рыжая

- Рыжая, где деньги?
А рыжая молчит. Рыжая прикидывает, когда сможет поехать за гонораром, когда закончит следующий заказ – раз уж так разошлась и делает по десять листов в день, плюс когда отмечать на работе день рождения…
- И о чем же мы думаем?
- Это моя новая жизнь, тебе не понять, куда уж - с хромой-то ногою. Там люди нормальные…
- И все же, рыжая, где деньги?
- Вот когда дадут тебе добро мне ногти вырывать, тогда и поговорим…
Ни убавить, ни прибавить. Ну, ничего, еще встретимся. Я знаю…
Вот черт.
Объясняй им… Нет уж, два с половиной года протерпели, значит, еще потерпят. Не знаю я ничего. У меня алиби есть. Я в этот момент пляж заморский осваивала, причем, заметьте, не взяла с собой ни грамма кокаина. Даже курила мало, вот умница… Сигареты. Поди докажи… Я девочка сообразительная. Я всю систему придумала, я в ней и пошалю. Квартиру хочу. Вот. И замуж хочу. Хочу хотеть.

Снится мне сон: звоню я в какую-то контору, а там мне и говорят, мол, умрешь ты в воскресенье. Ой, думаю, сколько всего сделать-то надо … Звоню знакомому, говорю, что долг бы ему отдать… скажем, завтра (на дворе четверг, кажется). Ой, отвечает, у меня до следующей недели завал работы, давай после выходных. Э-э, говорю, батенька, нет, не получится, я в воскресенье умру, тогда ищи-свищи … Ой, пугается он, тогда давай с самого утра в понедельник…Э-э, отвечаю я, ты слушай повнимательнее, умру я в воскресенье – и пропали твои денежки! Так он меня и не понял, про среду что-то говорил, в общем, я поняла, что тут ловить нечего. Звоню благоверному своему. Милый, говорю, а какие у тебя планы на выходные? А то я тут помирать собралась … Так, отвечает, в субботу поеду к страшной бабушке на день рождения, тебя не зову, все равно откажешься, в воскресенье у меня запись, так что, давай, говорит, в воскресенье вечером ничего не планируй, пивка попьем. Так, думаю, и здесь ловить нечего. Напомнила ему еще разок, что в воскресенье у меня по плану отход в мир иной, сделала копии всех текстов в сетевой папке и поехала к маме. Она мне с порога: «Ничего не планируй на выходные. Едем в деревню картошку копать». Мам, говорю, не получится, я в воскресенье умираю, не хотелось бы делать это на грядках. Тут я, в лучших традициях жанра, получаю масштабную отповедь: вечно у тебя какие-то дела, а помогать когда, бабушка старая, я одна не справлюсь … Ну, думаю, фиг с вами. После воскресенья это будут уже только ваши проблемы. Даже сценарий написала, который утверждать аж в среду (вдруг, думаю, не умру). Так добралась до воскресенья. И где-то в метро понимаю, что вот оно, началось. Тут же понимаю еще и тот малоприятный факт, что не знаю, от чего именно я буду умирать. Вдруг меня сейчас на мелкие кусочки разорвет, или с ума сойду, на людей бросаться буду, диарея прохватит или еще какая-нибудь гадость начнется… А я так все слабею и слабею. Из последних сил добираюсь до любимого, он как раз на запись собирается. Я его на кровать укладываю (а он верещит: «Время, время студийное, проплаченное!»), сама пристраиваюсь на плечо и начинаю тихонечко кончаться. Поле зрения сужается, руки-ноги не ощущаются, так и проваливаюсь в черноту. Что самое забавное, мне такие вот сны не первый раз снятся, и никогда еще я не просыпалась после них сама. Интересно, если меня не будить, что будет?

Еду в гости. Пока горячей воды нет, успела всех друзей объездить, которых сто лет не видела. И им приятно, и мне польза. Встречает. У турникетов. Вот, думаю, наружка у них какая знатная. Черт бы их взял. Доводит меня до места назначения. Вопросов про деньги не задает. Что само по себе странно. Только все расспрашивает, что я помню, что не помню. Я его к докторам своим перенаправляю. Они, мол, уже все-все-все из меня вытащили. У них на это аж два года было. С половиной. А все пытаются меня восстановить.

Случай, кстати, очень интересный. Как водится, в результате некой исключительно стрессовой ситуации блокируются определенные моменты памяти. В моем случае это двое суток до той поездки и далее до включения сознания в интенсивке, плюс почему-то второй класс полностью, с октября, третья четверть шестого класса и второй курс института начиная с летней сессии первого. До сих пор связь ищут – почему именно такой набор выпадений. А мне как-то все равно, тем более поездка моя в общих чертах восстановилась – день на восьмой, еще в интенсивке. Но я девочка умная, тем более с корочкой психотерапевта, знаю, что и как симулировать надо. К тому же, поездка-то восстановилась, а вот куда именно я деньги дела… Ну, ничего. Главное – затаиться и ждать. Выгляжу я сейчас так, что в частичную, а то и полную недееспособность поверить легче легкого. Тощая, лицо землистое, шрамы еще не все сошли, на правую ногу хромаю, рука левая не действует … Почти. Потому как стрессовая ситуация заключалась (далее – по литературе на тему) в нанесении тяжких телесных, длительной пищевой и психологической депривации, еще каких-то измывательствах (буду я им все это рассказывать, как же), что привело к устойчивому неврозу навязчивых состояний и матушке-амнезии. Слава богу, частичной. А то бы училась сейчас ложку держать и мотоцикл водить. Вот, например, все думаю-гадаю, почему не добила татуировку сразу? Зато у меня есть все основания отвечать «Лучше вы мне расскажите» на вопрос «Где деньги, рыжая?». Что самое забавное в сложившейся ситуации, так это то, что рыжая, разумеется, прекрасно знает, где могут быть деньги, но понятия не имеет, сколько она успела туда пристроить и на каких условиях. И еще бедная рыжая не имеет ровным счетом никакой возможности добраться до вожделенной нычки, потому как обложили ее со всех сторон. Ни-ми-ну-ты-по-ко-я. Причем, ведут одну маленькую меня аж две группы. Интересно, вторая – это кто? С первой-то все понятно, они не тронут. Пока. Пока там сидит Йозеф. Йозеф меня побаивается. Потому что помнит. А вот вторые… Менты, что ли. Их не поймешь. Тем более, легендарная женская интуиция подсказывает, что всем будет спокойнее, если я пока ничего трогать и вызнавать не буду. Мало ли чего. Вот только знать бы, чего именно мало. Пока – информации и уверенности.

Беру отпуск. Еду на море.

Метро. Я-то посланца сразу узнаю, а он долго еще искоса поглядывает на меня и шастает вокруг. Подхожу сама. «О, простите, я … мне сказали, будет рыжая, и как я не догадался, ведь у вас, женщин, что ни день – новый цвет, ха-ха-ха». Улыбаюсь, что уж тут делать. Выгорела. Негатив. Теперь я блондинка. Натуральная. Говорите помедленнее. А этот тараторит. Теперь они пытаются одни деньги купить за другие деньги. Смешно. Матерно паренька посылаю, потому что мне обидно, что великой и ушастой мне подсовывают таких вот желторотиков. А деньги я возьму. Я так решила. Квартиру хочу. И замуж. Хочу хотеть. Это я про замуж.

Я уже семь месяцев не покупала кокаин и всего три раза ездила в правильные гости, где им встречают дорогих визитеров.

Кажется, можно говорить об устойчивой ремиссии и адекватной социальной адаптации. Ура, мать твою.

Собрались как-то в годовщину помянуть. С тех пор сто лет прошло, не меньше, а помнят. Тем более, в свете последних событий. Вроде нормально все, а как подняли тост за пошедший год, так рыжая, как сидела на балконе, начала раскачиваться взад-вперед и бубнить, год, боже мой, так много, целый год, господи, это же, год, это так много. Народ всполошился – рыжая всегда спокойная как удафф. Перетрусили, давай названивать, один откликнулся: я, мол, уже у двери. Им полегчало. А она все раскачивается. Утащили ее с балкона, она падает, а ведь не пила еще, да и пришла не под чем. Вкололи успокоительного, она встала и ушла. С тех пор на нее уже по-другому смотрели. Ясное дело, у таких людей, которых ничем не прошибет, есть предел прочности – перейдешь его, и все кончается.

А как я работала… Что-то, жалуюсь, заказов стало мало. А они мне – а ты посмотри, кроме тебя никто не зарабатывает, они тебя оплатить не могут. И правда …Как сейчас помню: прихожу на квартиру – это когда еще не было денег платить за офисы, в смысле, когда жаба душила кокаиновые деньги отдавать на аренду недвижимости. Причем было это уже в начале моей новой жизни, то есть, когда я превратилась в тихую и милую. Так вот, захожу и, даже не удосужившись поинтересоваться, туда ли я попала, прохожу в квартиру, в комнату, откуда горит монитор компьютерный. Сажусь, вставляю диск, закуриваю … Через пару секунд передо мной рисуется паренек с блюдечком и тихенько так, вежливо говорит мне: «Простите, вот вам пепельница, вы уж извините, что такая, у нас тут не курят….» Ха, думаю я, борясь с желанием закинуть кожано-штанные (120 см., между прочим) ноги на стол. Не курят у вас тут… Интересно было бы представить лица моего нынешнего окружения в данном конкретном контексте. Не, потом, я занята. Я работаю.

- Рыжая, а он тебя бьет?
Я вскидываюсь разом: «Кто?»
- Ну, тот, с кем ты сейчас.
Я, разумеется, вся – праведный гнев: «Да ты что… ты с чего взял? Да как ты мог подумать!»
А сама - уж лучше б бил. Тогда бы собрала я вещи и скатертью дорога. А так…. Не поймут меня. И правда. Так и не поняли.

А я все вспоминаю. Ясное дело, тоже развлечение, когда тебя приковывают к батарее (please, find attached… в лучших традициях) и кормят насильно. Ясное дело, так эффективнее, чем голодом морить. Сижу, мокну. Вспоминаю.

- Рыжую завтра приведите.
- Дело в том… Короче, она все еще у них.
- …..
- Дело в том, что … Короче, мы не смогли прийти к соглашению. На взаимовыгодных.
- И что? Так просто взяли и уехали?
- Да.
- …..

- Ну слава богу! Ты где, рыжая?
- Я тут.
Голос будто пьяный – гласные растягивает, буквы нечетко проговаривает и медленно как-то. Удивленно.
- Я тут сижу.
- Как с тобой обращаются?
- Кто? … А, тут нет никого.
- В смысле?
- В смысле, тут никого нет. Я одна. Они все ушли.
- Подожди, как ушли?
- Так. Взяли и ушли.
- Ничего не понимаю. Откуда звонишь?
- С мобильника.
- Ну ни фига себе! А почему раньше-то нельзя было позвонить?
- Я … Я, кажется, болела…
- Что ты несешь, рыжая?
- Я не знаю. Я болела. Сначала я не знала, что у меня есть телефон. Потом я не могла вспомнить твой… вообще ничего не могла вспомнить. А сегодня вспомнила, что в телефоне есть записная книжка. Я позвонила, Дуг. Я молодец.
- Где ты находишься, тебя перевозили?
- Дуг, прости, я не знаю. Я не помню. Я болела. Очень болела. Найдите меня, Дуг, ну, пожалуйста.
- Так, хорошо. Выгляни в окно. У тебя там окна есть?
- Окна? Окна… Да, есть. Но они высоко. Я сейчас маленькая…
- Что значит маленькая, рыжая?
- Прости, Дуг, я как-то говорить… не получается сразу. Я сижу на полу, у меня рука к батарее приделана. Я встать не могу. Я болела, Дуг…