Лето на водах - 3

9. Пять Героев Советского Союза

У кого-то  может создаться ошибочное мнение, что наш старший товарищ Степан Николаевич Житковский – это пресный моралист из общества трезвости,  способный испортить любой праздник, любое застолье лекциями и нравоучениями о
вреде пьянства. Ничуть не бывало – все речи и действия Степана Николаевича всегда соответствовали поставленной задаче и текущему моменту.
В связи с этим мне не терпится рассказать, как он же спустя всего два года, не моргнув глазом, влил в меня в течение пяти минут в общей сложности не менее поллитра коньяка.
Все началось с того, что, будучи в командировке в Москве, я зашел вечером в букинистический магазин и неожиданно увидел там прислонившегося к стене дядю Степу.
- Степан Николаевич! Здравствуйте! Какая прятная неожиданность!
- Иосиф! – прервал мои восторженные речи дядя Степа. – Я что-то себя плохо чувствую. Видно, тяжело дается мне пребывание в столице. Помоги мне добраться до моей гостиницы.
Когда мы приехали в гостиницу, дядя Степа немедленно достал из чемодана и положил себе под язык таблетку какого-то сердечного лекарства. Оклимавшись, он спросил, когда я собираюсь домой. Узнав, что у меня еще нет билета, Степан
Николаевич заявил, что закажет билеты на обоих, а мне велел позвонить ему в гостиницу, чтобы выяснить номер поезда и номер вагона.
Когда через день я позвонил, дядя Степа назвал мне номера поезда, номер вагона и даже номер места в вагоне.
- За билетом можешь не приезжать – нечего тебе зря терять время. Билеты будут у меня, и я предупрежу проводника, чтобы он тебя пропустил, - сказал Степан Николаевич.
И точно, как только я сказал, что мой билет не у меня, а у моего спутника, проводник весь подтянулся, даже как-то просиял и гостеприимно улыбнулся:
- Знаю. Пожалуйста, проходите, - и услужливо добавил: - Вас ждут во втором купе.
Во втором купе было полно народу. Так много плечистых мужчин в форме военных летчиков, что я не сразу же заметил небольшую фигурку дяди Степы. Впрочем, не так. Я не сразу понял, что тот человек небольшого роста в форме полковника
и кучей боевых наград на груди, человек, который был меньше их всех и в то же время возвышался над всеми, и есть тот самый дядя Степа Житковский, к которому мы так привыкли у себя в коллективе.
Еще одна деталь бросалась в глаза. Кроме дяди Степы,  все остальные в купе были не просто увешаны орденами. Они были Героями Советского Союза. Пять Героев Советского Союза. Такого большого количества Героев на такой небольшой
территории мне еще не приходилось видеть. Бывая в командировках в Летно-исследовательском институте и на Туполевской летно-доводочной базе, я видел там прославленных Героев Галая, Эляна, Борисова, Кузнецова, даже легендарных Коккинаки и Султана Аметхана, но ведь поодиночке, а не в одном купе!
И все же старшим здесь, тем, кто задавал тон, и кому все подчинялись, был именно Степан Николаевич.
Несмотря на то, что в купе не было слышно крика, было ясно, что они о чем-то спорят. Я остановился в дверях.
- Вот знакомьтесь, – Иосиф, мой племянник, - представил меня Степан Николаевич, небрежно произведя в ранг своего племянника. – Пошел по моим стопам. Хотя и не летает, но работает на авиацию. В конструкторском бюро Генерального Кузнецова Николая Дмитриевича. На каких самолетах стоят их двигатели, я его не спрашиваю. Не положено. Да и нет в этом необходимости - вы все отлично знаете все это по материалам зарубежной прессы. Что – дядя Степа, дядя Степа? Я и сам знаю, что я дядя Степа! Я ведь говорю только то, что у буржуев читал. Одному советскому дальнему бомбардировщику НАТО в своих отчетах дало назвние “Бэкфайр”, другой самолет они же окрестили “Блэк Джэк”. Так что, хотя я его ни о чем не спрашиваю, но могу вас заверить: за двигатели можете быть спокойными – у меня там свой человек.
Бывшие военные летчики заулыбались и радушно пожали мне руку. После этого они как бы забыли обо мне и продолжили свой спор.
По вагону прошел проводник:
- Товарищи провожающие! Проверьте, пожалуйста, не остались ли у вас билеты отезжающих!
Тут поднялся один из Героев и достал из заднего кармана брюк плоскую коньячную бутылочку – такие как раз тогда начали входить в моду. Второй в это время раскрыл кожаную сумочку, достал оттуда стопочки, бутерброды с красной икрой, лимон и тут же принялся нарезать лимон тоненькими кружочками. Первый налил коньяк в две стопки, а бутылку поставил на столик. Они чокнулись с дядей Степой, дядя Степа протянул мне свою рюмку и глазами приказал мне опрокинуть ее в себя. Мы с Героем выпили по рюмке, заели лимоными дольками, он отдал полковнику Житковскому честь и молча вышел из купе.
Та же сцена повторилась еще четыре раза. Поднимался очередной Герой, доставал из заднего кармана брюк плоскую коньячную бутылочку, наливал коньяк в две стопки, а бутылку ставил на столик. Они чокались с дядей Степой, дядя Степа
тут же передавал мне свою рюмку и глазами приказывал выпить ее  вместо него. Мы с очередным Героем выпивали свои рюмки, заедали лимоными дольками, Герой отдавал полковнику Житковскому честь и покидал вагон.
Один только раз этот порядок был нарушен. Когда дядя Степа мягко забрал стопку у одного из Героев:
- Тебе нельзя, Коленька!
Тот послушно отдал свою стопку Степану Николаевичу, и мне пришлось выпить вместо обоих: дяди Степы и Коленьки.
Поезд тронулся, мы подошли у окну. Мимо нас медленно проплывала вокзальная платформа. На ней, выстроившись в одну линию и приложив правые руки к фуражкам, стояли пять Героев Советского Союза. Это боевые летчики провожали
своего командира полка полковника в отставке Житковского Степана Николаевича. А мимо них медленно двигался вагон, в окне которого отдавал им честь их боевой командир полковник Житковский. Дядя Степа.
... Когда поезд отошел, полковник Житковский приказал мне собрать оставшиеся початые бутылки:
- Убери посуду со стола. Будет вашему коллективу подарок к ближайшему празднику от моих орлов.
... Меня могут спросить: как же так, в полку столько Героев, а командир полка – не имел Золотой Звезды? Я думаю, что боевые награды  не только характеризуют солдата или офицера. Они также характеризуют его командира. Значит, дядя Степа думал и заботился о том, чтобы военные подвиги летчиков его полка были отмечены по заслугам. И не боялся, что те по количеству и значимости наград будут опережать его, их командира полка. И, как я мог убедиться, его авторитет от этого нисколько не пострадал.

10. Ведущий и ведомый пилоты

На следующий после нашего отъезда день я попросил дядю Степу объяснить мне, о чем вчера спорили летчики. Оказалось, что вышла книга воспоминаний одного пилота, который некоторое время служил в их полку. Он был сбит чуть ли не в первом же бою, выбросился с парашютом, попал в плен, оттуда бежал... Сейчас он связался с профессиональным писателем, который осуществил «литературную обработку его воспоминаний. Книга вышла большим тирражом в одном из
издательств для юношества.
Если верить автору, его жизнь – это непрерывный поток острых приключений и подвигов. Например, тот бой, в котором его сбили, описывается так. Будучи ведомым, этот пилот взял инициативу боя на себя, сбил три вражеских самолета и только после этого был сбит сам. 
По книге получалось, что он герой. А вот бывшие боевые летчики сильно сомневались, что так могло быть. Более того, все они считали, что, даже если это правда, то его необходимо судить, ибо он предал в бою своего командира.
Я удивился такой точке зрения, но дядя Степа объяснил мне, что война – жестокая вещь, и необходимо считаться с ее законами. Летчики, как правило, летали парами - ведущий и ведомый. Ведущий – более опытный летчик с большим
количеством боевых вылетов. Его опыт и мастерство ценятся очень высоко. Ведомый – новичок, которому в будущем предстоит стать ведущим летчиком. Его главная задача – прикрыть командира с тыла, чтобы тот мог спокойно вести бой, не оглядываясь назад, зная, что враг не сможет зайти ему сзади и сбить его. А у ведомого нет такого прикрытия, как у ведущего, и нет его боевого опыта, который можно приобрести только в боях. Естественно, что сотни ведомых гибли, прежде чем десятки из них становились ведущими. Поэтому для ведомого взять инициативу боя на себя – это значит оставить ведущего без прикрытия, на верную смерть. И за это следует судить, во всяком случае – наказывать, а не подавать это молодежи, как героизм.
Интересно, что Петр Семенович Калашников, который работал в одном конструкторском бюро со мной, а во время войны был военным летчиком и потерял один глаз в бою, высказывал абсолютно такую же точку зрения на роль ведущих и
ведомых, их поведение в бою и их судьбу.

11. К вопросу о боевых наградах

Коснулись мы со Степаном Николаевичем и вопроса о том, всегда ли ордена и медали соответствуют истинным заслугам человека. Вот что рассказал мне полковник Житковский по этому поводу.
Прибыл к ним в полк новый офицер. Он не был пилотом, но ведь, как известно, есть много служб на земле, которые нужны для того, чтобы обеспечить работу боевым летчикам. Тем более, что его боевые награды вызывали уважение.
Обычно награды офицеры и солдаты получают не по одиночке, а в связи с каким-либо событием – освобождением какого-то города, удачным прорывом, наступлением и т.д. Прошло совсем немного времени, и новичок в связи с очередным награждением тоже получил орден. Ну, ясно, еще за прошлые заслуги.
Но так уж повелось. Боевые летчики получают награды, и он тоже. Еще раз, еще раз... А ведь дядя Степа, как командир полка, этого офицера к наградам не представлял...
Пришлось послать гонца в штаб фронта. И вот что тот выяснил. Оказывается, у этого офицера свояк работал в наградном отделе, и то - всего лишь писарем. Но он во все наградные списки вносил своего родственника.  Пришлось разжаловать обоих в рядовые и отправить на передовую.
А ведь соблюдай этот писарь меру и подавай своего свояка не так часто, глядишь, все бы и обошлось...
Так что очень часто получение или неполучение ордена героем зачастую зависело от прихоти писаря, канцелярской сошки – хотя подчас и в генеральских погонах.

12. Дядя Степа и его летчики на  международном приеме

Рассказывая здесь о полковнике в отставке Степане Николаевиче Житковском, я до сих пор не сообщил о том, какое вообще он имеет отношение к нашему коллективу. И все из-за моего желания поменьше говорить о грустном. Однако
жизнь есть жизнь, и правдиво рассказывать только о веселом, не поминая печальное, невозможно.
Еще в студенческие времена два друга - Саня Андреев и Вадим Житковский – отправились подзаработать на стройку. Там произошел  несчасный случай: Вадима насмерть придавило бетонной плитой. Остались его родители Валентина
Андреевна, тетя Валя, и Степан Николаевич, дядя Степа, одни. Саня и его жена не забывали  тетю Валю и дядю Степу. А когда у Андреевых родился сын, то назвали его Вадиком. И когда мы собирались отметить какой-либо праздник, то либо все вместе, даже те, кто, подобно мне, не был даже знаком с Вадимом  Житковским, шли проведать тетю Валю и дядю Степу, либо они сами приходили посидеть с нами часок.
... Итак, едем мы с дядей Степой из Москвы в одном купе и коротаем время за беседой.
- Степан Николаевич, - спрашиваю я. – А есть ли средство, чтобы пить, не пьянея?
- Есть, - уверенно отвечает Степан Николаевич и рассказывает следующую историю: - В конце Отечественной войны наш полк находился в Румынии. Румыния, как известно, воевала на стороне гитлеровской Германии, но во время
капитулировала и вышла из войны. Местные власти решили дать банкет в честь Красной Армии и пригласили на него всех офицеров нашего полка. И вот я задумался: как мне быть – разрешать или запрещать своим подчиненным пить на
банкете. Ты же знаешь, если иного не остановить, то не известно, до какого состояния он может дойти. Ведь на банкетах из нас еще никто ни разу не был. Тем более, на международных. Делаю запрос в штаб дивизии: как нам быть? Те в штаб фронта... Приходит ответ: пить, как обычно! Если летчики не будут пить, то местное население может заподозрить, что вы никакие не летчики, а переодетые КГБ’шники. Но чтобы не быть пьяными, следует перед самым банкетом всем положить под язык по таблетке лекарства и высосать всю таблетку.
- Какого лекарства? – тут же спрашиваю я.
- А того самого, что я принял, чтобы не болело сердце, когда ты привез меня в гостиницу, - и он назвал лекарство, которое можно было купить в любой аптеке без рецепта.
Выстроил, значит, тогда еще подполковник Степан Житковский своих офицеров, придирчиво осмотрел их внешний вид, остался ими доволен. После этого он достал коробку с лекарством и заявил:
- На банкете ни в чем себя не ограничивайте. Можете есть и пить все, что там подадут. Но и напиваться тоже не следует. Уверен, что никто из вас не посрамит высокое звание советского офицера. Однако во избежание возможных провокаций со стороны местного населения, приказано принять по одной таблетке против пищевых отравлений.
И сам первый положил себе таблетку под язык. Говорить, от какого отравления это лекарство, дядя Степа все же не стал, чтобы летчики не слишком на него полагались.
И я представил себе, как молодой еще дядя Степа (гораздо моложе, чем я при этом разговоре с ним – ему тогда еще и тридцати не было) придирчиво осматривает своих офицеров, а затем ведет на первый и, возможно, последний в их и его жизни международный прием.