Аэробика в сумасшедшем доме

Весь мир – театр.
Люди в нём – актеры

Вильям Гоголь



«Аэробика началась! Аэробика!» – несётся по коридору. Из палат выскакивают больные, собираются в единый поток и, преодолев сопротивление узких дверей, рассыпаются по телевизионной. В центре потока движется плывёт летит идейный лидер и вождь Борька Юзов. Он Бог, он гений, он душа аэробики, и он идеально сложен. При росте метр восемьдесят пять он весит 150 килограммов. Это сама гармония, это ответ всем, кто верит, что её не существует. Она есть, она перед вами!
Его танец завораживает. Каждый килограмм жира трясётся удивительно ритмично и выразительно. Танец начинается с головы, спускается вниз по плечам, переходит на грудь, потом на живот (О, этот танец живота!), потом ещё ниже.
Бесспорный лидер.
Но в последнее время у него появился конкурент, новенький, в короткий срок завоевавший кличку Штирлиц и звание заслуженного онаниста. Он полный антипод Борьки Юзова. Борьку всеобщее внимание вдохновляет, Штирлица – ввергает в растерянность. Он старается быть незаметным, сидит в последнем ряду, развернувшись параллельно экрану, и выглядывает из-за одного известного только ему дерева.

Но самый больной в этой кампании – телевизор. Слишком много мастеров пытались его лечить. Продольные полосы бегут по экрану снизу вверх. Один из мастеров заходит с тыла, производит хирургическое вмешательство и убирает полосы с экрана.
Но количество гимнасток удваивается.
Второй мастер отталкивает первого, выполняет свои действия и возвращает количество гимнасток к исходной величине.
Но экран становится мутным как лондонский туман.
«Да-а, накурено у них!» – пытается кто-то проявить самообладание. Но шутка не находит понимания. Нельзя смеяться, когда у людей настоящее горе.
Наконец некто, сидящий в первом ряду, не выдерживает, подскакивает к телевизору и лихорадочно стирает пыль с экрана.
И свершается чудо! Экран проясняется и даёт идеальное изображение. Звук также становится нормальным. Герой дня восседает на стуле как на облаке. В сравнении с ним Иисус Христос – жалкий дилетант.
Но вот уже ничто не мешает больным созерцать праздник жизни. И, как это часто бывает, материальный достаток оказывает деморализующее воздействие. Прежде монолитный коллектив единомышленников раскалывается напополам. Одна половина болеет за брюнетку, стоящую в дальнем правом углу. Другая половина считает, что блондинка в синем купальнике намного лучше. Только в одном все согласны: обе гимнастки – сексбомбы.
Напряжение возрастает. Гимнастки переходят к упражнениям для бёдер.
В кадре блондинка.
Камера медленно ползёт вниз, приближаясь к заветной цели.
Ещё немного.
Ещё одно мгновение.
И!
В последний момент камера уплывает в сторону и останавливается на ведущей гимнастке, похожей на ведьму.
«Нет в жизни счастья!» – стонут больные.
Борька Юзов бьёт головой в стол.
Штирлиц делает оборот на 180 градусов вокруг оси стула, затем обратно, хрюкает и застывает в прежней позе.
Ведьма предлагает проверить пульс.
Больные хватаются за кисть, считают пульс, умножают на четыре, вычитают свой возраст и получают результат – 2000 ударов в минуту. Только у одного получилось минус восемьдесят. Это император Нерон. Гордость всего отделения. «Глухо завёрнут».

Но совершим скачок во времени и остановимся в момент кульминации. Гимнастки переходят к упражнениям в положении лёжа.
Как мне передать, что творится в телевизионной? Для этого я должен перенести вас через океан и сбросить в Чашу Мараканы в момент футбольного матча «Бразилия – Аргентина». Борька Юзов падает в вовремя подставленное кресло, закатывает глаза и мычит. Штирлиц, пользуясь тем, что про него все забыли, и ловя миг удачи, трёт одну коленку о другую. В комнату врывается медперсонал, клеймит позором больных, но не приближается к телевизору. Происходят массовые братания.
Но всему есть предел.
Ведьма улыбается и обещает встретиться завтра.
Аэробика заканчивается и начинается сельский час.
Река больных течёт в обратном направлении, но не растекается по палатам, а вопреки всем законам физики целиком вливается в «курилку» общей площадью четыре квадратных метра, прозванную Черной Дырой. Там мы и оставим наших героев, право же они очень устали. А закончим рассказ словами старого еврея Николая Васильевича Шекспира.
Скучно жить на этом свете, товарищи.


1986 (1996)