Юрий торопливо зашел в квартиру

•
Юрий торопливо зашел в квартиру, закрыл за собой входную дверь, и облегченно вздохнув, начал расшнуровывать спортивные Romeo Gigli. Очередной, в непрерывной череде одинаковых звенышек золотой цепочки жизни день, похоже, завершился. Впереди был долгий вечер.
«Вечер в стиле «соло»… - расслабленно усмехнулся керамикой Юрий и начал расстегивать иссиня-черную Donna Karan. Из кармана выпал Paul Smith со вставками из змеиной кожи.
«Потом подниму». – решил Юрий, перешагивая через небрежно брошенные прямо в прихожей  Cdiem_Maurito Altieri, немного забрызганные осенней землей большого города.
Он прошел в холл, плюхнулся в любимый Hansgrohone, скинул, расстегнув лишь три верхних пуговицы, немного влажную на спине и подмышками Versus, включил Panasonic и, закрыв глаза, приготовился.
Почувствовав приближение первой волны, он встал, подошел к бару, налил полный бокал Bacardi, выпил залпом. Немного постоял, прислушиваясь к ощущениям внизу живота, стянул Dolce-Gabanna телесного цвета и зашел в ванную комнату. Налив Pharo до краев, он бросил в нее щепотку Aphrodita, запаха морской волны, и медленно-медленно вошел. Немного полежал, позволяя доверчивой воде целовать соски.
В голове проносились обрывки прошедшего дня. Вся эта ***ня с продажей 50% Игорю, покупкой 39% у Кольки, не возвращенные 2% долга Николаю Петровичу Никто, его, Николая Петровича, загадочная фраза о том, что «помни, Юрочка, мы все время мчимся на крыльях тайны…» несостыковки с пидорасами из «Де Бирс», похабная улыбка Ольги, желание ее расхуярить…
Юрий нахмурился.
«Надо прекращать все эти внутренние диалоги. – Решил он. – Пора, на конец, расслабиться!»
Он вылез из Pharo, и как был, без Dolce-Gabanna, Cdiem_Maurito Altieri и Versus, пошел в прихожую. Там, не включая Goldlight, нащупал на мягкой пушистости Gabber, выпавший из Donna Karan Paul Smith, открыл его и вытащил, наугад три приятно шуршащих бумажных прямоугольничка светло-серо-зеленого цвета. Он брал их в руки тысячный раз, но возникающая при этом, тепло-родная хрустящая волна из промежности в подмышечные впадины, не переставала поражать его своей нежностью.
«Здравствуйте…» - прошептал он трем волосатым мужчинам, как всегда  рифленно-строго глядевшим на него из овалов в центре прямоугольников.
Крепко зажав мокрой ладонью левой руки драгоценные портреты, он нащупал в кармане Donna Karan серебристый бок Nokia-98754.
«Ну вот, все готово».  – весело подумал он и зашагал обратно в Pharo.
Он поудобнее устроился в теплых запахах Aphrodita, нежно намочил неприкрытую властность прямоугольников и прилепил их. Один – под левым сосцом, второй – под правым, третий – аккуратно, чтобы не порвать раньше времени, обмотал вокруг ***.
«С кого бы начать?» – он еще думал, а пальцы жестоко-простодушно теребили матовую поверхность Nokia-98754.
Его загадочные внутренности отвечали на прикосновения пальцев Юрия  поросячьим похрюкиванием и подслеповатым подмигиванием.
- Але, Колька, ****ь! – заорал Юрий в упругую дырдочку, как только призывное попискивание сменилось грязным мычанием.
- ****ец, на ***! – продолжал орать Юрий, поудобнее перехватив Nokia-98754 в левую руку и запустив правую в густую волосню, залепляющую хуй. Началось теребилово. Постепенно, переходя от лобковых волос к основанию хуя – и дальше, к его обнаженной пещеристости.
Волшебная бумажка, влажнообнявшая ***, распухла и посерела.
- Продал, ****ь, за три писят! – сально орал Юрий в дырдочку. Ладонь, не переставая, гладила сквозь набухшую бумагу нежную пульпу ***. Его смешная головка, так и  не выросшая, пускала изумрудные пузырьки воздуха в толщу послушной воды.
Казалось, что пот потока цифр, отображающий магическое участие Юрия в трансформуле товар-деньги-товар, никогда не закончится. Рука, без устали, теребила мокрый и мягкий конец. На противоположном конце Nokia-98754 уже побывали  Игорь (56%, 72000USD, плюс-минус), Владик (мелочи, ***ня, жевачка), Светка (отдать 5 Игорю, через три забрать 23% пополам), Джон (Де Бирс).
В оконцовке, «для адреналиньчику», Юрий тихо и отвлеченно поговорил с Николаем Петровичем Никто о последних вестях с Сириуса. Волшебная бумага, имеющая на противоположно-свободной от строгих мужчин стороне, изображение глаза в треугольнике, к тому времени окончательно разволокнилась и забилась в кучерявость лобковой растительности. Мягкий червячок *** игриво трепыхался в переплетении молекул воды, и ставших ничем волшебных прямоугольников.
Рука устала. Юрий почувствовал, что пора кончать. Крепко зажав большим и указательным пальцами крайнюю плоть, он максимально оттянул *** кнаружи. Внимательно посмотрел на его трогательную беззащитность, вздохнул, нащупал на мраморной полке обыкновенный кухонный без названия, оставшийся от предшествующей жизни и, со всего размаха, ударил им по основанию хуя. Правая рука, как бывает, когда играешь с кем-нибудь – ну, держите вдвоем резинку, тянете изо всех сил, а потом приятель ее резко отпускает,  отлетела в сторону. Фонтан крови ударил вверх на семьдесят сантиметров, но грузно осевшее вниз тело Юрия, заставило превратиться его в яркую розу любви.
Боли не было.
Юрий зачарованно поднес отрезанный *** к лицу. Казалось, что он еще больше сжался в размерах. Трогательные мешочки яиц равномерно стукались о золотой браслет водонепроницаемых Ronson. Юрий перехватил хуй и задрал шкурку. В ярком зареве Goldlight, подобно  сбежавшей частичке радуги,  тряслась и переливалась полупрозрачная капелька! Хуй, уже отрезанный, кончил!
Юрий устало улыбнулся. Жизнь, смерть, онанизм утомили и заебали его. Но все должно иметь свое естественное завершение – как птицы весной возвращаются в родные края, как висит над земной Россией Россия небесная, как испаряется свободная вода…
«Юрий» открыл рот, и, как устрицу, всосал отрезанный ***, на мгновение задержал покрывшиеся гусиной кожей яйца снаружи, затем заглотнул и их.
Вкуса не было.
Тщательно пережевал, достиг уровня субатомности и понял, что все – ***ня, все - едино и неделимо, что кругом – только атомы натянутые на струны. А какая, на хуй разница, говно это, или шоколадка? Все – атомы! На стыке макро- и микрокосма элементы мирмири теряют черты индивидуальности, растворяются в абсолюте, ласково покачиваются на неописуемой волне энергии, весело облизываются шершавым языком Вечности, непотребно выябываются тысячеконечным хуем Бесконечности!
Проглотил и умер-умир.
Смерти не было.

•
Шли они долго.doc