Мысль 7. Надежда

И сосны, достигнув, наконец, предела, с треском воткнутся в небо, и страшно закричит выпь, забыв, что она не у себя на болоте, а в центре огромного города, населенного людьми, что никогда уже не будут танцевать, и волки, поджав от неожиданности хвосты, тихо сядут у ворот этого города, и прижмут уши. И звезды погаснут, оставив место одному лишь месяцу, и это будет невеселый месяц. Немного покачавшись, он замрет на месте, освещая ночь до тех пор, пока сам не уснет.

Река вдруг замрет от неожиданности, и окончательно запутается в паутине течений, она, леденея от ужаса, промерзнет внезапно до дна, даруя рыбам вечную, но отложенную жизнь... Влетит в замерзающий поток и застынет там с рыбами и табун безумных лошадей. Гривы их будут гореть, а копыта будут покрыты инеем. В лес будут то здесь, то там бить, молнии, стараясь не попадать в одно и то же место дважды. И птицы умолкнут навсегда. И черное крыло ворона станет седым.

Люди замолчат и перестанут понимать друг друга без слов.  Их домашние псы перегрызутся мужду собой и затихнут. Праздники превратятся в прощания и лишь прощания прощаниями и останутся. Сытым станет голодно, голодные  погибнут от обжорства, и по улицам будут идти здоровые на вид люди, но взгляд их будет направлен внутрь. На плечах у них будут сидеть летучие мыши и немые попугаи черного цвета. Город наводнят пустые трамваи и метро выйдет на поверхность.

Дни станут иссиня-черными, пустыми и гулкими, но людям в городе будет уже все равно.

Все это будет не сейчас.
А в день, когда умрет надежда.