Игорь Карпов. Голубые озера

Голубые озера



Милая, милая моя Евгения, Женя, Женюля! Получила от тебя два письма. Прости, прости, дорогая моя подруга, прости эту стареющую тётю, которая не могла написать тебе целых два меся-ца. Хотя, как приехала домой, я долгое время вся вздрагивала, где только бросится в глаза светлая головка, похожая на твою. Помнишь, как местные джигиты ухаживали за тобой: аяяяй… какая бе-ленькая… какая пухленькая… И как ты им давала от ворот поворот. Чудненькая ты моя!
Прости, что уехала и будто не попрощалась. Я думаю, ты поняла, в чем тут дело. Да, со мной был мой провожатый. Знала бы ты, как прошел у нас последний день. Мы обошли все наши люби-мые места, долго сидели на нашей скамейке. И в последний раз я любовалась райским пейзажем. Я говорила себе: смотри, смотри и запомни каждую деталь красоты – эти озера, горы вдали, этот закат.
Господи! Неужели все это было! Голубые озера. Одно совсем рядом, вот оно чуть плещется у ног, помнишь? – другое – там, дальше, дальше. И среди всего этого я! Рядом с мужчиной, который внимателен и заботлив, который предугадывает каждое твое желание.
Там, на этих озерах, я почувствовала, что та-кое душевный покой и полнота жизни, даже до-вольство. Понимаешь, будто у меня всё было, что должно быть у человека, у женщины.
Потом он собирал меня в дорогу, аккуратно укладывал мои вещи, нашел пляжные очки, которые я уже и потеряла. Я разревелась. Может быть, он подумал, что я плачу потому, что рас-стаюсь с ним. Ну, отчасти, вероятно, и так, но главное – я подумала: кто с таким участием поможет мне разобрать этот чемодан? Никто.
Конечно, меня встретили на вокзале и дочки, и зять, и мой любимый Игорек. Приехали домой, по-завтракали. Все хорошо, семейно. Но тут же и раз-брелись каждый по своим делам. А вечером мень-шая объявила, что тоже хочет замуж… Но у нее жених-то еще сам студент. Я давай уговаривать подождать, чтобы закончила институт.
До поездки в санаторий я никогда бы так не поступила, а тут такая беспросветность нахлыну-ла, что ужас. Расслабилась я душой, что-то изме-нилось во мне. Раньше я жила в каком-то лихора-дочном ритме – все скорее, скорее, бегом. А тут потекли такие серые будни, медленные, скучные, короче, противные.
Представь: из солнца, из того воздуха, из чистейших тех озер… да в нашу низину, под эти грязные облака. К тому же почти весь сентябрь была я на картошке в колхозе со своими пэтэ-ушниками. Это моя плата за путевку и отпуск в летний месяц.
Скоро оказалось, что свадьбу лучше не откла-дывать. Современные девочки взяли моду не до-жидаться свадьбы. Та сторона почти не помогала, так что все было на мне. И теперь мы, а нас уже почти семь человек, в трех-то комнатах. Конечно, все утрясется, получат они когда-нибудь кварти-ры. Я рада, что девочки мои вышли по любви. Но… они меня порой убивают своим эгоизмом. Вероятно, им кажется, что я уже свою женскую жизнь прожила и должна теперь жить их жизнями, их заботами.
Все эти месяцы я внутренне писала тебе пись-ма, но только сейчас смогла остаться наедине с собою, то есть наедине с тобой, милая, добрая моя Женюля.
Конечно, Петя – это не то, что мне нужно. Слишком он мягок, бездеятелен, ласков-то как, Боже мой! Но решиться никогда ни на что не сможет. Да мы и выглядели со стороны, наверное, забавно. Он чуть ниже меня и худощавый, а я как-никак женщина крупная, а тогда была еще и пышной.
Все это я прекрасно понимаю – наши ослож-ненные обстоятельства. Это ведь даже не курорт-ное увлечение, а просто приключение. Два чело-века заблудились в горах, потом попали под лет-ний дождь на берегу чудного голубого озера. Живут же люди в таких благословенных местах! А у нас озера зеленые, провальные, глухие.
К моему дню рождения он прислал теплую телеграмму, всякие хорошие пожелания. Я ему ответила письмом и выслала сборник стихов, такой же, что подарила тебе. Помнишь: “В ночи от одиночества поплачу….” В письме ничего особен-ного. А от него – ни ответа, ни привета. И вот я анализирую: может быть, я вложила много тепла в строчки, а письмо попало к жене. Ну и ладно, Бог с ним, с Петром Николаевичем, у него своя судьба.
Но встряхнул он меня крепко. Я же тебе говорила, что от любви и от мужчин я законсерви-ровала себя напрочь. И так было долго. А тут я не устояла. Дочки мои выросли, все, что я могла им дать – отдала: лучшие мои годы. И всегда сделаю для них все возможное, а надо будет – и невоз-можное. Но вот смотрит на тебя человек, мужчи-на, и улыбается, он радостен, ему весело. И ты знаешь, почему он такой: ему просто приятно смотреть на тебя, именно на тебя. И тебе это приятно. Да и вообще…
Сейчас у меня постоянно болит голова, и я прекрасно понимаю, отчего это. Я похудела на десять килограмм. Еще немного – и кожа так обвиснет, что сама себе будешь противной. На работе все удивляются, а я говорю, что занима-юсь гимнастикой и диетой. Что еще скажешь?
Я, было, решилась особенно не задумываться, оставить излишнюю щепетильность, а брать все, что можно, ведь мне осталось не так много лет. Я ведь дурею и могу сделать глупость, то есть свя-заться с женатым мужчиной, полюбить. Но ведь именно такая, одинокая женщина, желающая того же, чего я сейчас, когда-то отняла у моих девочек отца… Да и не могу я так… просто, не такая я, другие могут, а у меня все непреодолимые пре-пятствия.
Ну а если ничего, то я просто начинаю бояться за свое здоровье. Часто реву без слез, внутренне. Что будет со мною? Как пережить этот период жизни? Неужели только и есть один выход – скорее состариться, чтобы и желаний никаких не было? Я все чаще думаю, почему у меня так получилось с бывшим моих мужем? В чем я виновата? Чем я ему не угодила?
Очень хохотала над твоим письмом – как ты о них, о мужиках… Молодец, не унываешь, несмотря ни на что – умеешь радоваться жизни. А у меня сейчас опять депрессия, вялость, мысли и чувства какие-то мертвые, холодные… бр-р-р…
Близятся холода. Надела пальто, а плечи по-висли. Болтается на мне. О, ужас! Перешила пуго-вицы – на шесть сантиметром. Они теперь не по центру. Так и хожу, никто не замечает. Вместо однобортного стало двубортным. Представляешь! – и это никто не замечает, даже мои девочки.
Твои письма и радостны, и горьки. Здесь нет и не будет у меня подруги, которая могла бы, как ты, выслушать и понять. Пиши больше о себе. Как твоя дочурку? Забыла ее имя. Напиши. Как скла-дываются отношения с Г.? Если будет плохо, пей валерьянку и элениум. Помогает, глушит. Пови-даться бы с тобою, расцеловать бы твои глазки, щечки, губки.
Целую.
Твоя Лиза.