Нужны лишь батареи

             Нужны лишь батареи…



В ту ночь Эрик долго не мог заснуть.
Синоптики все обещали, что на поселок в скором времени обрушится сильнейший шторм и вот, похоже, уже началось. Нерадостное предсказание, по-видимому, сбылось.
Снаружи протяжно и заунывно, как одинокая побитая собака, нет, как сотня одиноких покалеченных собак, выл ветер. Иногда, наверное, окончательно рассерчав и придя в неистовую ярость, ветер мощными порывами пытался распахнуть окна, снести с хилых петель дверь и ворваться внутрь. Безжалостно хлестал по крыше дождь. Морские волны шумно разбивались в мелкие соленые брызги о черные острые скалы, пенистыми высокими бурлящими валами тяжело накатывались на берег, пытаясь достать, захватить, поглотить и унести в морскую пучину оставленные на авось или попросту забытые на берегу ветхие лодочки и рыболовные снасти.
Ярким слепящим зигзагом прорезала молния мрачно-черное, затянутое непроглядной пеленой туч разгневанное небо. Последующего за молнией грома слышно не было – его заглушил рев бушующего моря и тоскливый вой ветра под частую дробь ливня.
Приятная мелодия в распрекрасную летнюю ночь, ничего не скажешь!
Эрик посильнее зажмурился, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Он не боялся. Конечно же, нет! Все-таки уже ни много ни мало третий год живет в этом рыбацком поселке у самого моря, успел повидать многое: и шторма, и холодные снежные бури, и даже утопленников! Но Эрик был не из трусливых. Сегодня он остался дома один – мать и бабушка уехали в город к доктору и за лекарствами, а он, Эрик… А Эрик вот он! – лежит на старенькой, скрипучей кровати: голова под подушкой, подушка вместе с ним под одеялом – и сна нет ни в одном глазу! И еще этот шторм, будь он неладен! Впрочем, нынешний шторм, скорее всего, тут абсолютно не при чем…
Проснулся Эрик, когда солнце стояло уже высоко и сквозь рваные края бело-серых, разрозненных по синему небосводу тучек разбрасывало золотые, теплые лучи на сырую, продрогшую и уставшую после ночного шторма землю. Успокоившееся море, извиняясь за страшную ночь, шептало тихие слова, белыми пенистыми барашками ласкало гальку и прибрежный песок и потихоньку уносило с собой обратно в синюю глубину выброшенные ночью на берег в безудержном гневном порыве коряги, морские звезды и бурые, зеленые водоросли. Громко кричали дети, бегая босиком по захламленному берегу и рыская в поисках чего-нибудь необычного и интересного, что наверняка принесло море ночью. Вот и сейчас какой-то мальчик громко позвал своих товарищей, с гордостью возвещая, что эта вещь отныне принадлежит ему.
Интересно, что он обнаружил?
Откинув в сторону одеяло, Эрик зевнул, похлопал заспанными глазами, спустил ноги с кровати, поежился – было прохладно – поднял с пола свалившуюся ночью подушку, встряхнул ее, положил обратно на кровать, поднял глаза… и ужаснулся!
Весь дом был буквально перевернут вверх дном! Словно ночью разгулявшийся ветер властвовал не только снаружи, но и заглянул внутрь небогатого домишки Эрика и уже здесь продолжил безумное веселье, результатом которого явился страшный беспорядок.
Стол лежал на боку, стулья выстроились вокруг него, будто обсуждая, что им делать в такой неприятной ситуации. Вся посуда: ложки, вилки, тарелки, кастрюльки и горшочки плавали в той жидкой массе, что когда-то в них хранилась и называлась то ли рыбным супом, то ли рыбными же котлетами – сейчас уже не разобрать. Салат из морской капусты необъяснимым образом подбросило вверх, и теперь подсохшие зеленые водоросли мило свисали с потолочной балки, грозясь в любой момент свалиться на голову. Полки в шкафу, в котором Эрик хранил свои баночки, пакетики и горшочки, покосились, дверцы шкафа распахнулись, и сейчас те самые баночки и горшочки покоились на залитом водой дощатом полу, крышки их отлетели, и все содержимое самым непотребным образом вылилось, высыпалось наружу.
Эрик громко выругался, тотчас прикрыл рот рукой, огляделся и облегченно вздохнул – матери и бабушки дома нет и не будет еще около недели. Телефон – удивительно, но в этом захолустье даже имелся телефон, – молчал, следовательно, все в порядке и можно не беспокоится, как там они.
Осторожно ступая по мокрому полу, пробираясь меж острых черепков и осколков, Эрик оделся и принялся наводить порядок. Так и не понятно было, что же произошло. Дверь и окна заперты – ветер ворваться в дом никак не мог. Посторонние тоже проникнуть не могли, да и какие здесь могут быть посторонние… В крайнем случае, был бы слышен грохот, шум… Ведь невозможно в полной тишине все перевернуть, сотворить такой бардак и уйти, оставив после себя лишь разбитые горшки да кувшины…
Эрик резко обернулся. И вновь выдал вздох облегчения. В дальнем от окон углу дома на низеньком круглом столике стоял целый и невредимый подарок отца – «умная машина». Так называл ее сам отец. Конечно, эта штука имеет другое название, наверное, полностью понятное лишь ученым умам, создавшим ее. Но для Эрика не важно было истинное имя его «умной машины», потому что он сам дал ей имя. «Серж» – так Эрик называл ее, по имени погибшего три года назад при строительстве нового дома отца. Этот дом должен был принадлежать им, их семье, а теперь вот… после гибели отца приходится ютиться в жалкой лачуге у берега моря…
Эрик поставил на место стол и стулья и подошел к Сержу. Серж мог многое. Стоило включить его, прикоснуться к светлой, светящейся фосфорическим огоньком кнопке, как сразу же загорался небольшой круглый экран, и Серж мелодичным, приятным голосом приветствовал своего хозяина и друга.
С Сержом, а он прекрасно понимает человеческую речь, можно было разговаривать на любые темы, шутить, просто болтать и играть. Конечно, Серж был всего лишь машиной в виде двух небольших блинов или блюдец, если угодно. Одно блюдце – экран, в котором Серж показывал всякие картинки, выражая свои мысли не только словами, но и наглядными образами. Другое блюдце – это и есть тело, мозг, в общем, весь организм Сержа. Организм хрупкий, не любящий повышенной влажности и очень чувствительный к перепадам температуры, к встряскам, не говоря уже о случайном падении, которое для него, скорее всего, окажется смертельным. Поэтому и о том, чтобы поиграть с ним в подвижные игры или выйти на улицу погулять, порыбачить, просто посидеть на берегу моря и подышать свежим, пропитанным солью и йодом воздухом, не могло быть и речи.
И все-таки Серж был лучшим другом Эрика. И единственным.
После трагической гибели отца Эрик вместе с бабушкой и матерью перебрался в этот поселок и у него осталась лишь одна вещь, которая напоминала об отце – Серж. Впрочем, для Эрика Серж не был всего лишь вещью или бездушной, мыслящей машиной. Для Эрика он действительно был другом, и так получилось, что действительно единственным другом.
Еще в городе Эрик был учеником у одного престарелого и вредного доктора. Вредного не вредного, но кое-чему Эрик от него научился и даже стал проявлять немалый интерес к составлению всяческих порошков от насморка, мочегонных микстур и прочих лечебных препаратов. Пользовать своими лекарственными средствами родных Эрик побаивался, хотя старенькая бабушка искренне надеялась, что ее внук станет поистине великим врачом. Но так как его жаропонижающие, мочегонные, болеутоляющие порошки, микстуры и напитки не могли справиться с серьезным бабушкиным заболеванием, ей приходилось раз в месяц выезжать в город к настоящему доктору. В поселке же Эрика почитали чуть ли не алхимиком, хорошо что не чернокнижником, и весьма и весьма подозрительно относились к его достойному занятию, а уж о том, чтобы самим при легком недомогании прибегнуть к помощи молодого врачевателя и принять созданные этим нелюдимым и странным юношей лекарственные препараты не могло быть и речи. Многие жители поселка сторонились Эрика, хотя все без исключения уважали и любили его мать и бабушку и всегда тепло их приветствовали. Эрику же оставалось только оставаться дома, беседовать с Сержом, советуясь с ним насчет новых рецептов, и, изредка выбираясь на свежий воздух, собирать цветочки, травки и другие компоненты для своих лечебных зелий и иногда в полном одиночестве сидеть у моря, грустно глядя в синюю даль…
Эрик подошел к Сержу, погладил его по черной матовой прохладной поверхности, сдул пыль и морскую соль, которой насквозь был пропитан здешний воздух. Посмотрел на индикатор заряда батарей – все в порядке, огонек мигает зеленым, батареи заменять не надо. А когда придет время, то запасные батареи всегда имеются под рукой.
Надо было попросить маму купить еще батарей, – подумал Эрик, с сомнением поглядев на три желтые коробочки, лежащие на подоконнике, с торчащими из них красным и синим проводами, – а-то когда еще выдастся случай съездить в город? Впрочем, все равно уже поздно…
Включать Сержа Эрик не стал, решил прибраться сперва. Собрал битое стекло, черепки, выбросил все в мусорное ведро. Вытер насухо полы, остатки пролитой пищи – в ведро.
Подняв голову вверх, Эрик в глубоком раздумье решал, как поступить с висевшим под потолком салатом из морской капусты, как в это время откуда-то повеяло теплым ветерком, что-то проблеснуло в приглушенном свете помещения… Эрик обернулся и обомлел.
На столике, там, где стоял Серж, сидела… совершенно нагая… смотрела на него большими синими глазами… и улыбалась…
Эрик почувствовал, что ноги его вдруг слабеют, становятся ватными, и он вот-вот свалится на пол, если не обопрется обо что-нибудь.
Девушка встряхнула золотистыми волосами и весело подмигнула остолбеневшему юноше.
– Здравствуй, Эрик, вот мы и свиделись в твоем, в реальном мире.
Эрик зажмурился, широко открыл глаза, вновь закрыл. Распахнув их, посмотрел на банки, склянки, пакетики и мешочки, разбросанные по полу, вывалившиеся из шкафа.
Неужели я надышался испарений от собственных же зелий, и теперь мои глаза видят иллюзию? – подумал он. Прекрасный, но иллюзорный, не реальный образ?
Не обращая особого внимания на смятение и растерянность юноши, девушка легко спустилась со стола. Эрик моргнул два раза и кинулся к платяному шкафу, достал оттуда легкое светло-зеленое платьице матери и, повернувшись в пол-оборота к девушке, смущенно опустив глаза, протянул ей платье.
– Надень, пожалуйста, – прохрипел он внезапно севшим голосом. – И осторожней ступай по полу, здесь могут быть острые осколки, – добавил он и с трудом сглотнул подступивший к горлу тугой комок.
Девушка чуть помедлила, покусывая губу, словно раздумывая над чем-то, затем все же взяла платье из рук Эрика и быстро надела.
– От-т-куда т-ты? – запинаясь, еле выговорил Эрик, заставив себя повернуться и взглянуть на девушку.
Боже, как она прекрасна! Божественно красива! И она у него дома! Как такое прекрасное создание могло попасть сюда, на самую окраину поселка? Но, Боже, спасибо тебе за этот миг счастья, мгновенно разогнавший сумрак этого мрачного дома!
– Откуда я? – Девушка улыбнулась, показав безупречные зубки, ровные и белые, как жемчужины. – А ты разве не догадываешься?
Она легко взмахнула рукой, показывая на столик, где стоял Серж. Действительно стоял… пять минут назад…
– Серж! – воскликнул Эрик и кинулся к столу.
Однако искать было бесполезно – Сержа не было ни на столе, ни под столом, ни вообще в доме. «Умная машина» бесследно исчезла.
– Где он?! – повысив голос, сердито спросил Эрик, но тут же сник и понуро опустил голову. Он не мог злиться на столь чудесное, ангельское создание, заглянувшее к нему в дом, даже если эта девушка действительно виновна в исчезновении Сержа.
– Не догадался, – печально вздохнула девушка и покачала головой. Но сразу же звонко рассмеялась и захлопала в ладоши. – А ведь мы друг друга знаем очень давно, поди уже три года прошло!
Эрик открыл рот, силясь сказать что-нибудь, но язык прилип к нёбу, да и в голове не возникало ни одной удачной мысли. Он видел эту девушку в первый раз в своей жизни, он обязательно запомнил бы ее, если встретил бы ранее. Как она может утверждать, что они знакомы, да к тому же уже три года?
– Ладно уж! – вздохнула девушка, по-видимому совершенно разочаровавшись в сообразительности Эрика и отчаявшись дождаться от него ответа. – Коль ты сам не догадываешься, придется мне намекнуть…
Она вернулась к столику, где раньше стоял Серж, и устроилась на нем, поджав под себя ноги. Сложила руки на груди и, лукаво прищурившись, спросила:
– Где, ты думаешь, сейчас твой Серж?
Эрик пожал плечами, пытаясь сохранять спокойствие и выглядеть невозмутимым. Что за странный вопрос? Она издевается? Эта прекрасная незнакомка умыкнула Сержа, а теперь еще и издевается. Впрочем, этим синим глазам и алым губкам можно простить все… при условии, что Серж, конечно же, в скором времени возвратится на место.
Девушка развела руками в стороны и улыбнулась.
– Так вот ведь он. Вернее она. Это я. Твоя «умная машина», что подарил тебе отец на твой семнадцатый день рождения.
Эрик не стал недоверчиво усмехаться или безумно хохотать, он даже не назвал эту странную девушку сумасшедшей. Он просто стоял, смотрел, хлопая глазами, и угрюмо молчал, засунув руки в карманы. А девушка тем временем что-то говорила, говорила, объясняла ему, весело смеялась, кружилась вокруг него, прыгала от счастья и радости, непонятной Эрику, и без умолку щебетала и опять смеялась…
Так ничего Эрик и не понял из ее странного объяснения, как машина могла стать человеком. Да и особо не поверил он в этот фантастический рассказ, но прогонять девушку все же не стал – пускай она и сумасшедшая, пускай она немного странная, но она первый человек, заглянувший к нему, именно к нему. Да к тому же куда-то она ведь подевала Сержа и необходимо выяснить куда, прежде чем прогонять ее…
– Как тебя зовут? – наконец выдавил из себя Эрик, когда девушка на миг замолчала.
– Серж, – просто ответила девушка, чуть склонив голову к плечу и с интересом разглядывая Эрика. – Но теперь ты можешь называть меня иначе.
Серж. Вот те раз! – усмехнулся про себя Эрик. Интересно, как долго она за мной следила, чтобы выяснить некоторые подробности моей жизни? Интересно, а для чего ей, собственно, все это? Действительно сумасшедшая что ли?..
– Можно я буду называть тебя Лилой?
Девушка ни с того ни с сего вдруг заметно погрустнела. Эрик тут же спохватился.
– А тебе нравится «Серж»? Но это не женское имя, ты же понимаешь… Или тебе нравятся имена на букву «С»? – спросил Эрик внезапно.
– А тебе нравится на «Л»? – улыбнулась девушка. – Зови меня Лилой. Я согласна.
Они вышли на улицу, из сумрака на яркий солнечный свет. По синему небу медленно ползли белые рыхлые облака, прохладный свежий бриз дул с моря, ласкал лицо, легко трепал волосы. Море было спокойно, и о прошедшем ночном шторме напоминали лишь позеленевшие, иссыхающие на солнце коряги, бурые, зеленые водоросли, морские звезды, пустые раковины и прочий сор, в обилии выплеснутый ночью волнами на берег.
– Как красиво! – воскликнула Лила и прямо босиком побежала вниз к морю по острым камням.
Эрик покачал головой, огляделся по сторонам, набрал полную грудь свежего воздуха, шумно выдохнул и неторопливо побрел вслед за странной девушкой.
– Красиво, правда? – спросила его Лила, когда Эрик подошел к ней.
Она сидела на коленях на мокром песке и, отфыркиваясь от соленых брызг, радостно встречала накатывающиеся на берег волны.
Совсем как ребенок малый, подумал Эрик, наблюдая за девушкой, и спросил с легкой иронией в голосе:
– А ты живой организм или все же машина со всей электронной начинкой?
– Живой, – не оборачиваясь, ответила девушка. Она набрала в ладони морской воды и с веселым смехом обрызгала Эрика. – Полностью живой, биологический, вот только иногда необходимо менять батареи, – добавила она уже серьезно.
– Батареи? – удивился Эрик. – Но какие?.. Для чего? Впрочем, у меня дома есть разные, – усмехнулся он, решив подыграть девушке.
Девушка посмотрела ему в глаза, помолчала и отвернулась, так ничего и не сказав.
Эрик смотрел на нее, как она с восторгом встречает каждую новую волну, как соленые капли ложатся на белую кожу и почти моментально высыхают под жарким солнцем и ласковым ветром. Неужели она на самом деле никогда раньше не видела моря? Или же это всего лишь игра? Лила… Эрик хмыкнул. Даже позволила называть себя чужим именем. Определенно, она играет со мной.
Девушка поднялась, встала рядом с Эриком, некоторое время безмолвно вглядывалась в его глаза, а затем беззастенчиво произнесла так, будто приказала:
– Поцелуй меня.
– Что? – опешил Эрик.
Девушка нетерпеливо взмахнула рукой.
– Ну что ты как маленький! Говорю же – поцелуй меня! Представь, что это некий эксперимент. Машина, в прошлой жизни, пытается осознать этот мир, понять его радости и горести. Горестей с твоих каждодневных рассказов мне уже достаточно, а вот радостей, новых впечатлений я осознала пока что совсем немного…
Эрик смущенно поглядел в сторону, краска залила его лицо.
– Понимаешь, – начал он, сгорая от неловкости, – у меня не было знакомых девушек… Я ведь живу один с матерью и бабушкой, а здешние жители… в том числе и девушки…
– Знаю, знаю! – перебила его Лила. – Я все знаю. Давай смелее, не бойся.
Она закрыла глаза, чуть разомкнула губы. Эрик огляделся, сжал кулаки. Чувствовал в этот момент он себя, как партизан перед расстрелом – отступать некуда, виду показывать, что боишься, тоже нельзя, но внутри при этом все дрожит, к горлу подступает тугой комок страха и отчаяния.
Он набрал полную грудь воздуха, шумно выдохнул, несмело приблизил свое лицо к лицу девушки и быстро чмокнул ее в губы.
– Это все? – удивленно спросила Лила, открывая глаза.
– Э-э… Ну… – растерялся Эрик, не зная, что ответить. А что она, в самом деле, от него хочет, ведь познакомились-то меньше часа назад?
– Это не то, – сказала Лила и легким, почти неуловимым движением возложила руки ему на шею. – Надо вот так.
С этими словами девушка прильнула губами к губам Эрика.
Это было что-то! Горячий, страстный поцелуй! Горячая волна захлестнула Эрика, разум его затуманился. Он сам обхватил руками девушку и еще крепче прижал к себе.
Когда наконец они отпустили друг друга, Лила весело заявила, сияющими глазами взирая на юношу:
– Вот так правильно!
– А почему ты… – начал Эрик, но не договорил – в этот момент неподалеку раздался громкий детский крик, а затем плач боли и страха…
…Вокруг мальчика лет шести с глубоко распоротой ступней испуганно толпились другие дети, напугавшиеся от плача их покалечившегося товарища и вида крови. На помощь уже спешили родители мальчика и остальные жители поселка, застигнутые детскими криками в самый разгар дневной работы.
Рана была глубока, и кровь, хотя и бежала не быстро, но никак не останавливалась. Дети, перебивая друг друга, рассказали, что мальчик наступил на острый металлический лист какой-то ржавой, непонятной конструкции, выброшенной на берег в шторм, и показали на этот самый уродливый, ржавый лист.
Мать обхватила рыдающего от боли и страха сына руками, крепко прижала к себе, а отец в это время пытался перевязать рану.
– Ты же можешь им помочь, – прошептала Лила Эрику. – Принеси снадобий, они помогут мальчику.
– Но они не станут… – Эрик взглянул на строгое лицо девушки, обреченно вздохнул и помчался домой за бинтом и своими лечебными снадобьями.
Когда он прибежал обратно на берег, Лила уже сидела с мальчиком, что-то шептала ему успокаивающее. Мать и отец прикладывали к ране на ступне сына разные травы, тряпочки, смоченные в морской воде, но ничто не помогало – кровь остановить не удавалось. Остальные взрослые, собравшиеся рядом и обступившие их, пытались помочь советами, но толку от советов было еще меньше, чем от трав и морской воды.
– Можно я помогу? – несмело спросил Эрик.
Мать и отец поранившегося мальчика подняли на него глаза, нахмурились. Даже мальчик замолчал, прекратил скулить, ожидая, что же скажут родители. Вокруг воцарилась угрюмая тишина, и Эрик тут же пожалел, что задал этот глупый вопрос. Конечно же, ему не дадут помочь этому ребенку. Лучше он умрет от потери крови, от заражения, чем кто-нибудь позволит Эрику применить свои, пускай и небольшие, но крайне полезные и спасительные в данной ситуации познания.
– Пусть поможет, – сказала вдруг Лила, обращаясь к родителям мальчика. – У него получится.
Отец мальчика посмотрел на нее, затем перевел хмурый взгляд на Эрика. Супруга его что прошептала, и он, наконец, произнес:
– Валяй. Но если с сыном моим что-нибудь случится…
Эрик усмехнулся про себя. Что с его сыном может еще случиться?
И хотя Эрик прекрасно знал что делать, руки у него тряслись, когда он осторожно, стараясь не причинять боль своему первому маленькому пациенту, промывал рану и накладывал повязку.
Наконец все было сделано. Кровотечение остановилось. Мальчик, хромая, побрел с остальными детьми прочь с берега.
– Спасибо, – буркнул отец и в первый раз за все время улыбнулся. – Действительно, большое спасибо.
Он хлопнул Эрика по плечу. Супруга его благодарно улыбнулась Эрику и вместе с мужем направилась вслед за неугомонным сынишкой – следить, чтобы с ним за сегодняшний день еще чего-нибудь неприятного не приключилось. Берег быстро опустел. Все люди ушли, обсуждая Эрика, его действия, а кто-то даже говорил о несомненном таланте юного врачевателя.
– Ты молодец, – сказала Лила, легко касаясь плеча Эрика.
– Да ладно уж, – смущенно пробормотал Эрик. – Если бы не ты, они меня к мальчишке и не подпустили бы.
А внутри Эрика все ликовало! Что за чудесный день! Повстречался с замечательной, пускай и немного странной, но все равно прекрасной и очаровательной девушкой, перевязал рану мальчишке и этим заслужил доверие жителей поселка. Похоже, жизнь налаживается. Жизнь-то и в самом деле прекрасна, как он раньше этого не замечал! Вот только, где все же Серж?
Эрик покосился на девушку. Ничего, спрошу ее об этом потом, когда выберется подходящий момент, подумал он.
– Куда сейчас направимся? – весело спросила Лила, хватая Эрика за руку.
– Не знаю, – пожал плечами он. – Надо бы отнести оставшиеся лекарства домой.
Ни о чем больше не спрашивая, девушка побежала и потащила Эрика за собой по направлению к дому. По пути они встретили сгорбленного старика, сидящего на большом мшистом камне и задумчиво смотрящего в сторону моря. Они хотели тихонько, не мешая, пройти мимо, но старик неожиданно со вздохом произнес, обращаясь к ним:
– Торопитесь домой, скоро будет шторм.
– Шторм был ночью, – сказал Эрик и посмотрел на чистое, голубое небо.
– Значит, сегодня будет еще один, – упрямо сообщил старик и показал рукой на море. – Смотрите.
Эрик и Лила поглядели на море. Вдалеке, у самого горизонта, небо потемнело, видны были дальние всполохи, и гораздо ближе, а оттого и отчетливее виден был сильный вихрь, поднимающий в небо столбом воду.
– Смерч, – пояснил старик, словно прочитал мысли молодых людей. – Никогда раньше не видел и вот – до смерти все же довелось…
– Он движется прямо на нас? – уныло спросил Эрик, которого приближение очередной бури вогнало в серую тоску.
– А куда ж ему еще двигаться? – усмехнулся старик и горько добавил: – Видать не по нраву пришлось морю что-то в нашей деревушке, вот и выражает оно свое недовольство.
Эрик и Лила переглянулись и молча побрели к дому.
Ветер становился сильнее, холоднее, злее, резкими порывами хлестал он по лицу. Небо затягивалось темными, мрачными тучами, готовыми в любой момент обрушить вниз, на людей, тяжелый холодный ливень.
Всего минут двадцать провели в спокойных беседах Лила и Эрик. Потом грянул гром. Небо разорвало яркими паутинами молний, хлынул дождь. Дом содрогнулся, словно началось землетрясение.
– Что это? – испуганно прошептала девушка, поджимая под себя ноги и глядя в окно, за которым все внезапно потемнело, и лишь яркие вспышки молний на короткие мгновения освещали залитые дождем, утопающие в буре окрестности.
– Еще один шторм, – проворчал Эрик, подходя к окну и задергивая шторы. – Хотелось бы, чтобы он был последний в этом месяце. – Хочешь чаю? Я сейчас воду согрею. Или, может, ты хочешь есть, а то домой ты ведь в такую погоду не пойдешь и проголодалась небось…
Эрик обернулся. Лила устало зевнула, потерла глаза кулачками и вяло ответила:
– Да… Чаю, наверное, можно… Устала что-то я, – объяснила девушка и слабо улыбнулась.
– Сейчас приготовлю что-нибудь поесть, – сказал Эрик, отходя к столу.
Неприлично как-то оставлять малознакомую девушку у себя, думал в этот момент он. Но с другой стороны не выпроваживать ведь ее, в самом же деле. Сейчас лучше вообще носу из дома не казать. А что подумают люди? Впрочем, какие люди? – усмехнулся Эрик. Здесь-то у меня и знакомых нет, впрочем, быть может, с этого дня все переменится…
– Ты рыбу холодную будешь? – спросил Эрик, оборачиваясь. – Лила?..
Девушка сидела на диване, поджав под себя ноги, безвольно опустив руки, глаза ее были закрыты, лицо побледнело, и, как показалось Эрику, она не дышала.
Эрик мигом подбежал к ней, схватил за плечи и встряхнул.
– Лила! Что с тобой! Тебе плохо? Я сейчас!
Он бросился к своим зельям, но девушка слабым, едва слышным голосом произнесла:
– Батареи…
Эрик мигом бросился в сторону, к окну, на подоконнике которого лежали батареи для Сержа, схватил одну, но тут же в недоумении остановился: и что делать с батареей? Лила, что же, пошутила?
Как некстати зазвонил телефон.
Эрик огляделся. Девушки в доме не было. Прошла лишь пара мгновений, и ей их хватило, чтобы исчезнуть. Ничего не понимая, медленно, словно во сне, Эрик обошел весь дом, но было ясно, что девушки здесь больше нет. Эрик даже заглянул под кровать, но там обнаружил лишь залежи многодневной пыли да свой старый порванный носок. Как же она ушла, ведь дверь закрыта?..
Эрик подошел к телефону. Это была мама. Она сообщила, что задержится дольше, чем планировала, – бабушкина болезнь прогрессирует, следует договориться о ее постоянном помещении в городскую больницу. Эрик слушал молча, глазами продолжая обшаривать дом.
– Да, мам, я слышу. Я понял. Не беспокойся, все нормально. Это дождь за окном.
Он положил трубку. Сейчас он увидел, что Серж вернулся. «Умная машина» стояла на своем месте, на низеньком круглом столике, подмигивая красным огоньком – требуется заменить батарею.
Эрик вздохнул, подошел к Сержу, вытащил севшую батарею и вставил на ее место новую.
Под грохот грома, в свете вспышек за окном из недр машины возник мелодичный, приятный и, как показалось Эрику, девичий голос:
– Приветствую тебя, Эрик, – сладкозвучно произнес Серж. – Замечательный сегодня выдался денек, не правда ли? Чем занимаешься? Почему так долго со мной не разговаривал?