Глазами рыжей

Больше всего на свете ты любила клубнику. Еще, иногда, море. Для моих страхов оно было разъяренным Нептуном, для твоих водных корней – средой летнего обитания. Мне не хватало твоих мохнатых слов все время, пока ты собирала ракушки на берегу и щекотала пятками сырой песок. Он хохотал с тебя, как и я когда-то давно, утром седьмого марта, в холодной квартире из бетона, в комнате с пестрыми обоями и огромной кроватью посередине. Она досталась мне от хмурого друга детства, который одно время был безумно увлечен мной. Вместе мы изучали философию рыжих и фанатели от Дельфина. Ты стояла перед зеркалом. Одевалась. Вертела задницей. Напевала что-то себе под нос. А потом вдруг так громко:
- Определенно нечего возразить, мистер Зануда!
Повернулась ко мне и бешено захохотала. От неожиданности я выронила сигарету. Опомнилась чуть позже. Откинулась на спину и задумалась о том, как приятно было ходить босиком по пыльной дороге в сумерках. Уставилась на твои ноги. Длинные и стройные.
- Я поживу здесь немного, - как-то погрустнела ты. Набросила халат и быстро вышла на балкон.
- Живи, - ответила я пустому месту перед зеркалом. Опять закурила. Ты вернулась минуты через две. Принесла с собой горстку морозного воздуха и запах ментола. Сбросила халат и забралась ко мне под одеяло. Мы долго смотрели друг на друга. Молчали. Я вспоминала, как меняется вечернее небо и еще о том, какие на вкус вишни. Ты, наверное, думала о нем. Мускулистом и волосатом самце с женским именем. Он так сексуально ел клубничное варенье. Прямо из банки. Ты меняла ему салфетки. Он менял таких как ты одну за другой. Что-то странное происходило тогда с  тобой. Ненужные мысли – смятые вчерашние газеты – забивали мозг.
Потом ты плакала и сопливила мне плечо. Я не жалела тебя. Просто несла какую-то чушь о гениальности Б. Пастернака и перечисляла все известные мне цвета сирени. Позже ты ела клубнику. Я бегала в магазин за очередной порцией взбитых сливок. Мы болтали о пустяках или считали проезжающие мимо дома красные джипы. Бродили по ночному городу. Часы напролет сидели в барах, и пили  грог. Ютились на заднем сидении такси и выводили на запотевших стеклах чьи-то имена. Держались за руки в полупустом троллейбусе и беззаботно шутили о наболевшем. Ночами ты забиралась ко мне и просила согреть. Я шептала тебе какие-то ненужные слова. А ты напевала мои любимые куплеты.
Потом ты пропала. Дождь с тех пор десять раз мочил мои волосы. Я сменила пять зажигалок и троих любовников. Один из них подарил мне орхидею, два других – несколько оргазмов подряд. Я бродила по дому одурманенная, наполненная темным густым осадком. По утрам пила холодный кофе и пускала солнечных зайчиков. Шершавая стена делала их похожими на сморщенные лица младенцев.
Я выходила за сигаретами, когда увидела тебя под дверью. Ты лежала, свернувшись клубочком. Спала. Я присела рядом и долго охраняла твой сон. Вечером мы отогревались в горячей воде. Ты много плакала и мало говорила. В тебе не хватало чего-то важного. Я представляла, как хирург удаляет кусок твоей души, и рваная обертка из красной фольги летит в мусорный бак. Вода стала соленой, как в море.
- Я – русалка, - шептала ты. Дула на пену и та разлеталась белыми мухами вокруг. Я видела перед собой мальчишку с грустными глазами и букетом ромашек на коленях. Тогда по крышам бродила сонливость, распушив хвост.
  - Обещай, что всегда будешь ждать меня, - как-то попросила ты. Я задумалась о другом, но кивнула.
- А я обещаю всегда любить тебя.
Мы поклялись на старой липе во дворе, что всегда будем друг у друга. И были. Ступали рядом.
Летом ты ездила к морю. Я – в горы. Потом мы разбирали твои камешки и мой гербарий. Пили горячий кофе и курили на огромной кровати. Я узнала, что друг детства женился на зеленоглазой продавщице из зоомагазина, и у них родился сын.
Мои часы остановились в жаркий, июльский день. Ты утонула в море. На берегу ярким пятном скучало твое полотенце. Его вернули мне. На следующий день я велела срубить старую липу. Я слышала хруст веток под чужими ногами и видела скупое конфетти из листьев. Я, как и раньше меняла зажигалки и любовников. А еще полюбила клубнику. И нечего пускать слюни…