Черное под белым

                Черное под белым


      Ночью выпал первый снег. Белые, укрытые чистейшим природным, но, увы, в этот день недолговечным покрывалом улицы прорезали грязные, мокро-черные линии дорог, по которым мчались машины, разбрызгивая по сторонам, на чистейшую простыню, укрывшую продрогшую землю, комья липкой грязи. Бело-серое небо, низко повисшее над городом, таило где-то в своих пуховых объятиях неяркое солнце, сокрытое от глаз мягкой небесной пеленой.
      Я открыл окно, и в комнату ворвался морозный утренний воздух. Еще не такой холодный, чтобы заставить меня поспешно закрыть окно и побыстрей вернуться в постель, под теплое одеяло, но все же достаточно студеный, чтобы я содрогнулся и передернул плечами.
      Подошел мой кот и лапкой поскребся о стену, просительно глядя вверх, на меня. Он уже старый, однако и ему интересно, что же происходит за окном, на улице. Я поднял его и посадил на подоконник, присыпанный морозным белым пушком. Кот приподнял одну переднюю лапу, неприязненно, брезгливо оттряхнул, затем уселся-улегся на все четыре лапы, сжался, превратившись в большой белый, с рыжими подпалинами комок шерсти, с двумя любопытными желтыми глазищами и розовым носом-пятачком, и стал с интересом поглядывать вниз, на улицу, изредка обращая внимание на мелькающих то здесь, то там голубей.
      Утро. Седьмой час. Суббота. На улице – лишь двое собачников: оживленный парнишка, гоняющий своего веселого терьера, и взрослая степенная женщина, чинно выхаживающая неподалеку от паренька со своим маленьким визгливым пекинесом. Женщина все время морщилась и зевала, прикрывая рот рукой в черной перчатке. Видимо, она еще полностью не проснулась.
      Здорово пахнет холодный воздух. Неясно чем именно: чем-то неуловимо зимним, чистым, свежим, но, безусловно, прекрасным и приятным. Было бы хорошо сейчас выйти на улицу и окунуться с головой в морозную свежесть, пока что не запятнанную неясной городской суетой и безразличными лицами людей, обеспокоенных повседневным стремлением вперед, к незаметному растворению в холодной реке времен.
      Однако действительно становится холодно. Я спускаю кота на пол, и он тут же отряхивается и бежит на кухню к своей миске. Я закрываю окно, и комнатой вновь овладевает искусственное тепло, идущее от нагретых батарей. Свежесть и морозная легкость уходят, как и все в этом мире.
      Невидимое за облаками солнце катится по небосводу, но вокруг все по-прежнему серо, бело и прохладно. На улицы вступил обычный городской шум, но сегодня он несколько иной. Более спокойный, что ли…
      Стучали по подоконнику капли тающего снега, что сперва, ночью, я принял за стук дождя. Расчирикались веселые даже в этот первый день зимы воробьи. Гудят машины. Лают во дворе собаки. Медленно, легко и плавно падают с небес белые хлопья. Я тоскливо сижу на диване, машинально глажу кота и, невидящим взглядом уставившись в пол, вспоминаю вчерашний день.
      Боль каленым железом выжжет на сердце, в душе жестокую рану, ноющий ожог. Рана зарубцуется, но шрам останется. Снег растает и обнажит черную, холодную землю, впитывающую в себя всю сырость и замерзающую от наступающих холодов.
      Но почему-то я абсолютно спокоен. Первый снег. Такой чистый и белый. И такой теплый.
      Вчера я хоронил лучшего друга.