Долина. глава 1

ДОЛИНА


1.
Замечен один интересный факт – на первое сентября в школы России, да и любой другой страны приходят много больше людей, чем в любые остальные дни. Причем! – приходят не принудительно, а, так сказать, по собственному желанию. Правда, в чем именно заключается это желание, никто толком объяснить не может.
В этот раз первое сентября стал воистину отвратительным днем для учеников одной из школ на окраине одного крупного мегаполиса в России. Многие вышли из дома в «традиционном наряде»: черный пиджак (под него обязательно одета белая рубашка), черные брюки и ботинки. Некоторые держали в руках цветы для своих учителей (спрашивается – за что дарить этим мучителям цветы?! За то, что они постоянно пытаются достать тебя и задают офигенную дозу так называемого домашнего задания, которая свалила бы и лошадь?!). Встретила же умненьких и хорошеньких таких «детей»… тридцатиградусная жара, распахивая свои ужасные теплые воздушные объятья.
Асфальт дорог в некоторых местах прогрелся до такой степени, что впору было на нем жарить яичницу. Особенно это было заметно некоторым человекам пожилого возраста в их легкой обувке, которые решили сделать утреннюю пробежку. И чего, спрашивается, не сиделось дома этим бабушкам и дедушкам, в их прохладных и уютных квартирах и домиках?!.
Но, так или не так, ко входу этой замечательной для некоторого меньшинства людей школы уже к восьми часам явились больше половины всех учеников. Шум стоял такой, что слова одного не в меру горластого «ребенка» были слышны даже на втором этаже школы, где в душной директорской собрались учителя.
Около входа в школу, на высоком еще не потревоженным временем крыльце, стояли молодой парень и красивая девушка и что-то говорили в неюольшие микрофоны, стоящие на подставах рядом с ними. Это были господа «обладатели золотых медалей» (хотя если посудить – а кто-нибудь из учеников проверял их? Ведь на публике они появлялись без медалей…). Их негромкие голоса тонули в реве толпы школьников, но все же если удавалось прислушаться, то можно было услышать слова, возвещающие о том, как хорошо учиться в школе и постигать новые знания. Нет, этот бред скоро сведет с ума… Достачно просто подойти к любому ученику среди толпы и просто спросить, хочет ли он сейчас учиться? Ответ его ясен, надеюсь, всем.
Впрочем, окончательные данные этого опроса совсем не интересовали двух учеников бывшего десятого – ныне одиннадцатого «А», стоявших около стены школы и неспешно о чем-то разговоривших. Один из них, самый разумный из всех «ребят», снял пиджак и рубашку, оставшись в серой футболке. Одежду он предусмотрительно положил в пакет, что взял с собой, надеясь после окончания этой занудной дребедени купить пивка и оттянуться по полной.
Так о чем же они, собственно, говорили?
-- Поганая школа, - сплюнул на землю «самый разумный», бритый парень с сигаретой в руке.
Да, забыл сказать: имея в виду весьма интелегентного человека, читающего эти сроки, я буду заменять маты простым, но, для некоторых, конечно же, грубым выражением – твою мать. Чтобы, так скзать, передать эмоции, переполнявшие в этот день людей.
-- Согласен, - нахмурившись, кивнул его собеседник, длинноволосый парень, так и не снявший свой пиджак. Впрочем, не было заметно, что он особо страдает от жары. Странный какой-то, скажу я вам по секрету… Да еще и не курит… Мутант какой-то. – Ты как лето провел?
-- Весело, твою мать (здесь был мат), - откликнулся бритый, затягиваясь сигаретой. – Я, понимаешь, работал эти твою материны (и тут тоже был мат) два месяца как какой-то грузчик, твою мать. А ты как провел это поганое лето?
-- Был в городе, - ответил длинноволосый. – Занимался всем понемногу – в огороде гнул спину, в комп рубился, книжки читал…
-- Как ты можешь читать? – На лице бритого отразилось сильнейшее отвращение. Длинноволосый пожал плечами.
– Вон Танька прет, - глухо буркнул бритый, бросив сигарету на асфальт. – Смотри-ка, какие у нее буфера… Эх, я бы их сейчас…
Длинноволосый усмехнулся, понимая, чтобы сейчас сделал его бритый и бесспорно образованный собеседник. Да, Танька Литвинова – спортсменка, между прочим – была… Не сказать, что красивой, но все ее недостатки сбрасывали на нет два упругих больших полушария на уровне грудной клетки. У нее были кроме них также длинные коричневые волосы, глаза цвета темного изумруда и неплохая фигура, которую некоторым личностям так и хоелось «помять».
-- Да и Светка тоже ничего, твою мать, - улыбнулся бритый. Правда, его гримасу сложно было назвать улыбкой. Это был скорее волчий оскал, и ничего более. – Да, у меня щас прям… - Он не договорил.
Длинноволосый вновь был согласен со своим оппонентом. Света Орлова несмотря на то, что была ниже Таньки, имела практически схожие пропорции, но имела и отличии. В отличии от Литвиновой у Светы были длинные темные волосы, тонкая талия и весила она намного меньше. Последнее – проверено.
-- Я думал, тебе Танька нравится, - проговорил длинноволосый.
-- Да какая к черту разница! Что Танька, что Светка – наслаждение ведь одно и тоже, - изрек мудрую мысль бритый. Какой образованный собеседник! – О, какие люди! Посмотри-ка…
Длинноволосый повернулся в сторону, куда глядел бритый, и заметил двух своих одноклассников – Игоря Зайцева и Пашу Зузякина. Они поздоровались и встали рядом, укрывшись в тени корпуса школы от палящего солнца, с изумлением глядевшего со своей высоты на непонятных людишек. Когда был холод и лили дожди – люди хотели солнце и жару. Так вот оно, солнце, во всей своей красе и лучами на выкате! Так ведь нет – теперь этим людишкам подавай прохладного ветра и влажного воздуха.
Люди, твою мать, выругалось солнце и скрылось за тучами лишь для того, чтобы потом вновь разить землю своими палящими лучами.
-- Что, на девок глазеете? – поинтересовался Зузякин, невысокий худощавый парень, беря у бритого сигарету и закуривая.
-- Ну не на тебя же, твою мать, - хохотнул бритый. – У тебя и грудь плоская, и ноги кривые… А я ж не гей! Вот они бы тебя с удовольствием тебя пощупали…
Паша попытался толкнуть его в плечо, но промахнулся. Я снова восхищаюсь бритым! Мало того, что он довольно просто изложил умную и главное – главное! – правильную мысль, так он еще и ловок! Ай да бритый, ай да сукин сын…
-- Вон банда идет, - с улыбкой произнес Паша. – Конопатый, ушастый и чокнутый…
Трое засмеялись, длинноволосый ограничился лишь легкой усмешкой. Правда, направлена она была отнюдь не к «банде».
Конопатого, наводящего страх и ужас на школьных учителей тем, что очень-очень любил врать и мог соврать так, что не распутал бы и Шерлок Холмс, именовали «Машкой», не забывая, правда, его настоящее имя -  Мишка Панфиловцев.
Ушастый является ходячим приемником, принимая информацию прямо из воздуха. В ухе у него был маленький приемник, что на самом деле являлся родинкой, только какой-то мутированной с помощью радиации (фраза Игоря). Звали его Эдик Кирдулин.
Чокнутым называли Серегу Квадратных за его чересчур непонятные и иногда прямо скажу идиотские высказывания, сказанные тоном долгожителя-наркомана.
С ними кивком поздоровался только длинноволосый, остальные посчитали, что этот жест был бы выше его достоинства.
-- А вон еще девки, - усмехнулся Игорь. – Какие габариты…
-- Ты на кого смотришь? – иронично изогнул бровь бритый. – На этих салаг?!
Длинноволосый обжег его презрительным взором.
Первой шла Танька Мардоцких, за ней «плоская» - выражение Пашки – Анька Шарипова, слева от нее русоволосая Юлька Котлетова, а справа Ольга Землянова. Они все не отличались хорошими пропорциями, но каждая была по-своему привлекательна. По крайней мере, это было мнение длинноволосого.
-- А ты чего молчишь? – посмотрел на него Пашка. – Воды в рот набрал?
-- Нет, - усмехнулся Игорь. – Просто он не может смотреть на девок после того, как нас покинула Машка.
Длинноволосого посетила вспышка ярости. Это заметил только бритый. Именно это и отличало их – бритого и длинноволосого – от других; они умели читать по глазам, то, что скрывалось у человека в душе.
Маша… Ее портрет восстал перед его взором. Длинные русые волосы… зелено-серые глаза… нежная ласковая кожа… горячие теплые губы… Внутри длинноволосого словно пылал ураган, разрушая все препятствия на пути к этим ранящим душу воспоминаниям. Сколько, сколько раз он запрещал себе даже думать о ней, но нет – все оказалось тщетно.
Эх, как бы он хотел поговорить с нею, объяснить ей все, обнять и никогда-никогда больше не отпускать! Да, он был не прав, но он изменился!
Она сказала, что это не судьба. Но кто решил, что судьба все должна делать за нас, людей? Кто-нибудь когда-нибудь видел эту коварную и подлую злодейку, разрушившую жизни миллионов людей?!
Терпение, длинноволосый. Терпение. Великая Река течет быстро, все изменится и забудется. А если нет, то клянусь честью Сварога, ты найдешь ее и скажешь все, что не смог сказать ранее. Скажешь, что любишь ее, скажешь, что без нее твоя жизнь – ад, скажешь…
Да многое ты ей скажешь, длинноволосый. Но это будет не сейчас и не завтра. Это будет потом, понимаешь, потом! Ты человек, и не стоит тебе гнуть спину перед злодейкой-судьбой. Вольному – воля!
... Игорь хотел еще что-то добавить, но бритый посмотрел на него таким многообещающим взглядом, что он не осмелился съерничать еще раз.
-- Почему нам не дают? – с тоской в голосе произнес Зузякин.
Длинноволосый не сдержался и засмеялся. Хорошо еще, что Пашка не понял его, смеха, значения.
-- Сложный вопрос, - задумчиво обронил бритый. – Как сказал один хороший психолог – потому что не просишь. Девчонки тоже часто задаются этим вопросом, просто у нас разная психология. Не беру наших – они уже испорченные, цивилизованные, мать вашу! Нормальным – повторяю еще раз – нормальным девчонкам нужна любовь, ласка, понимание… Нет, чтобы как мы, пользовались жизнью и брали от нее все. Им всё прынцы сняться да вечная, до гроба, любовь. Надо пользоваться жизнью, а то она слишком коротка, чтобы ее тратить на такие сказки, как любовь!
Пашка и Игорь зааплодировали – они принадлежали как раз к числу последних, получавших от жизни всё и любыми способами Длинноволосый стоял с непроницаемым лицом – этот выпад был нацелен в него. Он отвернулся и заметил еще двоих своих одноклассников, Захара Каверина и Аркадия Денисова. Причем если последний был одет «как полагается», то Захар вырядился в обычные джинсы и легкую майку. Вот что значит разумный (не путайте со словом умный) человек.
Подошли, пожали руки своих «сокаторжников». Бритый смотрел на Каверина с таким презрением и брезгливостью, что это отразилось даже в его поведении и виде.
-- Как хорошо вновь встретиться с одноклассниками, - воскликнул жизнерадостный Аркадий. – Когда бухать будем?
Игорь и Пашка засмеялись, бритый промолвил с улыбкой:
-- Алкоголиком ты станешь, Аркадьич, пьяницей, истинно тебе говорю!
-- Да я ж совсем немножко, - отмахнулся Денисов. – Так, бутылки две-три в день…
-- Ясно, - кивнул бритый. – Ты ж не Захар! Он у нас салага.
Длинноволосый вздохнул, видя глаза Каверина. Он ничего не мог сделать с бритым – тот бы его просто согнул, как тряпку.
Пирамида власти. Сильные стоят на слабых. Культ силы был создан очень и очень давно, но действовал и в наше не самое лучшее время. Сильные обижают слабых, слабые тех, кто еще слабее и так до дна пирамиды, до дна человечества.. Несмотря на все, слабых всегда будет больше. И они будут поддерживать тех, кто их обижают, и не потому что верят и доверяют – потому что бояться.
… Захар смолчал. Бритый покосился на длинноволосого и усмехнулся краешками губ.
Их разговор прервали. К ним подошла их классная руководительница, молодая коротковолосая женщина. Пашка сразу выкинул недокуренную сигареты, но в этом не было необходимости –классная их не ругала за курение.
И вы еще говорите о какой-то дисциплине. Если позволять людям одни вольности, то они будут тянуться к другим, еще более калечащим организм и безнравственным. Это следствие закона возрастания энтропии – все стремится к абсолютному хаосу, распаду и в итоге коллапсу. И если р а в н о в е с и е нарушено, то человек уже перестает быть человеком. Ведь для того людей и создали, чтобы совместить, казалось, несовместимое – порядок и хаос.
А вы еще говорите о дисциплине…
Новый школьный учебный год – последний для учеников одиннадцатого «А» - начинался, врата принудительно-исправительной колонии открывались, палачи рассаживались по своим местам.


Вскоре жара спала и уже в четыре часа дня можно было спокойно выходить на улицу, не боясь получить солнечный удар от ставшего злым и обиженным на людей солнца.
Впрочем, ни длинноволосого, которого мы впредь будем называть Темным, ни бритый, который разрешил называть себя Серым, не боялись жгучих солнечных лучей, будучи сами как бы сотканы из энергии Солнца.
Темный и Серый не были друзьями, несмотря на то, что частенько вместе прогуливались и о чем-то беседовали. Их связывало нечто иное, чем дружба.
Они вошли в парк и вскоре добрались до недавно покрашенной лавочки, на которой никто не сидел. Бритый уселся на нее, Темный присел рядом. От внешнего мира их отгораживали деревья с двух сторон да огромный фонтан в виде звезды, из краев которой лилась вода.
-- Хорошая погода, - произнес Серый, закуривая сигарету. Темный кивнул, погруженный в свои невеселые мысли.
Разбуженная память давала о себя знать.. Те обрывки ранящих душу воспоминаний, которые он с таким изгонял из своей головы, вернулись. Вернулись только для того, чтобы невидимым клинком ранить его ставшее каменным сердце.
Боль сдавила его своими безжалостными тисками. Слишком многое он хотел выкинуть из своей головы… Вы, наверное, читаете и смеетесь – парень еще молодой, у него еще все впереди… Это не так.
Из практически всех разумных существ человек живет меньше всех. Неужели период в двадцать лет такой уж большой? Не смешите меня, пожалуйста. Если возможность любить есть – нужно ею пользоваться. И не будет как в одной известной песне: поезд наш ушел, подождем другой. Человек не уникальное существо, чтобы ему доверять второй шанс. Любовь – это чувство, которое помагает нам обрести спасительое равновесие. Казалось бы, чего проще – полюбить и вот твоя жизнь – рай…
Это не так. Что для современного человека любовь? Давайте думать. Спросите себя, что именно вы ищете для себя в любви? Многие ищут только секса – и ничего более. Никто не спорит, важная вещь; но подумайте тогда вот о чем – если убрать то примитивное желание, доступное многим зверям, то что останется? Представьте себе – и улыбнетесь. Если вас не вырвет.
…Где-то я уже это говорил…
Не буду описывать, что такое любовь. Каждый человек, не зависимо от того, кто он – убийца или призедент страны (иногда это одно и тоже) – получает в жизни шанс окунуться в бездонные океаны любви. Но есть шанс утонуть, поэтому некоторые проходят мимо, некоторые в страхе убегают, не желая губит свою жизнь ради чувств, и лишь единицы осмеливаются встать на мостик корабля, идущего сквозь страшную бурю в сердце самой Смерти… Ведь любовь – это не только и не столько счастье, сколько горе, боль, печаль, грусть, отчаяние, ревность, страх. И лишь за этими неприступными горами кроется желанная долина любви, через которую протекает Великая Река времени и в которую так хочеться попасть, чтобы скрыться от мира и его назойливых делах.. Любовь – это и лодка, и весла, помогающие остаться на плаву.
-- Думаешь о Маше? – с усмешкой спросил Серый. – Чего ты поплыл? Я же вижу твое состояние, от меня не скроешь.
-- Чего ты хочешь? – глухо спросил Темный, не поднимая голову.
-- Что я хочу? – вскочил с лавки бритый. – Я хочу, чтобы твоя тупая башка поняла наконец – л ю б в и  н е т! Все это сказки для малышей и идиотов! Понимаешь, Темный? – для идиотов, коим ты не являешься! Если бы твоя Маша любила тебя, она бы никогда не бросила тебя! Никогда и ни за что!
Темный молчал.
-- Она не любила! – продолжал Серый. – Разве ты бы позволил Судьбе управлять твоей жизнью? Направлять твою лодку в Великой Реке? Ответь мне, Темный?
Темный молчал.
-- Ты молчишь? – прищурился Серый, понизив голос. – Что же ты молчишь, Темный? Она не любила тебя, признай это, посмотри правде в лицо. Да, ты ей нравился, но она н е  л ю б и л а! Потому что если бы любила, то не простилась бы – у любви нет преград.
Темный молчал.
-- Так чего же ты ждешь сейчас? Что твоя Маша вернется к тебе? – Серый усмехнулся. – Так бывает только в бразильских сериалах. Но – не в жизни. Чего ты ждешь? Да протяни ты руку – и всякие там Светки или Таньки будут твоими! Неужели ты не подождешь месяц, пока они в тебя поверят, ты, вольный! Да они сами изнасилуют тебя.
-- Я – не ты, - ответил наконец длинноволосый, подняв глаза, полные боли и предсмертной тоски. – И я люблю Машу!
Серый застонал сквозь зубы, подскочил к скамейке и взял его за плечи.
-- Посмотри мне в глаза! – говорил он. – Посмотри мне в глаза, Темный. Я не вру! Л ю б в и  н е т! Ты не сможешь продержаться, не сможешь.  Никто еще не смог из нас выдержать Око Одиночества, даже духи Великой Реки. Я хочу тебя спасти, нас ведь так мало осталось!
-- Но я – не такой, как ты, - усмехнулся Темный. – Ты что, думаешь, что я не знаю о духах Великой? Я знаю, что они страшаться Его. Я ведаю, что не один еще уроженец Долины не справился с Владыкой Башни.
-- Так чего же ты ждешь?! – вскричал Серый. – Неужели ты не замечешь Темный Плащ за своей спиной! Он с каждым днем все длиннее и длинее – еще не много и ты проиграешь!
Длинноволосый покачал головой.
-- Неужели ты не ведаешь о  н а с т о я щ е й  долине, в честь которой назван наш мир. Наш, а не тот, в котором родились телесные оболочки. Да, дорога через Семериду трудна, но за ней скрывается счастье!
-- Раз ты заговорил о Долине, позволь, я тебе кое-что напомню, - уже спокойнее сказал бритый. – Ты знаешь, что находится рядом с землями беров? Башня Одиночества и ее недремлющее Око! А горы? Горы, Темный! Страх, измена, ревность, слезы, тайна, грусть и смерть?
-- Чего это ты о них вспомнил? – подозрительно прищурился Темный. Куда-то его собеседник клонил.
-- Попробуй, - уклончиво ответил Серый. – Сходи на сегодняшнюю дискотеку. Сходи туда, Темный, и ты не пожалеешь, клянусь духами Великой Реки!
Темный медленно кивнул. Что-то за всем этим крылось, какая-то подоплека была в словах Серого. Что ж, надо сходить, чтобы понять, что придумал его заклятый друг и умный соперник.


Он вышел из дома около шести. О дневной жаре уже никто не вспоминал. Солнце скрылось за подступившими очень низко тучами, но дождя не было. Температура воздуха упала, но не намного, подул неожиданный северный ветер. Впрочем, он был ему только рад.
В классе уже царил запах спиртного. Внизу, в большом спортивном зале, уже играла танцевальная музыка.
Серого не было. Захар, Пашка и Игорь сидели на партах и распивали пиво. Девчонки – Танька Литвинова, Ольга и Светка – стояли около зеркала и поправляли свои прически. Остальные, видимо, уже были на дискотеке.
-- Что, уже? – с улыбкой спросил Темный, подходя к парням.
-- Конечно, - ухмыльнулся Игорь. – Потом, возможно, сходим за «водярой».
Темной покачал головой и вышел из класса. Спустившись по лестнице вниз – их класс находился на третьем этаже, - он прошел по длинному коридору мимо раздевалки и завернул направо. Около стенда «почета» стоял Аркадий с кислым лицом.
-- Что случилось? – подойдя ближе, спросил Темный.
-- Да так, - отмахнулся Аркадий. Он не хотел о чем-то рассказывать.
-- Ну, ладно, - пожал плечами Темный и зашел в спортивный зал, из которого уже вовсю гремела музыка.
Народу было немного. Многие сидели на лавке около стены, танцевали практически одни девчонки в своих откровенных нарядах. Он заметил Мардоцких и Шарипову, что были практически обнажены – Таня танцевала в короткой майке, открывающей плечи и живот, и оче-е-ень короткой юбке, обнажающим в некоторых моментах даже энное место.
Покачивая головой, Темный хотел уже удалиться – Серого так и не было, - как заметил Марию Вишневскую, которая не пришла сегодня утром на первое сентября.
Что скрывать – она ему нравилось. Невысокая, с иссяня-черными волосами, цвета небесного льда глазами, она была одета в светло-красную облегающую фигуру майку и не стесняющие одежду джинсы. И в этой одежде она была прекрасна.
Но отношения их были только на приятельском уровне. Темный никогда не ссорился с ней и во всем помогал, но дальше простой помощи дело не заходило. Тем более у нее был парень в институте, а разбивать пары Темный привычки не имел.
Она тоже заметила его и вскоре оказалась рядом. Танцевальная ритмичная музыка сменилась инструментальной медленной. Некоторые парни и девушки уже танцевались, обнявшись. Мария, появившияся рядом, тихим кокетливым голосом произнесла:
-- Потанцуем?
Темный схватил ее за руку и до боли вгляделся в ее синие глаза… и не увидел там ничего, кроме скрытого интереса и вызова.
-- Потанцуем, - легко ответил он и обнял ее за талию; Мария закинула ему свои руки за шею.
Темный думал. Возможно, Серый был прав – никто еще не выдерживал давления Башни Одиночества. Ее Владыка никогда прежде не проигрывал, все, вступившие в схватку с ним, погибали или ломались, бесславно сложив свои головы перед вратами Башни.
Но выбора у Темного не было. Вернее, все-таки был. Он мог умереть и обречь себя на самое обычное посмертие, через которое так или иначе пройдет  к а ж д ы й  человек, родившийся в этом мире. Или ждать того момента, когда Владыке Одиночества надоест играть с ним и он просто станет одним из жителей Закрытого Города, в молве также именуемым Город Обреченных.
Одно другого не лучше.
-- О чем ты думаешь? – тихонько спросила Мария.
Темный очнулся от своих невеселых мыслей и поморщился.
-- Да так… Ни о чем…
-- Ты грустный… Почему? – с улыбкой поинтересовалась девушка, пытаясь прижаться к нему, но его руки держали ее крепко и не позволяли вступить в так называемую «интимную зону».
-- Не знаю, - ответил он. – Я не знал. Что я такой, от тебя это слышу первый раз.
Мария кивнула. Было видно, что она хочет ему что-то сказать, но все не решалась это сделать. Наконец она переборола себя и спросила недрогнувшим голосом:
-- Проводишь меня до дома сегодня?
Темный усмехнулся в душе. Проделки Серого, он любит такие игры, провались он в каменные чертоги горы-Смерти.
Слишком многое было за те лета, что прожил Темный в этом мире. Он знал о Долине практически с самого рождения в этом мире, словно эта информация была заложена в его душу изначально. А когда появилась возможность проникнуть в седце мира – не этого, другого, - то он испугался. И Маша ничего так и не узнала.
А затем была боль разрыва, которую уроженцы Долины чувствуют в тысячу раз сильнее, чем обычные люди. Боль, которую не могли смягчить даже всемогущие духи Великой Реки. Эта боль давила и разрушала душу. В конце концов, на последнем осторвке Океана Слез, между земным миром и Долиной, его спас кто-то. назвавшийся Капитаном. Он не дал ему навсегда уйти в воды Океана. При любой этой попытке Капитан вставал стеной и не допускал ни малейшей ошибки. А потом вссе кончилось, но лишь для того, чтобы ожить призрачным клинком сейчас.
Темный кивнул, отвечая сразу и Мари, и собственным мыслям. Может, это помогли своему дитя неведомые Строители Долины? Может, они зовут его, чтобы он обрел долгожданный покой?..
Когда это ты надеялся на вышних, Темный? Не ты ли, напомни мне, насмерть вцепился с судьбой и бросил вызов доселе непобедимому Одиночеству?
Молчишь, Темный? И правильно, тебе нечего ответить. Ты не привык к тому, чтобы за тебя отвечали и думали другие, возможно, для тебя это единственный путь. Но Плащ за плечами, Темный. Ты думаешь, Он накинул его тебе случайно? Глупец ты, Темный.
Она стоит перед тобою, такая милая, нежная, желанная. Так чего же ты ждешь, Темный? Небеса не расколяться и не явяться сюда Бллистающие Рати Создателя, если ты обнимешь ее и поцелуешь? Не ценишь ты жизнь, Темный, ай да не ценишь. Это, может, твой последний шанс на штурм Семериды, а ты?..
Глупец ты, Темный. Истинно глупец.
Долина ждет тебя, разве ты не чувствуешь это? Она подвергается все большему натиску нового мирового порядка, даже Владыка не спасется от его разрушительного дыхания. Долина ждет тебя, Темный, ибо спасти ее можешь только ты – или Серый. Мало кто осмелится помешать Новому, но разве ты не вышел на смертное поле. Когда тебе противостояла Судьба, что не судьба-то и вовсе. А просто очень сильный эгрегор темных сил?
Долина ждет, Темный.
Музыка кончилась, вместо нее заиграла еще более танцевальная, чем даже ранее. Он вздохнул и посмотрел на удаляющуюся Марию. Она была очень красива, если не сказать более. Что же тебе еще надо, Темный? Любви? Возможно. Она возникнет, если вы будете вместе. И вообще – с чего ты решил, что  л ю б и л? А, Темный?
Молчишь? Молчи, Темный. Больше тебе ничего не остается.