Автобус

Стресс это сотрясение души. Трудно проехать по российским дорогам-путям, не разболтав ее до пены и кипения. В автобусе двести тридцать третьем – сто пятьдесят восемь пассажиров. У каждого на лбу – наклейка «Не кантовать!». Водителю наплевать. Прет, и не слышит, как пассажиры хором беззвучно напевают: «Ямщик, не гони лошадей». Яркий пример теории относительности – вроде как летит, а с места все ещё не сдвинулся. В пробке застрял.
Люди нервничают, ищут виноватых. К водителю – не придраться, он в кабине. А вот кондукторша – ходит, бродит, деньги собирает непонятно за что. Давайте ее высадим?
Дверь не открывается. А в окно она не пролезет. Ну да пусть останется. С ней как-то веселей. Это она создает атмосферу. Особенную. Не просто теплую – тепличную! Парник, да и только!
Вобщем, бегает она по нашим головам, парится:
- Платите за проезд, платите за проезд!
А мы то знаем, что это у нее только повод для начала разговора. Познакомиться хочет. Мы, значит, знакомимся. Рассказываем ей, кто и как живёт, у кого какие семьи, сколько денег тратится на продукты и одежду:
- Нет у меня семи рублей! – улыбается девушка, отстранившись от мобильника, - я таксисту сейчас последние пятьдесят отдала, чтобы от Войковской до Речного довез. На свидание опаздываю!
- И у меня нет! – смеется сидящий рядом с девушкой молодой человек, - я в казино проиграл. Вот на прошлой неделе – выиграл! Двести долларов сразу. Мог бы целый проездной у вас купить!
- А я – пенсионерка! – вмешивается бабушка, стоящая над душой молодого человека.  Наверное думала, что он ей место уступит. А молодой человек так не подумал.
- Платите за проезд, платите за проезд, - пристает кондукторша к мужчине интеллигентного вида, с папочкой под мышечкой.
Он охотно вступает в разговор:
- Я – писатель. Прозаик. Но не Бэ Акунин. Я – другой.  Пишу настоящие вещи – глубокие, честные, правдивые. Потомки оценят. Современники – никогда. Семь рублей? Ну что вы, женщина?! Говорю же вам, что пишу не для денег! Деньги меня не интересуют!
- А я – музыкант! – вмешался маленький мальчик с пушком под носом, на секунду высунувшись  из-под футляра контрабаса.
- А я – бывший муж известной артистки, Валентины Терешковой, - представился мужчина со звякающей авоськой.
Кондукторше приятно познакомиться со знаменитостями. Потом будет рассказывать внукам, с какими людьми свела ее судьба. Внуки гордиться будут. Говорить в автобусе кондуктору лет через двадцать-тридцать: «Моя бабушка – на маршруте двести тридцать третьем билеты продавала ».
- Платите за проезд, платите за проезд, - приветствует она молодую парочку, целующуюся взасос. Они ей ответить не могут, рот занят. Когда я ем, я глух и нем. Пенсионерка, которой место никто не уступает, за них вступается:
- Целуются, бесстыжие, даже ничего не слышат!
Кондукторше дважды повторять не надо. Деликатно отошла в сторону, протаранив толпу подростков с пивом и чипсами:
- Платите за проезд! Платите за проезд!
Они ей рассказали, какую музыку слушают. Даже пропели отрывочек любимого хита: «А ты не парься!!!». Кондукторше понравилось. Пританцовывая пошла дальше, толпа людская тоже подпрыгивает, дискотека, да и только!
- Это места для детей и инвалидов! – кричит пенсионерша на весь автобус. Не понятно кому. Наверное хиты своей молодости вспоминает. Стариков в автобусе много, и у каждого – своя любимая песня есть, о главном: «По ногам, как по бульвару!», «Ну что за молодёжь пошла!», «Ах, как проезд подорожал!», «Давайте поговорим, как люди культурные», «Как будто не людей везёт, а скотину!»…
А кондукторша выводит свое любимое:
- Платите за проезд, платите за проезд!
Так вот мы и едем. Хотя все относительно. Трясемся, подпрыгиваем, валимся налево, потом направо, кувыркаемся, как космонавты на тренинге, а пейзаж за окном – все один и тот же. Седьмой Континент, во всей красе.
Уж все перезнакомились, передружились, нашли общие интересы, почувствовали себя единым народом, единой великой нацией. Скинулись и дали кондукторше семь рублей. Она пообещала выручку в автопарк отнести, в копилку бросить, и. когда копилку разобьют – сделать деловое предложение Министерству Транспортных Путей наш автобус покрасить. Нарисовать сбоку какую-нибудь чебурашку. А то он желтый совсем, скучный такой, смотреть тошно, влезать не хочется.
Ехали мы так час, другой, третий, и все никак не могли проехать Седьмой Континент.  Ближе к полуночи мы догадались, что ехать будем ещё долго. Ну не то, чтоб сами догадались, нас водитель навел на эту мысль – выходит из кабинета, и говорит:
- Сломались мы! Ремонтироваться надо!
Люди разные бывают на свете. Другие бы могли у кондукторши деньги обратно забрать, а мы не стали. Все-таки, она их собирается на полезное дело употребить. Конечно ж, в семье – не без урода. Старичок в спортивной шапочке, сморщенный весь такой, носатый, говорит: «А что, если пропьет?».
- В человека надо верить, - разъяснил ему другой старичок, курносый. Если сто раз скажешь на гражданина, что он свинья – он, глядишь, и в самом деле свиньей станет. А вот если сказать, что он человек уважаемый – так он постарается оправдать доверие, и, может быть, в самом деле, оправдает.
Люди посмотрели с симпатией на курносого дедушку, а на долгоносого смотреть не стали. Противно.
Водитель стал думать, как бы ему наружу выбраться. Посмотреть мотор и тормоза. Дверь-то не открывается, ни в какую. Заржавела уже.
Стали и мы думать, как бы водителя наружу переправить. В окно не пролезет. Хоть и не такой большой, как кондукторша. В люк – тем более. Да и холодно в этом люке. Снег на голову валится. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Тем более через люк. Мы же люди, а не скотина какая-нибудь зверская.
- При аварии выдернуть шнур, вытолкнуть окно рукой! – подсказал какой-то грамотей. Мы задумались, реально ли это сделать. Пенсионерка, которой место не уступали, рассердилась:
- Не надо сквозняков! У меня ревматизм!
- А у меня радикулит!
- А у меня склероз!
- А у меня маразм!
Люди стали говорить, у кого что болит. Это была очень интересная тема. Захватывающая. Дамочка в черном пальто пуще всех разошлась и призналась:
- А у меня душа болит!
Водитель расстроился за нас и за дамочку. Стал матом ругаться. Тут  мы решили человеку сделать приятное. Стали матери его желать здоровья и радости. Слова, правда, не выбирали, но мужик нас понял, потому что русским хорошо владеет с детства, хоть и живёт в Молдавии.
- Понаприехали! – заворчал на водителя длинноносый старик. А курносый сказал:
- Ну ведь всем жить-то хочется и кушать!
Тут народ несколько разошелся во мнениях.  Семьдесят девять человек посмотрели с симпатией на курносого, а семьдесят девять  - с осуждением.  А на длинноносого опять никто смотреть не стал. Противно все равно.
Водитель думал-думал, что же ему теперь с нами делать, и что ему делать с автобусом, и ничего не придумал. Но мы – придумали. Девушка с сотовым позвонила своему парню, к которому опоздала на свидание. Он оказался водителем бульдозера. Приехал, взял нас на буксир, и потащил по известному маршруту. Двери все никак не открывались, но  мы не сильно огорчались. Нам и через окна был хорошо виден Седьмой Континент. Очень красивый, между прочим: синенькие и красненькие огоньки мигали, как светлячки в лесу, а снежинки в свете этих огоньков казались новогодним…
Через неделю наступил Новый Год. Спасатели нам сбросили через люк шампанского, икру и шоколад. Это был подарок Лужкова. Пришёл Дед Мороз в красном кимоно и ударом ноги повышибал наши заржавевшие двери, мы вышли на свеженький снежок, весело посмотрели на наш двести тридцать третий и… застыли, восхищенные, как дети…
На бочке нашего желтого неказистого автобусика красовался свеженамалеванный чебурашка… Неизвестно откуда взявшийся…
Мы бы конечно могли свои семь рублей забрать, раз чебурашку кто-то нам за бесплатно нарисовал. Но не стали. Пусть монетки у кондукторши останутся, как сувенирчики на память про поездку.  Она ведь получилась незабываемой!