Гори огнем!

Четыре года. Четыре долгих года ни одного стихотворения. Ни одной песни.

- Алиса, спой, пожалуйста!
- НЕТ!
И они больше не просили. Друзья, мама, сестра... Нет, они больше не просили. Они знали, что мое «нет» - твердокаменное, непрошибаемое, упорное. Что упрашивать бесполезно.

А мне надо было, чтобы попросил один-единственный человек. Даже не попросил, а хотя бы намекнул. Хотя бы просто захотел – и я бы сразу отозвалась, откликнулась, и пела бы для него с утра до ночи.

Но он не просил. Он оглядывал мою флейту и говорил: «А, опять в свою дудку будешь дуть!» Он оглядывал мою гитару и говорил: «Ну вот, опять тренькать будешь!» Он тыкал одним пальцем в клавиши пианино, лениво подбирая «Сурка», и морщился при звуках Лунной сонаты…

И я перестала сочинять песни. И петь тоже перестала. Я приходила домой с работы, варила борщ, выгуливала собаку, подметала пол. И садилась читать. Смотреть телевизор я все же не смогла себя приучить. При виде взрывающихся домов мне становилось дурно. При виде сладко улыбающихся мыльных героев – противно. От звуков экономических и политических терминов хотелось забраться в шкаф и сидеть там, пока все не затихнет. Я любила только старые советские мультики. Которые теперь озвучивают по-новому отвратительными ненатуральными голосами актеров, привыкших орать за героев диснеевских мультиков…

Я была хорошей женой. Я не пилила мужа, не транжирила деньги, не пила и не гуляла. А он был идеальным мужем. То есть не пил, не изменял и нес деньги в дом. Что еще нужно русской женщине от мужа?

А потом я ушла.

Он не поверил. Он просто не поверил, что так может быть. Не было скандалов, криков, раздела имущества. Не было претензий и упреков. Я ушла, не забрав ни единой вещи и ни одной копейки.

«Почему! – кричал он в телефонную трубку. – Ты каталась как сыр в масле! Я ни в чем тебе не отказывал!»

«Милый, живи счастливо», - сказала в ответ я.

И через четыре года, долгих четыре года одинокого, горького, безнадежного молчания родились стихи.

Гори огнем, гори, гори моею болью
Непрошенная жизнь, непрожитая смерть!
Гори огнем, гори, гори моей любовью
Сама земная плоть, сама земная твердь!

Гори огнем, гори, горючими слезами
Все то, что было здесь, чего не будет там!
Нерукотворный храм себе воздвигли сами,
Шагая по телам…

Гори огнем, гори, сгорай весь мир по нитке,
Сгорай до моего родного узелка.
Тревога и тоска, сожженные в избытке,
Рекою утекут – то мертвая река!

Гори огнем…