Женская логика

- Лодырь паршивый!!! – заорала Анна Константиновна Ложкарёва на несчастного девятилетнего сына, тоненького Диму. – Каникулы заканчиваются! Ты в школу с чем пойдёшь? С красивыми глазами? Ты сделал, что тебе на каникулы-то задавали?
Испуганный Дима покорно стал раскладывать на столе учебники и тетради. А Ложкарёва перед выходом в город начала мыть пол. Вымыв, она с лёгкостью донесла пудовое ведро до палисадника и с шумом выплеснула грязную воду, но всё-таки не удержалась, тяжело вдохнула и вытерла предплечьем лоб. Одышка. С тех пор как медицинские весы (уже давно) показали 110 килограммов, она на них и не становилась.
Вернувшись в дом, Ложкарёва увидела, что Дима с интересом читает учебник математики: ознакомившись с задачей, немного размышляет, в уме находит ответ и смотрит следующую.
Ложкарёва взбесилась:
- Ты что делаешь, сукин сын, иттить твою мать?!! – (логикой она не отличалась, и вдуматься в суть ругательств не могла) – Ты что же, зараза, себе мозги компоссируешь?!! Ты идиотом хочешь стать?!! А ну марш на улицу!!! – гаркнула она и, с омерзением схватив книжку, в сердцах швырнула её о стену.
Дима испуганно оделся и ушёл. Анна Константиновна взяла несколько сумок и отправилась на базар. Идучи по утренней улице, она думала о старшем сыне, Игоре, который уже пять месяцев как был призван («забрат») в армию. В Димином возрасте Игорь был куда как менее силён в школьных предметах. Он регулярно приносил двойки, за которые мать его нещадно лупцевала и посыпала ругательствами и проклятиями. Затем в соответствии с Конституцией государство на два года взяло его в свои мягкие лапы. Теперь мать вспоминала старшего сына с нежностью: «Вернётся из армии – настоящим мужиком. И брата построит…» Бедного Диму могло спасти лишь то, что Игорь хоть и был непроходимо туп, агрессией не отличался, да и вообще к своей семье питал мало интереса.
На базаре Анна Константиновна начала обход с капустных прилавков. Беря своей огрубелой пятернёй капустную голову, она с сомнением поворачивала её, осуждающе сопела и минуты через две спектакля уходила мучить следующего продавца. Найдя пожилого армянина, она громко заявила, ни к кому не обращаясь:
- Я у перекупщиков никогда ничего не беру! Отравят, и виноватого не найдёшь! Сплошные пестициды!
- Женщина! – возмутился  армянин, - Ты что?! Если я перекупщик, то зачем мне вдруг эту капусту пестицидами шпиговать?!- и тут он попался на крючок. - Хочешь, сертификат покажу?
Всё так же не обращаясь ни к кому и одновременно говоря всем, Ложкарёва закончила спор:
- У меня самой золовка тут точно так же торгует: заплотит деньги и – сертификат!
После чего неторопливо развернулась и уплыла, придавив боками нескольких неосторожных покупателей. Оклеветанный армянин («армян», или «армянчик») только плюнул. Капусту Ложкарёва купила в итоге у «бедной армяночки, как же ей тут бедненькой весь день стоять!», которая, к слову сказать, была двоюродной сестрой оскорблённого продавца. У одного из рыбных прилавков мадам пощупала пальцами несколько скумбрий, отчёго ближайших покупателей передёрнуло, но брать ничего не стала. Затем действо переместилось во фруктовые ряды. Ложкарёва сразу же углядела первую жертву: не в меру воспитанного тощего студента, который, стоя перед лотком с тропическими плодами, терпеливо ждал, пока продавщица закончит разговор с соседкой. Анна Константиновна, подойдя к прилавку, стала нагружать весы лимонами. Разговор торговок мгновенно прервался, и продавщица, которая ещё секунду назад, изредка косясь на студента, болтала с подружкой, стала услужливо смотреть на весы.
- А очередь? – возмутился студент.
- Ну вы же ещё сто лет ничего не выберете, молодой человек! – снисходительно объяснила ему Ложкарёва, - а я уже выбрала.
Продавщица равнодушно тыкала пальцем по калькулятору. Оплёванный студент молчал. Найдя неподалёку ещё одну перспективную жертву, Ложкарёва решила повторить заход, на этот раз с мандаринами. Лишь только, продавец рассчитался с текущим покупателем и повернулся к  следующему - меланхоличному молодому человеку, как Ложкарёва встала во главе очереди и начала класть мандарины на платформу весов.
- Извольте-ка занять очередь, - ответил меланхоличный молодой человек и брезгливо снял её мандарины.
- Госссподи! – зашипела от возмущения Ложкарёва.
- Не поминайте имя Господа всуе!!! – вдруг заревел молодой человек, и Ложкарёва, столкнувшись с непредусмотренным вариантом, сбежала.
Продавец лишь засмеялся и стал рассказывать, как жена требует от него, чтобы он постился.
Тем временем Анна Константиновна обнаружила молочный магазин с внушающей надежды очередью. В хвосте стояли два юнца ненавистного Анне Константиновне типа: балагуры и юмористы («клоуны»). Сделав вид, что хочет рассмотреть товар в холодильной витрине, Ложкарёва вклинилась в очередь перед юнцами, изобразила на лице внимательное разглядывание и, «забыв» вернуться в хвост, осталась на захваченном месте. Юнцы оторопели, но затем отпустили по презрительному смешку и успокоились. Через некоторое время подошла очередь Анны Константиновны, и перед прилавком разыгралось профессиональное представление.
- …И вон тех сырков, пожалуйста. Нет, ниже. Да-да, этих. С ванилью, ананасом, курагой и изюмом. Как, нет с курагой? Плохо, плохо… Ну ладно… Тогда… Чего бы ещё взять… Сыворотки пакет. Зефира взвесьте полкило. Хороший? Пробовали? У этой сметаны какая жирность? Нет, это много, давайте 15%-ную.
- О, да, - сказал один юнец другому, - с нашими габаритами пренебрегать показателем жирности не следует.
Второй прыснул. Ложкарёва начала закипать, но тут, не выдержав, выскочила старушка.
- Женщина! – возмущённо сказала она, - да сколько же можно?! Два часа очередь маринуете!
Анна Константиновна неторопливо обернулась к ней:
- Вот сейчас вы до прилавка дойдёте, и вы будете к себе такого же внимания требовать.
- О! – обрадовался юнец, - бабушка в долю входит! За убийство на троих максимум по пять лет дадут!
Старушка, обиженно причитая, вернулась на место, а Анна Константиновна выслушала итоговую сумму (очень круглую!) и неторопливо вытащила из кошелька крупную банкноту. Ради эффектного финала можно было и отказаться от мелочи.
- Да не надо, - поморщилась она, когда продавщица загремела монетками в специальном отделении кассового ящика.
Юнцы мгновенно купили два мороженых и демонстративно обогнали Ложкарёву при выходе из магазина. Усилием воли она тут же забыла о них. Проходя по фруктовым рядам второй раз, она заметила в одном из ящиков лежащий на боку картонный ценник с шестёркой. В том, что это была цифра «шесть», сомневаться не приходилось: точка возле кружка устанавливала это. Но когда покупатель, соблазнившись дешёвым товаром, наполнял свою сумку, продавщица изящно «поправляла упавший ценник», превращая цену в «9». Отказаться от покупки было психологически очень трудно. Ложкарёва знала этот фокус. Пример человеческой ловкости развеселил её, и она решила облагодетельствовать девушку с «упавшим ценником».
- Выбирайте, женщина, - сказала ей миловидная девушка.
- Бананов, пожалуйста, - попросила Ложкарёва.
- Килограмм?
- Два, - важно ответила она. – Потом апельсин взвесьте, килограмма три.
- Вот апельсины. Ещё что-нибудь?
- Яблоки откуда?
- Наши, Турция и Новая Зеландия.
- Новая Зеландия мне яблоки взвесьте три килограмм.
- Три? – переспросила девушка и получила парадоксальный, но предсказуемый ответ:
- Нет, пожалуйста, четыре.
- Пять много не будет? – спросила девушка с хорошо поставленным торгашеским сочувствием.
- Давайте-давайте, - сказала Ложкарёва.
Расплатившись, и подхватив сумки, она спросила продавщицу:
- Хорошие?
- Хорошие, хорошие, - уверила её продавщица (интересно, почему она не сказала «плохие?»), и Ложкарёва ушла.
Сделать кому-нибудь доброе дело было для неё разовой ежесуточной потребностью, и теперь, улыбаясь милой девушке, она чувствовала себя хорошим светлым человеком.
С базара Анна Константиновна отправилась в поликлинику. Издевательства над продавцами и покупателями отняли достаточно много времени, и к кабинету терапевта она подошла под самый перерыв. Несколько посетителей сидели на коричневых креслах с откидывающимися сиденьями, собранных по три. Одна «тройка» была полностью свободна. Ложкарёва села на центральное место, расставив пакеты и сумки по боковым.
- Вот это по-хозяйски, - одобрительно сказал кто-то.
Рядом сидела два юнца, похожие на тех, что были в магазине. Связываться с ними Ложкарёва не решилась, поскольку в острословии была не сильна, а предпочитала испытанные тактические приёмы. Чтобы ничего из пакетов никто потихоньку не утащил, она положила на них руки и, наконец-то, с облегчением вздохнула. Но тут дверь в кабинет терапевта открылась, вышел пациент, а следом за ним – врач.
- Так, товарищи, - весело сказал он, – извините, до часу перерыв. Можете погулять пока.
- Это как же так, погулять?!! – вдруг завопила вскочившая Анна Константиновна Ложкарёва. – Да вы что же над народом издеваетесь?! Да вы что ж людей мордуете?! Два часа тут сижу с самого утра, здрасьте-пожалуйста, ещё пять часов, тётка, жди! Нет уж! – решительно заявила она, входя в кабинет, - Зарплату получаете – извольте работать.
У всех посетителей от изумления округлились глаза. Врач посмотрел на забытые странной пациенткой сумки и вернулся в кабинет.
- Стерва! – восхищённо сказали юнцы дуэтом, а красивая молодая женщина покрутила пальцем у виска. Старая бабушка, покосившись на дверь, неодобрительно поджала губы.
Тем временем в кабинете врач беседовал с Анной Константиновной. Вглядевшись в её лицо, он вдруг прервал её на полуслове:
- У вас в ушах сейчас не шумит?
- Шумит, - охотно соврала Анна Константиновна.
- А ну лягте-ка на кушеточку, - попросил доктор.
- Чего? А, на кушетку, - поняла она. – Сейчас.
Взяв медицинский манометр, терапевт измерил давление.
- А у вас гипертония, - сообщил он Ложкарёвой.
- Да-да, - обрадовано подтвердила она.
Доктор достал маленькую белую таблетку, подал её Ложкарёвой, налил в стакан воды и велел проглотить и запить лекарство. Затем сел за стол и задумался.
«Ну и ведьма», размышлял доктор, «чего ж ты брешешь, что у тебя шумит в ушах, если у тебя давление 130 на 85? Лишь бы повыделываться, лишь бы поскандалить. Ну ладно, скандаль. Но ссориться с врачом, от которого ты ждёшь медицинской помощи? Не понимаю! Женская логика!»
Обернувшись, он увидел, что лицо пациентки бледнеет. Найти пульс не удалось. Подождав для верности ещё минут пять, он набрал номер скорой.
- Степаныч?!! – закричал он. – Скорее ко мне в 59-ю, сердечный приступ!
Взлетев по лестнице, бригада скорой помощи на глазах у потрясённой очереди ворвалась в кабинет, но было поздно. Через некоторое время тело Ложкарёвой, накрытое простынёй, вынесли на носилках. Старушка перекрестилась и застыла, молодая женщина всхлипнула, а один юнец глубокомысленно заметил другому, пытаясь скрыть шок:
- Вот же стерва. Уж нахамила, так нахамила доктору – прямо в кабинете дуба дала.
Молодая женщина сквозь слёзы осуждающе посмотрела на подростков, и один, словно оправдываясь, буркнул:
 - Хамила – возмущались. Перекинулась – жалеем. Женская логика!

2003