Младенец - пупс Никифор

Младенец-пупс Никифор был урождён на славу и на радость родителям. Все очень старались, задумывая его. И хоть и годов ему отроду где-то на промежутке от –3х, до +2х лет, он очень смышлёный малый. При собственных родах он даже помогал акушерке, галантно протягивая ей руку из утробы матери.
 Он изначально был хитёр, и говорить полноценно, до сих пор, отказывается, считая, что лучше, когда тебя считают глупцом, чтоб потом всех шокировать своими знаниями и умениями.
 Родители, хоть и любят своё чадо, но всё же, не редко, выказывая ему свою искусственную любезность, ласки и заботу, про себя ненавидят и желают побыстрей пропустить его через мясорубку, чтоб его сон был более спокоен и без излишних криков. Обычно это бывает по ночам, в районе 5-6 часов утра, при смене пелёнок, как раз в то время, когда родители пользуются выпавшим моментом для самозабвенного сна после дневных мучен…, тоесть, дневной заботы о нём.
 А он всё прекрасно понимает и нагло пользуется своим «царским» положением, со всеми присущими царям капризами.
 Из ползункового возраста он уже вырос, хотя и не брезгует этим способом передвижения. Такая свобода движения даёт ему право на улице не сидеть всё время в коляске, изучая зубами внутреннее строение эластичной части соски, но и рассудительно передвигаться по детской площадке, среди болванчатых пустоглазых даунят того же возраста.
 На удивление родителей, он не катает, увязающую в песочнице, пластмассовую бабочку с колесиками, палкой для катания и машущую при движении крыльями. Он предоставляет эту прерогативу более тупым старшим детям лет 5-7ми. А сам повышает свои знания о насекомых и пытается познать психологию поведения и повадок млекопитающих животных.
 Жить ему очень интересно, т.к. живёт он в процессе постоянных открытий, и мир не перестаёт его удивлять. Единственное, что за отсутствием некоторых знаний в области физики и др. наук, он не всегда сразу находит своим рассудительным умом ответы на, возникающие часто, вопросы. Например, он до сих пор не может понять почему, если человек спрыгнет с крыши многоэтажного здания на асфальт, то он разобьётся. Ведь это же так просто: ты пролетаешь все этажи, долетаешь до высоты в 20 см, а с неё не возможно разбиться. Просто он ещё не слышал о законе ускорения свободного падения. Зато Ник уже прекрасно понимает, что в жизни не всё так просто, как кажется и что там, где всё идеально и по мечтательному приятно, обязательно должно быть что-то ограничивающее, утруждающее процесс и иногда, для контрастности противоположное. В общем, чтоб жизнь мёдом не казалась. Он немного раздосадован на эту тему тем, что думает, если б он смог летать, то это было бы приблизительно так: во первых, полёт был бы плохо управляем и скорее выглядел бы, как плаванье (скорость естественно соответствующая), и летал бы он, плавая на высоте метров 5-ти от земли. Самое худшее, что он не смог бы дышать ниже поверхности этого уровня и ему приходилось бы задерживать дыхание, чтоб хотя бы на 15-20 секунд спуститься на землю и побыть с родителями. А чтоб попасть в свою квартиру, которая на пятом этаже, ему бы приходилось подплывать к окнам соседей со второго этажа и через их квартиру подниматься к себе. В общем, массу неудобств и морок, поэтому бы все приятные ощущения от полёта перечёркивались негативом отрицательных сторон и побочных эффектов.
 Этот малый только со стороны кажется сосунком большого пальца левой руки. На самом деле активность его мозга во многом превосходит способности вдумываться многих взрослых людей. За свою короткую жизнёнку он намечтал и напридумывал всего, гораздо больше, чем порой способны, возомнившие себя романтиками, отроки.
 Он любит потакать своим слабостям и часто, дабы не прерывать мыслительные процессы, испускает теплоту прямо в подгузник, прекрасно зная его надёжность, и что мама «с радостью» поменяет его по приходу домой. Но он очень злиться, про себя, когда взрослые, чтобы не утруждать себя истинными ответами на его вопросы, начинают вешать извращённо тупую лапшу на уши. Ник не понимает, как же так, ведь если бы родители снабжали своих детей правдивой, доходчивой и достоверной информацией, то мелкие умнели бы гораздо раньше и в будущем уже не задавали таких вопросов.
 Он не догоняет, почему родители, когда он плачет, ленятся ласково его успокоить и начинают, например, пугать, что если он не замолчит, то его съест вон та (типо злая) собака, которая стоит с высунутым от жары языком, раскрытой в жизнерадостной улыбке пастью и велят хвостом. Но они подло устрашающе лгут, что она уже даже свою зубастую пасть открыла и вот-вот кинется, если он не умолкнет. Но ведь это всё глупость, т.к. даже, если Никифор от страха забывает про свой плачь, то после преодоления опасного участка, он снова возобновиться с ещё большей силой от обилия адреналина в крови и мыслей, до чего ж у него лживые и ленивые родители, которым важнее не состояние ребёнка, а своё спокойствие.
 Бывает и так, что его осенью, в самый разгар листопада слишком рано уводят домой с прогулки из парка, по причине подходящего времени дневного сна. И хоть он и прекрасно понимает важность режимной подпитки сил и возможность роста во сне, но ему бывает досадно, что он не нашелестелся вдоволь ногами по опавшим листьям и не насобирал яркий красивый гербарий. От этого у него сразу же рождается мысль о том, как бы было хорошо, если все эти листья можно было бы помыть и принести в квартиру, где и выложить мягким успокаивающим массажным душистым ковром.
 Отважность – так же его отличительная черта характера, т.к. он способен самоотверженно, рискуя получить по попе, попробовать содержимое кошачьей миски. Опять же, это всё в целях познания и заботы о правильном питании кошки, путём личного контроля качества, потребляемой ей пищи.
 Он на редкость хорошо кушает, оставаясь в меру упитанным ребёнком, но его ужасно бесит ирония питания, которая заключается в том что, то, чем кормят и пичкают родители, за частую невкусно и противно, но с их слов полезно. А всё, что так хочется и что так вкусно – вредно и родители не разрешают.
 Он пока еще совершенно не умеет читать, из чего, как следствие, недостаток знаний. Он так же пока еще не научился писать понятным всем языком, но чтоб хоть как-то сохранять на бумаге и не забывать свои размышления и идеи он придумал свою собственную систему закорючек и каракульных подобий картинок, правда, значение каждой из которых приходится все равно запоминать. Это конечно большой минус каракулиписи, но он не сравним с преимуществом в том, что конспирация и конфиденциальность записей в данном случае на высшем уровне.
 Недавно он заметил, что преодолевая сопротивление «вихревых колец» турбулентных  потоков и пользуясь авторотацией семена клена (в народе называемых - вертолётиками) значительно плавнее и грациознее доставляются на землю с высоты созревшего дерева, чем семена других растений. Его это заинтересовало, и теперь он часто набирает на улице нужное ему количество этих семян, и дома, сбрасывая их с балкона на землю, вдумчиво изучает траекторию их полета, анализируя мельчайшие отклонения от типичной, в зависимости от длины и изгибов «крыла».
 А иногда, изредка, любит ночью, дождавшись, когда уставшие родители уснут, залезать со стула по батарее на подоконник и с видом опытного уфолога, через окно наблюдать движение разных светящихся объектов ночного звездного неба, дифференцируя их по разным критериям и составляя собственную классификацию.
 Естественно, все его познания и открытия сразу же фиксируются на разных бумажных поверхностях, в виде непроизвольного секретного кода, всеми подручными средствами. И конечно родители не всегда от этого в восторге, ведь они считают все эти «испорченные» обои, искаракулиные папины книги, заштрихованные мамины журналы, всего лишь детским озорством, тупостью и поводом для наказания. А ему им даже ничего не объяснить, т.к. привык, чтоб его понимали с полу писка.
 В общении со своими сверстниками он малоэмоционален и нескромен. У него всегда так: свои неверные действия всегда собой же и оправдываются. Чужие – только  критикуются. И, зачастую, такого мощного натиска изничтожающей критики просто не выдерживают. А, поскольку, маленькие дети очень ранимы, их это доводит до слез. Но Никифор ничего не может с собой поделать, потому что критика – это анализация и вдумывание, а мыслитель он еще тот.
 Он очень любит вглядываться в творчество «artist-ов», воображая себе искусные «спектакли», сыгранные ими на холстах, на выставках, на которые его не редко берут с собой родители. Ник даже придумал свое определение таким людям -  «творцы нарисованной природы». Сам он еще не владеет искусством живописи, но часто мечтает научиться так же, посредствам масляных красок, кистей и холста сохранять на века интересное состояние природы, которая с каждым годом меняется, причем не в лучшую сторону и от которой, может быть, к тому моменту, когда он вырастет, уже ничего не останется.
 Возвращаясь к теме о его прогулках, добавлю, что в песочнице он всегда без колебаний предоставляет родителям возможность воспользоваться своими формочками и совочком, чтоб они продемонстрировали свое мастерство изготовления куличиков. А пока они со всей ответственностью увлеченно мастерят фигурки, усердно молотя по верхним частям формочек с влажным песком, он, создавая иллюзию заинтересованности, в уме подсчитывает сколько калорий тратят эти, впавшие в детство, существа с каждым ударом совочка  и какова вероятность постройки ими 50-ти этих самых куличиков.
 Никифор где-то слышал теорию Дарвина о происхождении человека от обезьяны. И он с ней полностью согласен, каждый раз убеждаясь в её правоте, глядя, как более старшие дети, очевидно инстинктивно, стремятся залезть на деревья или высокие кусты и потом висеть и сидеть на ветвях, обсуждая новые достижения, а то и издавая дикие нечленораздельные обезьяноподобные звуки, видимо тоже под воздействием инстинктов.
 Себя же он относит к тем, кто произошел не от примитивных обезьян, а от высокоразумных инопланетных существ. А нехватку вышеизложенных инстинктов мотивирует избытком ума и высокой интеллектуальности.
 Ему повезло, он еще маленький и имеет шанс прожить красивую и насыщенную жизнь, добиться успеха, стать героем или прославиться. У него еще впереди первая любовь и первые разочарования. Для него еще «за горами» все проблемы и жизненные перипетии, со свойственными им, пробами и ошибками. У него еще есть выбор и куча возможностей прожить жизнь так, как хочется ему самому, а не так, как придётся. А пока его окружает радость, счастье, заботливость родителей и детская свобода от всех забот.
 Трудно сказать, кто из него вырастет, но он точно не будет отличаться жестокостью, тупизной, наглостью и безрассудством. Скорее всего, ему предстоит явить миру новые гениальные открытия или творения в облике ученого, художника или писателя. И с его находчивостью он никогда не пропадет, а смышленость поможет в достижении намеченных целей.
 Бессмысленность чуши, написанной про пупса Никифора, только множит мой идейный ряд и дополняет число написанных рассказов.
 Но это не дает повода вам воспринимать это повествование банально просто и не пытаться найти в этом тайный умысел и интересные размышления.
 Агу.
    






Арсений Владимирович Мельников
11.09.2003