Память проклятая

  Из щелей дуло. Большая металлическая форточка, поддаваясь порывам сильного ветра,
дробно колотилась о раму.
  "Фрамуга она называется, что ли?" - ни к селу, ни к городу подумал Пузиков.
  По земле быстро исчезающими полосами крутились кисеи стремительно закручивающегося
в вихрь снега. Вечерело. Пузикову не хотелось думать о том, как он поедет домой. Это были
неприятные мысли, и он отгонял их прочь.
  "Нара, вы не помните, в какую папку мы подкололи казанский наряд?"
  Нара оторвалась от своей писанины и подслеповато посмотрела в сторону Пузикова.
  "Не помню, Василий Николаевич. Кажется, в "Разное"."
  "А ответ где?"
  "Пока нигде. Письмо на отправке."
  "Зачем вы опять путаете? Я же предупредил, чтобы не подшивали без указания регистраци-
онного номера ответа!.."
  Пузиков рассердился и вышел покурить в коридор.
  "Так нельзя, - подумал он про себя. - Каждая мелочь омрачает существование. Надо дер-
жать себя в руках."
  Выкурив сигарету, он вернулся в отдел. Нара виновато вписывала номер в раскрытую папку.
Потом со вздохом поставила её на полку.
  "Василий Николаевич! Вам Канторович звонил. Просил вас зайти."
  "Давно?"
  "Когда вы выходили."
  В кабинете Главного было так накурено, что "хоть топор вешай". Пузиков подозревал, что не-
которые специально ходят туда, как в курилку. Покурят и уходят…
  "Привет, начальство! Сядь, посиди. Ты мне нужен. Что это?.. - обратился он к только что во-
шедшей девушке. - Вам же недавно печатали эти бланки. Не принимаю! Так и передай нача-
льнику. Ты ко мне?.. - высокий парень, казалось, не решался войти, а теперь решительно дви-
нулся к столу Канторовича. - У Чибисова был? Не был. Пойди, пусть он посмотрит и напишет
своё решение. Не знаешь, где он сидит?.. Извини минутку!" - обратился он теперь уже к Пузи-
кову и, взяв "пришлого" за локоть, выбежал с ним в коридор.
  Пузикову почему-то стало весело. Хоть он и привык к таким "финтам", но каждый раз его это
забавляло. Темперамент Канторовича часто проявлялся в совершенно неожиданных вариан-
тах, выплескиваясь наружу там, где этого никто не ожидал. Но, в принципе, Главный был хо-
рошим "парнем", добряком и балагуром. Его любили.
  "Сейчас, Василий Николаевич! - он снова вбежал в кабинет с каким-то листком, вычерчен-
ным на кальке. В зубах уже дымилась папироса. Следом вошла и остановилась, запыхав-
шись, высокая девушка в белом халате. - Это насчёт них звонил Поженян?" - Канторович ис-
пытующе посмотрел на девушку. Та недоуменно пожала плечами.
  "Вы из какого цеха?.. А почему не знаете? Поженяна знаете? Знаете! Очень хорошо! Извини,
Василий Николаевич, виноват!.."
  Он снял телефонную трубку и стал набирать номер.
  "Слушай, Сурен Арамович, ты о каких валах звонил? Ну вот! А тут возле меня стоит молодая
красивая девочка… Ха-ха-ха! В этом ты прав. Ну, ладно, ясно. Яс-но, говорю!! Я когда-нибудь
подводил?.. Хе-хе!"
  Он достал тушь, ручку и быстро подписал бланк.
  Затрезвонил телефон.
  "Кажется, городской, Яков Михайлович!" - сказал Пузиков.
  Канторович снял трубку.
  Пузиков посмотрел на часы. Ожидание тяготило. Тем более, что работы было, как говорится,
невпроворот.
  Яша кончил говорить и рассеянно посмотрел на Пузикова.
  "Извини, Вася. Дела, сам видишь! Ты что хотел?"
  "Вы просили зайти, Яков Михайлович…"
  "Ах, да! Совсем забыл. Что-то такое у меня к тебе было, никак не вспомню… - он потёр вис-
ки, одновременно роясь другой рукой в папке с бумагами. - Вот! Ха-ха-ха! А я-то думаю: что
он сидит здесь?.. Вот память проклятая!"
  Он вкратце рассказал Пузикову суть поручения.
  "Ясно?"
  "Ясно-то ясно, Яков Михайлович. Да ведь вопрос-то не мой. Есть же ведущая конструктор-
ская бригада по этой тематике…"
  "Э-э-э! Что ты, в самом деле? Бригада бригадой, но ты сделаешь это лучше, я знаю!"
  "Работы очень много, не знаю, как выкрутиться…"
  "Что ты так расстраиваешься? Дай часть работы мне, я сделаю!.."
  Пузиков понял, что пора уходить.
  "А как быть с согласованием? - спросил он. - Тут масса согласующих подписей. Кто меня
послушает? Я - человек маленький…"
  "Ты всё готовь. Это - самое главное. А подписать - всегда подпишем."
  Пузиков задумчиво шёл к себе.
  "Что пригорюнился? Аж согнулся как-то. Чем это тебя Яхонт наш так нагрузил?" - начальник
"той самой" конструкторской бригады Сергей Стрелецкий, бодреньким шагом обгоняя Пузико-
ва, слегка шлёпнул его по спине.
  "Лучше не спрашивай, Серёжа…"
  На составление проекта приказа ушло два дня.
  "Будете визировать, Яков Михайлович?"
  "А надо? Ну давай, раз надо. Так-с… Что ты тут мне напридумывал… Ну, что же, всё верно.
Только из ответственных меня убери, брат!"
  "А кого написать? Стрелецкого?.."
  "Зачем же Стрелецкого? Пиши себя!"
  "При чём тут я? Стрелецкого же работа! Чертежи, технические условия и всё прочее ве-
дёт он. И вдруг - на тебе! Что я - козёл отпущения что ли?"
  "Не горячись. Представь себя на моём месте. У Стрелецкого есть хоть один такой исполни-
тель, как ты? То-то же. Так кому бы ты поручил эту работу?"
  "Если так рассуждать, то у Стрелецкого никогда никого и не будет. Нет у них никакого стиму-
ла быть. Пусть учатся, пусть растут. Кто мешает?"
  "Ну хорошо. Я всё понял. Я скажу Стрелецкому, чтобы растил людей. Но и ты, по-моему, по-
нимаешь. Да или нет? Пиши свою фамилию и - вперёд!"
  Пузиков всё понял. В том числе и то, что больше к Канторовичу не подойдёт. Разве что за
подписью на акте готовности.
  Когда работа была сдана заказчику, и Пузикову тоже досталась небольшая премия. Кстати, наря-
ду с другими конструкторами, не принимавшими в этой работе никакого участия. Настроение
у всех было приподнятым и беззаботным:
  "Хороший всё-таки мужик наш Яхонт! На ровном месте премию "пробил". Не каждому такое
под силу!"
  Правда, Стрелецкий слегка настроение Пузикову подпортил:
  "Яков Михайлович тебе "подбросил" в окладе? Говорят, приказ на-днях подписали…"
  "Да, я слышал про приказ. Меня в нём нет."
  "Правда? А ведь он собирался, я сам слышал. Может быть, забыл?"
  "Может быть. Память у него, говорят, неважная. Закурить дашь, Серёжа?.."