Он и она...

                ...так непонятна и загадочна любовь...

Он влюбился в неё, наверное, с первого взгляда. Во всяком случае, Она не могла вспомнить, чтобы Он хоть когда-нибудь смотрел на неё без этого смешного собачье-преданного выражения на лице. Странный этот взгляд сопровождал её повсюду с того самого дня, как он впервые появился у них на работе. Она могла скрыться от него только дома. Этот взгляд преследовал и не давал покоя. Она не знала, что с ним делать и надо ли делать что-то вообще.

Он не подходил к ней слишком близко. И это тоже смущало и приводило в недоумение. Рядом Он оказывался, когда надо было подать ей шубку в раздевалке или открыть тяжёлую входную дверь. Иногда Он подхватывал её сумку и доносил до стоявшего в коридоре холодильника.

Он работал в соседней комнате, и Она не могла понять, как ему удаётся оказываться рядом с ней в самые неожиданные, но такие нужные моменты. Как, например, в тот раз, когда Она, прикрепив к подвесному потолку длинную гирлянду, стала вдруг падать со стула, установленного на шатком столе. Или в другой раз, когда Она, задумавшись о чем-то, чуть не проехала свою станцию метро, и Он, непонятно откуда взявшись, молча вывел её из вагона. Тогда Она, наконец, заметила, что Он чуть не каждый день сопровождает её до самого дома.

Она была мала ростом, полна телом, красива... Он - высок, сухощав, не урод, конечно, но и не Ален Делон – такой, каких много. Она была весела и солнечно легка в общении с людьми. Он – угрюмо-спокоен и замкнут. Они были такими разными, такими непохожими, что представить себе их ПАРОЙ не мог никто. И она в том числе. Вернее, в первую очередь.

И чем больше Она об этом размышляла, тем всё больше и больше его жалела. Она привыкла думать, что, если человек вызывает жалость, то значит, он нуждается в помощи. В её помощи. Но что Она могла для него сделать? Для такого странного, нелюдимого, невесёлого, скучного человека? Почему-то эти мысли всё чаще навещали её, Она пыталась отмахиваться от них, как от надоедливых мух, но ничего не выходило.

Она вдруг заметила, что, идя в толпе, оборачивается, чтобы отыскать своего вечного спутника. Его присутствие стало не просто привычной и неотъемлемой составляющей жизни, оно стало пугающей необходимостью, чем-то таким, без чего она уже не могла существовать. Эта зависимость пугала и злила её ужасно.

Как-то неожиданно для себя самой Она вдруг обнаружила, что знает о нём очень много: где и с кем Он живёт, где учился, сколько ему лет, во что он любит одеваться, какую предпочитает пищу, какие книги читает в метро. Чем больше она о нем узнавала, тем больше общего обнаруживалось в их вкусах и пристрастиях. «Странно…, - думала Она, - как это странно…»

Однажды его коллега - бывший соученик и приятель рассказал, что Он, так же, как и Она любит оперетту. Удивительно…, Он и лёгкие жанры… Удивительно и непонятно!

Через неделю в их отделе разыгрывали 2 билета на «Сильву», она приняла в этом шумное участие и неожиданно для себя ужасно обрадовалась, что им обоим повезло выиграть. Обрадовалась и не смогла сдержать эмоций. Она громко крикнула «Ура!» и крутанулась на каблучках.

И тут Он улыбнулся. Она впервые увидела на его лице ТАКУЮ улыбку и опешила, потому что в ней были одновременно нежность, восторг, одобрение, ласка, и ей на миг показалось, будто она очутилась в тёплом, пушистом коконе, защищавшем её от всех бед и напастей. Потом его улыбка погасла, но кокон остался, и она сама заулыбалась, впервые глядя прямо в его добрые, умные глаза. Очень добрые, очень умные и… очень красивые…

Они сидели рядом в первом ряду бельэтажа и делали вид, что действо, разворачивающееся перед ними на сцене, поглощает всё их внимание целиком. Она не могла удержаться, чтобы периодически не косить глазом в его сторону, а Он так сжимал рукой собственное колено, что ей стало страшно за эти длинные пальцы с побелевшими от напряжения костяшками.

 Она всё чаще поглядывала на его руку, а потом, не удержавшись, схватила её и оторвала от колена. И сразу опомнившись, испуганно вскинула на него глаза. На его лице отразилось сразу столько чувств, что Она испугалась ещё больше. И тогда Он взял её маленькую пухленькую ручку в свою и погладил похолодевшую ладошку. Она откинулась на спинку кресла и просидела до конца спектакля совершенно счастливая. Когда занавес закрылся, Она удивилась тому, как быстро пролетело время. Ей совсем не хотелось, чтобы Он отпускал её. Вообще, в этот момент ей ничего хотелось – только сидеть вечно вот так в тишине, держась за руки и молчать. Это было странно, но здорово.

Они вышли из театра под ручку, и он впервые по настоящему проводил её до самого дома. Он, а не его тень.
- Ты не обиделась на наших коллег? – вдруг спросил он.
- За что?
- Они так ловко подстроили наш выигрыш. Разве ты не поняла?
- Нет, я не поняла, – рассмеялась она, - я не собираюсь на них обижаться.
- Я хотел бы сказать им всем спасибо. Если ты позволишь.
- Я сама скажу им спасибо. Если позволишь ты. А лучше мы скажем им спасибо хором, - она снова рассмеялась.
- Спасибо тебе за чудесный вечер, - помолчав, сказал он.
- И тебе спасибо.
- Я не хочу уходить, - с отчаяньем в голосе вдруг выкрикнул он.
- Не уходи, - неожиданно для самой себя выпалила она.

Он не ушёл. И она никогда не пожалела об этом.