Чёртов Дневник. Глава четырнадцатая

Инок
Snaky

«Надо сплавать всё-таки на ту сторону
мира и посмотреть, как это у них
там получается ходить вверх-ногами!»
Х.Колумб

Яна… где ты, моя идеальная девушка? Девушка моей мечты? И почему только девушки мечты всегда так внезапно исчезают из поля зрения? Почему? Почему так получается? Как говорит один мой приятель – «только найди девушку своей мечты, и она тут же начнёт встречаться с твоим лучшим другом или уедет чёрт знает куда».
До чего несправедлив этот мир… иногда я чувствую себя этаким отшельником-в-городе: вроде вокруг столько людей, друзей даже, а ты всё равно один! Некому рассказать… некому объяснить… некому… я не понимаю…
Боль. Всё вокруг так знакомо. Странно – в жизни всегда так бывает, что то, что тебе хочется, чтобы длилось дольше, проходит быстро, а то, что ненавидишь, длится вечно. Часы будто оживают – и то идут медленнее, то быстрее – словно дышат…
Яна! Я так хотел быть с тобой всегда. Я пил тебя, как пчела сладкий нектар. Я шёл к тебе, и вокруг меня ничего не было. Я любил тебя и ты этого заслуживала. Ты была… всё-таки такой идеальной! Идеальной? Да, именно идеальной. И ты, как и всякая идеальная девушка, исчезла. Потому что счастья не бывает слишком много. Никогда. Может, это просто часть самого идеала – что девушка должна непременно исчезнуть? С обычными встречаешься по пол-года, никуда не деваются. Минуты идут так размеренно! А с любимой время пролетает, как падающий лист мимо окна – смотришь на него, смотришь, а в какой-то момент замечаешь, что перед тобой уже ничего нет и ты улыбаешься всего лишь следу в своей памяти. Яна? Ты так иллюзорна… словно и не было тебя, а были только мои воспоминания о тебе. Может быть, я тебя всего лишь придумал? Такой, какой ты была – такой, какой ты должна была бы быть. А потом ты исчезла, как и положено… Но зачем, зачем ты пришла ко мне? Словно хотела сказать мне что-то, и, сказав, растворилась в таком не по сезону прохладном воздухе.
Сказать… что? Интересно, размышлял я, если она действительно привиделась мне, да ещё и так реально, то на что же ещё способно моё воображение?

***

…до чего же он всё-таки огромный! Стоит и пялится куда-то вдаль. Таким уверенным, каменным взглядом неправдоподобно выпученных глаз. Слова… они приходят ко мне, как ангелы к маленьким детям:
«-Для того, чтобы летать, конечно! Неужели ты не понимаешь?
-Летать… чтобы слетать на голову огромному бронзовому истукану?
-Например. Хотя не только…
-Куда же ещё? Например?
-В другие миры. Например.»
Я посмотрел на огромного Петра – кормчего. «Слетать, что ли, ему на голову?» - появилась мысль, которую я почему-то не стал, как обычно, отгонять.
Почему нет? Интересный был бы опыт – тут я хмыкнул. Делов-то… летать!  Девушку я себе придумал, целых три месяца встречался, а на пятьдесят (или сколько там) метров взлететь не могу? Не могу… любопытно, а каково это – стоять там, наверху? Это наверное, знают лишь смотрители, которые иногда поднимаются на верхотуру статуи по лестнице – или что там у него имеется. Вон какой толстый. Наверняка есть что-то. Поднимаются на высоту, смотрят на вечерний город (почему-то я подумал, что они делают это именно вечером – чтобы никто не видел), и воображают, что умеют летать. Ветер над рекой сильный – раскинь руки и почувствуешь, будто вместо них вырастают крылья… Под тобой на набережной стоят какие-то люди, припозднившиеся парочки, наверное, и смотрят наверх, туда, где стоишь ты. И, конечно же, тебя не видят – разве можно увидеть маленькую хрупкую птицу на фоне бесконечной громады бронзового изваяния? Птицу… это слабое, хрупкое созданье, принадлежащее небу, на фоне огромной, вросшей в землю, неправильной формы кучи металла?
Ветер на высоте ревёт, пытаясь увлечь за собой… обдавая своим холодным дыханьем, волнуя волосы на голове. Какое необычное чувство! Я стою здесь и смотрю вниз. Смотрю закрытыми глазами, но знаю, что, если и открою их, я буду по-прежнему здесь, наверху. Так вот, оказывается, что чувствуют птицы! Я словно бы попал в совершенно другой мир – эфемерный, лёгкий, невесомый мир неба. Да что там! Я действительно сюда попал. Взлетел. «Вознёсся» - мелькнула мысль. Да нет, поправил я себя – возносятся только святые, а я ничем таким и не отличался никогда.
Трудно передать на бумаге ощущения – впечатление такое, словно умер и родился заново. Открылись глаза, исчезло тело. Ты смотришь по сторонам и не узнаёшь привычной перспективы. Ты чувствуешь необычную лёгкость, свободу сделать всё, что душе угодно, всё, что пожелаешь. Будто бы взял в руки волшебную палочку и полностью изменил мир. Всё стало таким, каким должно было быть…
Я открыл глаза и ничего не изменилось – словно веки были прозрачны и я давно смотрел сквозь них. Я стоял на голове Петра и смотрел на вечернюю Москву – справа и слева от реки загорались огни. На «Красном Октябре» загорелась вывеска, вдоль набережной включились фонари, в «Президент-Отеле» вспыхнули ярким жёлтым бесчисленные окна. Нет, я всё-таки не взлетел – я… как бы это сказать… переместился. Сюда, наверх.
А что, если… я представил у себя за спиной большие, метра три в размахе, белые крылья – такие, как я всегда думал, были в своё время у ангелов, когда они ещё летали над землёй, а не спускались сюда только в случае крайней необходимости – и они, крылья, возникли там, где я и ожидал. И были отрезвляюще тяжёлыми. Может, сделать их поменьше? Нет, тогда они вряд ли меня выдержат – я попробовал раскрыть одно из них. Это было нетрудно – крыло легко повиновалось первому моему желанию. Я раскрыл второе. Помахал обоими. Потом в такт – вверх-вниз. И ещё раз. И ещё. Ничего. Можно лететь.
И я взлетел. Сначала я всё время махал крыльями, но скоро устал и начал ловить ветер, как будто летел на параплане. Потоки воздуха… такие сильные… такие непокорные… но я быстро научился использовать их, чтобы лететь туда, куда нужно, только изредка подруливая крыльями. Сделав круг над Крымским мостом, я полетел вдоль набережной к Кремлю, полюбоваться на него, какой он сейчас, ночью, красивый, когда подсвечен сильными прожекторами, как будто разрезающими тёплый весенний воздух своими яркими лучами. На этот раз полюбоваться с необычной точки – сверху.
…я пролетал одно из бывших фабричных зданий, когда мне вдруг почудился какой-то звон, раздававшийся из-за левого крыла. Я прислушался – лёгкая, волшебная, само воплощение ветра, музыка словно придавала мне, летящему, сил, я как будто купался в ней, в воздухе, в окружающем мире. А подо мной проносились улицы, дома, машины и люди в них – люди, не замечавшие моей парящей в нескольких десятках метров над ними крылатой фигуры. Люди, которые жили сегодняшним днём и не думали ни о каких там крыльях, ангелах и прочей ерунде. Люди, которые были всегда там, где они находились. Дети земли.
Вот и Кремль! Да, картина действительно впечатляющая. Я немного покружил над ним и полетел к Боровицкой, поглазеть на подсвеченные фигуры на крыше Ленинской Библиотеки – в темноте они, казалось, ожили и слегка шевелились, разминаясь – очень неудобно целые сутки стоять, не шелохнувшись, зажав в руках тяжеленные молоты, колосья и прочую атрибутику ушедшей империи. Я почувствовал на себе их взгляды - взгляды, просящие свободы, взгляды, просящие неба. Но как, чёрт возьми, трудно взлететь, когда ты приделан к крыше сетчатым покрывалом (их натягивают на статуи, стоящие на высоте, чтобы, если от них что-нибудь внезапно отколется, это что-нибудь не убило проходящих внизу обывателей)! Я сочувствовал им, но не мог помочь. Путь каждого к небу нелёгок, и у каждого он свой. Кому-то никогда не суждено взлететь… прямо как в «Песни о соколе», которую нас с таким упорством заставляли читать в старших классах школы.