рассказ зуба

41

 ну а я смотрю из трещины. Кошка как сумашедший по кабинету бегает, матерится, листочки с полу подбирает… а как перья птичьи увидал, так затрясся весь. Позеленел, натурально со злости. Шипит: «Я тебя найду, Петя… Я тебя найду… перышки по ветру развею…» Отсиделись мы с мышатами моими, да бегом сюда. – закончил Зубов свой рассказ.
- Петя, ты просто герой! Гной! Гей! – восхищенно посмотрела на него женщина-Алексина.
     - Да ладно тебе, какой там «герой», скорее уж «героин»! - смущенно улыбнулся Зубов. – Честно говоря, страшно было очень. А самое главное, Саша, я понял, что смерти нет.   
         Зубов встал из-за стола и подошел к клетке с мышами. -
- Покормить бы их надо. – обратился он к Алексиной. – А  я бы от чаю не отказался.
    - Сейчас-сейчас! – судорожно подскочил Алексина. – Я мигом!
     Она вышел в центр комнаты, задрал широкую цветастую юбку и, некрасиво раздвинув гладко выбритые ноги, присел на корточки.
    - Подай кубок, Петя. – попросил она Зубова.
Протянув ей, человеческий череп со спиленным верхом, Зубов заметил, что *** у нее и вправду нет. «Правду говорил Максимка…» – вспомнил он неизвестного паренька с пятнадцатой страницы. (в авторском варианте рукописи, допрос Николаенко происходит на стр.№ 15) 
Подставив кубок под себя, Алексина звучно пернул и выпустил в него густую, желтовато-зеленую струю мочи. В воздухе запахло аммиаком.
   - Ваш чай! – улыбнулся она, протягивая Зубову наполненный до краев череп.
      Зубов осторожно, чтобы не пролить ни капли драгоценной жидкости, взял кубок из рук Алексиной.
   - Твое здоровье, Саша! – тремя глотками выпив жидкость, он вернул кубок Алексиной. – мяту сегодня ел? Чай с мятой – мой любимый! 
    - Спасибо, Петя! – смущенно потупил глаза Алексина.
       Зубов вытащил из кармана потрепанный томик, вырвал из  него лист бумаги, скомкал и протянул Алексиной:
   -  Дай вот мышам.    
Алексина пропихнул комок бумаги в клетку.
Мыши жадно набросились на бумагу, с сухим шелестом отталкивая, друг дружку. Вскоре от начала второй главы «Войны и мира» Льва Николаевича Толстого практически ни *** не осталось.
«Не велика потеря…» – грустно подумал Зуб.
Пододвинув клетку с мышами к самому лицу, Зубов стал внимательно их разглядывать. Мыши, почуяв неладное, перестали грызть Толстого и забились в угол клетки.
- Ладно, Саша, - хлопнул он ладонями по столу. – Времени ни   капельки не осталось, ни песчинки. Подай-ка вилку.
Зубов взял протянутую Алексиной вилку и сильным и точным удавом проткнул одну из мышей насквозь. От страшной боли та пронзительно зашелестела, из четырех ранок на пол клетки посыпались буквы.
- Быстрее! – крикнул Зуб Алексиной.
Суетливо, по бабьи поохивая, она открыл дверцу клетки и вытащил мертвую мышь наружу.
- Разворачивай! –приказал Зуб.
Алексина послушно развернул тугой комок туалетной бумаги, из которого была слеплена мышка.
Давай сюда! – Зубов с силой вырвал мятый листок из рук Алексиной. Она обиженно отвернулся, а Зуб принялся внимательно изучать коричневатые разводы говна, густо покрывающие листок... Так-так-так, так-так-так…- бормотал он себе под нос. – Ага! Нашел! Вот, послушай!
Схватив за уши сопротивляющуюся Алексину, он с силой развернул ее к себе, оторвал ее ладони, которыми он пыталась прикрыть глаза и уши, и принялся читать вслух:
    - Николаенко, в девичестве – Алексина. Не родственница? Шучу, шучу! – поспешно добавил он, увидев, как побелело от ужаса лицо Алексиной.
- Так, дальше: год рождения – сорок третий, - продолжал читать Зуб. – Встань заколдованный войн, какой-то небесный огонь… ну это из Толстого… к делу не относится… ага! Вот, нашел! 18-32, учитель химии… резко отрицательная позиция по поведу вакцинации, неоднократно замечена в смешивании pepsi и coca-колы…В 84-М по приговору Единицы направлена в действующие войска сроком на пять лет для удовлетворения половой поотребности радового состава. С 96 по 98 – принудительное захуяривание. Результат – отрицательный. Вот ведь сука! – Зубов с хрустом отодрал глаза от листочка и показал их Алексиной. Та согласно закивал головой. Зубов продолжил чтение:
     - В 99-м – повторное захуяривание. По результатам тестов в праве на существование объекту отказано. 26. 10. 99 объект умервщлен в 3-ем городском виварии г. Красноярска. Проведена выборка внутренних органов. Печень, селезенка, и яичники изъяты прижизненно. Отправлены на экспертизу в институт Печени, селезенки и яичников г. Москвы. Остальная требуха распределена среди сотрудников вивария согласно очередности , занимаемой должности и степени родства. Тело передано в Комбинат детского питания г. красноярска. Акт переваривания №651/760. Акт сборки и уничтожения детских экскрементов № 619/866. Череп передан на хранение в музей врагов этой ****ой психотронной войны г. Москвы… все, на этом мышонке ничего больше нет…
Алексина беззвучно и бесслезно плакал, обхватив голову руками.    - Ну что ты, глупая, - принялся утешать ее Зубов. – На войне – как на войне, тем более, на этой ****ой психотронной войне, когда не знаешь, где друг, а где – враг…где coca-cola, а где – pepsi. Вон, с Кошкой как получилось, а передозняк и тысячсной доли грамма не составил…
Алексина отвел руки от лица и просительно взглянул на Зубова.   - Может остальных – она кивнул головой в сторону клетки с притихшими мышами – прочитаем, когда Муса вернется?
- Нет, Саша, - Зубов потрепал ее по небритой щеке – читать мышей сейчас будем. Доставай вон того, самого маленького. Поймав визжащего от ужаса мышонка за хвост, Алексина вытащил его из клетки, ударом о стол переломил хребет, прокусив артерию на шее, высосал теплую кровь и лишь после этого протянул обмякшее тельце Зубову.
Развернув мышонка и расправив тонкую бумагу на столе, Зубов заскрежетал зубами:
- Так… этот мышонок про папку Максимкиного информацию хранил. Вот. Николаенко.… Прикинь, Саша, в мальчишестве – Пепперштейн! Ни *** себе, сказал я себе! Я то думал.…Так-так, Геннадий Генрихович, год рождения – тридцать второй. Так, тут из Толстого кусок идет. Вот, ****ь, послушай, Саша, как мышонок «Войну и мир» переварил!
Умело имитируя характерную хрипотцу в голосе, свойственную Толстому и вызванную, как полагали современники, неумеренной еблей, Зубов принялся читать:
“…ертвецки пьяный и ничего не сображающий Пьер увидел поджидавашую его Наташу словно сквозь в тумане. В висках стучала одна мысль, в штанах шевелилось одно желание – уничтожить красивое…
- Пьер! – окликнула его Наташа.
Красный туман закрыл мир полностью. Схватив даже не пытающуюся сопротивляться Наташу за волосы, он потащил ее в пустой школьный дворик, на ходу расстегивая на ней джинсы. Вместо молнии, на прорешке были пуговицы, поэтому пришлось повозиться. Прижатая к стенке, Наташа стояла молча, лишь иногда вздрагивала всем телом. Справившись с пуговицами, Пьер стянул Наташины джинсы до колен, спустил тонкие, полупрозрачные трусики, развернул, словно впавшую в транс Наташу к себе задом и полез рукой в ее влагалище, пальцами стал раздирать анус.
Внутри Наташина ****а была горячей и мокрою, Пьер развернул Наташу к себе лицом, надавив на плечи, заставил опуститься на колени.
- Не надо… пожалуйста, не надо! – жалобно зашептала она.
Но Пьер уже расстегнул на себе джинсы, вытащил член. Эрекции не было, словно ***, вдруг обрел разум и осознал, что происходящее – не банальное изнасилование, не игра в него, а сложная мистическая процедура, мистерия, еб ее мать.
Пальцами раздвинув Наташины губы, он впихал в ее рот свой так и не вставший ***.
- Соси, сука! – шепотом рявкнул он и со всей силы ударил Наташу головой о стену школьного здания.
Наташа, давясь и всхлипывая, стала сосать ***…»
 Так. Дальше неинтересно, порнография сплошная начинается! – сплюнул на пол Зубов, и брезгливо оттолкнув ногой Алексину, кинувшуюся слизывать харчек, продолжил:
- Вот, про Николаенко снова: по 98-ой включительно – ведущий фармаколог НИИ спинного мозга г. Красноярска. Автор учения о трех уколах  – pepsiуколе, cocaуколе и уколе Коли. Вплотную занимался проблемой двуполушарных людей. Приоритетная сфера деятельности – медикаментозное расширение сознания путем уничтожения линии горизонта и увеличения цветовой гаммы радуги…
- Прикинь, Саша, - прервал чтение Зуб, – сколько денег народных вот такие вот пидарасы проебали! 
Алексина сонно закивал головой. Зубов продолжил чтение:
- в 99-м отказался от добровольного ментального зондирования, сославшись на нездоровье… так, начинается.…В декабре 99-го – принудительное глубокое ментальное зондирование под прикрытием нейролептиков. Установлено… тут Саша, неразборчиво.… Вот, дальше: январь 00 – неудавшаяся попытка самозадрочения. По приговору Еденицы, после пластики прямой кишки этапирован в питомник «Красный китайский пес» пос. Козюлька, для удовлетворения половой потребности воспитуемых элитных чау-чау. Процент соответствия – 67.
  Март 00 – повторная неудачная попытка самозадрочения. Карантин. Полная кастрация, экстирпация простаты.
Апрель 00 – контрольное ментальное зондирование. Динамика отрицательная. Рекомендована лоботоомия.
02. 06. 00 – все-таки самозадрочился. Персонал ничего сделать не успел.
Тело предано. Душа в настоящее время находится в спецхране храма Христа-Искусителя. Согласно действующей инструкции запечатана в золотую колбу, уровень восемь.
Категория доступа: недоступна.
Сроки хранения: вечно. Аминь! – захохотав, кончил Зуб на пухлые Алексинские щеки. – Вот так, Сашка, понятно?!
Алексина растеряно поднял на него свои большие оливообразные глаза и вытирая сперму спроɷ 22свободное время.doc