Лето на водах - 5

18. Дядя Тимур

Любые действия, - как отдельных людей, так и целых армий, - только тогда будут успешными, если они обеспечиваются надежным тылом. Мой уход из дома отдыха и поселение в палатке могли состояться только потому, что с моими детьми остался надежный человек – дядя Тимур. Мои девочки с ним дружили, и ни он на них, ни они на него ни разу не жаловались.
 О Тимуре Тимофеевиче я уже рассказывал в своих произведениях "Юбилей" и "Дяди из соседней области". Поэтому повторяться не буду, а отсылаю читателя к этим рассказам.
Здесь же я только добавлю несколько штрихов к его портрету. Вообще-то Тимур Тимофеевич – человек без недостатков и
вредных привычек. И только я один догадываюсь о том комплексе неполноценности, который у него имеется. Этот
комплекс вызван отсутствием высшего образования. Когда началась вторая мировая война, четырнадцатилетний Тимур
вынужден был бросить школу и пойти работать на завод. Тысячи таких пацанов и девченок становились тогда у станков, заменяя ушедших на фронт родителей. Да не просто становились, а становились на специальные скамеечки и ящички, ибо без этих скамеечек они до рабочего места не доставали по причине своего детского роста.
Школу  Тимур все же закончил, правда, вечернюю. Но в институт так и не пошел.
Я знаю много случаев, когда старшие братья и сестры заменяли рано ушедших из жизни родителей и давали возможность получить высшее образование своим младшим братьям и сестрам, а сами на всю жизнь оставались рабочими. Дядя Тимур – это единственный на моей памяти случай, когда младший брат, работая на заводе, дал возможность закончить институт вернувшемуся с фронта своему старшему брату, которого родители считали более талантливым. Зато рабочим Тимур стал таким, что его портрет не сходил с заводской доски почета. И профессия у него была редкая – лекальщик, не на каждом заводе есть такие. Только на авиационных и ракетных...
На юбилее дяди Тимура (который я уже описал в рассказе
“Юбилей”) его подвыпивший начальник цеха доверительно сообщил мне, что Тимура Тимофеевича хотели подать на Героя
Социалистического Труда, но парторг завода запротестовал:
- Все равно его обком не пропустит. Национальность не в соответствии с разнарядкой. А завод лишится еще одного Героя. Давайте лучше подадим на Героя другого, пусть у него производственные показатели будут похуже. Зато, чтоб обком
пропустил наверняка.

Разнарядки на национальность, как известно, существовали не тогда, когда надо было идти в бой или делать работу, а
только тогда, когда надо было получать награды. И обкомы единственной в стране партии, называвшейся Коммунистической, за этим тщательно следили...

19. История моей болезни в интертрепации моих друзей

Прошло несколько дней после моего переселения в палатку.
И вот как-то за ужином Славик озабоченно поинтересовался у
меня:
- Как ты себя чувствуешь, Джо?
- Хорошо.
- Ничего не болит? Спишь нормально? Сердце не пошаливает? Печень-почки не беспокоят?
- Нет, а что?
- Не нравится мне что-то твой вид. Бледный ты, что ли?
- Ну ты, Славик, даешь! – восхитился Иван. – Я бы сказал, что никогда еще у Осипа не было такого великолепного загара!
- Значит, и ты находишь, что у него изменился цвет лица! – обрадовался Славка. – Выходит, не я один обратил на это
внимание... Да и врачи здорового человека просто так лечиться не пошлют...
- Что вы пристали к человеку, - вмешивается Саня. – Джо здоров, как бык!
- Не ве-рю! – опять берется за свое  Славка. – Разве будет здоровый человек отказываться от своей законной доли, когда
остальные поддают?
- А я и не отказываюсь, - я демонстрирую всем свой стакан.
Но Вано приходит на помощь Славке:
- Это за ужином ты не отказываешься, а утром и в обед ты ведь пропускаешь!
- И верно, - вступает в разговор Володька. – Если Джо здоров, как бык, то чего ему издеваться над своим организмом и над нами, дважды в день отрываясь от коллектива? Непорядок!
- Бросьте ерунду пороть, - возражаю я. – Вы ведь прекрасно знаете, что врачи вообще запретили мне потреблять спиртное!
И велели лечиться! Я ведь почему здесь? То-то!
- И верно, - вопрошает Александр, - почему ты здесь?
- Что значит – почему? На основании анализов!
- Об что речь! – радостно восклицает Санька. - На основании анализов! А ты помнишь, как ты их сдавал?
- Как я их сдавал? – наивно интересуюсь я.
- Володя! Напомни Джо, как он сдавал анализы!
Володька не заставляет себя упрашивать и тут же выдает импровизацию на тему, как Джо, то есть я, сдавал анализы. Его рассказ так нравится всем, сидящим у костра, что несколько вечеров подряд они подводят разговор к тому, чтобы Вовик напомнил Джо, как он сдавал анализы. Володя никогда не повторяется. Каждый раз его рассказ поворачивается другой стороной, каждый раз он обрастает новыми подробностями, но суть его от этого не меняется. И выводы из него тоже.
Итак, одна из первых его интертрепаций:
- Джо надо было проходить ежегодное медицинское обследование. У них на птицефабрике (так он в завуалированной форме намекает на то, что мой завод находится в ведении Министерства Авиационной промышленности) насчет этого строго – следят за здоровьем своих кадров.
- Тем более таких ценных, как Джо, - вставляет Санька.
- Вот именно: тем более таких ценных, как наш Джо. А Джо все недосуг было. Вот Джося позвонила Саниной и моей,
чтобы мы сводили его в поликлинику. Ну, мы – всегда пожалуйста! Привели его на прием и затолкали к врачу в кабинет.
Вышел он оттуда страшно расстроенный. Оказывается, врач велел ему принести анализы, а это значит, что еще минимум
два раза придется приходить в поликлинику. Тут Санька и предлагает: -“Зачем тебе лишний раз сюда переться, если
анализы можно прямо сейчас сдать?” Пошли мы вместе в лабораторию и попросили девочек дать нам какую-нибудь
посуду. - “А зачем она вам?“ – спрашивают девочки. - “Как зачем? Вот товарищ желает сдать свою мочу на анализ!“ 
Девочки посмеялись и дали нам пустую бутылку из-под шампанского: - “Наполняйте и приносите!” Пошли мы в туалет.
Стал Джо наполнять – куда ему! Ведь в бутылку из-под шампанского входит ноль-восемь литра. Ну, с трудом процентов на двадцать он наполнил бутылку и говорит нам с Санькой: - “Братцы, выручайте! Не приходить же еще один раз!” – Ну братцы – рады стараться, почему бы не выручить хорошего человека? Добавили мы с Санькой в бутылку – как ни верти ее, а еще одна треть остается пустой! Что делать, не знаем. А тут в туалет стал ломиться какой-то пенсионер с недержанием мочи: - “Освободите, - кричит, - помещение! Я из-за вас, гадов, уже полчаса не могу сюда попасть и больше терпеть не желаю! А также не могу!“ А и верно – туалеты в поликлиннике тесные, о чем строители думают – не понятно.
Потеснились мы, впустили старичка, а разойтись с ним, чтобы пропустить его к писсуару, не получается. Старик кричит: -
“Сейчас я вам в карманы лить буду!” Тут Джо протягивает ему свою бутылку и говорит: - “Чего расшумелся? Вот тебе посуда! Отливай в нее!” – “Так туда уже кто-то отливал!” – возмущается старик, а сам тут же хватает бутылку и немедленно начинает в нее отливать. – “Ах, какие мы гордые! – возмущается Саня. – В одну посуду с другими даже малую нужду исполнить отказываемся!” Старик отправдывается: - “Я не от гордости, мол, а от того, что опасаюсь, достаточно ли там свободного места...”  Короче, когда мы пришли с полной бутылкой в лабораторию, девочки пришли в восторг и говорят: - “Ну зачем же вы столько? Нам бы десятой части хватило...”
- Что же это получается? – догадывается Вано. – Джо приехал сюда лечиться на основании анализов этого самого старика?
Так?
- Об что речь! –подводит Санька итог Вовкиному рассказу, и Славик наливает нам еще по одной.
После этой чарки голова моя светлеет, и я не оставляю камня на камне от Вовкиной байки:
- Неужели ты думаешь, что кто-то в трезвом уме может принять всерьез твои росказни, будто бы я сам, участвуя в
придуманной тобой комедии на тему сдачи анализа, поверил ее результатам и после этого поехал сюда пить целебную воду? – вопрошаю я Володьку.
- А ведь верно, нестыковочка получается, - поддерживает меня Вано. – Чего бы это Осип перестал пить водовку, если бы он знал на основании каких анализов врачи вынесли свой приговор.
Однако на этом Вовкина байка не заканчивается. На следующий вечер Славик снова обращается ко мне с сочувствующим
вопросом:
- Слушай, Джо, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Если болит, ты не стесняйся, скажи, мы ведь не изверги, мы тебе наливать не будем.
- Мужики, кончайте ваши дурацкие розыгрыши! – вмешивается Санька. – Не бойся, Джо, я не позволю этим охламонам выпить твою вечернюю порцию!
- Значит, ты уверен, что Осип здоров? – снова вступает Мрачный Вано.
- Аб-со-лют-но!
- И ему можно потреблять водовку в неограниченных количествах?
- Об что речь!
- А как же анализы? – гнет свою линию Славик.
- Какие анализы? Владимир! Примомни, как мы сдавали ему анализ!
- Вы – ему -  сдавали – матанализ? – от удивления Вано повышает голос.
- Перестань пороть чушь! Андреев никому из сидящих здесь не будет сдавать матанализ, - отвечает за Саньку Володька.
- Вот именно, - поддерживает его Славка. - Андреев не дама, чтобы сдавать мат на анализ. Кому-бы-то-ни-было. Даже Джо!
- Ничего не пойму: кому и что вы сдавали? – не унимается Вано.
- Давайте еще по рюмашке, и тебе все станет предельно ясно, - предлагает Славик, и все поддерживают это его предложение.
После «рюмашки» Володя начинает очередной вариант своего рассказа с поправками на вчерашние замечания.
Поначалу его изложение мало чем отличается от вчерашнего рассказа. Но потом оказывается, что, наполнив бутылку менее
чем на четверть, Джо посмотрел на часы, сказал, что опаздывает, отдал бутылку вместе с направлением в лабораторию Александру и убежал. Так что дальнейшее происходило уже в его отсутствие. Естественно, что в связи с этим Джо не мог знать подробностей и свято поверил анализам.
- Джо, значит убежал, а мы с Александром решили, что негоже сдавать почти пустую бутылку. Что могут подумать девочки из лаборатории о нашем друге! Что он настолько ослабел, что уже и бутылку не в состоянии наполнить. Или еще хуже: что он в состоянии наполнить, но из жадности не пожелал этого делать.
- Скажи лучше, что подумают девочки из лаборатории о вас самих, - поправляет его Вано.
- Да не в этом дело! – Володька продолжает свой рассказ. – Главное, что мы с Александром решили постараться и выручить друга. Добавили мы с Санькой в бутылку – а она еще на треть осталась пустой! А тут в туалет стал ломиться какой-то пенсионер с недержанием мочи: - “Освободите, - кричит, - помещение! Я из-за вас, гадов, уже полчаса не могу сюда попасть и больше терпеть не желаю! А главное - не могу!“ А ведь верно - туалеты в поликлиннике тесные - строители о пенсионерах не думают. Потеснились мы с Саней и пропустили старичка в кабинку, а тот немедленно влетел в кабинку и заперся там, но перед этим бутылку со своей мочой на подоконник поставил. Саня мне подмигнул, я схватил старикову поллитровку и перелил из нее ровно столько, сколько не доставало, в нашу бутылку из-под шампанского. А чтобы старик не волновался, мы ему, сколько перед этим отлили, столько и добавили – водой из-под крана. Когда мы пришли с полной бутылкой в лабораторию, лаборантки тамошние пришли в дикий восторг и говорят нам: - “Ну зачем же вы столько? Нам бы десятой части хватило...” А Саня говорит им: - “Нет уж, нам этого добра не жалко. Если надо, вы нам звякните, мы еще можем принести!”
- Выходит, что Джо может потреблять водовку наравне с нами? – уточняет Мрачный Вано.
- Об что речь! – заверяет Андреев.
И Славик в очередной раз наливает нам всем по полстакана ...

... А между тем на краю нашего палаточного лагеря неудержимо растут стройные ряды бутылок из-под водки. Это Мрачный Вано трижды в день аккуратно добавляет новые поллитровки к уже имеющимся, вызывая нескрываемый восторг всех проходящих мимо, особенно наших старых и новых знакомых из дома отдыха. 

20. Неожиданный приезд дядей из соседней области

В воскресенье в нашем лагере неожиданно высадился десант – четверо мужиков с сумками, полными провизии и бутылок,
отдюдь не минеральной воды. Это нагрянули дяди из соседней области, вернее из этой самой области, на территории
которой мы сейчас отдыхали. Полагаю, что читатель уже знаком с моим рассказом  "Дяди из соседней области". Поэтому повторяться не буду. Однако для тех, кто с этим рассказом не знаком, скажу только, что дочь Тимура Тимофеевича замужем за их племяником. Мы с ними познакомились как раз на этой свадьбе и, благодаря военной смекалке и дружеской выручке, сумели отстоять честь нашей области. Говоря другими словами, в честном поединке мы смогли выиграть дружескую встречу за свадебным столом. Проще говоря, мы оставили у этих дядей самые лучшие впечатления о питейных способностях мужиков из нашего славного и даже орденоносного города.
Как мы поняли, дяди прибыли, чтобы взять у нас реванш на их собственной территории. Ведь известно, что дома и стены,
в данном случае – деревья, помогают. На этот раз они были без тетей. Наверное, для того, чтобы встреча происходила на
равных.
Я уже писал, что дяди были примерно одной с нами комплекции. Причем такого рослого, как Саня, среди них не было. И такого упитанного, как Славка, тоже.  Зато по средне статистическим показателям они нам ни в чем не уступали. Сначала мы думали, что их проинформировал о нашем пребывании здесь Тимур Тимофеевич. Но  потом оказалось, что моя половина поделилась с Лидией Львовной, женой Тимура Тимофеевича, своими переживания по поводу пропажи
телеграммы о приезде Светы.  Лидия Львовна рассказала об этом своей дочке Томочке, та – своему мужу Жене, а уж он
немедленно связался со своими дядьями. Узнав, что мы находимся на их территории, дяди немедленно отправились к нам с визитом.
Я хорошо помню их появление на тропе. Помню, как обстоятельно они выгружали свою провизию. Помню, что перед тем, как сесть к столу, мы вместе с ними ходили на источник пить миниральную воду и принимали там холодный душ. Как
запаслись минеральной водой к столу. Как усаживались за стол. Как Славка говорил витеиватую речь о дружбе между
людьми, народами, государствами, а также отдельно взятыми коллективами и областями. Как с ответными речами по очереди выступали дяди и мы.
... А вот, когда и как дяди нас покинули, никто из нас на следующий день не мог припомнить. 
Тимур Тимофеевич говорил нам, что, по его сведениям, ночью за дядями приехали тети и увезли их, спящих вместе с нами
вокруг погасшего костра прямо на земле, домой. Причем тети очень боялись перепутать и захватить по ошибке кого-нибудь
из нас. Ведь,  как я уже писал, дяди были примерно одной с нами комплекции. Правда, такого крупного, как Саня, и такого круглого, как Славка, у них не было, и им обоим ничего не грозило. Но Володю, Вано или меня тети могли запросто по ошибке утащить вместо своих мужей.  И кто знает, не пришлось ли тогда кому-нибудь из нас троих (или даже всем троим) доживать свой век с чужой тетей. Не зря ведь народная мудрость говорит: “Отдай жену дяде, а сам иди к ... тете”? Но все обошлось.
Наверно, так оно и было, как рассказывал дядя Тимур. Во всяком случае, на следующий день об их пребывании в нашем
лагере напоминало только невероятное добавление пустых бутылок к уже имеющимся. Все это Мрачный Вано тут же
деловито собрал и выложил в отдельный ряд. Ни мы, ни дяди из соседней области потом не пытались выяснить результат этой встречи.
Скорее всего, как обычно, победила дружба...


Эпилог

Иногда мне видится такая картина... То ли поздний вечер, то ли начало теплой летней ночи. Поляна в лесу. Посреди поляны горит костер, отчего все, что за ее пределами, (палатки, тропинку, отдельные деревья) трудно разглядеть. Они лишь смутно угадываются. Возле костра стоит котелок с горячим крепким чаем, а чуть поодаль свалены использованные миски, ложки, кастрюли, котлы и поллитровые бутылки. А на приличном отдалении от костра виднеется канистра с холодной целебной водой от источника.
Вокруг костра сидят в живописных и небрежных позах и о чем-то беседуют четверо молодых мужчин со стаканами в руках, а над ними возвышается богатырская фигура пятого, тоже со стаканом в одной руке и подъятой кверху, на уровень лица другой рукой. В сидящих я не то что узнаю, а чувствую всеми фибрами души Володю, Славика, Вано и себя, а в том, который поднялся с места, дабы придать больше значительности своим речам, думаю, и читатели уже узнали Саню. 
Иногда я вижу у костра также лица наших старших товарищей – дяди Степы и дяди Тимура... Хотя откуда им было поздно
вечером взяться здесь, ведь они в это время пасли наших детей – Лиду, Свету, Вадика... Но самое удивительное, что и дети тоже видятся мне сидящими возле нашего костра...
Если читателя интересует, о чем мы говорим у костра, то, думаю, что, прочитав главу “Подарок любимого ученика”, он уже догадался, что один только этот рассказ пожилой преподавательницы должен был породить у нас разговоры сразу же по нескольким темам.
... О судьбе российких специалистов, волею судьбы оказавшихся в союзных и автономных республиках Союза. О людях, помогавших создавать науку, промышленность и даже культуру этих республик, а потом, когда появлялись национальные кадры, ими же выращенные, ставших ненужными...
... О том, что, в спешке создания национальных кадров в республиках, зачастую на ответственные места попадали не
лучшие представители этих народов. Что потом эти местные кадры очень часто всю свою энергию направляли не на науку, не на культуру своего народа, а на то, чтобы закрыть дорогу своим более талантливым, более достойным и более молодым соплеменникам...
... О неблагодарных учениках. И не только из союзных и автономных республик...
Это вдобавок к тем постоянным темам, которые волнуют каждого из нас по роду деятельности или интересов. Например:
- Возьмите пчелу... – говорит Славка и начинает рассказ о пчелах, ульях и меде.
- Рассмотим все с позиций теории нелинейных колебаний... – предлагаю я.
Володя на отдыхе не обращается к своим любимым древним римлянам, а рассказывает веселые истории из нашей жизни.
Даже старые анекдоты в его исполнении выглядят, как случаи, происшедшие с его знакомыми или коллегами. Ну, например, известно, что в советское время редко кто мог ездить за границу. И то после всяческих проверок и инструктажей. Вот как это подает Владимир:
- Васька Авдонин из механического цеха рассказывал. Недавно дали ему путевку во Францию. Вот жена просит его купить
ей французское белье. – “Нет, - говорит Васька, - я всю жизнь мечтал посмотреть стриптиз. Так что не проси. Я узнавал: тех денег, что нам поменяли на валюту, только и хватит на то, чтобы один раз стриптиз посмотреть”. – “Знаешь что, - отвечает, подумав, Дуська, Васькина жена. – Давай я тебе сама стриптиз покажу, а на съэкономленные деньги ты мне все же французское белье купи”. И начинает раздеваться. Раз – сбрасывает кофточку. Два – стягивает юбку. Три – комбинацию. Васька смотрел – смотрел и говорит: - “Прав был парторг – омерзительное зрелище!”
Мрачный Вано ограничивается ироничными репликами к нашим рассказам, а Саня не только чувствует себя, как рыба в воде, в любой из предлагаемых нами тем, но и в сотне других тем, рождаемых нами по ходу разговора...
... Никто и ничто не диктует нам эти темы для беседы. Никто и ничто не ограничивает наших взглядов, наших позиций,
наших фантазий...
Ничто нас не отвлекает.  Никто никуда не торопит...
Завтра не надо рано вставать на работу... У каждого впереди не только эта ночь, а целая жизнь. Жизнь, которая, как нам
кажется, еще не перевалила через точку перегиба, еще не начала катиться под уклон... 
Ветер беззвучно покачивает над нашими головами верхушки деревьев...
Вдали не столько слышен, сколько угадывается плеск волн Жигулевского моря...
Небо не поскупилось зажечь над нами все свои звезды...
Впереди у нас вечность...