Желания чего-то еще, рекламы и совокуплений, которые в итоге, об

Иногда я ловлю себя на сильном желании залезть под кровать, забиться в темный, темный уголок, разглядеть из последних сил тонкую паутинку придвинуться к ней своими лошадиными ноздрями и вдыхать ее, что бы она, защекотав нос, пронеслась невесомой ниткой в ноздревых каналах и влетела в глотку, от чего я поперхнулся и сильно закашлявшись бы, вздрагивал всем телом, что бы спина билась о кровать, подпрыгивали бы ее ножки, дробно стуча о паркетный пол. А из моих глаз бы лило, и я выползал бы судорожно суча ногами из подкроватного пространства на волю, а паутинка в моем бы горле намокнув, прилипла бы к внутренней мягкой и мокрой поверхности трахеи. 

А потом бы все успокоилось, потом бы все улеглось и я, застыв на полу, обнаружил бы пульт от телевизора, и я бы включил телевизор, для чего мне пришлось бы сильно надавить на кнопку, пульт старый и они западают. А потом, потом на коленях я отполз  в дальний угол и, не выпуская пульта из рук, стал смотреть телевизор, а там плясали и пели, там говорили и рассуждали, ездили на машинах и мылись, обнимались и взрывались. Уничтожали мух и кушали, да еще там много кушали.

А потом бы я нашел канал, где никого нет, только блохи, маленькие электронные, черно-белые блохи, скачущие с сухим треском их можно сделать немножко громче и даже не немножко, а очень сильно громко, громко до того, что звук толчками входит в комнату, обволакивает и при этом досаждает и беспокоит как бормашина. И вот когда слушать уже почти невозможно, нужно будет взять низкий старт и, согнувшись бежать на телевизор, с широко открытыми глазами врезаться в мерцающий экран и отшатнуться… Из носа закапает кровь, лицо немножко онемеет, зато звук в ушах немного утихнет, сильно изменится тональность…. Потом Я откинусь на пол, и буду долго, долго лежать и смотреть на линию, делящую потолок пополам, а потом придет сон, где мне будет сниться постоянное мельтешение и объемные образы из моего сна разбудят паутинку в горле

Посвящается С. Расовскому.