Елка для гостиной

Вы спрашиваете, как  меня  найти? Да очень просто! Библиотечка  на окраине, в девятиэажке  перед самым  мостом. Дальше – ковыринские  просторы, не  ошибетесь, и  автобус тут  заворачивает. В библиотечку войдете – и направо, и  еще  раз направо…Вот-от! Гостиная.  Подразумевалось, что ни один заводской  рабочий, идя домой в  эти  девять кругов ада, не  минует библиотеку и гостиную. Что он,  этот  рабочий, устав лазать по  стеллажам, присядет  удобно в эти кресла – их подарил в  предвыборную кампанию  какой-то  кандидат-депутат! И полистает книги, журналы… А чтобы  хозяйка  гостиной, то есть я – в  это  время  поливала  цветы  и  ласково  лепетала  ему  про новинки русской  прозы, про глянцевые  журналы, про литературный  процесс.
Но какая же у  меня  противная  работа на  самом  деле! Вместо литературного процесса  по две  группы  протехучилища, и я им трещу  про этикет. А они смеются, им даром, что я  готовилась, из Эми  Вандербильд  выписывала…Вчера приходили  пациенты  психдиспансера, это   самый  тихий  контингент, отказать невозможно, врачи  прописали  для  социализации. Их библиотекарь робко позвонила и попросилась в  гостиную – Галя, мне ведь тоже  надо мероприятие,  сделай  что-нибудь на  уровень пятого  класса, все же  Новый  год. Я сделала посиделки с  частушками (а я  не  люблю частушки), гости  возбудились и стали все  трогать, гладить, в  том  числе и меня. Я говорю – девочки, успокойтесь, но для  них  это  сильный  стресс: вьющаяся  зелень, люстры, картины, мои песенки под  гитару. Теперь я понимаю их восклицания: у, у! Это  восторг.  А их  «не, не!» - значит разочарование,  скуку. Раньше не понимала, пугалась.
Но  самое  обидное,  что на  планерке  опять меня  выругали, что программа не та,  мало Пушкина, Чехова, слишком  много местных, и  вообще, нет даже  елки, как  детишек поздравлять, так  что пора  гостиную  закрыть. Я в  обморочном  состоянии упала в  удобные  кресла и загрустила. На  столе  ожидали разборок две  коробки с  канителью и  гирляндами, но руки не  поднимались.
Дзинь!
- Библиотека?
- Гостиная.
- Галчонок, ты? – диктор Лена с областного  радио. - Гони  скорее  новости.  У  меня эфир  завтра. Что там у  вас на  Новый  год?
- Записывай: новые книги для  юристов. Дно  информации. Открытие  выставки  художника  Ивана. Косметика для школьниц (в  гостях  визажисты  и косметологи). Рождественский  романс…
- Хватит! А что за упаднический  тон? – У диктора  Лены  всегда  радостный  тон.
- Елки нет.
- Надень лохматую зеленую  кофту  и будешь сама  как  елка!
Дзинь-динь!
- Галина, посмотри там,  что у вас  есть  Гумилева. – Это наш жуткий  читатель,  кинолог Паша. Берет по 10  книг на  две  недели.
- Приходи, Паша, на день информации, и два  новых Гумилева тебе отложены. А ты  за  елкой  уже  ездил?
- Еще  чего. Люби природу, Галя.
Дзинь! Юная юристка Наташа. Зову на  новые  юридические книги. Она говорит, что придет,  принесет отзыв  на мою новую  книгу, свои новые стихи (у нее  гениальные  стихи!)… и персик. А елку родители уже  привезли,  лежит на  балконе…
Дзинь! Краевед Виталий  Иванович  ищет  Бердяева из серии «Pro et contra»,  елки нет, но старинные  шарики  может подарить. Дзинь! Журналистка  Оля и  докторица  Оля спрашивают про  вечер  рождественского романса – да, будет. Елки  - йок, не будет.
Дзинь-дзинь… Я весь день металась  между телефоном и разводила канитель, в  смысле  все  украшала… Устала  страшно. А вы  говорите – знай  щебечи. Елки не  было у  смешливого доцента  Сережи,  серьезного пожарника Юры,  интеллектуального инженера  Германа, фольклорной учительницы  Тани…
Но зато художник  Иван привез  картины  на  выставку и первую  вынул из  упаковки форматную  вещь с  заснеженной сосной. О! Восторг!  Мы  повесили на край рамы тоненький  серебряный  дождь и сосна  засветилась. И уже  не так  трудно было развешивать работы. Энергия  появилась.
На другой  день с  утра позвали  девочки-библиографы – Галя, беги скорей, про нас  областное  радио  говорит! Директорша, конечно, не  слышала, а зато  весь  читальный  зал  услышал, и  весь город. Леночка,  молодец! Надо  продать ей  самую  лучшую  картину. Народу  на  открытие  выставки пришло очень  много.  Гостиная  гудела от музыки, голосов, шарканья ног. Особо  хитрые  заранее договорились с  Иваном о продаже. «Насчет сосны: она  не  продается. Она идет в  частную коллекцию», - слегка поклонился  мне  художник  Иван.
С букетом и преподавателем пришли  на выставку дети из профтехучилища. А какую речь сказала фольклорная  учительница  Таня, оказывается  сама художница, и  какая! Надо  ее  тоже  выставить.
Пожарник  Юра  отвел  смену, «зачернив» два  деревянных дома и смыв  сажу. Он еще  успел в  типографию, откуда и вывез тираж моей новой книжки  «Горящая  рукопись» на  две  недели раньше.
- Но ты  говорил, что после  Нового  года!
- Это  вместо елки, - скупо  улыбнулся в усы  мужественный пожарник  Юра.
Краевед принес  шары. Юристка - рукопись и  персик. А  кинолог Паша принес …елку.  Когда он, прихрамывая  внес ее, заверную в  белое, как  женщину, раздалось неимоверное «ах-хх!» Запахло лесом и сморозным хрустом. Его собака  Чара грозно  лаяла  на  крыльце, намекая, что она  тоже  помогала. Паша, как? Надо же  так  любить Гумилева!


Елки несли до самого  Рождества. Маленькие на  стол, большие на  пол, голубые из  питомника и зеленые с  рынка, живые, искусственные, разные. Электронную  елку, которая «росла» и  играла  музыку, привезли из компьютерной  фирмы спонсоры, будущие  депутаты…  Господи,  какая  у  меня  хорошая  работа, вы  понимаете?  И ауру не  нужно  делать, все получается  само  собой. Елки поставили во  всех  отделах, даже в  книгохранении, в  подвале, отчего  пенсионерка  Антонина едва не заплакала. Она  тоже  была  счастлива.