Этюд Виктор Петрович

Для Виктора Петровича  все произошло настолько неожиданно, что он даже не понял, как оказался под потолком комнаты. Ведь еще секунду назад он кричал раздраженно что-то в телефонную трубку, яростно накручивая провод на палец. Звонила жена. Он сразу понял, зачем ей понадобился.  Каждое ее слово  отзывалось в его голове вполне ощутимым ударом маленького стального молоточка. «Дорогой, нам нужно поговорить» - эту фразу она произносила всякий раз, когда хотела, по ее мнению, «разобраться». Виктор не понимал этого. Зачем нужны какие-то разбирательства? Ей всегда нехватало того, что было на самом деле.  Ей обязательно надо было разложить все по полочкам, приклеить ярлык.  Зачем, зачем все это было нужно ему – он не знал.  Для него было вполне достаточно того, что он любит ее, детей, что он работает, причем на износ. Он – хозяин, он – муж.  Все предельно ясно.  Зачем эти разговоры?
Трубка, тихо покачиваясь, ударялась о ящик письменного стола. «Витя! Витя! Алло! Витя!» - кричал женский голос – «Витенька! Алло! Алло!». Очнувшись от своих мыслей, Виктор Петрович замер.  Там, внизу, в мягком кожаном кресле лежал мужчина лет пятидесяти. Светлые, совсем еще молодые глаза были открыты, казалось, они смотрели прямо на него. Глаза, эти глаза – он много раз видел их.
- Мама, мамочка, где ты?
- Я здесь, Витенька. Здесь, дорогой. Не бойся, мой мальчик – я с тобой. Опять страшный сон приснился? Детка, спи спокойно. Приехал папа.  Завтра он отведет тебя к тете Марине. Спи, детка, спи – ничего не бойся.
- Мама? Как, ты здесь? Ведь ты же…
- Витенька, мы с папой давно здесь, мой мальчик…
- Но, мама, ведь…
- Дорогой, тетя рассердится, если вы с папой проспите.
- Мама… ладно, неважно.  Хорошо, что ты здесь. Звонила Галя.  Представляешь, она решила, что я ей изменял с секретаршей!   Если бы ты знала, как трудно выносить эту женщину. Она усложнит все вокруг себя. 
Гудок, еще гудок. Ту-ту-ту… телефонная трубка медленно сползла на пол. Человек в кресле лежал неподвижно, лицо покрылось неестественной бледностью. Виктору Петровичу показалось, что в комнату тоненькой струйкой вполз туман.
Девушка сидела на скамейке и нервно курила.  Подол ее синего как небо платья трепал  легкий летний ветерок. Закат румянил ее щеки, делая молодое личико еще более выразительным. Небольшая кучка окурков с головой выдавала ее волнение. Прикончив начатую вчера пачку, она встала.
- Привет! Галя, извини – я задержался…
- Ну почему же? Мог бы придти и еще через час! Вообще-то я не должна была тебя ждать.
- Галина, не усложняй. Я ездил к другу, он…
- Твои друзья меня не интересуют. Неужели ты еще не понял, что мне нужен только ты, весь, целиком.  И желательно без друзей! Слышишь, ведь я люблю тебя, Витька…
Она заискивающе улыбнулась и посмотрела ему в глаза.
- Я тоже тебя люблю.
Виктор Петрович поежился, ему стало не по себе. Глаза, фигура, комната были ему до боли знакомы. Еще эти солнечные блики на обоях, телефон…
- Ну почему же так долго? Почему? Неужели эти врачи не знают что с моим сыном? Это я виноват, я! Господи, Боже мой, оставить таблетки… как я мог? Почему Галина не убрала? Зачем он взял их? Господи, Господи, Господи дай мне сил…  Почему Димка? Почему? Ему еще жить… лучше я… ну что они так долго копаются?!
- Витя, вон идет медсестра, скорей!
- Вы отец ребенка?
Жизнь проносилась перед Виктором Петровичем. Годы как кинокадры мелькали один за другим: вот они с Галей ведут Димку в первый класс… Щелк. Вот Димка в армии. Щелк. Вот Галя в больнице. Щелк. Доченьке два года… Щелк, щелк, щелк…
Внезапно Виктор Петрович понял, что это за взгляд, понял, откуда эта комната. Он знал ее потому, что она была его.  Ведь он там – в кресле. Этот мужчина – ОН!
Кругом Виктора Петровича в тумане запрыгали разноцветные точки. Стены квартиры истончились и сделались  совсем прозрачными. Стало видно огромное черное небо.  Столько звезд Виктор Петрович не видел никогда. Он потянулся к ним.  Их ровный белый свет окутал Виктора Петровича, унося с собой все надежды, мечты и сомнения.  Весь мир растворился в этих звездах. Ничего больше нет, кроме этих бесконечных мерцающих огоньков. Они подхватили Виктора Петровича, мягко унося его прочь от любви, от жизни, от Земли.  Все дальше туда, откуда нет возврата – в царство Вечности.