Пленка Вероники

Тот факт, что Вероника покончила с собой, не был таким уж страшным. Многие так делают. Поднимаются босыми ступнями на табурет, продевают голову в петлю, аккуратно завязанного пояса от домашнего халатика, отталкиваются, как будто хотят взлететь и умирают. Потом тело еще долго раскачивается, а руки повисают вдоль туловища, как безвольные плети. Многие так делают. Однако, только Вероника, снимая с себя домашние туфли, набрала на телефоне номер местной радиостанции и заговорила с диджеем своим мягким голоском.
- Алло, - сказала она, - меня зовут Вероника.
- Привет, Вероника, - ответил диджей. Каждое слово из этого диалога записано на пленку, которую крутили потом еще много раз, и слышали многие люди.
- Ты что-то хотела нам рассказать?
- Рассказать? – здесь Вероника замялась, но потом все же сказала, что да, она хочет.
- Я осталась совсем одна. У меня никого нет. Мой муж ушел к другой, а дочка… на прошлой неделе грузовик задавил мою дочку.
Голос ее был совершено спокоен. И еще какой-то посторонний шум. Эксперты признали потом, что в этот момент она встала на стул. Диджей молчал. Его обычно легкий язык никак не мог найти подобающих фраз.
- Эй, вы меня слышите? – вежливо осведомилась Вероника.
- Да, конечно, - ответил диджей, выйдя из ступора.  Надо было просто переключить ее на внутреннюю линию, дать в эфир музыку, а с ней договорить тет-а-тет. Но почему-то это не пришло ему в голову, а в рубке больше никого не было, и он беспомощно уставился в зеркало, где отражалось его опухшее лицо и перепуганные глаза.
- Но… все так плохо? – спросил он, надеясь рассказать ей сводку погоду на завтра. Что взойдет солнце и птички…
- В данный момент я стою, засунув голову в петлю. Стою на стуле, на цыпочках, потому что с трудом дотягиваюсь. И стул шатается. Как ты думаешь, засранец, плохо мне?
Никто до этого, а тем более после, не слышал, чтобы Вероника говорила такие грубые слова. Она говорила всегда тихим и мягким голоском, словно разливала через узкое горлышко золотистый херес.  Вероника влюбляла в себя мужчин именно этим. Голосом. И этот ее “засранец” резануло по уху всех, кто знал ее и кому следователь давать слушать пленку.
- Я хочу, чтобы все знали. Что мне было плохо. Плохо.
Возможно, те, кто слушал эту радиостанцию и не совсем поняли, что же происходит. Ведь сейчас так много разных розыгрышей. И диджей как ни странно подумал так же. “Какого черта!” – выругался он по себя.
- Эй, Вероника, похоже, вы меня просто разыгрываете. Это ведь розыгрыш, я правильно догадался?
Она не сразу ответила. Такой странный звук. “Похоже, она всхлипнула”, - скажет отец Вероники, слушая пленку на следующий день.
- Поставьте, пожалуйста, Hotel California, - сказала она. Ее произношение было, что ни на есть американским, ведь она жила там два года.
Говорят, что именно на how they dance at the courtyard она оттолкнула стул.
Пленку нашли в ее магнитофоне. Радио в музыкальном центре настроила на ту самую станцию, а в магнитофон вставила кассету. В начал пленки слышно как будто завывает ветер. Это Вероника дула в дырочку, откуда ведется запись. Потом минут пятнадцать был слышен шум ее шагов, что-то упало, потом она вышла из комнаты, снова зашла, включила радио. А затем это ее “алло”.
Пленка была страшной. Это было самым страшным, что кто-либо слышал, из тех, к кому приходил следователь. И даже ее хрипы и скрип веревки о железную гардину не были самым срашным. Страшен был сам факт этой пленки. Лишним будет говорить о том, что никогда у нее не было ни мужа, ни тем более дочки. Ей было двадцать три. Она была умна и любила плавать в бассейне, на спине, могла часами. И это было самое странное, что за ней водилось. Не было ничего, что могло бы сказать о том, что она сошла с ума. Ни следа безумства. Эксперты аналзировали ее подчерк на записке, которую она написала утром. Записка висела на холодильнике на магнитике. “Мама, звонила Майя, просила тебя перезвонить”. Никакого намека на помешательство. Только ее мать, так и не смогла понять, что это была за Майя.
В здравом уме, она встала рано утром и закрыла дверь за родителями, которые поехали на дачу. Пожарила два яйца. Поела. Потом снова легла спать  проснулась к полудню. Вымыла полы в кухне.  Может быть была другая последовательность. Принесла из комнаты родителей к себе музыкальный центр, а в свой магнитофон вставила кассету.
Следователь долго не хотел закрывать дело, хотя были все доказательства самоубийства. “Абсурд”, - повторял он. Не было тайной болезни и еще более тайной любви. Не было безысходности и скуки. Абсолютно просто, так, как другие выходят в булочную за хлебом, она покончила с собой.
Пленка Вероники есть у ее родителей, и у ее лучшей подруги, и у двух молодых людей, которые были в нее влюблены, и недавно кто-то выложил ее в сеть. Каждый может послушать пленку Вероники.  How they dance at the courtyard…