Казнь бунтовщиков

               

С самого утра глашатаи носились по городу и на каждом углу читали указ мистера Дая. К полудню на площади Круглого Болвана собрались все дай-даваевцы. В центре площади высился, сколоченный из досок, помост для казни. На помосте сидел здоровенный палач и угрюмо точил напильником свои огромные зубы. Правый глаз его нервно подергивался.
Еще вчера этот здоровяк, а звали его сеньор Клац, мирно трудился при правительственной кухне. Хотя официально он действительно числился заплечных дел мастером. Но казней до сего дня не было. И сеньор только и делал, что заготавливал дрова своими мощными челюстями.
До вечерних сумерек на кухонном подворье чумазые детишки с любопытством наблюдали, как Клац с легкостью перекусывает стволы елей, берез и лип.  Клац! - и готово полено. Клац! - и готово другое.
Весть о предстоящем откушении голов взволновала сеньора палача до глубины души. Всю ночь его лихорадило от мысли “как бы не осрамиться в таком ответственном деле -  первой городской казни”. С рассветом бледный от переживаний мастер заплечных дел прокрался во двор для “генеральной” репетиции. Он с трепетом вложил в рот ствол молодой осины. Примерился! Клац! Хрусь!
- О-о-о-о! - взвыл сеньор палач, чувствуя, как вместе с поленом из его рта вываливаются два резца и клык.
Клац суматошно обследовал полено и обнаружил подлую диверсию. На откусе осины торчал большущий стальной гвоздь. Проклиная коварство злоумышленников, сеньор с ужасом понял, что ему при таком дефекте не справится и с чахоточной сосенкой.
Однако палач устыдился сообщить начальству о недостаче трех зубов. Теперь, сидя на помосте, он мучительно соображал, как же ему исполнить свои страшные обязанности левой исправной стороной рта.
Время шло. Было уже далеко за полдень, а казнь все не начиналась. Дай-Даваевцы с недоумением переглядывались. Наконец, парадное правительственного здания открылось и на площади появились мистер Дай в смокинге и Саран Зловредный в парадном мундире, весь обвешанный орденами и медалями. Следом несколько пехотинцев несли пустой сундук Дая.
- А ну-ка, господа, - задушевно обратился мистер к толпе, -  вывернем свои карманы и вернем  награбленное.
Услыхав такое, господа попытались незаметно дать деру, но вдруг увидали, что скрываться-то и некуда - вся площадь оцеплена плотным кольцом зеленых воинов. Смекнув, что им не отвертеться, и что драгоценности придется отдать, они дружно и громко заревели. От их рева вздрогнуло правительственное здание, задребезжали стекла в мрачных дворцах, зашатался помост для казни. Мистер Дай скоренько заткнул уши, а Саран Зловредный заорал что было мочи:
- Молчать! Кто еще хоть раз пикнет, того изрубят в капусту!
Перепуганные горожане тотчас притихли. А Дай подошел к маэстро Тарантини, который стоял впереди всех, и зловеще прошипел:
- Отдай что взял.
- Что вы, что вы! - затараторил в ответ профессор болтологии. - Я перед вами чист, как стеклышко. У меня ничего нет, - и стал усердно хлопать себя по тощим бокам, стараясь не задевать оттопыренных карманов.
Не слушая его, мистер Дай подозвал двух пехотинцев.
- Тряхните слеганчишка этого старого болтуна, - попросил он.
Пехотинцы не заставили себя долго ждать. Они схватили профессора за ноги, перевернули вверх тормашками и ну его трясти, словно грушу.
- Ой-ей-ей-ей-ей! - визжал Тарантини, а из его карманов сыпались и сыпались самоцветы и золото.
С остальными дай-даваевцами саранча обошлась не лучше. Вскоре сундук вновь наполнился до краев золотом и серебром, изумрудами и алмазами, сапфирами и рубинами, янтарем и жемчугом.
- Заболтайся, Дайсундук, - приказал мистер.
Крышка само по себе захлопнулась, а замок защелкнулся. Когда сундук унесли, Саран Зловредный, позвякивая наградами, каждая из которых была размером со сковородку, взобрался на помост.
- Сейчас, сейчас, - зашушукались дай-даваевцы, немного повеселев. - Сейчас: Клац! Хрусть! - и голова с плеч.
- Начнем казнь! - крикнул кровожадный полководец. -  Тащите бунтовщиков!
Из подвалов правительственного здания пехотинцы вывели мастеровых и Розу Розалию.
Первой должны были казнить хозяйку Розового сада. Ее втянули на помост и подвели к палачу. С высоты помоста она в последний раз оглядела бывший городок Роз, который теперь стал до неузнаваемости чужим.
- Готовсь! - объявил Саран.
Палач разинул щербатую пасть, скосил глаза и как-то неуверенно, боком приблизился к жертве. За миг до смерти, золотоволосая девушка с грустью подумала об отце, за которым некому будет присмотреть на старости лет, и о Маленьком принце, которого она полюбила всей душой.
“Давай!” - хотел, было, гаркнуть полководец, как внезапно...