Les sensations

               
    
               
               

               

Я тебе друг, а ты мне не то что бы…



Les Sensations

1

     Я сидела на холодном сиденье троллейбуса, прислонившись виском к замерзшему стеклу, за которым проносились едва различимые силуэты домов и яркие уличные огни. В троллейбусе было пусто,  и лишь у самых дверей стояла девушка с увядшим букетом мимозы в целлофановой упаковке. Еще вчера, когда я ехала в метро к Роме, повсюду чувствовался запах мимозы, которую продавали на каждом углу. Теперь, глядя на абсолютно безжизненный букет, сжимаемый покрасневшей от мороза рукой, я почувствовала ту границу, которая разделяла день вчерашний и сегодняшний. У меня болела голова, болели глаза, болело все внутри. Легкий завтрак, состоявший из кофе с сушками, которые кто-то накануне спрятал на шкаф, только разжег аппетит и никак не утолил голод. Мне хотелось пить, хотелось спать. В голову лезли разные мысли, в основном касавшиеся вчерашней вечеринки у Ромы в честь любимого всеми женского праздника. «Родители на даче, значит, все идет как надо», пронеслось у меня в голове. Да, вчера все было по стандартному сценарию удачной вечеринки. Я столько раз была на подобных сборищах, что все знаю заранее: или на следующий день все с упоением вспоминают события прошедшей ночи и готовы продолжить праздник, или все просыпаются злые, жалуются на головную боль и мечтают поскорее смыться домой, чтобы забыть все как страшный сон. Я все это уже знаю… 
       В общем-то, вчера все было довольно неплохо. Правда я почти не спала. В семь утра мне удалось занять диван в большой комнате, где орала музыка и работал телевизор, и, закутавшись в плед полежать некоторое время с  закрытыми глазами. Мои воспоминания были довольно обрывистыми и туманными, я слишком много вчера выпила. Я попыталась восстановить в памяти ход событий вчерашней вечеринки, но кроме громкой музыки, по-моему, это был Роби Уильямс, сигаретного дыма, который заполнил всю квартиру, какого-то дурацкого фильма про американских школьников и пьяного поцелуя со светловолосым мальчиком с моего курса, я практически ничего не помню. Все как обычно… Даже тот мальчик… Самое странное то, что я совсем его не запомнила. Я про себя улыбнулась, подумав, что, быть может, он в меня влюбился. Я надеялась, что нет.
          В последнее время моя жизнь стала похожа на заезженную пленку с до боли надоевшими песнями, которые когда-то были любимыми. Магнитофон проигрывает кассету до конца, останавливается и начинает снова, а мне просто лень  поменять пленку. Мне совсем не хотелось рассуждать на такие темы, но после бессонной ночи ничего другого не лезло в голову.   
     Троллейбус остановился у метро, и я с трудом заставила себя выйти на улицу. Было уже около семи вечера,  и я думала только о том, чтобы поскорей добраться до дома, поесть, а главное попить и лечь спать.

2

       В определенный момент своей жизни мне вдруг показалось, что я уже все знаю. А самое главное, я думала, что знаю себя. Я была уверена в себе на все сто процентов и даже больше. Все складывалось так, как я хотела, и я прекрасно знала, что все, что я не захочу, я все получу. Самое интересное то, что я настолько себя избаловала, что стала довольно циничной и даже жестокой. Мне было всего семнадцать…
     Вечеринка у Ромы была тем отправным моментом, когда жизни надоело улыбаться мне в лицо, наблюдая, как я наглею, и она решила показать мне совсем другую свою сторону. Но это я поняла лишь спустя пол года.
     Не зная, чем заняться в оставшиеся два дня выходных, я бесцельно шаталась по квартире, то и дело, заглядывая в холодильник. Мне никто не звонил, а я по этому поводу совсем не переживала. Мне было абсолютно все равно…
     В квартире было настолько душно, что к концу дня мне казалось, что у меня поднялась температура. Я решила прогуляться. Перед самым моим выходом зазвонил телефон. Это был Стас. Он хотел встретиться, и я согласилась.
    Стас как всегда опоздал. Мне было все равно, сколько его ждать, я стояла у троллейбусной остановки и читала наклеенные на нее объявления. Я совсем не вникала в смысл того, что читала, я подумала, что давно не видела Стаса.
     Мы сидели, друг напротив друга, в кафе и ждали заказанный десять минут назад кофе. У меня было хорошее настроение, я улыбалась, наслаждаясь производимым на окружающих моей улыбкой  эффектом. Мне это нравилось, мне казалось, что у меня в руках все козыри, и я могу управлять игрой. Я любила играть, любила побеждать.
- Ну, как отметила праздники? – спросил он, улыбаясь, – небось, опять зажигала?
- Ты же меня знаешь…
     Еще пол часа мы болтали ни о чем. Меня такие разговоры всегда забавляли, так как в это время можно думать о чем-то другом и этого никто не заметит.
     Я посмотрела на часы и сказала, что мне пора домой. Стас проводил меня до подъезда, а на прощанье сказал, что я слишком равнодушна к жизни и к себе в первую очередь. Я сказала: «Быть может», поцеловала его в щеку и зашла в подъезд. Первое, что я подумала, заходя в лифт, было: «Какой же Стас наивный, он совсем ничего не понимает».
3

     Я валялась на диване и смотрела телевизор. Показывали какой-то  наш тупой сериал про одинокую сорокалетнюю женщину, в которую влюбился крутой бизнесмен. Этот сериал бил все мыслимые рекорды по уровню глупости, но я почему-то продолжала смотреть его и  не переключала канал.
     Зазвонил телефон, я подняла трубку. Вкрадчивый, мужской голос попросил  меня к телефону. Сначала я была жутко заинтригована, но когда выяснилось, что это и есть тот самый светловолосый мальчик Никита с Ромкиной вечеринки, я успокоилась и продолжила смотреть сериал. Разговор шел по стандартному сценарию: о себе, о музыке, о книгах, о кино и т.д. Я уже знала конец истории, и смело вступала в знакомую игру, из которой я должна была выйти победительницей. Он явно пытался произвести на меня впечатление, а я ему подыгрывала, зная, что скоро он будет играть по моим правилам. Моя уверенность в себе не знала границ, но в тот момент я действительно верила в себя. Мы говорили около часа, за который я успела досмотреть сериал и  накрасить ногти. У меня уже начала болеть голова, я нервно рисовала что-то на бумажке, пытаясь уловить смысл того, что он говорил. Наконец, он сказал, что его маме нужен телефон. Кто-то из нас должен был закончить этот бесконечный разговор, он сделал это первым. 
     Я зашла в свою комнату, включила радио и села на пол. В голове пронеслось: «Зачем тебе это?», и, не задумываясь, я себе ответила: «Это игра, ничего больше». Тогда я  в это верила. Быть может, так оно тогда и было.
     На следующий день вечером он снова позвонил. Разговор опять затянулся и перешел совсем в другое русло. Книги, музыка и кино ушли на второй план, а на первом оказались рассказы о вечеринках, о количестве выпитого и всевозможные вариации на эту тему. Откровенно говоря, мне совсем неинтересно было это слушать, но я почему-то слушала…
     Я ждала весны. Мне казалось, что весной все должно быть проще и веселей. Конечно, это бред, в любое время года человеку может быть одинаково весело или наоборот грустно – это зависит в большинстве случаев от него самого, но мне просто хотелось, чтобы в Москве было тепло, и я могла бы гулять по улицам в  одном свитере и в джинсах.
     Мне нравились мои мечты, потому что я была уверена в том, что они обязательно сбудутся, и все будет именно так, как я себе представляла. Мне вообще нравилась жизнь, я ждала от нее только того, что она могла мне дать, этим я избегала большинства разочарований.
     Стас решил, что я стала равнодушна к жизни. Это ерунда. Я просто слишком  хорошо вошла в роль девушки с «множеством  проблем». Это получилось непроизвольно. Мы сидели в кафе, и я засмотрелась в окно, где было уже совсем темно. Он спросил: «Почему ты такая грустная?». Я ответила: «Все надоело…». Надо же было что-то ответить. И пошло-поехало: все достало, настроения никакого, живу на автопилоте, хочется куда-нибудь уехать от всех подальше и т.д. и т.п. Я так вошла в роль, что сама стала верить в то, что говорила. Стас воспринял это всерьез, хотя началось все с того, что я просто посмотрела в окно и подумала о том, что скоро станет совсем тепло, и можно будет пить кофе на улице.
 
4

     Первый раз мы разговаривали с Никитой не по телефону. Мы стояли в очереди в буфете, и он рассказывал мне о том, как они праздновали недавний Ромкин день рождения. Я делала вид, что мне интересно, а сама в этот момент пыталась его разглядеть. В его внешности было, что-то интересное, но я никак не могла определить, какой он. Его глаза не произвели на меня впечатления: большие, зеленые, ничего не выражающие… Может быть, я  просто их не поняла.
     Я стояла с ним рядом, слушала и не могла уйти. Он притягивал меня как магнит, и я решила поиграть в его игру. Между нами был барьер, который нам так и не удалось преодолеть. Это был барьер полного недоверия и даже страха, но поняла я это только впоследствии. Тогда мне было просто весело и любопытно. Он вовлекал меня в игру, заводя с каждым разом все дальше и дальше. Я не сопротивлялась, мне нравилась неизвестность, мне просто было любопытно, тем более я думала, что в любой момент я смогу все прекратить.
     Наша с ним игра оказалась слишком увлекательна для нас обоих. Я забыла об учебе. В душе поселилось чувство легкой эйфории и внутренней свободы. Все было рассчитано и заранее известно. Я ничего не боялась, думая что вся ситуация под моим полным контролем. Он звонил, улыбался, обнимал, уважал, ценил, почти любил… Мы все время были вместе и играли в друзей, прекрасно, зная, что никакой дружбы нет, и никогда не будет. В наших отношениях было что-то трепетное и волнующее. Я нащупывала почву и шла все дальше и дальше. Это было интересно.
- Ты влюбилась, - сказал Стас и внимательно посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Я положила сахар в чай и стала его размешивать.
- Нет!!! Я знаю, что такое любовь. Это просто игра, а он достойный соперник.
- Какая игра? Что за чушь ты несешь? Кто он вообще такой? Ты говоришь о нем так, как будто он…. даже не знаю…  - по-видимому,  Стас вообще ничего не понимал из того, что я ему говорила.
Я улыбнулась и посмотрела на Стаса. Я прекрасно знала, что он меня не поймет, но почему-то все ему рассказала. У него на кухне было очень уютно, из приоткрытого окна дул настоящий весенний ветер и я была счастлива, зная, что сегодня Никита обязательно позвонит и расскажет обо всем, что он делал сегодня. Я еще раз улыбнулась.
- Нет, ты точно влюбилась! – сказал Стас и вышел из кухни. Я была уверена, что это не так и крикнула ему вслед: «Нет!».

5

     Его лицо было очень живым и открытым. Я любила смотреть на него, я ловила каждый его жест, малейшее его движение. Но его глаза я так и не понимала…
     Он звонил, говорил, говорил, говорил. Его слова не играли ни малейшего значения, я все равно не воспринимала их всерьез. Меня интересовал больше его голос и интонация. Он строил из себя человека, который почти все знает. Я говорила себе: «Какой же ты еще ребенок…». Меня умиляла его детская непосредственность и иногда даже наивность. Мне хотелось обнять его, но перешагнуть разделяющий нас барьер я не могла.
     В Москве с каждым днем становилось все теплее. Я гуляла по улицам, вдыхая прозрачный весенний воздух, я улыбалась. Я жила, училась, смотрела телевизор, разговаривала с Никитой, пила кофе со Стасом, сидела часами перед зеркалом. Я никогда ему не звонила, он звонил почти каждый день, и мне казалось, что все идет так, как я хотела. Но все шло так, как оно шло.
     Апрель был холодный. В голову пришла мысль, что своими ожиданиями я отодвигаю приход весны. Но это, конечно, глупости…

***

     Весь день  шел дождь, было довольно холодно. Я шла по улице и пыталась успокоиться. Я всегда считала, что я сильная, но в тот день я просто не знала, что мне делать. Никогда не думала, что я могу так ревновать. Она была довольно симпатичная, я это признавала. Я видела, что он увлекся, и не знала, как мне себя вести. Вечером он не позвонил. В тот момент я вдруг поняла, что мы играли не совсем по моим правилам, но я почему-то не остановилась и не вышла из игры. Наверное, было уже поздно.
     Мы случайно встретились на Чистых прудах. Он шел быстрой походкой, я сидела на скамейке и читала. Он спросил, что я читаю и сел рядом. Я волновалась. Он тоже.
- Я стал какой-то нервный.
- Влюбился?
- Боюсь, что нет.
     Вечером он позвонил. Я успокоилась. Стас куда-то исчез, меня это не волновало. Я просто жила, думая, что все нормально, что все под контролем. Весна поселяла внутри какой-то трепет, я наслаждалась ей и ничего не делала. Мои родители уехали отдыхать, я была предоставлена сама себе. Я была абсолютно свободна, и мне это нравилось. Я валялась часами на кровати и слушала радио. По вечерам звонил Никита и что-то рассказывал. Мне больше ничего не надо было. Я чувствовала, как он ко мне привыкает, и ждала того момента, когда ему придется сдаться. Он был сильным.
          В квартире у Ромы было все по старому: родители на даче, много водки, мало еды, громкая музыка и, конечно, сигаретный дым. В голове был приятный туман, я понимала, что я пьяная. Мне нравилось мое состояние. Никита стоял совсем рядом и улыбался. Я посмотрела в его глаза и ничего в них не увидела. Я засмеялась. Он меня обнял и притянул к себе. Мне это нравилось, ему тоже. Это был обычный пьяный поцелуй. Я ждала от него гораздо большего. Мое первое разочарование.
     Утром он не смотрел на меня, и мне показалось, что он меня боится. Домой он уехал раньше всех. Я подумала, что я его потеряла. Почему-то мне было стыдно за пьяный вечер, за тот поцелуй в комнате родителей, за его осторожные прикосновения, за его дрожащие руки. Он был совсем еще мальчиком. Странно, но мне было стыдно не только за себя, но и за него. Он слишком всего боялся. Трус…
     Дома я немного пришла в себя, но на душе было также гадко  и противно. Я никак не могла понять причину. Быть может, на меня подействовал его загнанный взгляд, может что-то другое. Весь день он не выходил у меня из головы. Вечером он позвонил…

6

     Тогда у меня не было подруг. Я сама не знаю, как так получилось. Я плохо сходилась с женским полом. Зато у  меня были друзья: Стас, Ромка, Никита… Ромка учился со мной в одной группе и относился ко мне с некоторым трепетом и даже заботой. Мне это нравилось. Он знал, что у нас с Никитой не просто дружба, но я была уверена, что он не представляет себе, что у нас с ним за отношения. Мне нравилась эта таинственность. У нас с Никитой было что-то свое, о чем никто не знал. Мы были противниками в нашей игре, но в то же время я ощущала его своим сообщником. Это была увлекательная игра.
     Он приносил мне книги, фильмы, кассеты. Я делала вид, что благодаря ему, я могу узнать много нового так, как он очень много всего знает, гораздо больше, чем я. Я подыгрывала ему во всем, думая, что превосходство на моей стороне. Я даже не замечала, что слишком глубоко погружаюсь в наши с ним отношения.
     Время шло, я жила, разговаривала с Никитой по телефону, встречалась с ним в институте, думала о нем, жила его проблемами, читала его книги, слушала его музыку, смотрела его фильмы. Я называла его другом…
     Я стала больше общаться с Ромкой, наверное, я хотела быть еще ближе к Никите. Ромка был его другом. Я знала, что я нравлюсь Ромке, а еще я знала, что симпатичный брюнет с третьего курса по уши влюблен в меня. Мне было все равно. Я никогда не ставила их на один уровень с Никитой. Для меня он стоял гораздо выше. Теперь я понимаю, что я слишком идеализировала его, хотя, кто знает… Ромка считал меня маленькой, наивной девочкой, безответно влюбившейся в Никиту, известного всем бабника и раздолбая. Но Никита звонил мне каждый день, и я знала, что Ромка не прав. Я видела в Никите то, чего не видел никто. Мне казалось, что я знаю и понимаю его лучше всех. Я ждала своего триумфа, ждала полной победы, момента, когда все карты будут раскрыты. У меня в руках были одни козыри, и я не сомневалась в своей победе, тем более в моей жизни это было не в первый раз.
     Все майские праздники я болела. Никита звонил, узнавал, как я себя чувствую, а потом приехал навестить. Я чувствовала, что он уважает меня и ценит. Я думала, что победа близко. Я знаю, что тогда он любил меня. Быть может, не только тогда…
     Я никогда не думала, что когда–нибудь  смогу потерять контроль над своими эмоциями. Я знала, что такое любовь и уже не боялась ее, но это была далеко не любовь. Это было что-то гораздо сильнее и опаснее. Странно, что я сразу этого не поняла… Хотя, наверное, ничего странного в этом нет…
     Жизнь шла своим чередом. Мне казалось, что я застыла на одном месте и вот уже несколько месяцев не двигаюсь с места. Я знала, что что-то должно измениться, что долго так не может продолжаться, хотя бы, потому что мы никогда не были друзьями. Он это знал, я это знала, но мы продолжали играть. Мы оба слишком глубоко залезли. Я не могу понять, почему я не почувствовала ту границу, за которой я не должна была давать волю эмоциям. Я ее просто перешагнула… Я боялась признаться себе в том, что попала. Я в это не верила… Я верила в то, что это он попал, что это он потерял голову, что это он останется в проигрыше.
     В какой-то момент я престала ощущать себя. Я разучилась жить своей жизнью. Мне надо было с кем-то поделиться, Ромка оказался рядом. Мы о многом с ним разговаривали, я постоянно наводила разговор на Никиту. Ромка все понял. Он понял все гораздо раньше меня самой. Мне казалось, что я смогу все скрыть, но, видимо, я слишком влипла, что уже ничего не замечала.
     Ромка развеял все мои иллюзии по поводу Никиты, который все вывернул так, что остался в выигрышном положении в глазах друзей. Никто даже и подумать не мог, что у него ко мне серьезные чувства. Оказалось, что он вообще называл меня глупой. Он все-таки был трусом, и мое самолюбие было задето. Еще одно разочарование.
     Я почувствовала, что наступил момент, когда все, наконец, открыли свои карты. У меня были одни козыри, я верила в победу. Я была слишком самоуверенна, и даже подумать не могла, что у Никиты окажется козырной туз… Я сделала глупость -  я поставила почти все, что у меня было, рассчитывая на полную победу. Надо было как-то достойно выходить из положения. У меня совсем не было сил…
     Наша с Никитой игра была увлекательна, но я чувствовала, что она еще не закончена. Я была готова отыграться. Он знал, что я много времени провожу с Ромкой. Я не знаю, что он об этом думал. Мне уже было все равно. Мне надо было выкручиваться.




7

     Достать Стаса оказалось нелегко: его постоянно где-то носило. Он был мне необходим, я видела в нем последнюю надежду. Это было глупо, теперь я это понимаю.
     Стас стал совсем другим. Мне показалось, что он повзрослел, но, скорее всего, я просто давно его не видела. Он уверенно шел по бульвару и курил. Я была ему рада настолько искренне, что он даже немного насторожился. Я заранее знала, что он меня не поймет,  мне этого не было нужно. Я ждала поддержки.
- Он сам не знает, с кем связался. Я не проиграла!!!
- Тебе это нужно?
- Да! Это спортивный азарт. Мы затеяли эту игру, и она будет доведена до конца. Он должен признаться… 
     Стас прервал меня:
- Он ничего не должен.
      Несколько минут мы шли молча. Было тепло, солнце слепило глаза, город был удивительно красивым. Я не замечала всего этого. Я вообще не заметила прихода весны…
- Ты не умеешь проигрывать. Ты слишком самоуверенна.
- Я просто не хочу проигрывать! Я не сдамся!
- Это глупо. Он может тебя просто не любить… и ты ничего с этим не сделаешь.
     Я не спала всю ночь. Я не понимала, что со мной произошло, что вдруг случилось с моей жизнью. Я плакала. Я ненавидела Никиту, и я его любила…
     Никита больше не звонил. Я пыталась прогнать его из своих мыслей. Я болела им.
     Дома никого не было. Я сидела на подоконнике и смотрела на дождливый город. Я заметила, что деревья уже давно зеленые, что на противоположной улице открылся новый магазин одежды, что мне уже совсем не больно. В какой-то момент я почувствовала себя легко и свободно. Тогда я решила выйти из игры.
     Я спрыгнула с подоконника и взяла телефонную трубку.
- Стас, ты был прав. Я сдаюсь…

8

     Сессия свалилась, как снег на голову. Я была абсолютно не готова. В Москве стояла невыносимая жара, и родители увезли меня на дачу. Я приезжала сдавать экзамены и уезжала обратно. Никита остался только в моих мыслях. Он был далеко от меня, и мне трудно было представить, что когда-то мы каждый день виделись, разговаривали, играли…  Я гуляла по лесу, купалась, валялась на теплом песке и чувствовала себя счастливой.
     Я бродила по лесу и слушала пенье птиц. В этот момент я чувствовала себя абсолютно спокойно. Никита вносил в мою жизнь дисгармонию, он переворачивал все с ног на голову. С ним я становилась совсем другой, и порой я сама себя не узнавала.      
     Последний экзамен мы отмечали у Ромки на даче. Я ехала туда с легким трепетом в душе, зная, что Никита будет там. Я понимала, что, что-то должно случиться, я боялась, и в то же время мне слишком этого хотелось.
     Солнце садилось, становилось прохладно, костер приятно потрескивал, на небе появлялись звезды. Я чувствовала лето.  Никита был все такой же. Он улыбался мне, я улыбалась ему. Мы оба знали, что что-то произойдет. У нас не было выбора.
     Я зашла в дом, зная, что он идет за мной. Мы поднялись на второй этаж. Я перечеркнула весь месяц, проведенный без него. Я перечеркнула все, что приобрела за это время. Я не могла отказаться.
     Он целовал мое лицо: глаза, губы, нос… Я удивлялась его нежности. Он обнимал меня так крепко, что я чувствовала его всего. В этот момент мы любили друг друга, но я знала, что это был лишь момент. Один момент, за который я была готова отдать все. Один момент счастья и больше ничего. Он еще раз прижал меня к себе, и я заплакала. Я боялась, что он  заметит это, но можно было не бояться, он ничего не замечал.
     Я не дала ему дойти до конца. Я прекрасно понимала, что он этого хотел, но я слишком себя любила. Хотя дело, наверное, не в этом. Ночь была долгой, я почти не спала. Он спал.
     Утром все повыползали из разных углов со стонами и жалобами. Обычное похмельное утро. Мы сидели на кухне за столом, и пили сваренный Ромкой кофе. Никита сидел напротив меня. Он смотрел мне в глаза. Я пыталась понять, что означает его взгляд. Он как будто хотел узнать у меня что-то. Я не понимала его глаз…
     После завтрака я уехала домой. В электричке было душно. Я сидела, прислонившись к раскаленному стеклу, и слушала плейер. Я вспомнила Ромку, который перед тем, как попрощаться спросил: «Вы с Никитой замутили?». Я не ответила.
     Я закрыла глаза и вспомнила тот мартовский вечер, когда я так же возвращалась от Ромки. Тогда в моей жизни появился Никита. Зачем? Я до сих пор не могу понять.
     Я не верила в то, что Никита хотел со мной только переспать. Да меня это особенно и не волновало. Я думала только о том, как выкинуть все, что было между нами из головы. Мне снова надо было набираться сил.
     Последующие дни прошли, как в кошмаре. Я чувствовала, что мне не хватает чего-то. Я никак не могла понять чего. Я его не любила.
     Я лежала на горячих простынях. Форточка была открыта, и я слышала улицу. Я подумала, что в аду, наверное, также жарко и противно. Я думала о нем и вдруг поняла, что нахожусь от него в зависимости. Он был моим наркотиком. Это было уже на физическом уровне.  Я не могла от него отказаться.
     У Ромки на даче, он любил меня, и теперь мне хотелось повторения. Это был всплеск эмоций, это было животное влечение, это была страсть. Мне хотелось испытать все еще раз, и я знала, что это повторится.
 
9

     Он лежал на спине и смотрел на меня. Я сидела у него на животе и улыбалась. Было темно, но я видела его глаза. Я пыталась понять его взгляд, но я видела лишь туман, который застилал все. Он притянул меня к себе, чтобы поцеловать, я отвернула голову.
- Ты так хочешь со мной переспать?
Он закивал.
- Это можно сделать с кем угодно.
- Нет.
- Скажи, кто я для тебя?
- Это трудно объяснить…
- Ты хочешь только переспать со мной?
- Да…
- Хотя бы честно…
Он улыбнулся.
- А если тебе понравится?
- Можно будет еще раз.
- А потом еще и еще… Я не буду спать с тобой на пьяной вечеринке. Ты это понимаешь? Ты должен быть трезвым.
- Я трезвый.
     Я засмеялась. Он притянул меня сильнее и поцеловал. Между нами что-то оборвалось.
     Утро. Опять его странный вопрошающий взгляд, опять гадко и тошно на душе, косые взгляды Ромки и всех остальных. Все решили, что я спала с ним. Мне было все равно. Я знала, что это было в последний раз. Я дала себе слово.
     Лето продолжалось. Я жила в Москве, рассчитывая в августе поехать на море. После последней вечеринки у Ромки, я еще долго приходила в себя. Я чувствовала себя обессиленной, жутко неуверенной в себе и довольно нервной. Я знала, что надо что-то делать. Я стала не интересной даже самой себе, я не чувствовала внимания людей.
     Я знала, что надо двигаться вперед, надо жить. Я посмотрела на жизнь и поняла, что она довольно интересная и без него. Постепенно Никита уходил из моей жизни. Я не знала, где он, что он делает. Я почти его забыла. В душе осталось какое-то чувство, вроде сожаления. Но я всеми силами пыталась с ним справиться. Я не хотела ни о чем жалеть. Через какое-то время я поняла, что все-таки он любил меня. Он не мог не любить меня. Может, это было слишком самоуверенно с моей стороны, но я не сомневалась в этом.
     С Ромкой я больше не общалась. Он не звонил. Я тоже. Я съездила на дачу к Стасу, где я наконец-то пришла в себя. Целыми днями мы купались в озере, загорали, болтали, смеялись, гуляли, играли в карты, слушали музыку, катались на велосипедах. Для Стаса я была самой красивой и самой умной. Мне это было необходимо. У нас ничего с ним не было, и это мне нравилось.

10

     Мне было семнадцать, я была красива, мне нравилось жить, я была абсолютно свободна. Я гуляла по Москве, пила кофе на улице, улыбалась. Я снова научилась играть в игры, только теперь я делала это осторожней. 
     Прошло пол года с нашей первой встречи у Ромки в квартире. Я не думала увидеть Никиту в августе, но мы встретились. У нас не было выбора.
     Ромка пригласил к себе на дачу. Никита приезжать не должен был, или Ромка сказал мне неправду. Это уже никакой роли не играет. Я приехала. Праздник был в самом разгаре. Я много пила, мне стало плохо. Я лежала на кровати на втором этаже и пыталась придти в себя. Меня тошнило, я не могла закрыть глаза, меня уносило куда-то. Я слишком много выпила.
     Все ушли купаться на пруд. Дом опустел. Я почувствовала себя немного лучше и спустилась вниз. Я была совсем одна в огромном доме, мне это нравилось.
     Я услышала, как входная дверь открылась и подумала, что все уже вернулись. Это был Никита. Он бодро вошел в комнату и улыбнулся. Мое сердце бешено застучало. Я почувствовала неизбежность всего того, что должно было произойти. Я испугалась. Мне хотелось уехать, убежать к остальным, но только не стоять рядом с ним в абсолютно пустом доме. Я не знала, что он приедет. Он застал меня врасплох. 
- А где все?
- Купаться ушли…

11

     Он лежал рядом и обнимал меня. Я пыталась понять, почему это произошло. Я хотела этого с самого первого дня. Этого не могло не случиться. Я лежала на его груди и ничего не чувствовала. Я готова была лежать так вечно. Он был абсолютно трезвый, я боялась его. Он встал, оделся, сел на кровать и закурил. На улице пошел дождь. Я слышала, как он стучал по крыше. Никита докурил сигарету, подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался холодный ветер. Он обернулся, посмотрел мне в глаза и улыбнулся. В его взгляде было столько нежности и в то же время страха, что я не узнавала его. Наконец-то я поняла его глаза…
      Внизу послышались голоса, я испугалась. У меня было ощущение, что я в чем-то виновата. Я не хотела никого видеть. Я не хотела, чтобы кто-то об этом узнал. Я завернулась в одеяло. В комнату вошел Ромка.
- Ей все также плохо?
- Да, - сказал Никита и вышел.
     Я ехала домой. Меня знобило. Я плакала. Мне не было плохо, мне не было хорошо. Это было какое-то странное чувство полной пустоты. Я ни о чем не жалела. Игра была доведена до конца. Мы сыграли вничью.
     Через два дня я уехала в Крым. Я была счастлива. Море сделало мои переживания ничтожными, превратив  их в далекое прошлое. Я помнила все, но воспоминания не были болезненными. Я гуляла по побережью, слушала море, вспоминала мою последнюю с Никитой встречу. Я вспомнила его улыбку, вспомнила его последний взгляд. Да, он любил меня и до сих пор любит. Я это знала точно. В душе не осталось никаких сожалений. Это был очередной жизненный этап. Я через него перешагнула. Я поняла, что стала еще более эмоциональной и чувствительной. Я стала восприимчивей к жизни. Мне это нравилось.
     На море я познакомилась с Кириллом. Мы очень много времени проводили вместе, и я почти влюбилась в него. Я знала, что это просто курортный роман, не имеющий продолжения. Мне с ним было удобно и спокойно. Он был передышкой, переходным моментом в моей жизни.
     Мой отдых прошел довольно быстро. В последний день погода испортилась. Море было беспокойным, весь день шел дождь. Я взяла зонтик и пошла к морю.  Пляжи были пустыми, над морем кружили чайки. Я долго стояла на берегу и смотрела на волнующееся море, которое постепенно переходило в серое беспокойное небо.  Я зашла в открытое кафе. Посетителей не было, официант поднимал стулья. Брезентовая крыша протекала, поэтому пол был мокрым. Я села за барную стойку и попросила горячего чая. Мне было грустно. Я не хотела уезжать. Я не хотела в Москву.
     Дома было все по-старому. Я зашла в свою комнату, подошла к зеркалу и улыбнулась.  Я очень устала в дороге и хотела спать. Я приняла душ,  поела, а через пол часа уснула на диване перед телевизором.
     Проснулась я поздно вечером. В комнату зашла мама и села рядом на край дивана.
- Тебе звонил какой-то Никита.

Март 2001г.