Без панциря

Очень свежо, очень морозно, хорошо! Это хорошо ощущает каждая волосинка, длиной приблизительно три сантиметра по всей моей голове. Я только что из салона, где две мягкие, нежные руки с фиолетовыми ногтями творят чудеса в любое время года, суток , в любое, удобное для клиента время. Проституциирующее волшебство. За дорого. Теперь у меня нет денег на такси и нет сил на метро. Зато у меня новая прическа и новая жизнь, вернее, первых ее полчаса. Десять лет остались лежать грязно серым цветом в помойном бачке салона люкс. На моей голове это смотрелось немного живее и краше и называлось светло русый блондин. Теперь я рыжая. Восхитительно рыжая женщина-вамп с дефицитом волос и карманных денег.
Я сказала ему: Виталий, сделай из меня женщину.
Он удивленно вскинул правую бровь, заломил левую руку в локте так как мне никогда не заломить - локтем вперед, вздохнул и покраснел. Я подумала: Виталий, я знаю про твои фиолетовые ногти все. Стала бы я просить тебя!
Пожалуйста, Виталий, я буду женщиной, рыжей, худой, красивой и умной. Так я сказала, ну или , может, почти так.
  Пока он шевелил мягкими нежными руками над моей головой, приводя мою ауру в порядок через хаос открытого космоса, я читала ему стихи и он не просил меня помолчать, потому что это очень дорогой салон люкс, я уже говорила.
Солнце слепит меня и от этого слезятся глаза. Надо немедленно спеть или припомнить по номерам всех друзей и подруг, ведь эти старые мысли отчего-то лезут в мою новую жизнь и есть большая вероятность отравления ими всего моего нового организма в целом. Старые мысли. Я ставлю, ставлю точку, она резва и плодовита, немедленно преображается в многоточие. Я ставлю точку над и, над е, в конце предложения, в конце десяти только что отстриженных лет, там, да, там в мусорном бачке.
Мне не холодно. На мне длинная юбка, тяжелые ботинки и свитер любимого, в смысле любимого 52 размера. У меня немного слезятся глаза и я никак не могу подумать, как мне добраться до дома без сил и без денег, потому что в голове моей цифры и многоточия и больше ничего. Еще мне хочется курить. Я люблю себя за то, что курить мне хочется независимо от того, какие мысли я стараюсь удержать в своей голове, я могу абсолютно не думать, абсолютно и при этом хотеть курить.
Я закуриваю. Закуриваю и заглядываю в витрину, посмотреть как там на голове мои три сантиметра. Заглядываю и вижу - прекрасно, прекрасно и это не я. От этого мне становится весело, так весело, что я смеюсь. Мне не холодно, я курю и смеюсь. Неплохо, для начала жизни, совсем неплохо. Что -то там в прошлой жизни мне не нравилось, может быть я много болела или убила кого-нибудь, уже и не помню. Я чувствую, что еще пара другая отражений помогут мне кастрировать эту неугомонную точку, на самом деле. Пара- другая, это так мало по сравнению с десятью светло-русыми годами.
Не подскажете, не знаете случайно, где к Новому году можно раздобыть изящный панцирь на сердце, желательно золотой с россыпью изумрудов и бриллиантов? Девать некуда лишние баксы и очень уж больно бьется оно самое.  Очень уж больно. Намекает, что достойно большего и лучшего. Золотой панцирь пришелся бы в самый раз. Обязательно, если узнаете, пожалуйста.
Я иду пешком домой. Прохожие смотрят на меня как на красивую, стройную, рыжую  женщину-вамп, справедливо считая , что я такая была всегда. Совсем немного снега под ногами, ярко-голубое высокое небо и счастье в каждой  витрине. Я запомню эти первые минуты моей новой жизни. Еще я могу описать воплощение своей мечты с точностью до музыки утреннего пробуждения. Моя гамма - теплая осень: коричневый, кофе с молоком, оранжевый и зеленый. Моя ванная комната - только персик, шафали и пачули. Мои окна - только на запад , только громадные и очень высоко. Моя работа- дети и я добрее и теплее пледа на старом кожаном диване. Шоколад, конечно, и книги, много-много чужих восхитительных мыслей, живых, нескучных и тонких. Я сама себя обожаю, я много смеюсь, я свободна, я покупаю маме щенка йоркширского терьера, приученного к туалету (это важно!) , мой сотовый телефон поет мне «опавшие листья» и голосом лучшей подруги рисует перспективы ближайшего уикенда. В моей мечте нет ничего лишнего. Лишнее безжалостно и занимает слишком много места, так, что для тебя самой  почти не остается, я знаю.
Я дома. Звонок в дверь. Лай, топот, детский вопль победившего индейца, лязг замка и дружное АХ : свекровь, дочь и пекинес.
Смело, - говорит свекровь, прищуривая на меня глаз, - но рыжий цвет не твой.
Мой, -думаю я.
-Ты вся осталась такая же, только голова у тебя другая, мне нравится, - говорит дочь и уносится в свою комнату: она устала от бабушки за два часа моей новой жизни.
-Твой муж звонил, он задержится на работе, срочные дела, - говорит свекровь.
Я провожаю ее, подаю ей пальто, шапочку, шарф, улыбаюсь на прощание, закрываю дверь: в моей новой жизни не будет ничего лишнего.
В комнате у Мани моя новая аура чувствует себя превосходно. Маня смотрит мультик, хохочет, маленький ротик приоткрыт в ожидании новой порции смеха.
-Манюнечка, - тихонько зову я,- ты пойдешь со мной в новую жизнь?
-А мы поедем на метро или на машине? - она секунды на три выныривает ко мне и снова уносится на блестящем зонтике спасать Пинокио. Она сейчас никакая не Маня, а сверчок Джимини.
Мы пешком пойдем, поужинаем, возьмемся за руки и пойдем, -отвечаю я, но Машка уже не слушает, да это не так  уж и важно сейчас.