Чёрт
Обычная в это время года предновогодняя суета казалась вялой, елочная мишура тусклой, сама жизнь в городе как будто замерла. Время остановилось и в огромной коммунальной квартире,
где я тогда жил один, – дом шел на слом и жильцы разъехались. Наслаждаясь свободой и одиночеством, я бродил по гулким пустынным комнатам с ободранным шатким паркетом, серыми от времени, висевшими клочьями обоями, пыльными окнами, скрипучими дверями. От проезжавших мимо машин в пустых комнатах пробегали таинственные тени, иногда слышались странные шорохи и потрескивание пола, – казалось, квартира жила своей собственной жизнью, погруженная в воспоминания о поколениях родившихся и умерших здесь людей, страдавших, радовавшихся, бесстыдно открывавших ей интимные стороны своей жизни.
В спартански обставленной квартире – мне оставили только облезлое настенное зеркало, древнюю тахту со звенящими колючими пружинами, часы с кукушкой на кухне и почему-то старинные напольные часы с гирями – самым теплым, уютным и приспособленным для сочинительства местом была кухня. Неудивительно, что я проводил там большую часть времени.
В тот вечер я стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. Горячая батарея приятно грела ноги. Пошел снег, мелькая серебристыми искрами в свете уличного фонаря. На плите сердито ворчал и яростно плевался вскипевший чайник. Часы с кукушкой, висевшие на стене, вдруг распахнули створки, резво выскочивший кукушонок успел выкрикнуть: ”Ку…” – и повис на пружинке с бессильно запрокинувшейся головой. В глубине квартиры зашипели большие напольные часы и старый заржавленный механизм стал отбивать время. На одинадцатом ударе остановился, гири с хрипом пошли вниз и всё стихло.
Внезапно погас свет и в наступившей мгле московской декабрьской ночи я успел заметить зеленый фосфоресцирующий вихрь, который обдал меня теплым ветром и исчез под столом. Нащупав на полке спичку, я зажег специально припасенную свечу.
Нет, запаха гари и дыма, приличествующих для такого рода случаев, не было. Не было и соответствующих атрибутов, вроде созданных провинциальным театральным художником реквизитов для оперного дьявола – огненных пронизывающих глаз, черного плаща до пят и черной же широкополой шляпы.
В слабо колеблющемся пламени свечи я различил странную фигуру – развалившегося на моем стуле толстенького, рыжеватого господина с непримечательным, испитым лицом.
- Да, – как бы предупреждая мой вопрос, – сказал господин, потирая озябшие руки. – Раньше я появлялся в образе козла, черного джентльмена или беса. Но теперь народ не верит ни в Бога, ни в чёрта. Приходится подыгрывать дурным вкусам, появляться в виде бомжа и даже пить фальсифицированную водку и закусывать генетически модифицированными продуктами. Не поверите – испортил желудок. Эти американцы – язви их в душу! А как вы думаете, не грозит ли мутация моей наследственности, имея в виду мое фактическое бессмертие? Знаете, не хотелось бы бродить слабоумным чёртом или шизанутым привидением в веках. Сколько я таких видел! Особенно в английских старых домах и замках. А ведь всё соблазн – алкоголь, девочки! Так и в психушку попасть можно, а ваши порядки я знаю! Нет, то ли дело было в старые, царские времена! Бывало, зайдешь в трактирчик, посидишь с мужичками, разопьешь шкалик! А водочка была – наипрозрачнейшая, кристальная… Огурчиком нежинским похрумкаешь. Теперь таких не сыщешь.
- Нет, знаете, у меня водки, – сказал я, будто оправдываясь. – Печень, знаете ли. Тоже от злоупотреблений. Да и живу на пенсию на одну, а на неё, знаете, не разгуляться.
На потолке внезапно вспыхнула засиженная мухами лампочка и за стеной, в соседней квартире, грозно прорычал унитаз. Обычная коммунальная жизнь продолжалась.
Он встал, обошел стол и, сложив губы дудочкой, дунул на свечу. Забившись в истерике, столбик пламени испустил дух, поднявшийся под потолок колечками черной гари.
- Вот и великолепно! – воскликнул чёрт, усаживаясь в кресло. – Давайте пить чай. Я вижу, он только что вскипел. – Затем, помешивая в стакане ложечкой, мечтательно сказал: ”Хорошо у вас, уютно. Аура, знаете ли, положительная. Да и сам вы человек добрый, положительный. Такие люди нынче – редкость! А то вот зайдешь к кому-нибудь, а там такой духовный смрад – разговор только о ”зелени”, о валюте. Жадные все стали, злые, невоспитанные. Поговорить без пол-литра не получается. Потом неделю болеешь. Или в телевизор уставятся, а там одни прокладки или американская пошлятина. Духовный вакуум – вот вам крест!”
Оттопырив мизинец, чёрт изящно поднес чашку к губам и неслышно отхлебнул. – Нет, то ли дело было до переворота, при царе-батюшке! Упокой, Господь, душу его невинную! Каждый знал свое место. Конечно, и ругались, и дрались, и воровали. А как же! Без этого нельзя. Зато и благородство было, и манеры, и воспитанность и учтивость. А какие балы – вальсы, па-де-де! А простой народ и польку-бабочку, и краковяк, и тустеп танцевал. Или тустеп уже после большевистского переворота появился? Теперь уж и не упомнишь. Сколько их было на моем веку! И английская, и французская революции, и всякие там дворцовые перевороты, и мятежи, и пугачевщина!
Он замолк, о чем-то задумался, затем встрепенулся. – Так о чем я? Да – упадок нравов. Что и говорить! Подлетишь к нему, а он, сукин сын, надулся ”Клинского”, уставился в ящик, а там всякие отморозки американские – и дракулы, и вампиры, и ведьмы, и франкенштейны и такая нечисть, какая нам в аду и не снилась! Куда уж мне с суконным рылом в калашный ряд! Я к нему и так, и так – то козлом появлюсь, то привидением стенаю, вокруг летаю. А он отмахнется: ”Пошел вон, чебурашка!” Ну разве не обидно? Я стараюсь, план перевыполняю, а тут конкуренция незаконная, товар виртуальный, нелицензированный. А я-то по старинке, честно хочу чтоб было!
- Да нет, – он горестно махнул рукой, – такие фармазонщики, такие шаромыжники пошли… Поверите ли, работать не дают, ободрали, как липку. Помню, уже в веке девятнадцатом гипнотизеры появились, столоверчение всякое началось. Ну, в общем, конкуренцию пытались на научную, промышленную основу поставить. Да с этим еще можно было бороться. Народ-то религиозный был. А теперь церквей хоть и понастроили, а в храм ходят только, чтоб отметиться. Да вот хотя бы царя вашего бывшего, Бориску, возьмите. Заутреню отстоит, а потом так у себя в Завидове наклюкается, что у него чертенята да змии разные в глазах. Я уж к нему и так, и так: ”Борис Николаевич, Борис Николавевич!..” А он дрын схватит – да на меня: ”Черти, – кричит, – дьяволы!”. Ну разве не обидно? Я с ним душеспасительно хочу поговорить, а он вон как!
А это ведь очень серьезно! Не понимают Ельцин с Горбачевым, да и Путин не понимает, что они в такое влезли! Им бы бежать от власти, а они сами к ней рвутся. Умные-то от нее бегут! А власть – это всегда колоссальная кармическая ответственность за миллионы людей. А теперь представьте, что десятки миллионов поносят, проклинают их. Да еще перед концом света! И какая же теперь у них карма? Да в миллионы раз тяжелее, чем у простого человека. Вы посмотрите на Путина, каким был и каким стал! Думаете, от тяжелой работы и больших переживаний зеленый весь?
- Ну и что же, – сказал я, – ведь Бог не наказывает.
- Правильно, не наказывает. Но ведь они сами себя наказывают уже в этой жизни, а уж об их посмертных мучениях даже я, столько повидавший, говорить боюсь! Это вообще невозможно себе представить!
А если удастся им родиться вновь, то уж никак не человеком, а, скорее, пауком или скорпионом. В лучшем случае – собакой. Видали таких – злобных, бросающихся на человека бродячих сучек? А ведь это бывшие великие злодеи. Посмотрите на их глаза! Ведь они всё помнят, всё понимают, да вот выправить свою карму теперь не смогут. А Путин, к примеру, был бы он мужиком настоящим, мог бы одним махом поставить Россию на ноги, стать богоугодным! Для того ему и шанс свыше дан, да он его не использует.
Он вздохнул, поставил чашку на стол и сказал: ”Ну да Бог с ними! А вот скажите мне, Эльдар Ахмедович, ведь вы человек умный, добрый, стихи и философские трактаты пишите: а вы всё же представляете, куда мир идет? Нет, Эльдар Ахмедович, не представляете! Вы думаете – Бог есть и есть супротивник Его – Диавол? Я то есть? Ну и что, похож я на воплощение зла? Да я, может быть, побольше вас о добре, любви и нравственности пекусь. Я, может, сюда для этого и поставлен. И не усмехайтесь, пожалуйста! Я, быть может, оборотная сторона ангела. Он, ангел, любовью пронизан, человека призван спасать. А я разве не пронизан? Только у меня другая задача – я страхом должен воспитывать, ежели человек не слушается. Пугать то есть. Раньше так и было. Обернешься, бывало, скелетом или козлом там с рогами, – он, грешник то есть, и сник. В церковь к батюшке каяться бежит, епитимью на себя накладывает, в отшельники уходит. А теперь… Непонимают люди. Благодарности – никакой. Обидно даже! Потому вот и к вам гостем непрошенным явился – душу излить, посоветоваться.
- Ну какой из меня советчик? Кто – вы, а кто – я!
- Не скажите, Эльдар Ахмедович. Мы с вами ведь на самом деле ровня. Не протестуйте, пожалуйста. Мы с вами – суть ангелы! Только если я от начала веков здесь, то ваша миссия только начинается. И знак на вас есть. Но сие пока тайна великая, ведомая только посвященным, хотя вам скоро всё откроется. Впрочем, вы и сами кое о чем догадываетесь. Ведь, например, вы уже почти ничего не едите. А скоро вообще ничего не будете есть. А это и есть первый признак ангела. Да и я ведь только на людях, по необходимости, делаю вид, что ем и, к примеру, водку пью.
- Простите, – робко перебил его я. – Мне, право, неловко. Вот вы меня ободряете, по имени-отчеству называете, а я вас, как звать и не знаю. Не сатаной же, упаси, Боже! – Я сник, испугавшись собственной смелости, и неловко промямлил: ”Вот и угостить вас по-человечески не смог. Один чай да килька от хозяев осталась”.
- Бросьте, Эльдар Ахмедович. Зовите меня просто Юрий Павлович. Конечно, есть у меня настоящее имя. Но, поймите меня правильно. – Он, казалось, несколько смутился и быстро зашептал: ”Годы-то идут, да я не старею – физически то есть. Ну попытайтесь меня понять, как мужчина мужчину. Вокруг столько соблазнов, столько женщин! Вы понимаете меня – если бы я не скрывал свое настоящее имя, то представляете, на какую сумму на меня накопились бы алименты за прошлые века?”
Я ахнул:
– Так значит, это вы соблазнили?!.
- Да-да, уважаемый. Ничто человеческое мне не чуждо. Кстати, и вы, мой дорогой, тоже шалунишка – небо слухами полнится! Но ничего-ничего, не краснейте. Знаете ли вы, что мужчина сотворен наподобие бабочки – распылять пыльцу, а женщина, как цветок, должна её собирать от разных бабочек? Только так возможно гармоническое развитие человека. Мир сотворен прекрасным и человечество предназначено для счастья. Ну а Ева… Что Ева? Женщина и есть женщина. Ветреная, взбалмошная. Ещё неизвестно, кто кого соблазнил. Кто у кого и кого отбил – я её у Адама или она меня у моей первой жены – Лилит. Впрочем, что уж о том – преданья старины глубокой. Впрочем, и красавчик же тогда я был – стройный, статный, волосы смоляные до плеч, взгляд орлиный. Вы не глядите, что сейчас у меня плешка, животик. Я ещё – ого-го!
Встав со стула, Юрий Павлович порхающей походкой подошел к окну, встал фертом:
– Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как… Сорвался и прохрипел: ветер мая. – Да, – сказал он мечтательно, – умели любить в старину! Какие чувства, какие страсти! Куда уж там нынешним. Так, перекрестное опыление. А я ведь долго Еву любил. Да и она меня. Поверите, когда она из рая с Адамом ушла, я чуть не умер с горя.
- Позвольте-позвольте, да разве Бог не выгнал их из рая за грехопадение?
- Полноте, голубчик, какое грехопадение? Уж вы-то должны знать: человек создан каким? Сво-бод-ным! Чтобы, значит,
поступать, как знает, совершать ошибки и на том учиться! А как же ещё, как иначе? И никто никого не наказывает. Вы же это отлично понимаете, сами об этом пишете! Человек сам наказывает себя. Ведь если он что совершил незнаючи, как ребенок, например, сунув палец в огонь – виновен ли он? И даже если он повторяет ошибки – не виновен ни перед кем, как только перед собой! Потому что страдать будет за дела за свои собственные. Возьмите, к примеру, американцев – толстокожая, зажравшаяся нация, тупые, как пробки, весь мир ограбили, кровью залили. А ведь не Бог их осуждает! Сами себя осудят. Всему есть предел и скоро последствия их совокупного невежества начнут учить их. Учить ох как серьезно!
- Так ведь живут-то они хорошо, да и Европа, которая всегда на Россию первой нападала, – благоденствует.
- Ну, как сказать – благоденствует! Относительно всё это. Нездоровые они, больные духовно, корыстные, ханжи, жестокие. Мораль всем читают. Так на воре шапка горит! Ведь вся их история, это агрессия, мировая экспансия, колониализм. Уж сколько они кровушки пролили! Сколько награбили! Этим и живут сейчас. А нравоучения – от больной совести.
- Хорошо. Тогда почему же Россия страдает? Она ведь не замечена в международном разбое, колониальной экспансии, кроме, разве, среднеазиатских республик. Хотя, конечно, я понимаю – если бы не она, то там правили бы англичане, как в Индии.
- Правильно понимаете. Только ведь она тоже объект колониальной экспансии с Запада. Но к тому же и часть его, как и Востока. Тут такое, батюшка, кровосмешение! Но благо России, что народ её неспособен на внешнюю агрессию, а только на самоедство. Вот и бьют её все, кому не лень. Слабая она, друг мой, характер у неё не мужской – бабский, рефлексирущий. Всё принца ждет, который её спасёт. Спасёт, как же, держи карман шире! Вот дождалась одного – Мишку меченого, ну и что, спас он её? И ведь нет ума бабе! После Мишки Борьку на руках носила. Теперь вот Володька её охмуряет. Нет, не будет проку от этого народа. Раб, он и есть раб – давить может только другого раба, который послабее.
- И всё же, Юрий Павлович, вот вы говорите – все свободны поступать, как хотят, и Бог не наказывает. А как же понятие зла, посмертные мучения за грехи, ад, наконец?
- Эх, батенька, Эльдар Ахмедович. Да вы сами знаете, что всё это поповские выдумки? Бог есть Любовь! Вдумайтесь – Любовь. И люди – частички любви Божией, брошенные в материю, чтобы развиваться. Кто же будет сам себя наказывать? Другое дело, что ад был придуман, как место для посмертного очищения человека, где его и попугать немного было не грех – для его же пользы. И это срабатывало – в старые добрые времена. Когда народ был ещё неиспорчен и верил в нечистую силу.
Теперь же никто ни во что не верит, и люди, при жизни насмотревшись кошмаров и чертовщины по телевизору, конечно, после смерти бутафорских чертей в пекле не боятся. Более того, скажу я вам – в разные преступные сообщества объединяются, на всякие ”стрелки” ходят, орудия труда – вилы, крючья, плети – у добропорядочных чертей отнимают. И это ещё что! Так ведь весь ад коррумпировали! Вот ведь беда какая! Особенно чеченцы отличаются. Их там, как и в России после переписи, почему-то прибавилось. Впрочем, понятно: место там хлебное, нефти – залейся. Вот они и тащат за собой родственников. Ну и, само собой разумеется, – заложников берут, котлы взрывают. Недавно у самого Люцифера племянника похитили. Выкуп требуют – десять миллионов баксов! А где их в аду Люциферушка возьмёт? В аду давно коммунизм построен. Ещё с тех пор, как Владимир Ульянов туда прибыл сотоварищи. Как прибыли, сразу переворот устроили по примеру Октябрьского. Опыта им не занимать. Порядки в аду были либеральные. Ни жандармов, ни КГБ, ни ФБР с Моссад. Так они младших чертей на старшие чины натравили – и в лагеря их. А вы говорите! Теперь всё общее.
- Он горестно вздохнул. – Нет нам покоя ни в аду, ни на Земле. А теперь ещё и в канцелярию небесную докладную писать придется, с объяснениями. А что писать-то? Нет, человек – это страшная сила. Ведь он, по сути, старше нас, ангелов, по рангу. Мы – что! У нас нет свободы воли. Мы – слуги, призванные наставлять человека. Ведь человек, по сути, – бог. Что ни захотел, что ни сказал, то сбудется. Пожелал плохого кому-нибудь – оно и случится. Пожелал хорошее – тоже. Только вот плохого он желает куда больше, чем хорошего. Оттого и страдает и нет у него выхода из тупика. И пока он не переломит свою животную природу, пока не откажется от жадности, зависти, злобы – ничего у него не изменится. Оттого и послан он в материальный мир, чтобы материя его давила, учила. Оттого и во времени живет, а не в Вечности. И есть у него только ограниченные знания о настоящем. Прошлого же и будущего не знает. Иначе Вселенную, много зная, взорвет.
Хотя ведь сейчас он, если уж правду говорить, – ничто, фикция, пустота, ноль. В самом деле – прошлого уже нет, оно исчезло. Будущего тоже нет – оно ещё не наступило. Остается настоящее, но оно тоже фикция, потому что настоящее – это нечто, неуловимо переходящее из будущего в прошлое. По сути, его нет. Поэтому человек ощущает только фикцию, пустоту, и сам есть пустота. И вот эта пустота, забыв свою божественную суть, мучается в иллюзиях и мучает других. Знаете ли вы, милостивый государь, что чёрта выдумал человек – набедокурил, стал, к счастью, совестью мучиться, да и придумал ад, теорию искупления грехов. А поскольку мысли материальны, то и духи появились, и призраки, и черти. И ад пришлось соорудить. А ведь сколько сил на это ушло.
- Что-то я не пойму, Юрий Павлович. Так кто же совращает человека, искушает его?
- Человек сам себя и искушает своей абсолютной свободой. В этом его сила, в этом его беда. Ведь он в своем эволюционном развитии может достичь высот Бога, а может и погибнуть. Поэтому человек в злобе своей и есть истиный бес. По крайней мере, некоторые из людей.
- Кто же? Уж не Чубайс ли? – подумал я, и спохватился. Ведь Юрий Павлович тоже был рыжим.
- Ничего-ничего, не смущайтесь, – улыбнулся собеседник. – Вы уж, извините, я перед вами эту неразрешимую метафизическую проблему поставил. Думаешь-думаешь, – голова кругом. А поговорить, посоветоваться – не с кем. Вот и залетел на огонек. Не знаю, что и делать. Человечество-то идет в тупик. Раньше как было – абсолютная экзистенциональная свобода ограничивалась царем-батюшкой, диктатурой, то есть. Отсюда и равновесие душевное и духовное какое-никакое было. Да не тут-то было. Ренессанс придумали, Французскую революцию – свобода, равенство, братство. Дальше – больше: либеральные свободы, женское равноправие. Ну и докатились. Правда, одно время большевики положение пытались исправить, в России диктатуру ввели было. Так ведь атеисты. Вот и купили их за доллары. Как же – мирное сосуществование! Теперь вот Антихриста ожидаем, Апокалипсис. Ведь человечество к этому готово. Уже и на Творца замахнулись – человека искусственного создают, в космос вышли. Да и библейский Зверь готов – НАТО!
- Так что же – конец света? А как же библейские обетования о спасении детей Божьих?
- А этого никто и не отменял. Перед концом света дети Божьи объединятся для выживания. Ох, и сила же это будет!
- Полноте, Юрий Павлович, какая сила? Разве не сказано в писании: если ударили по правой щеке, подставь левую? О какой силе речь, если все религии проповедуют принцип ненасилия! А как, если не насилием, можно бороться, например, с криминалом, который, по сути, правит в России?
- Вы забываете, Эльдар Ахмедович, что власть во всем мире всегда была и остается преступной, поскольку не от Бога. А чем является наш мир, если не одним гигантским ГУЛАГом с множеством национальных зон? А в лагерях правят самые коварные, беспринципные и жестокие. Только одни – волки в овечьей шкуре – эти успешно камуфлируются понятиями демократии и либерализма, как, например, те, кто держат общак – США и Европа, а в других эту маску позволительно сбросить, как, например, в России. Ведь Россия – это колониальная страна, где оккупационным денежным знаком является доллар и нынешняя администрация, по замыслу заморских хозяев, должна выглядеть в глазах мировой общественности воровской хатой. Чтобы было на кого валить. Ведь всегда должен быть козел отпущения – Гитлер, Сталин, Вьетнам, Россия, Югославия, Ирак, Северная Корея, Бен Ладен и так до бесконечности. Создают проблему, провоцируют кризис, разжигают костер, а потом кричат: «Держи вора!» и на чужой крови денежки зарабатывают и укрепляют свои позиции. Отсюда и беспредел. Другое дело – понимают ли власть предержащие в России, что они лишь куклы в руках у американского кукловода и, если ситуация изменится, их без колебаний пустят под нож, как, например, Слободана Милошевича?
Что же касается борьбы с нынешним режимом, то надо лишь жить по Божьему закону и оказывать пассивное сопротивление навязываемому образу жизни, планомерно осуществляемому хаосу, быть патриотами, наконец. Если народ, пусть десять процентов населения, по-настоящему обратится к Богу и будет бойкотировать зарубежные товары, как правило, дорогие, просроченные и фальсифицированные – от иномарок до ножек Буша, – то тогда Россия будет спасена, тогда она волей неволей перестанет быть дойной коровой для криминала, донором для зарубежных вампиров, поможет отечественным производителям. Россия самодостаточна, пора переходить на свое. Почему бы не покупать подмосковные яблоки, чем, к примеру, испанские химические втридорога? А если народ не будет смотреть телевидение, слушать радио, читать газеты и журналы, то выбьет из рук врага страшное виртуальное оружие. Он оглохнет и ослепнет. Сила власти в том, что она пьет кровь из народа. Надо лишить её этой возможности, изолировать, и тогда этот вурдалак рассыпется. Объединяться надо, самоорганизовываться – атеистам, христианам, мусульманам, иудеям, буддистам – независимо от вероисповедания. В России много здоровых сил.
Голос Юрия Павловича слабел, доносился как-бы издалека монотонным, убаюкивающим журчанием. Тьма за окном сгущалась. Голова моя тяжелела и клонилась на грудь, глаза слипались. Мысли путались. Усилием воли я разжимал веки. Голос крепчал, как бы вбивая гвозди в мою голову.
- Опять же в Европе и Северной Америке одни «голубые» в правительствах и парламентах сидят. Либерализма им, видите ли, мало! Да ведь это обратная сторона диктатуры, бархатная, так сказать, перчатка на стальном кулаке. Ведь посудите – сами Бен Ладена создали, сами джинна терроризма из бутылки выпустили, чтобы под этим предлогом другие страны бомбить и передел мира устроить! Да только им это аукнется! Ведь в новой Атлантиде за ядерным щитом, как ни грабь другие страны, как не изолируйся, не отсидеться. Да и экология подкачала – скоро есть в мире будет нечего. На генетически модифицированных гамбургерах далеко не уедешь. Конечно, население Земли будут уполовинивать, как это в России делается, бомбить будут всех подряд. Вот и ни в чем неповинный Ирак уничтожить собрались! А за что? Нефть, конечно! И при этом будущие жертвы, как жвачные животные, стоят и хвостиками махают. Будто не знают, что потом под нож пойдут. Да американцы и ядерную бомбу кинуть могут – ведь наш режим в шестерках у них ходит, армию уничтожил.
Голос Юрия Павловича снова затихал, уходил в лабиринты моих мыслей. Меня беспокоило одно – неужели Чубайс и есть Антихрист?
- Придется Господу направить шифровку с предложением об ограничении прав и свобод человека – донеслись слова гостя. – Видно, тезис о пользе страданий больше не действует. Пора переходить к жестким мерам.
Я молчал. Да и что можно было сказать? Выхода из этого тупика я не видел. Похвастаться Юрию Павловичу и в самом деле было нечем.
Мигнула и погасла лампочка. В наступившей темноте возник и скользнул в окно зелёный фосфорический вихрь. Кукушонок дернулся и прокуковал одиннадцать раз. Донесся заключительный двенадцатый удар напольных часов. Зажегся свет. На столе стояли две чашки с недопитым чаем. Я стоял у окна. В неярком свете уличного фонаря мерцал и искрился падающий снег.
Свидетельство о публикации №203110300052