Архитектор своей жизни

                Архитектор своей жизни.               

         Ночь. Боль. Тоска. В ушах звенела тишина, по щекам текли колючие слёзы. Дашка, свернувшись клубочком, прижималась к холодной стене. Со всех щелей лезла бесконечная чёрная пустота, веяло безнадёжностью. Изредка Дашка всхлипывала, а время словно остановилось, и жуть накрывала её с головой. Дашка мелко дрожала от холода и бессилия, кружилась голова, два блестящих чёрных немигающих глаза невидяще уставились в темноту. Она стала забываться, и постепенно усталость и сон побороли упрямый характер. Едва дашкины веки сомкнулись, она увидела множество ярко-красных кругов, которые то появлялись, то исчезали, постепенно они рассеялись. Всё словно поплыло, и Дашка ощутила невесомость. Но вскоре она перестала что-либо чувствовать и крепко заснула. Во сне Дашка видела костёр, мерно потрескивающий и навевающий размышления, а над ним звёздную бесконечность, тонущую в мягком лунном свете, который постепенно таял, превращаясь в утренний туман. А под его прикрытием исчезал костёр, исчезали звёзды, исчезала ночь, сменяясь очередным утром, промозглым и серым.               
          Дашка проснулась и увидела, что действительно уже утро, к тому же довольно-таки холодное. Часто стуча зубами, она стала осматривать окрестности и припоминать, как она здесь оказалась. А  оказалась она в каком-то заброшенном сарайчике, пол которого был застлан соломой, а пыль, лежащая на всех предметах в изобилии и летавшая в воздухе, примешивалась к запаху свежей соломы. Дашке нравился этот запах, эта тишина. Деревянная полуразрушенная лестница вела куда-то на чердак. Дашка не решалась подняться по ней и с опаской смотрела вверх. За этим занятием и застал её Димка. Он стоял в дверях и смотрел на маленькое беззащитное существо, дрожащее от холода в лёгком платьице. Существо, впрочем, было весьма милым и по-детски смотрело на Димку заплаканными огромными глазами. Дашка напоминала испугавшегося зверька, но в то же любопытно рассматривающего чужака. Первым молчание нарушил Димка :
- Вот те раз, - сказал он, - ты кто такая, как тебя зовут?
- Даша, - едва вымолвила она, покрываясь краской.
- Знаешь, Даша, здесь довольно холодно. Ты вся дрожишь. Пошли-ка в дом, заодно и позавтракаем. Идём?!
- Ладно, - ещё тише ответила опешившая Дашка, ожидавшая дальнейших расспросов.
Димка молча подошёл к ней, накинул ей на плечи свою куртку, взял за руку и повёл к дому.   
Дом  оказался тёплым и светлым, но холостяцкая обстановка царившая в нём, выдавала Димку с головой. Он был обычным студентом, которому нечем платить за жильё, поэтому он присматривал за старым тёткиным домом на окраине города, а в институт ездил каждое утро на видавшем виды мотоцикле. За завтраком они разговорились, и Даша поведала свою историю…
Год назад она познакомилась с Алексеем, у них закрутился головокружительный роман. Красивая дашкина «лав стори» не давала спать подругам, а родители уже потихоньку готовились к свадьбе. Однако вскоре Дашка стала замечать, что её странно тошнит по утрам, что она стала ранимой и раздражительной, что слёзы сами текут по поводу и без. Она ждала ребёнка. Алексей воспринял эту новость словно конец света, но не спешил с выводами, а между тем беспощадное время шло. Даша была счастлива, что ждёт ребёнка от любимого человека, мечтала о том, что вместе с Алексеем они будут заботиться о малыше и всегда будут рядом, но судьба распорядилась иначе. Алексей стал настаивать на аборте. Нет, такого удара Даша выдержать не могла. После последней встречи, окончательно разругавшись с отцом своего малыша, она, рыдая, ушла… Шла по каким-то улицам и улочкам, мимо людей и домов, мимо гудящих машин и безмолвных скверов, затем по полю в ночь, в никуда, не разбирая дороги, только повторяя: «Как он мог, что же будет, всё кончено…». Так она оказалась у Димы.
Внимательно выслушав рассказ незнакомки, Димка ещё некоторое время сидел молча, опустив голову, смущая Дарью своей реакцией. Потом спросил :
- А что же твои родители?
- Они всё знают, но, наверное, думают, что я у Лёши или уже ищут меня. Мне их жаль, а показаться им на глаза я тоже не могу. С ребёнком на руках к ним на шею – ни за что! Аборт я тоже не буду делать, я уже люблю свою кроху.
 Даша нежно погладила свой плоский животик и всхлипнула. Вдруг Димка заторопился.
- Вот что, послушай, мне сейчас нужно на учёбу. Ты тут похозяйничай, пообвыкнись, а я вернусь, и покумекаем с тобой, как быть дальше. Только глупостей  не наделай, договорились?      
- Ты оставишь меня одну здесь? – недоверчиво пролепетала Даша.
- А что, ты боишься? Ну, мать, ты даёшь! Оказаться ночью чёрт знает где – это не страшно, а посидеть несколько часов в тепле, попить чайку и пораскинуть мозгами – жуть, даже мурашки по коже!
- Ну а вдруг  я воровка или ещё что…
- Да ты себя в зеркале видела? Зеркало в ванной, - рассмеялся Димка, - до скорой встречи, мышонок!
Он нежно посмотрел на Дашу и вышел. Вскоре она услышала шум удаляющегося мотора, а затем всё опять стихло. Даша почувствовала теплоту и уют. Ей вдруг показалось, что этот  дом её родной, что здесь никто не обидит, здесь всегда поймут и простят, согреют и приласкают. А ещё она почувствовала, что прямо-таки валится с ног от усталости и переживаний. Дашка нашла спальню, забилась под одеяло и крепко заснула.
Когда она открыла глаза, Димка держал её за руку и задумчиво улыбался ей.
- Вот, что я думаю, малыш, ты должна вернуться к родителям и ждать. Ничего не предпринимай – просто жди. Если он мужчина, то обязательно всё у вас наладится, ведь не просто так ты его любила, да и любишь, верно?
Слёзы текли по щекам Даши, она понимала, что Дима прав, но кого, его или Алексея, она больше любит, не могла для себя решить в то момент. Димкин голос завораживал, успокаивал, вселял уверенность. Даша верила ему и чувствовала сильное мужское плечо, готовое поддержать её. Но почему она так быстро прониклась доверием к нему, объяснить не могла даже себе.
- Если возникнут проблемы, ты знаешь, как меня найти. Просто беги в никуда.
Они рассмеялись и обнялись.
- Ну вот, сейчас я отвезу тебя домой, будь умницей и не делай глупостей. Договорились?
- Да, - прошептала Дарья. Сердце кольнуло от мысли, что придётся расстаться, от мысли, что она стремительно теряет людей, ставших дорогими и близкими, что рок преследует её. Но Дима говорит, что так надо, значит это верно. Его слова вселяют уверенность, спокойствие, его взгляд излучает доброту и бесконечную правоту, поэтому она следует за его голосом, как за волшебной флейтой.
Они вышли. Тёплый вечер дунул в лицо, разлился звенящей тишиной, манящим молчанием и утонул в догорающем закате. Димка жестом пригласил Дашу к мотоциклу. Они сели. Даша обняла своего загадочного спутника. «А ведь я ничего о нём не знаю. Кто он? Куда хочет меня отвезти? Я же беременна, » - пронеслось у неё в голове. Но, ощутив Димкино тело, а вместе с ним теплоту и покой, Даша поняла, вот оно, счастье, гармония души и плоти. « Милый, родной мой, » - беззвучно шептали её губы, но голос уже не подчинялся ей, он безмолвствовал, а одинокий приют счастья уносился всё дальше. Приближался сказочный, освещённый тысячами фонарей и неоновых реклам, вечно гудящий, молодой и весёлый, ничего не знающий и не желающий знать, бесшабашный город.

 * * *

Прошла неделя. Дашка сидела в кафе и скучающе оглядывала полутёмный зал. Звуки музыки тонули в сигаретном дыму. Путаные обрывки мыслей проносились мимо, растворялись в небытии, снова возникали и уносились прочь. Дашка размешивала сок соломкой, оглядывая зал. Равнодушный взгляд остановился на тусклом затуманенном зеркале и … о, ужас! Это был он, Алексей! Хотя нет – показалось… Видение, мираж, бред, навязчивая идея. « Я больше не могу ждать – надо что-то решать, иначе я сойду с ума, » - подумала Даша. Малыш шевельнулся у неё под сердцем. Даша погладила его и решила вечером же выяснить отношения с Алексеем раз и навсегда… Шёл пятый месяц её беременности.
« Как же я счастлива, » - думала Даша, рассматривая молодую публику кафе. « У меня есть мой малыш, а они одиноки, каждый по-своему, хотя и собрались сейчас все вместе здесь, но, сколько грусти, боли, отчаянной попытки казаться уверенными в себе и счастливыми  можно прочитать в их глазах ». Но, не смотря на оптимистическое самовнушение, лимит  успокоительных слов исчерпал себя, слёзы душили, а обида, подступая к самому горлу, норовила вырваться потоками рыданий. Дашка, едва сдерживаясь, расплатилась и вышла на улицу. Шумный город подхватил её в поток суетящихся и спешащих людей, машин, мыслей, звуков. Но Дарья не замечала их. Как обычно она пребывала в своём мире, трагикомическом, самобичующем и самоуничтожающем, но безумно жалостивым при этом.
Знойный воздух качнулся и поплыл. Даша ощутила слабость и схватилась за стену какого-то здания. Заботливые прохожие, поинтересовавшись всё ли в порядке, наконец-то разбрелись.
- Господи! Когда же всё закончится?! – воскликнула Дашка и тут же испугалась своих слов.
Добравшись до дома, она дала волю слёзному потоку и, нарыдавшись, уснула. Длинная петляющая дорога вела сквозь заросли дикого непролазного леса, колючие кусты царапали ноги в кровь, ветки хлестали лицо и грудь, ночные птицы пугали истошными криками. Измученная девушка, вырвавшись из чащобы, оказалась на берегу мутной реки, освещённой лунной дорожкой. Она вошла в воду… О, ужас! Это была кровь! Река крови. Даша переплыла её и добрела до старого дома. Он скрипел даже от дуновения ночного ветерка, пугая своими окнами, словно пустыми глазницами, вытаращенными на незнакомку. Заросший мхом и паутиной, пахнущий гнилью дом  приводил в ужас несчастную девушку, и она не решалась войти. Но дверь скрипнула и сама отворилась, ветер рванулся внутрь и зарыдал. Началась гроза. Даша ступила на порог, раздался скрип. Шаг, ещё шаг… Она стояла посреди просторной комнаты. Из углов хмуро глядели иконы, освещаемые вспышками молнии, а под окном на кровати лежал … мёртвый младенец!!!
Даша кричала, металась по кровати, жар охватил её. Лишь только мамин голос, становившийся всё отчётливей, приближающийся и умоляющий проснуться, привёл Дарью в чувства. Она проснулась. Мама поила её чаем, ни на шаг не отходя. Позже Даше   стало хуже. На простыне она обнаружила кровь. Вызвали «скорую». Незнакомые люди увозили Дашу в незнакомое место, а она, уставившись в никуда опустошёнными глазами, лишь повторяла: «Маленький мой, ангелочек! Я люблю тебя. Не уходи, не умирай, не оставляй меня, миленький, пожалуйста! » Слёз не было, сил тоже. Губы двигались беззвучно в бреду. Тупая боль сковывала тело, действовало снотворное или наркоз… Даша уходила из этого мира, вспоминая лишь своего неродившегося ребёнка…

 
*  *  *
Она  открыла глаза в белой комнате. Мягкий желтый свет струился откуда-то сверху, словно из другого мира. Тишина не казалась гробовой, наоборот не хотелось её нарушать. Безмолвие успокаивало. Светленькая девушка вся в белом подошла и внимательно посмотрела на Дашу.  Улыбнувшись, «Белоснежка» спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо. А что случилось? Где мама? Я в больнице?
- Ты ещё очень слаба, но если всё и дальше так замечательно пойдёт, то уже завтра ты увидишь маму и всех, кого захочешь, а пока отдыхай, спи, набирайся сил. Скоро я приду  и поставлю тебе капельницу. Поспи, зайка, так надо.
«Белоснежка» вздохнула и вышла. Даша  почти  физически ощутила  тепло и доброту, исходящие от медсестры. Но, как только та ушла, Дашка стала вспоминать всё происходившее  с ней в последнее время. Новое ощущение того, что всё было не с ней, даже несколько обрадовало. Но Даша прекрасно понимала: это случилось, это её жизнь, её трагедия и надо будет жить дальше. Как? Ответ на этот вопрос таял на горизонте сознания. Думать, строить планы, вспоминать и принимать решения, не было сил. Очень хотелось спать. Уйти от реальности, окунуться в мечту – вот единственное желание, полностью поглотившее Дашку в данный момент. Веки сомкнулись, и она погрузилась в глубокий сон.
Проснулась Даша утром, когда в окно смотрело яркое солнце, и сразу почувствовала голод. Вскоре в палату заглянул врач, он осмотрел Дарью и позвал её родителей, которые дежурили за дверью.
- Ну вот, наша принцесса идет на поправку и, думаю, если она не пожелает остаться здесь, то скоро можно будет выписываться.
Когда он ушёл, мама обняла Дашу:
- Всё, милая, всё закончилось, кошмар прошёл. Теперь всё у тебя будет хорошо.
Мама произнесла это грустно, но как-то тепло и спокойно, что Дарья сразу ей поверила. Она решила, во что бы то ни стало жить дальше, конечно, такое сразу не забудешь, да, пожалуй, никогда не забудешь, и, тем не менее, она это пережила, перестрадала, перемучалась и не собиралась сдаваться. Родители оставили цветы, всякие вкусности, книги и письмо. Писала старая знакомая Ирка. Она училась в другом городе, жила в студенческой общаге и веселилась от сессии до сессии.
- А что, это идея, уеду в какой-нибудь город – начну новую жизнь. Как кстати она написала мне. Не иначе, как знак судьбы, - подумала Даша.
 

* * *

Дома Дашу ждал настоящий праздник. Мама испекла торт, наготовила множество всяких салатиков, украсила квартиру цветами. Дарья думала, что всё это приведёт её в восторг, как раньше, но почувствовала лишь лёгкое умиление, а ещё пустоту. Неужели я так резко стала взрослой? Как будто какой-то рубеж преодолела. Странно, ничего родного я здесь не ощущаю. Жалко маму, она так старается. Да и отец за меня переживает, только не выдаёт эмоций. Они милые, но я должна жить отдельно, иначе вскоре меня всё будет раздражать.
Конечно, Дарье удалось убедить родителей в том, что пора подумать о взрослой жизни и самостоятельности. Ведь они тоже были молодыми и рвались на свободу, только вот не так-то легко оказалось отпустить от себя собственную дочь, да ещё и после такой душевной травмы. Но, не смотря ни на что, Даша уехала из своего шумного города в менее шумный, зато милый и уютный.
    Там она могла подолгу прогуливаться в скверах, наслаждаясь шелестом листвы, бродить по тихим улочкам и мечтать, и думать, и чувствовать… Утром Даша спешила на лекции, а день и, главное, вечер, были полностью в её распоряжении. Она стала больше замечать, больше обращать внимание на детали, на выражения лиц.
Однажды, проходя мимо городского парка, Даша увидела табличку, возвещавшую о том, что на его территории находится братская могила. Как странно, вроде бы парк – место, где люди отдыхают – и могила! Конечно, здесь похоронены герои, сражавшиеся за этот город, но визжащая детвора, целующиеся парочки и пенсионеры с собачками никак не вписываются в общепринятое представление о кладбищенском покое. Наверное, тишина – вечный спутник усопших – должна витать там, где находится могила. Или я ошибаюсь, ведь мёртвым всё равно. Но живым-то, живым! Это же их память, их культура, их дети играют на могильных плитах, позже пьют пиво в шумных компаниях, усевшись на краешек последнего приюта… Всё же это кощунство. Могила и парк не совместимы. Так  не должно быть. Хотя в России и на Красной Площади хоронят, в самом центре страны… Так принято, так заведено и, наверное, не нам решать, верно это или ложно. У нас это даже престижно. Только героев так хоронят, не спрашивая при этом, что они сами-то думают. Впрочем, разве мёртвый скажет? Что за глупые мысли лезут мне в голову? Это просто невероятно! Надо подумать о чём-то светлом и радостном.
Даша купила книгу в ближайшем ларьке и отправилась в этот парк. Листья тихо шептались под ногами, пахло сыростью, тёплый ветерок приносил едва уловимый запах костра, и нежные осенние лучики солнца пробивались сквозь ветви почти обнажённых деревьев. Даша добрела до ближайшей скамейки и открыла книгу. Она много читала. Всё подряд, поглощая множество современных романов. Хороших и не очень. Не остались в стороне и детективы, гигантским количеством пылящиеся на прилавках. Классику Даша почти не читала в последнее время. Серьёзные вещи её утомляли и наводили тоску, вспоминалось прошлое, которое ей больше всего на свете хотелось забыть. Читая по четыре книги в неделю, Дарья стала сама делать заметки, записывать некоторые мысли, не все, конечно, а только те, что подолгу не давали покоя её болезненной памяти. В этом городе никто не знал про её прошлое, про её боль и печаль. Одногруппники проживали свою весёлую, беззаботную молодость, считая Дашу замкнутой и диковатой. Впрочем, их бесшабашные капустники и вечеринки под гитару Дарья иногда посещала, хотя вела себя всегда сдержанно и держалась на расстоянии от подвыпивших кавалеров. Словно стена жизненного опыта разделяла их. Даша чувствовала себя намного старше этой щебечущей стайки легкомысленных подростков. Прошлое тянуло её в бездну одиночества, постоянно напоминая о себе. Дарья стала его бояться, избегать любого напоминания о пережитом кошмаре, стыдиться  и замыкаться в себе. Она иногда ловила себя на мысли, как ей казалось, единственном светлом воспоминании из той жизни. На мысли о Димке. Что он делает? Как сложилась его жизнь? Праздный интерес или предчувствие? А вдруг это был знак судьбы и именно Димка сделает её счастливой. Хотя на его месте она поступила бы также с любой девушкой. Элементарная вежливость и жалость или несколько больше. Не выдумывает ли она воздушные замки? И эти размышления тоже тяготили Дашу. Тогда она погружалась в чтение.
А между тем близился Новый год, сессия, каникулы. Ну, сессия была почти сдана. Даша хорошо училась и половину предметов сдавала автоматом. На Новый год можно съездить к родителям, а вот каникулы пугали Дашу. Провести их  здесь она не могла, родители подумают, что она не хочет их видеть, а гостить у них целый месяц она тоже не могла. Даша боялась своего прошлого, боялась, что всё вернётся, что разрушатся мечты о Димке, что общество чересчур заботливых родителей начнёт её тяготить и раздражать.
Дарья брела по набережной и просто дышала. Мысли роились где-то глубоко в сознании, она не хотела их слышать. Тихо падал мягкий снег, кружась в сказочном свете фонарей. Так хорошо и спокойно ей уже давно не было. Редкие прохожие занимали Дашу. Они кутались в свои пальто и с озабоченным видом пробегали мимо. Даша брела в ночь, не замечая, что вокруг сгущается мрак, и людей на улицах уже почти не осталось. Когда она, наконец, пришла в себя, страх снова овладел её робкой душой. Дарья почти бежала домой. Какие-то подвыпившие парни что-то ей кричали, но она пронеслась, даже не заметив их. Рождественская сказка превращалась в кошмар. Забежав в маленькую, но очень уютную, снятую родителями квартиру, Даша села прямо на пол в прихожей и, обхватив голову руками, начала громко рыдать, всхлипывая и размазывая слёзы руками. Ей стало так жалко себя, так обидно, а ведь она ни в чём не виновата. Даша просто любила Алексея, а он так предал её, их ребёнка… Лучше бы ей тогда умереть, только вот у мамы с папой никого не осталось бы. Ах, если бы кто-нибудь знал, скольких сил, здоровья, душевных мук стоила та коварная любовь! Даша не могла, конечно, забыть Алексея, но и простить, а тем более понять его она тоже не сумела. Кто-то скажет, когда любишь – всё простишь. Но это не так. Очень сложно, просто не возможно относится к человеку как раньше, поддерживать прежние отношения, когда случилось что-то между двумя, пусть и влюблёнными, людьми. Прощение и любовь – это не одно и то же. Алексей предал их чувство, а предательство не прощают. Даша ощутила захватившую её злобу на отца своего неродившегося ребёнка, на себя и на всю мировую несправедливость. Всё это время она заставляла себя не думать о нём, переключала своё внимание, но сейчас настал момент откровения, и Даша поняла, что хочет отомстить Алексею, однако не представляет, как это осуществить. Ни она, ни её судьба его более не интересуют, а, следовательно, другой парень ей в этом не помощник. На преступление Даша не пойдёт. Где же оно, уязвимое место, ахиллесова пята? Дарья тут же спохватилась: наверное, мерзко так думать, но мыслить не запретишь… В таких горьких раздумьях она провела не одну ночь.

* * *

Ну, вот и настали каникулы – сессия успешно сдана, и пора собираться домой. Даша решила устроить родителям сюрприз и ничего не сказала о том, что едет к ним. До поезда оставалось ещё два часа. Даша сдала вещи в камеру хранения и отправилась попить кофе в  небольшое, уютное кафе, давно приглянувшееся ей. Она вышла на центральную улицу, и людской поток тут же захлестнул её. День выдался на редкость тёплый, снега не было, и яркое солнце светило совсем по-весеннему. Даша почувствовала, что задыхается, что монстр толпы сейчас поглотит её. Она почти бежала, а некоторые фразы, доносившиеся из общего гула, резали слух своей безжалостностью. «Она осталась совсем одна, » - проронила какая-то женщина, на ходу говорившая с подругой. «Выхода нет, » - орал где-то магнитофон. Машины, застрявшие в пробке, раздражённо сигналили на все голоса. Звуки сливались и плыли над толпой. Даша зашла в кафе. Здесь царил полумрак, и играла приятная музыка. Мысли сразу выстроились, потекли ровным потоком, и всё встало на свои места. Даша больше не чувствовала себя загнанным зверьком.
- Выхода нет – чушь. Выход есть всегда. Просто надо сесть и спокойно подумать, составить план дальнейших действий. Итак, первое, найти Диму, Димочку… Второе, … м-да … во-вторых, разузнать про Алексея, а то умру от любопытства и, наконец, купить в поезд какую-нибудь книгу. Дурацкий план. Но нельзя больше пускать свою жизнь на самотёк, надо её строить самой, вернее быть архитектором. Я хозяйка своей судьбы!
Из кафе Даша вышла приободрившаяся с чётким планом на каникулы и стройной последовательностью мыслей. А прохожие всё пробегали мимо и не замечали, что перед ними заново родившийся человек, возродившийся, восставший из пепла, подобно птице феникс. Новая Даша шагала по улице и с интересом разглядывала озабоченные, злые, безразличные, опечаленные и другие попадавшиеся на пути лица. Она так долго шла к этому решению, так горько плакала, ошибалась, но снова и снова становилась на скользкую тропинку проб и ошибок… И вот пришла к логическому завершению. Пора подвести итоги и сделать выводы. Даша шла сильная и счастливая.


* * *   

Вот он тот домик из прошлой жизни. Здесь загадочный и милый Димка нежно улыбался ей, успокаивал своим тихим вкрадчивым голосом. Сердце бешено забилось. А вдруг он не помнит её, а вдруг она ему безразлична, а вдруг… Нет. Надо постучать и всё выяснить, я теперь сильная и смелая.
И Даша постучала. К ней вышла пожилая женщина, окинула девушку недовольным взглядом, и, помолчав несколько секунд, заговорила:
- К Димке, что ли?  Нет его. В тюрьме он.
Даша смотрела удивлённо, её зрачки расширялись, весь облик являл собой непонимание. Женщина, прищурившись, оценила Дашкин вид, и продолжала:
- Ты, я вижу, из приличных, не особо с ним общалась. Наркотой он торговал – вот и доигрался. Постой-ка, как тебя звать-то?
- Даша, - едва вымолвила изумлённая Дашка.
- Он тебе письмо оставил, всё ждал тебя. Сейчас вынесу.
Женщина скрылась в доме. Дашу словно по голове ударили. Она ничего не могла понять. Всё рушилось. Милый Димка, нежная улыбка, тихий вкрадчивый голос, теплота, уверенность, сильное плечо – всё кружилось, смешивалось, улетало в бездну и возникали решётка, вонь, сырость, измождённый сутулый силуэт… Проклятые образы. Даша чувствовала, что теряет сознание, тут дверь домика распахнулась, и на пороге снова возникла та женщина. Она протянула Дарье письмо:
- На, возьми. Ну и племянничек мне достался! Иди, дочка с богом, не связывайся ты с ним лучше, погубит он тебя.
- Спасибо, - прошептала Даша, глотая слёзы. – Спасибо за письмо, и за всё.
Она брела по дороге, ведущей в город. Тихо падал снег. Мысли роились, но где-то глубоко в сознании. Даша была спокойна, частица её уже умерла, а мёртвых ничто земное не тревожит. Она теряла близких и дорогих людей, один за другим они уходили из её жизни, при этом каждый забирал частицу души. Сначала Даша потеряла Алексея, потом ребёнка, теперь и Димку.
Как она оказалась дома, Дарья уже не помнила. Был вечер, родители, обнявшись на диване, смотрели телевизор, так уютно, по-домашнему. Дашино сердце сжалось при виде этой картины. Она прошмыгнула в свою комнату, заперлась, открыла форточку и закурила. Слёзы снова наворачивались на глаза. Даша раскрыла письмо и начала читать:
« Здравствуй, котёнок, Даша, Дашенька …
Даже не знаю, как тебе всё объяснить. Ты – единственный лучик солнышка в тёмном царстве моей жизни. Самый светлый миг, самое радостное воспоминание – это всё ты. Я так хотел уберечь тебя от всей той грязи, в которой я оказался, иначе бы никогда не расстался с тобой. Ты не можешь себе представить, как мне тяжело писать это, когда ты всё про меня узнала. Прости… Но остановиться было уже не возможно, слишком поздно. Всё это время я ни на секунду не смел забыть тебя, твои огромные глаза и худенькую фигурку. Тому подонку, Алексею, я отомстил, он ещё долго будет помнить меня. Я ведь всё про тебя знаю: и как ты потеряла ребёнка, и как уехала… Но я не смел быть рядом, когда ты так в этом нуждалась. Я очень виноват перед тобой. Прости. Это означало бы поставить твою жизнь под угрозу. Мне ведь не много осталось. Возможно, когда ты будешь читать это письмо, меня уже не будет на этом свете. Наркобизнес – штука серьёзная… Но я верю, что ты прочтёшь, ты вернёшься в наш домик, найдёшь это письмо, узнаешь о моих чувствах, и не посмеёшься. Быть может, даже взгрустнёшь обо мне, но это … не надо, малыш, я всё равно обречён. А ты должна жить. За нас троих, себя, меня и твоего малыша; жаль, что мы не встретились раньше… Прости, я причинил тебе боль и казню себя за это, но ты должна знать: я погибаю, думая о тебе, от этого мне и умирать не страшно. Ты была в моей жизни, а ради этого стоило существовать. Я так устал… Будь счастлива, милая моя девочка, и прости меня, дурака. Помни меня, Дашенька, твоё имя сейчас как молитва для меня. Прощай.
                Вечно твой, Димка…»
Даша смотрела перед собой невидящими глазами, слёзы бесшумно падали на бумагу. Часы тикали неумолимо, хотя Дарье казалось, что время остановилось, за стенкой шумел телевизор, наверху ругались соседи, в открытую форточку врывались звуки ночного города…
Утром Даша долго ворочалась. Не хотелось вылезать из тёплой постели, казавшейся единственным местом на планете, где можно спрятаться от всех проблем. Она как в детстве пряталась под одеялом, от себя, от жизни, от течения времени, от бесконечной усталости. Но встать всё же пришлось. Голова гудела, как колокол, ватные ноги не желали слушаться, тем не менее, Даша продолжала существовать, мир не рухнул, и вообще внешне никак не изменился. Она взяла телефонную трубку и набрала номер своего бывшего одноклассника, работающего в милиции, попросила узнать о Димке. Через некоторое время тот перезвонил:
- Он повесился в камере. Вчера. Ладно, подруга, потом поболтаем. Дел не в проворот. Да, я тебе ничего не говорил. Извини, пока! Тут-тут-ту-у-ту-у-ту-у…
- Вчера. Как в кино. Может, я ещё сплю. Или сошла с ума. Или умерла.
Даша двигалась механически. По инерции она приняла душ, выпила кофе, включила телевизор. Но это была только её оболочка.

                * * *

Закончились каникулы. Даша уехала учиться. Она успешно закончила институт.      Вышла замуж за однокурсника, но вместе они прожили не долго. Через два года развелись. Устроившись на работу, Дарья много писала, начала издавать свои книги. Однажды она проснулась знаменитой. Вскоре даже стала считать себя хорошо обеспеченной. У Даши была небольшая, но очень уютная квартира в столице, красивая и модная машина, престижная работа, слава и признание. Не было только счастья. Женского счастья: нежной улыбки, тихого вкрадчивого голоса, теплоты, уверенности, сильного мужского плеча. Конечно, в её жизни были какие-то мужчины, но они приходили, уходили, забывались в повседневной суете без сожаления.
Наступал очередной Новый год – время сказок и исполнения желаний, ещё одна зима, ещё одна пытка одиночеством. У всех друзей и коллег семьи, им не до неё. Даша решила ехать к родителям. А то стала уже забывать про стариков, да и по местам родным соскучилась. Она заехала в супермаркет, купила подарки, а также стандартные бутылку шампанского и коробку конфет, села в свой блестящий чёрный автомобиль и покатила по светящимся предпраздничным улицам. Воспоминания снова захлестнули её разум.
- Если он мужчина, то всё у вас наладится, ведь не просто так ты его любила … будь умницей и не делай глупостей … ты должна жить … я погибаю, думая о тебе … прости меня … помни меня … твоё имя как молитва … прощай … - Димкин образ Даша пронесла через всю жизнь, тот идеальный образ, который она сама себе придумала в память о нём.
Даша уже въезжала в свой город, город, в котором она родилась, выросла, любила, теряла близких и дорогих людей. Самый родной город, от которого не спрятаться, который не забудется никогда.
- О. Боже!
Скрип тормозов. Даша выскакивает из машины, от резкого движения лёгкая норковая шубка распахивается, открывая точёную фигурку. Локон падает на лоб – она прекрасна.
- С вами всё в порядке, вы не ушиблись?
- Даша?!
- Лёшка?!
- Дашка, вот это встреча, это – судьба! Дашка, как ты? Столько лет, ты так похорошела. Я тут рядом живу. Пойдём ко мне. Пожалуйста. Столько лет, боже мой. Столько тебе хочу сказать, идём!
Она стояла ошеломлённая. Алексей уже тащил её за руку и что-то торопливо рассказывал. Даша жестом пригласила его в машину.
- Ну, ты крутая стала! Тут все про тебя говорят, в школе по твоим книжкам сочинения пишут. А ты совсем про нас забыла, не появлялась столько времени.
Даша закурила:
- У меня не самые приятные воспоминания об этом городе. Заберу родителей и больше никогда не вернусь сюда.
- Дашка, ты ещё дуешься? Ну, чего не бывает по молодости? Ну, прости, а?
- Тебе не кажется, что ты несколько опоздал с извинениями? И вообще, о чём ты говоришь? У тебя, значит, молодость была, а у меня, по твоей милости, её не было, и уже, заметь, не будет! Никогда.
- Даша…
- Что, Даша?!
- Пойдём ко мне. Прошу тебя. Поговорим спокойно. Скоро ведь Новый год.
Она уже не слышала его. Он тащил её за руку по ступенькам. Зачем? Она уже ничего не чувствует. Они уже в прихожей. Он снимает с неё шубку, обнимает за плечи, ведёт в комнату. Что-то говорит.
- Ведь не просто так ты его любила … я погибаю … прости … помни меня … прощай, - вертится в дашином мозгу, вот он Димка – светлый образ, совсем рядом, только в облике Алексея.
Крепкие и тёплые ладони на дашкином теле, влажные горячие губы уже целуют её, скользят по шее, груди. Она задыхается. Тело стонет, тело всё вспомнило. Даша закрыла глаза и отдалась своей первой любви.
- Даша, Дашка, давай поженимся, заведём детей, как нормальные люди, давай, я не могу без тебя.
- Нет, - она словно протрезвела, - я не дам тебе снова сломать мою жизнь. Не приближайся ко мне. Будь ты проклят!
Даша моментально оделась, влезла в сапоги, схватила сумочку и шубку, выскочила на лестничную клетку, ступенька, ещё, …, она пулей вылетела из подъезда, нырнула в машину и на огромной скорости выехала на дорогу.
- Чёрт, чёрт, чёрт… Как я могла это допустить? С таким трудом построила жизнь, возродила её, столько раз срывалась, но всё же кой чего добилась. И вот те раз, опять на те же грабли. Ну уж нет! Чёрт, а мне всё также хорошо с ним. Ничего больше не будет.
Она заехала в бар и просто напилась. Тело просилось к Алексею, душа – к Димке. Проклятье. Алкоголь не действовал. Даша села в машину и медленно поехала к родителям.
- А пошло оно всё. Я сама себе хозяйка. Архитектор своей жизни.




                * * *

Через девять месяцев у Даши родилась дочь. Ребёнок от любимого мужчины. Она ничего не сказала Алексею, сама воспитывала Наташу, перевезла родителей к себе. Много работала, скрываясь, как всегда, от себя и от своих чувств.
Ещё через десять лет Даша случайно узнала от знакомой, что Алексей совсем спился и пьяный замёрз на улице. Значит всё. Больше её тело никогда не узнает наслаждения. Но их дочь уже почти взрослая и, может быть, ей повезёт больше. Стоит быть ради неё, ради любви, ради воспоминаний, ради будущего строить жизнь, создавать её, творить, ваять или что там ещё…