Закат над Ла Маншем в разработке

Глава 1
Итак по дороге шла девушка, еще очень юная, но уже довольно взрослая. Вся ее фигурка была чем-то миниатюрным и легким: небольшой ростик, тонкие руки - все это делало из нее пушинку, но шаг, ее был тверже стали, уверенней поступи королевы. И на первый взгляд худенькие ручки были хорошо натренированы, как будто девушка всю жизнь выполняла мужскую работу. Ее фигура была создана не для рождения детей, у нее были узкие бедра и в целом присутствовала некоторая худощавость, но не болезненность как может показаться. Издали ее можно было спутать с мальчишкой, она шла по пыльной дороге торопливым суетливым шагом, то и дело оглядываясь, на ней была дорожная вельветовая кепка, джинсовый комбинезон, как у американских фермеров, и поверх него свободная клетчатая рубашка из хлопка. Лицо ее, если рассматривать каждый его элемент по отдельности было не очень привлекательным. Несколько большой и длинноватый нос с горбинкой, весь покрытый маленькими, едва заметными веснушками, небольшие раскосые глаза, прозрачно голубые, игривые и подвижные, губы у нее были полные яркие, густо окрашенные розовым цветом и четко очерченные. Но когда эти элементы, части лица соединялись воедино, то представляли собой очень даже симпатичную комбинацию. Следует добавить, что у девушки было правильной овальной формы лицо, легкий, здоровый румянец на щеках и светлые блондинистые волосы, которые были аккуратно спрятаны под кепку, но все же вылезали в виде отдельных прядей в некоторых местах. Но самым чудесным в ее облике были ее брови, несмотря на всю ее светлость, они были темными, густыми, правильной симметричной формы и очень скрашивали ее и без того хорошенькое личико. Это и есть та самая изюминка, которая бывает в каждой женщине, и которая делает ее неповторимой.
Девушка наслаждалась дорогой, воздухом, соленым запахом моря, в ней била жизнь, в каждой жилке было безудержное рвение к переменам, такие люди не сдаются перед трудностями, а наоборот ждут их.
Перед ней остановилась машина, военная, двухместная, зеленая и грязная. За рулем был молодой человек лет двадцати пяти.
- Куда путь держишь, - спросил он с доброжелательной улыбкой на лице.
- В Лондон, - ответила девушка, продолжая свое движение.
- Нам по пути, я Саймон, как к тебе обращаться?
- Меня назвали Виолой, пожалуй так и обращайся, - ответила она и, ни капли не смутившись, села в машину.
Разгорался день, время подходило к полудню, утренний туман рассеивался, свежий ветер обдувал со всех сторон, от моря несло влажностью. Попутчики молчали, хотя это было принудительно для обоих, скука замучила, тишина надоела.  Саймон первым попытался завязать разговор.
- Зачем, интересно, такой молодой девушке в Лондон, там сейчас не сладко, бомбежки, разруха, голод, раненные…, - он задумался о чем-то приятном, поэтому слова его прозвучали как-то приторно и сладко, что было несколько странным.
- В этом-то все и дело, - ответила Виола, - я хочу пойти добровольцем на фронт.
- Медсестрой? Это трудно, сейчас почти половине Лондона нужна помощь, а уж на фронте, что творится …, -  воодушевлено и со знанием дела ответил Саймон. Виола взглянула на попутчика, на нем была форма ВВС и он был лейтенантом. Она вдруг подумала, что ей повезло.
- Ты летчик?
- Да я служу на побережье, защищаю небо над Ла-Маншем. Теперь у меня отпуск. Представляешь две недели рая. Я еду к своей девушке, ее зовут Эвелин, она медсестра, работает в одном из лондонских госпиталей. Может я вас как-нибудь познакомлю, - проговорил не сделав ни одной паузы Саймон.
- Ну может быть и познакомишь, если б только время освободилось, столько дел, - сказала Виола.
- Родственники в городе, им помогать едешь или действительно в госпитале работать решила?
- Нет, какой госпиталь, - встрепенулась Виола, - у меня более утопичная цель, да и родственников там у меня с роду не было.
- Хм, и что же за цель? – удивленно спросил Саймон.
- Ты со своими лейтенантскими погонами смеяться будешь, - огрызнулась Виола.
- Не буду, что смешного может быть в главной жизненной цели человека, ты скажи, никому от этого хуже не станет, - не унимался Саймон.
- Ну хорошо, я еду в Лондон в эскадрилью добровольцев, у меня даже есть  полный набор планерных лицензий, хотя они и не обязательны. Но меня угораздило родиться женщиной, и скорее всего  все так и останется детской мечтой, - выпалила Виола, едва скрывая свое отчаяние. Саймон не ожидал такого ответа и на пару секунд застыл с удивлением на лице.
- Планер не истребитель, тебя не возьмут не потому, что ты женщина, а потому, что ты понятия не имеешь о том, что такое самолет и как им управлять, - заявил Саймон.
- Почему ты так в этом уверен? – возмутилась Виола, - я самолет впервые в воздух подняла, когда ты впервые поцеловался.
- А ты знаешь, когда это в первый раз произошло? – поинтересовался Саймон и тут же расплылся в улыбке.
- Ну я же приблизительно, просто прикинула, - смутилась Виола.
- Ты не перестаешь меня удивлять, ну тогда расскажи мне о том как ты дошла до такой жизни. Ты ведь не чистая англичанка, для английской леди ты слишком строптива, я не прав?
- Прав, ты хорошо разбираешься в людях.
- Я просто наблюдателен, ну расскажи свою историю.
- С рождения? – удивилась Виола.
- Нам еще около двух часов ехать, так что если это интересно, то можно и с рождения, - ответил он с неизменной улыбкой.
Виола улыбнулась в ответ, устроилась в кожаном кресле по удобнее, откашлялась и набрав в легкие побольше воздуха, начала вспоминать. Вся жизнь вдруг пролетела в ее голове, и она снова увидела руки и глаза матери, снова оказалась дома.
- Я родилась в Теннеси, в небольшом американском городке, в 1922 году. Родилась в помещении военного госпиталя, где моя мать работала медсестрой. Ее звали Анна, и ее родители были русскими эмигрантами. А мой отец Ральф Вэлентайн служил в Англии летчиком, тогда он уже был подполковником, прошел всю первую мировую, защищая английское небо. Маму послали помогать английским медсестрам, отца ранили и положили в госпиталь, где по счастливой случайности работала и моя мама. Так они познакомились, затем стали встречаться и наконец поженились, а через год родился мой брат Денни. Это случилось 31 мая 1916, в тот день английский флот одержал победу в Ютландском морском бое. А потом маму отправили вместе с Денни в штаты, так они с отцом и жили между двумя странами. Мама умерла от воспаления легких, когда мне было три года, и я ее почти не помню, только голос ее до сих пор звучит в моей голове, такой мягкий и мелодичный. Отец забрал нас с братом в Англию, мы поселились в его домике в Плимуте. Отец учил Денни летать, тот должен был стать летчиком, но когда мне было десять, брат заболел туберкулезом. Отец перевез его в больницу в городе, тогда и началось время испытаний для всей нашей семьи, один серый день сменялся другим, была осень, шли дожди, природа увядала, а вместе с ней увядал и Денни. Он был очень красив, все девчонки округи сходили с ума от его смуглой кожи и темных глаз с длинными ресницами. Но болезнь отняла у него румянец, его кожа стала бледной и серой, взгляд потерянным, он терял веру в жизнь, терял надежду на спасение. В ноябре он умер. Отец начал пить, но взял себя в руки, и решил, что я непременно должна научиться летать на его самолете. Так начались наши совместные полеты, он объяснял мне действия всех устройств и технику полета. Затем я пошла на планерные курсы, а в 15 лет впервые подняла самолет в воздух, - Виола тяжело вздохнула и закрыв глаза продолжила, - боже, что это за ощущения, когда ты поднимаешь такую махину, дыхание всегда перехватывает, самолет разгоняется, так что от гула болят уши, громкий свист бьет по перепонкам, ты чувствуешь, как весь вес самолета давит на землю, а потом самолет начинает худеть. Хотя перед самым отрывом, он становится тяжелее обычного, и пространство вокруг сжимается и давит, но через пару секунд уже смотришь в лобовое стекло и видишь себя в облаках. Земля все удаляется, уходит из-под ног, все становится крошечным и нереальным и уже нет ничего важнее, чем это голубое небо и это чувство свободы, - Виола откинулась на спинку кресла, теплые лучи солнца скользили по ее молодому лицу. Саймон взглянул на нее с восхищением.
- Да ты прирожденный летчик, - воскликнул он, - я как будто взлетел на своем раздолбанном Дефианте. Тебе не стоит пропадать на гражданке, хорошие пилоты, тем более влюбленные в это дело, нынче большая редкость. Я знаю полковника, командующего штабом добровольцев, он мне кое-что задолжал, думаю, следует к нему обратиться.
- Ты думаешь из этой затеи что-нибудь выйдет?
- Еще как выйдет, иначе на свете не существует справедливости, да и таким образом мы имеем все шансы проиграть войну.
Виола усмехнулась, непосредственность Саймона могла вызывать только улыбку.
- Можно подумать, что исход войны зависит от одного человека, - иронично произнесла девушка.
- Поверь мне, так обычно и выходит, - ответил Саймон.
Виола вытерла пот со лба, взглянула на часы, она потратила целый час на свой рассказ, а время пролетело как мгновение, мгновение ее жизни. Но она ехала в Лондон не только ради исполнения своей мечты и долга, но и ради своей тайны, своей боли и радости, которые заключались в кольце, надетом на ее тонком безымянном пальце, и в пачке писем, написанных мелким почерком на пожелтевшей бумаге. Саймон будучи человеком наблюдательным быстро заметил все признаки этого явления.
- Ты замужем, у тебя кольцо обручальное, - спросил он, взглянув на правую руку девушки.
- Нет, это подарок любимого человека, Вильяма, он тоже летчик как и ты и тоже в звании лейтенанта. Он должен служить в одной из лондонских эскадрилий. После того, как Плимут начали бомбить, письма перестали туда доходить. Я хочу, чтобы он знал, что я жива.
- Ну наверное ваша история также романтична, как и твоя жизнь?
- Моя жизнь романтична? – удивилась Виола, - не думала, что страдания бывают романтичными.
- Любовные страдания всегда таковы, как вы с ним познакомились?
- Это долгая история, хотя и комичная.
- Нам еще около часа ехать, поэтому выслушаю с большим удовольствием, тем более обожаю такие истории, - сказал Саймон с какими-то странными нотами в голосе.
- Ну ладно слушай, - Виола улыбнулась, взглянув попутчику в глаза и продолжила, - славное лето было в прошлом году, особенное какое-то, не жаркое, не знойное, но и не холодное с ливнями, как обычно бывает в нашей стране. Оно было идеальным, теплым и легким, дожди проходили по утрам и смягчали землю, подбивая пыль. Такое лето как в 39-ом наверное может быть одним в сто лет, и мне очень повезло тогда, - Виола прикрыла веки и замечталась, а вместе с ней и Саймон вспомнили мгновения прошлого года.
- О да лето было отменное, лето любви, тогда я повстречал свою Эвелин, свою королеву.
- Да лето любви. В тот счастливый день, 31 мая, день рождения моего брата и день воинской славы Англии, я встретила свое счастье. Отец скорбил и торжествовал одновременно,  он прицепил к хвосту своего самолета старый английский флаг и попросил меня покружить в окрестностях Плимута, чтобы напомнить о погибших при сражении, напомнить всем, что Англия великая держава, и отдать дань умершему сыну, который и должен был бы летать на этом самолете. Мне это задание было в радость, в последнее время отец редко позволял мне летать, он видел, как я увлечена полетами и боялся за мою жизнь. На днях к нам на плимутские аэродромы, известные своими длинными полосами,  должен был прилететь отряд летчиков-новобранцев на учения, в сопровождении младшего офицерского состава. Ну и угораздило их прилететь в тот самый день. Как сейчас помню, лечу я на своем кукурузнике, гордость тогда из меня рекой лилась, а небо чистое ни одного облачка, и тут я замечаю, что вдали движется отряд небольших истребителей. Я мигом поменяла курс и полетела к нашему ангару, который находится совсем недалеко от аэродромов. Посадила и загнала самолет, а когда вышла на улицу, военные самолеты уже сели. Моему восхищению не было предела, новые стройные красавцы истребители завораживали и словно опьяняли своим мощным ревом. Я растерялась, и вместо того, чтобы направится к месту посадки самолетов, вернулась обратно в ангар, залезла в кабину своего кукурузника, и стала мечтать, представляя как я когда-нибудь буду рассекать на одном из этих красавцев. Шел час, другой, вдруг неожиданно, кто-то вошел в помещение ангара, я услышала звон солдатских сапог, почувствовала словно какое-то неуловимое дуновение. Из тени вышел молодой человек, офицер, но как он был хорош собой, все хорошее, что только может быть в мужчине, на первый взгляд было в нем. Он был довольно высок, в парадной форме, подчеркивающей его широкие плечи и сильные крепкие руки, лицо его было смугло, черные волосы коротко пострижены, крепкий подбородок гладко выбрит, глаза его казалось, сверкали в полутемном свете ангара, но в них сияла невероятная энергия и хладнокровие. Он прошел вдоль самолета, провел своей ладонью по корпусу. Я сидела, сдерживая дыхание, я боялась себя выдать, но совсем не заметила, как что-то опрокинула около себя. От испуга я вскрикнула и выскочила из кабины, столкнувшись с ним, а он не растерялся и схватил меня за руку.
- Парень, что ты здесь делаешь, тебе  здесь не место, - уверенно произнес он. Я в действительности была одета по-мальчишечьи, так удобней летать. Но после его слов я словно застыла, так ослепил меня его пронзительный  взгляд. Я стояла без единого движения и любовалась им, а потом освободилась и убежала прочь.
Вечером мой отец собрал у себя дома всех офицеров, там были и его товарищи, с кем он прошел всю войну, и молодые лейтенанты, только закончившие академию. Я постаралась на кухне, приготовила неплохой ужин, и потом отец попросил меня одеть, что-нибудь из маминого гардероба. Я принарядилась в легкое белое платье, с открытой спиной, длинное до щиколотки и все в мелких полевых цветах. Это был беспроигрышный вариант для летнего вечера в пригороде. Я подкрутила на бигуди волосы, накрасила губы красной помадой. Такой я и предстала перед Уилом, он конечно меня не узнал, но был покорен. Он был чуть ли не самым молодым офицером из всех присутствующих. Отец распивал виски со стариками сослуживцами, среди них были и инвалиды и герои, они вспоминали былые сражения и бои, и были по своему счастливы в этот ностальгический вечер. Но все эти события нас с Уилом не касались. Мы сидели на террасе, была уже ночь, ясная, но теплая, звезды светили на нас с небосклона. Уилл жаловался на странного мальчишку, я все время смеялась, и тайком кидала на него свои взгляды, теперь эти глаза, изменились, они стали более теплыми и мягкими, и теперь они смотрели только на меня. Уилл взял меня за руку, и это было очень приятно, как и каждое его случайное прикосновение, которое словно током било. Я рассказала ему, кто был тем мальчишкой, а он лишь улыбнулся и поцеловал меня, сладко и легко    ……………………………………………………………………………………………………………………
Виола вернулась в машину, в пыльный воздух дорог, в напряжение и хаос войны. По щеке ее катилась маленькая слеза, которую она тут же вытерла. Саймон молчал, но явно обдумывал услышанное или не хотел мешать Виоле придаваться воспоминаниям. Виола оглянулась, дорога шла мимо небольшой гавани пролива Па-де-Кале. День подходил к концу, небо багровело, маленькие кудрявые облака налились вишневым цветом, а яркий шар солнца неугомонно пылал над ровной морской гладью.
- Давай, остановимся на минуту, нет ничего красивей заката над морскими волнами, - обратилась к Саймону Виола.
- Да здесь прекрасный вид, но нет заката лучше, чем закат над родными берегами, - мечтательно произнес Саймон и свернул с главной дороги на проселочную.
- Закат над Ла Маншем, это самое великое чудо на земле, ты ведь с ним знаком?
- О да, я сам из Дувра  и хорошо знаю, что это за прелесть. И кому уж как не мне известно как прекрасны гавани Ла-Манша с высоты, - закончил Саймон и остановил машину. Виола словно выпорхнула из автомобиля, она спустилась под откос, слегка придерживаясь опорных скал, добралась до каменистого побережья. Волны нежно ласкали берег, ветер играл с растрепанными волосами девушки. Солнце почти уже скрылось за морской пучиной, но Виола его и не замечала, перед ее глазами была совсем иная картина. Она вспомнила  тот закат, который они встретили вдвоем с Уилом. Он был нежен в тот вечер, его шепот заставлял вздрагивать каждую частичку ее тела. Яркое оранжевое солнце постепенно уходило в море, оставляя на его ровной поверхности полоску света, оно сливалось с морской водой как единое целое, и она в тот вечер стала едина с Уилом. Она чувствовала его теплое дыхание и мягкие прикосновения. И тогда земля ушла из-под ног и оказалась над головой, а под ними была золотая морская стихия, и не было в тот вечер для Виолы никого ближе Уильяма. А на утро она проснулась другим человеком, женщиной.
Солнце уже подчинилось стихии и постепенно скрывалось  в морской пене. Виола вытерла соленые, как морская вода, слезы и поднялась к дороге. На одном из каменных выступов стоял Саймон, он был не подвижен, так очаровало его это зрелище. Он будто вбирал в себя все тепло солнца, чтобы сохранить его на всю ночь, которую он проведет с любимой.
- Поедем ? – спросила Виола.
- Да, конечно. Уже темнеет, а нам еще около часа пути, ты была в Лондоне? – поинтересовался Саймон.
- Нет, - недоуменно ответила Виола.
- Тогда тебе будут по вкусу огни ночной столицы. Дай Бог, они еще не потухли под дымом войны, - проговорил Саймон, не отрывая глаз от морского пейзажа и сел в машину. Виола, не долго думая последовала за ним, и так они снова пустились в путь.
- Так чем закончилась ваша история ? – спросил Саймон.
- Я надеюсь, что еще не закончилась. А тогда началась война, его забрали на фронт, он подарил мне обручальное кольцо, я пообещала ждать его. А теперь мне нужно отыскать его, чтобы воссоединиться.




Глава 2


Темнело, машина уже давно свернула от моря и приближалась к Лондону,  мимо пролетали небольшие фермы и поселения, от них в основном остались одни мрачные развалины. Чем дальше они продвигались по дороге, тем нестерпимей становился запах гари, он вливался в легкие, был неестественным, затхлым и очень противным. Виола сняла свою потрепанную кепку,  длинные волосы разлетелись по ветру. Саймон нервничал, и его напряжение передалось Виоле.
- Мы уже больше часа едем, а Лондоном так и не пахнет, только сплошная темень и эта ужасная вонь, - прошипел он сквозь зубы.
- Может это и есть новый запах Лондона, Плимут бомбили и там запрещалось включать свет по ночам, Лондон ведь тоже бомбят, - ответила Виола со странным спокойствием.
- Как же надо бомбить, чтобы погасить огни столицы, - ответил Саймон с явным недоумением.
- А ты когда в последний раз здесь был?
- Да может полгода назад.
-Понятно, тогда еще сидячая война была, времена изменились, немцы атакуют теперь всю Англию, а Лондон в особенности.
- Все может быть, - ответил Саймон и вдруг в его голове мелькнула мысль об Эвелин, и его охватил страх, он боялся за ее жизнь, - бедная Эв, ей наверное несладко, - тихо произнес он. Виола ничего не ответила, но сама подумала о Вильяме и про себя загадала, чтобы все было хорошо. Небо занесло маленькими тучками, серевшими на черном фоне неба. Попутчики молчали и нервничали, словно были настроены на одну волну. Виолу одолевало неприятное предчувствие, ей постоянно мерещился какой-то гул, но теперь он уже становился более реальным. Наконец где-то за горизонтом вырос звонкий и протяжный звук, который приближался огромными темпами. Виола взглянула на небо, позади росло черное облако, но это было не просто облако, как тысяча других, оно было живым и одновременно зловещим, от него так и веяло опасностью, и именно за ним тянулся этот жуткий гул.
- Что это, Саймон? – испуганно воскликнула Виола. На лице летчика уже было все написано, он был сильно обеспокоен. Саймон обернулся, и резко свернул с дороги, за обочиной расположилась небольшая кленовая роща, он загнал машину в глубь и заглушил двигатель.
- Саймон, что происходит, - не унималась Виола.
- Тише, вероятно это немецкие самолеты, нам не стоит попадаться на их пути, - ответил Саймон и откинулся на спинку сидения.
- С таким же успехом  это могут быть и наши самолеты, - предположила Виола.
- На кой черт, нашим сейчас летать на подпорках к Лондону, нет, моя девочка, я даже по звуку двигателей узнаю люфтваффе, - ответил Саймон и вылез из автомобиля, - мне нужно отлить, ты сможешь пару минут одна посидеть, - спросил он, скорчив гримасу. Виола кивнула. Звук самолетов был уже совсем рядом, резал слух и бил прямо по перепонкам. Виола облокотилась на спинку кресла и взглянула наверх, сквозь верхушки деревьев пролетали огромные черные пуза самолетов, они были массивные и толстые.
- Бомбардировщики, - прошептала Виола, и ее охватил ужас, она вдруг поняла, что через пару минут, они погубят сотни жизней, разрушат десятки построек, настоящие машины смерти. Их было немного, около десяти, и пролетели они очень быстро, через минуту их уже не было в поле зрения. Саймон вернулся на место, стер пот со лба, и сказал, запыхавшимся голосом.
- Одиннадцать хейнкелей, хорош будет для Лондона удар, слава Богу, нам попалась эта роща, иначе мы бы были уже на том свете.
- Я думаю, ночь стоит провести здесь, - сказала Виола.
- Да ты права, неизвестно, когда они уберутся из Лондона, здесь будет намного безопаснее, да и у меня спальник есть, - ответил Саймон и полез на заднее сиденье, через пару секунд он вытащил текстильный сверток, - ложись назад и укутайся в нем, так ты не замерзнешь, ночи нынче холодные, - закончил Саймон и развернул спальник.
-А ты? – поинтересовалась Виола.
- Все лучшее женщинам, да и я уже привык спать на сырой земле, а тут хоть сидения есть, так что обо мне не волнуйся, а сама устраивайся поудобней.
Виола пересела назад и, завернувшись в грубую ткань спального мешка, попыталась заснуть, через несколько минут по ее телу полилось тепло и ее потянуло в сон.

Виолу разбудил шум, еще во сне она стала различать голоса, сливающиеся со свистом двигателя, постукивания и дребезжания, как на стройке. Она открыла глаза и поняла, что снова едет. Саймон сидел за рулем и управлял своим автомобилем, не отрывая взгляда своего от дороги. Виола растянулась, насколько это позволяло ограниченное пространство автомобиля, затем зевнула и высунулась на свет. Увиденное ее немного шокировало. Перед ней открылся вид крупного города, мелькали жилые дома, маячили светофоры, проносились мимо автомобили. Но чего то не хватало, улица представляла собой словно кусок из кинопленки, так как позади виднелись обгоревшие разрушенные здания, часть путей была перекрыта да и многие люди казались ужасно растерянными, и таким было общее настроение города. Утренний туман здесь смешался с дымом и, казалось, никогда не исчезал, Лондон был даже при свете утренних лучей в полумраке. Запах гари был уже устоявшимся, но тем более несносным для Виолы. Девушка не могла поверить, что столицу можно было довести до такого состояния.
Виола поздоровалась с Саймоном и пересела на переднее сидение. Виола почувствовала утреннюю прохладу, которая немного ободрила ее. Свежий ветерок дул в лицо, небо залепили серые облака, через которые пробивались солнечные лучи.
- Мы давно в пути? – спросила Виола.
- Да, уже подъезжаем к главному штабу добровольческих войск, - бодро ответил Саймон, в его голосе никогда не исчезал задор, Виола уже с первых минут начала завидовать его оптимизму.
- Бедный Лондон, - вздохнул он с горечью, - немцы хорошо здесь все подчистили, город утопает в развалинах. Надеюсь с Эв все в порядке.
- Я и не думала, что немцы дойдут до такого зверства, это же мирное население, почему они их бомбят, - возмутилась Виола и вновь оглядела местные останки жилых корпусов, теперь они превратились в черные дымящиеся воронки.
- Никто не знал, что война зайдет так  далеко, - ответил Саймон и повернувшись к Виоле, потрепал ее по волосам, - ну не волнуйся мы все восстановим, мы же сильная держава, или твой боевой дух уже упал?
- Нет, не упадет никогда, я надеюсь, - воскликнула Виола, улыбнувшись, - ты же понимаешь это мой долг.
- Это долг любого англичанина!
Саймон свернул с большой дороги на небольшой переулок, асфальт был здесь дряблым, с ямами, по обочинам располагались какие то трущобы, но затем они подъехали к небольшому двухэтажному зданию, окна первого этажа были выбиты и затянуты бумагой, а на крыше развевался английский флаг.
- Вот мы и прибыли, это главный штаб добровольческих войск ВВС Великобритании, - гордо произнес Саймон.
- Все так серьезно? – робко спросила Виола.
- А ты, что думала? Пойдем, не бойся, - сказал Саймон и выйдя из машины, подал Виоле руку.
- Ладно, надеюсь ты хорошо знаком с командующим?
- Он малость сварлив, но это не беда, лишняя попытка никогда не помешает, ты не обольщайся, он нас может прогнать, но не будем ничего наверняка загадывать.
Они вошли в здание, прошли по пустым коридорам, в них пахло сыростью и дешевым табаком, затем поднялись по деревянной лестнице, каждая ступенька которой неприятно поскрипывала. Наверху они сразу уперлись лицом в мощную дверь. Саймон громко постучал, через несколько секунд послышался недовольный голос: « Входи, твою мать!» Виола вздрогнула и схватила Саймона за руку, Саймон  распахнул дверь, девушка спряталась за его спину, но он провел ее вперед себя, а затем и сам зашел. В комнате было очень душно и накурено, она была светлой, небольших размеров, посередине стоял стол, за которым в весьма расслабленной позе, с сигаретой в руке, расположился мужчина, средних лет, очень некрасивый, однако очень завораживающий и привлекательный. На щеке его был шрам, так что казалось, что левая часть лица его была словно вылеплена из гипса, он улыбался лишь правым уголком рта. Но этот недостаток его не уродовал, а наоборот придавал таинственную благородность . Когда мужчина увидел вошедших, он заметно оживился, встал из-за своего стола, он оказался довольно высоким.
- Саймон, дружище, сколько воды утекло с наше последней встречи, - воскликнул он и торопливыми, твердыми шагами подошел к Саймону. Мужчины по-дружески обнялись, похлопав друг друга по плечу.
- О, это и есть твоя невеста, ну хороша, - пролепетал он, подойдя ближе к Виоле. Она почувствовала, что от него несет алкоголем.
- Нет, это моя подруга, - ответил Саймон.
- Ах, ты пройдоха!
- Да перестань, Гиллис, вечно ты все не так понимаешь, - возразил Саймон, - между прочим мы к тебе по делу.
- Ну, дела могут и подождать, сначала надо выпить за встречу, у меня есть немного коньяка, - с этими словами мужчина достал из шкафа бутылку и три рюмки. Поставил их на стол, за тем подошел к Виоле и протянул ей свою руку.
- Полковник Юджин Гиллис, к вашим услугам мисс.
- Виола Велентайн, - ответила девушка и пожала его руку.
- А вашего отца случайно не звали Ральф Велентайн? – несколько удивленно спросил Гиллис.
- Да, это мой отец. Вы его знали?
- Как же, мы вместе воевали бок о бок, в одной эскадрильи, облетели вместе пол Европы. Как он поживает?
- Он погиб, полковник, - ответила Виола, и к ней вдруг начало подбираться отчаяние.
- Извините меня мисс. Старый дурак я не хотел вас как-то задеть. Ральф был истинным героем. Как он погиб?
- Он участвовал в обороне западного побережья Ла-Манша, его самолет сбили.
- Герою героическая смерть! – тихо подытожил Гиллис. Виола опустила взгляд, сдерживая подкатившиеся слезы.
- А как ваш брат? – не унимался Гиллис, - я помню, как старик Велентайн восхищался им, Денни, вроде бы его так звали, наверное в летных служит?
- Нет, Денни умер несколько лет назад, - ответила Виола и отошла к окну, теперь Гиллис своим незнанием вызывал раздражение.
- Простите мисс, я отсюда не вылезаю, ничего не знаю, что в мире творится, - попытался сгладить обстановку Гиллис, - ну давайте не  будем о грустном, - громко произнес он, и слегка шатаясь вернулся к бутылке коньяка, разлил по рюмкам и предложил гостям, - Выпьем за то, чтобы наша страна сумела выстоять перед натиском нацистов!
Все выпили и на пару минут замолчали, каждому надо было привести свои мысли в порядок. Саймон первый пришел в себя, сходу заглотил стопку коньяка и, взглянув на часы, обратился к Гиллису.
- Юджин ты помнишь о нашем договоре?
- Да конечно, я обещал посодействовать тебе в Лондоне, если это будет нужно, - бодро ответил Гиллис и выпил свою порцию коньяка.
-Сейчас именно такой случай. Виоле требуется твоя помощь. Ты ведь командуешь добровольческими ВВС.
- Да, командую, хочешь пройти наши летные курсы еще раз? – рассмеялся Гиллис.
- Нет одного раза мне хватило, а вот Виоле бы не помешало.
Гиллис скорчил удивленную гримасу и подошел ближе к Виоле.
- Может вы мисс объясните мне, что имеет в виду ваш приятель? – спросил Гиллис несколько нервным тоном. Виола видела, что он уже опьянел, поэтому ей совсем не хотелось отвечать ему что-либо.
- Ну, чего молчим? – выкрикнул он.
- Вы пьяны! – грубо ответила Виола.
- Какое вам дело леди, пьян я или нет. У вас дело, пожалста, скажите какое? На эту столь пренебрежительную фразу Виола отреагировала весьма сильно, она была уже не в силах все в себе держать и выпалила все, что думала.
- Я считаю, что вашей эскадрильи не стоит пренебрегать опытными добровольцами. Поэтому вы обязаны принять меня в добровольческие войска, - повышенным тоном высказалась Виола. Гиллис приблизился к ней и рассмеялся прямо в лицо. Саймон, почувствовав неладное встал между ними.
- Мисс Велентайн, ваш отец был конечно отличным летчиком, но не думаю, что вам это передалось по наследству, - проговорил Гиллис, едва сдерживая смех.
- Гиллис, ты не понял, она умеет летать, - вмешался Саймон.
- Да пусть она даже будет лучшим летчиком в мире, женщинам в армии не место, - выкрикнул полковник.
-У нас демократия, как вы можете упрекать меня в том, что я женщина? – продолжила конфликт Виола.
- Так не указывайте мне, - крикнул Гиллис и резко схватив со стола рюмку, кинул ее в стену. Послышался звон разбитого стекла, Виола вздрогнула, но почувствовала рядом плечо Саймона.
- Убирайтесь оба, немедленно, - еще громче крикнул Гиллис и распахнул дверь. Саймон схватил ошарашенную Виолу под руку и вывел ее из кабинета.
Через пару секунд они уже стояли на улице. Моросил дождь, но Виола его не замечала, она была в гневе.
- Да кто он такой? – кричала она, расхаживая из стороны в сторону, - если я женщина, значит я не человек!
- Успокойся Ви, он был пьян! – успокаивал ее Саймон.
- Какая мне разница, он даже пьяным должен соображать, что говорит, - Виола ударила ногой о бордюр и, почувствовав боль, села на  какую-то каменную глыбу, - ничего не вышло, неужели у меня так ничего и не получится, - продолжила она, но уже совсем тихо.
Саймон сел рядом и обнял ее за плечо.
- Возьми себя в руки, сегодня не наш день. Не бойся, прорвемся. А теперь поехали, а то совсем здесь вымокнем, - ободрил он Виолу.
- Мне нужно разыскать Уилла, - опомнилась Виола, - отвези меня в главное отделение связи.
- Хорошо, сейчас поедем, - сказал Саймон, садясь в автомобиль, - если до вечера не найдешь жилья, то приезжай на Ленситстрит 8, запомнила?
- Да, Ленситстрит 8, спасибо тебе.
Виола заняла очередь около одного из окошек. Все здание было полно людей, они были измучены, на некоторых одежда была уже грязной, пыльной и заношенной. Они метались, как муравьи, по небольшому залу, примыкали то к одной очереди, то к другой. Повсюду слышались злобные выкрики, плачь, причитание. Люди искали своих пропавших под развалинами близких, своих мужей и сыновей, разве Виола могла знать, что такой станет теперь ее жизнь. Война меняет все представления о ней, если раньше люди радовались удачи, внезапно свалившемуся на голову успеху, счастливому случаю, в конце концов; то теперь они были счастливы от того, что все еще живы. Как это противоестественно жить одним днем, не думая о будущем, не строя планов, война погубила в них эти мысли. Но Виола пока находила в себе силы не поддаваться общим настроениям, она не допускала мысли о своей смерти, она думала лишь о том, что ее ждет, и эта мысль придавала ей уверенность, она верила, что добьется своей цели, какую цену ей бы не пришлось заплатить.
Тем временем очередь к окошку сократилась и пришел черед Виолы. Из-за стекла выглянула физиономия женщины в запачканных очках.
- Имя, Фамилия, адрес, - прошипела она нервным голосом.
- Добрый день, я ищу лейтенанта Уильяма Биркета,
- Где служил?
- Сорок третья эскадрилья, он должен служить в Нортхолте, - четко проговорила Виола, она боялась, что женщина может что-то не расслышать и перепутать.
- Сорок третья, - тихо повторяла женщина и рылась в своих бумагах, наконец она что-то нашла, и вновь подняла свои некрасивые глаза на Виолу, - сорок третью дивизию расформировали еще в начале августа, сейчас они должны быть на севере Англии, - пробормотала она.
- А Уильям Биркет, посмотрите, он есть в составе эскадрильи?
- Так, Биркет, в списках его нет.
- Как нет? – возмутилась Виола, и в ту же секунду ее охватил страх, она вдруг почувствовала, что надежды ее начинают рушиться.
- Я не чем не могу вам помочь. По всей вероятности он был переведен в другую эскадрилью или пропал без вести. В списке погибших его нет, - закончила женщина. Виола глубоко вздохнула, но от этого легче ей не стало, слезы так и подкатывали.
- Но как же так, можно хоть что-нибудь о нем узнать? – не унималась Виола.
- Вы его родственница?
-Не совсем, но мы собирались пожениться, - произнесла Виола с надеждой в голосе, ей все еще казалось, что произошла какая-то ошибка, и что вот-вот выяснится, что Уилл совсем рядом.
-Но еще не поженились, - подытожила женщина, - извините я ничем не могу вам помочь, следующий! – грузный мужчина стоявший за Виолой грубо оттолкнул ее в сторону и стал что-то громко объяснять женщине в окошке. Но Виола не обратила на него никакого внимания, ее жизнь рушилась, она не понимала, что происходит, ей стало душно в этом набитом народом помещении. Она выбежала на улицу, вдохнула столичного воздуха, прислонилась к одиноко стоявшему дереву и заплакала.
Перед ней вдруг появилось лицо Уильяма, они сидели, обнявшись, смотрели на закат. Уилл нарисовал на песке сердце и вписал в него их имена. Виола чувствовала своего возлюбленного, от него веяло теплом и надежностью. Он говорил ей о своей любви, и солнце было таким ярким, и все вокруг было так замечательно и необычно, ведь они открывали мир вместе. И Виола купалась в теплых лучах света, а Рей целовал ее, не отпуская из своих объятий, и тогда для нее не было ничего лучше этих минут, проведенных с любимым человеком.
Виола очнулась от своих мыслей, развеяла их чья-то беспорядочная ругань. Она оглянулась, неподалеку стоял молодой парень, низкого роста, но крепкого сложения. Он матерился, глядя на какие-то бумажки, и наматывал круги вокруг своей машины. Виола приблизилась к нему.
- Проблемы? – спросила она.
- Да, черт, меня на фронт призывают! – ответил парень.
- И что в этом такого?
- Как что? Вот вам, мисс, хотелось бы служить? – раздраженно воскликнул он.
- Да, - резко ответила Виола, парень удивленно посмотрел на нее и пожал плечами, - сколько времени? – поинтересовалась Виола.
- Полдень, не знаю точно, черт возьми мне уже надо быть в штабе командования, провались они все в ад! – выругался он.
- Я поеду с вами, вы не будете против ?, - неожиданно для себя произнесла Виола.
- Поехали, мисс, и чего вам там нужно, - пробурчал себе под нос парень.
Они сели в автомобиль и пустились в путь. Виоле вдруг пришла в голову бредовая мысль, она решила, что возможно командующий главным штабом сможет ей помочь. Она знала массу аргументов в пользу того, чтобы ее взяли, она помнила много удачных примеров женщин летчиков, она же была не первой, поэтому все было не так уж и невозможно. Тем более она уяснила ошибки разговора с Гиллисом, и теперь была готова говорить с командиром, ну ей помог случай.
Штаб был окружен оборонительными аэродромами с широким взлетными полосами, такие полосы мечта любого летчика. Виола поблагодарила парня и направилась к своей цели. По всей очевидности у пилотов был выходной, так как Виоле никто не попадался на пути, да и в помещении генштаба было совсем пусто, лишь сигаретный дым и запах дешевого одеколона витал в этом здании. Там же Виола наткнулась на маленькую стервозную секретаршу, которая не обратила на нее должного внимания, и доложив командиру о приходе Виолы, без лишних вопросов объяснила ей, куда идти. Кабинет командира оказался на первом этаже, дверь была распахнута, Виола увидела несколько деревянных стульев, маленький газетный столик, шашки, несколько плавательных жилетов, сваленных в кучу в углу у окна. Только потом она заметила, что на одном из стульев сидел мужчина. Виола постучала, чтобы дать о себе знать. Мужчина слегка вздрогнул и повернул свое лицо к ней. Он был лет сорока, с усами и уже поседевшими волосами.
- Мисс Велентайн, по какому вопросу? – спросил он.
-Я к вам по делу, оно несколько необычно, но прошу, выслушайте меня, - взволнованно пролепетала Виола.
- Ну я вас слушаю, говорите.
-Я бы хотела служить в летных войсках! – твердо заявила Виола, она решила отбросить все страхи и сомнения, чтобы казаться более уверенной.
-Гм, странное желание. Женщина-летчик, как Эмили Джонс, - пробормотал он. Виола удивилась его спокойствию и отсутствию какой-либо реакции на сказанное.
-Да именно так, вы наверное и про русские женские гарнизоны слышали? – добавила Виола.
- Да слышал, но русские сейчас не в лучших отношениях с нами, так что не будем о них. Мой ответ будет – нет.
-Почему? – Виолу вдруг охватило сильное беспокойство, к ней снова вернулось то чувство, которое пришло к ней, когда она узнала о пропаже Уилла, но она смогла взять себя в руки.
- Знаете, сколько ко мне приходило, наполненных патриотизмом девушек, вы не сможете поднять самолет в воздух без подготовки, как вы не понима…, - его слова оборвал громкий раскатистый треск, неожиданно что-то сильно ударило неподалеку, все здание содрогнулось, из окна полетели стекла, командующий налетел на Виолу и прикрыл ее собой. Ей было в тот момент по-настоящему страшно, она уже успела осознать, что началась бомбежка. Звуки бомбардировщиков были ей знакомы еще с Плимута. Когда взрывная волна прошла, мужчина поднялся на ноги и подбежал к телефону. Виола все еще не могла отойти от прервавшегося разговора, даже взрывы не сбили ее с толку. Она встала на ноги, стряхнула с себя пыль и подошла вплотную к командиру. Он громко кричал в телефонную трубку, Виола попыталась отвлечь его, дергая за рукав кителя.
- Но, сер, я умею летать, у меня даже лицензия на управление планером есть, я умею летать на самолете, меня отец учил, - повторяла она. Мужчина кинул трубку, громко выругался и, оттолкнув Виолу, направился к выходу. Девушка продолжала повторять одни и те же фразы. Командующий резко остановился и развернулся к ней.
- Что вы говорили?
- Я умею летать, - рассеяно произнесла Виола.
-В технике полета разбираетесь?
- Да отец меня учил.
- Хорошо, полетите со мной, будете ведомым, у нас половину штаба разбомбили, летчиков не собрать, а без ведомого я не справлюсь. Ну чего стоите, пойдем! – он схватил Виолу за руку и потащил за собой. Они выбежали на лестницу, вокруг все было задымлено, сквозь черный смог ничего не было видно, запах гари въедался в легкие и из-за него слезились глаза. Они стали медленно спускаться по лестнице, в любой момент она могла обвалиться, Виола заметила, что потолок весь раскрошился, а в боковой стенке была огромная трещина. Они уже почти спустились как прогремел еще один взрыв.
- Ложись! – закричал командир, а вместе с ним еще какие то голоса неподалеку, и в то же мгновение взрывной волной их оттолкнуло к стене. Виола ударилась боком о бетон, затем ее снова тряхнуло, да так, что она врезалась головой в стенку, кровь хлынула из носа, во рту появился ее соленый вкус, а затем резкая боль прошлась вдоль  черепа. Виола стала уходить из реальности, ноги стали ватными, в голове появилось давление и гул, все происходящие вокруг: взрывы, крики, трески отзывались в  голове эхом. Она обхватила ее обеими руками, прижалась к стене, и не открывая глаз, полетела. Перед ней открылось небо, море, солнце, ее согревало тепло, она была счастлива, ее окружал мир и покой, ничего не напоминало о войне. А потом появился Уильям, одетый в цветную гавайскую рубашку, где он ее мог взять, Виолу не волновало, она знала лишь одно, что очень любит его. Виола открыла глаза, все стихло, дым немного рассеялся, виднелись чьи-то темные силуэты, которые беспорядочно проносились сквозь развалины здания. Лестница целиком обвалилась, от стен остались какие-то жалкие куски кирпичей, вся она была как решето, в пробоинах. Виола встала на ноги, вытерла рукавом кровь, которая сочилась из правого виска, огляделась и ужаснулась, командир, или то что от него осталось, лежал в пяти шагах от нее. Ног его не было видно, они были придавлены огромной плитой, живот его был весь вывернут наружу, все было в крови, из огромной рваной раны торчали кишки и куски мяса, лица  у него теперь тоже не было, оно превратилось в кровавое месиво, только затекшие белки глаз выделялись из него. « Боже мой», - подумала Виола, - « если бы я шла впереди него, то сейчас я бы была на его месте. Нет, такой смерти я  боюсь больше всего, умереть в собственной лужи крови, когда окружающим совсем не до тебя, а потом они опознают тебя по погонам, похоронят в закрытом гробу, крытом британским флагом и забудут навсегда!». Виолу охватил панический ужас, она впервые видела смерть, такой какая она есть на самом деле, тем временем здание начало обваливаться. Она вздрогнула и побежала к выходу, протиснувшись сквозь свежую пробоину, выбралась на свободу. Виола вышла совсем не с той стороны, с которой попала в генштаб еще до бомбежки. Впереди нее расположилось несколько асфальтированных взлетных полос, все вокруг было охвачено черным дымом, в некоторых местах вспыхнули пожары. По всем периметру носились солдаты, многие были ранены и пытались укрыться от палящих немецких истребителей. Вражеские самолеты покрыли все небо, они стреляли без остановок, сея повсюду смерть, несколько британских истребителей пытались отбить атаку, но их было так мало, что их действия казались бессмысленными. От здания генштаба осталось лишь пара стен, на его месте образовалась огромная воронка, от которой шел неприятный запах. Самолеты периодически взлетали с полос аэродрома, но оставалась целая куча никем незанятых машин. Виола поняла, что ее участие в этой битве было бы не лишним. Она приметила небольшой ангар неподалеку и побежала туда. Мимо нее пролетел истребитель, обрушив огненную очередь, Виола отпрыгнула в сторону, укрывшись за бочками горючего, а затем продолжила свой путь. Она даже не чувствовала страха и боли, перед ней была цель, не какая-то недосягаемая, а вполне реальная – ангар и истребитель, находящийся в нем, и она шла к ней не задумываясь о возможных последствиях. Виола вбежала в ангар и увидела самолет, на котором ей придется взлетать, это был  Харрикейн. Истребитель уже повидал бои, так как корпус его был поцарапан, в некоторых местах была  содрана краска, и виднелись следы от пуль. Но сам Хокер был восхитителен, он казался огромны, со своими раскинутыми в разные стороны массивными и толстыми крыльями. По ангару метался из стороны в сторону, какой-то мужчина, лет тридцати, с гаечным ключом в руках. Все лицо его было почерневшим и грязным, мундир больше походил на нищенские отрепья, чем на военную форму, из разбитой губы саднила кровь. Он широким шагами подошел к Виоле, и размахивая своим инструментом, пытаясь преодолеть рев мотора, прокричал:
- Черт побери, половину ангаров разбомбили, у большинства летчиков увал, разведка наша проглядела.
- Неожиданное нападение, - уточнила Виола.
- Да, да, именно… постойте, мисс, вы кто ? – опомнился механик.
- Я буду пилотировать этот самолет, - ответила Виола, похлопав Харрикейн по корпусу, - открывайте ангар, будем взлетать, - добавила она.
- Но как это возможно? Какой из вас летчик, мисс? Жить надоело?
- Я думаю сейчас нет времени, чтобы решать какой из меня летчик, открывайте скорее, я попробую завести самолет! – сказала Виола в приказном тоне и подтолкнула мужчину, она сама удивилась своей жесткости. Механик направился к дверям ангара. Виола, тем временем, забралась в кабину Харрикейна, устроилась поудобней,  жесткой кожаное кресло удерживало позвоночник. Все механизмы, циферблаты, устройства были для Виолы не  знакомы. Единственное, что осталось для нее своим, это штурвал, и то он был очень сложно устроен. Они соотнесла некоторые механизмы с теми, что знала по своему старому кукурузнику, и поэтому кое в чем  разобралась. Затем осмотрела штурвал, примерилась к нему, нашла на что жать, чтобы приводить в работу пушки. В целом все самолеты имели одну основу, и для Виолы не составило проблемы завести двигатели. Двери ангара были уже широко раскрыты, оттуда виднелась серая полоска взлетной полосы, а остальное пространство было задымлено, черный смог начал пробиваться внутрь ангара. Механик подбежал к самолету и остановился напротив кабины пилота.
- Как вы собираетесь лететь, вы камикадзе ? – недоуменно выкрикнул он.
- Нет, я умею летать, как связаться с остальными летчиками?
- Для общей связи – рация, для личной – наушники, они под сидением, нашли?
- Да, вот они, ну, я взлетаю, - мужчина отошел в сторону, а самолет сдвинулся с места и начал набирать скорость.
- Бог помощь, мисс, - послышался крик механика. Харрикейн выбрался наружу. Виолу ослепил дневной свет, в легкие вновь въелся запах гари, видимость была плохой, и Виола не смогла оценить обстановку, да она и не умела этого делать, взлетала она в слепую, не зная, что ее ждет. Самолет разогнался до предельной скорости, Виола провела ряд необходимых при взлете операций, а затем, вложив все силы в штурвал, потянула его на себя. Она почувствовала давление внутри черепа и резкий звон в ушах, от усилий, Виола даже непроизвольно крикнула. Но через пару мгновений самолет оторвался от земли, и она почувствовала явное облегчение. Самолет взлетел к облакам резким рывком, и продолжал свой путь на огромной скорости, раньше Виоле не приходилось летать на таких скоростях, и поначалу ей было жутко. Но, немного освоившись, она почувтвовала, что сблизилась с этим истребителем, ей не составляло труда удерживать штурвал, и мягко вести самолет. Она парила в небе и наслаждалась, нигде ей не было так легко, как  здесь, в небе.  Поднявшись на довольно-таки приличную высоту, Виола опомнилась и настроила рацию. « Восемь истребителей заходят на новый круг, пять бомбардировщиков на 5000 футах, красные – бомбардировщики, синие- истребители». Из монотонно повторяющегося сообщения, Виола не смогла сделать каких-либо выводов, она вообще толком не понимала, что делает. Кругом, даже здесь, на этой высоте, клубился дым и слышались взрывы. Виола осознавала, что очень уязвима в данный момент, и сама она не могла управлять обстановкой. Она вспомнила про наушники, одела их и попыталась наладить связь.
- Кто-нибудь, отзовитесь, я на связи, - неуверенно проговорила она.
- Красный 3 на связи, где вы? – отозвался мужской голос.
- Передаю координаты, - ответила Виола, теперь ей стало легче, она почувствовала, что не одинока.
- Смит, это ты? Ты слишком низко, поднимись еще на 1000 футов.
- Есть красный 3, я не Смит, по всей видимости, я пилотирую его самолет, - ответила Виола и опустив штурвал, поднялась на нужную высоту. Воздух стал разреженней и стянул дыхание. Виола не видела ничего кроме серого клубящегося дыма, это ее сильно напугало.
- Красный 3, вы на связи, - запаниковала Виола.
-Да, вижу вас, ваш позывной красный 4, - ответил все тот же голос, Виоле он показался очень спокойным и уверенным.
- Есть. Красный 3, ноя не вижу вас,  дым все заслонил.
- Подождите минутку, - через некоторое время с левого фланга дым немного рассеялся и вылепил крупные очертания английского истребителя.
- Да, красный 3, вижу вас, - отозвалась Виола.
- Красный 4, будете моим ведомым, бомбардировщики в 3000 футах от нас, держитесь за мной, снижаемся, - ответил новоявленный ведущий Виолы. Она пропустила его вперед и перед ее глазами предстал острый хвост Харрикейна. Они вместе стали пикировать на высокой скорости, в какое-то мгновение у Виолы помутнело в глазах, но она справилась с этим. Она даже успела привыкнуть к окружающему ее дыму, и лучше ориентировалась в небе.
- Красный 4, два хейнкеля прямо по курсу,  заходи справа, - послышался голос в ушах Виолы.
- Есть, красный 3, - Виола выполнила приказ и зашла с правого бока, но целей поражения она не видела, отчего впала в панику, и вышла вперед своего ведущего.
- Красный 4, что вы делаете, держитесь позади, черт вас побери, - кричал ведущий, но было уже поздно. Виола выровняла свой самолет, и перед ней предстал бежевый корпус хенкеля. Она сблизилась с ним до предела, и открыла огонь. Но ее трасы проходили выше и левее вражеского самолета, не причиняя ему никакого вреда. Цель росла так быстро, что она лишь в последний момент успела свернуть, что бы избежать столкновения. Теперь Виола оказалась одна в небе, она потеряла своего ведущего, и ее охватил ужас.
- Красный 3, где вы, - отчаянно крикнула она.
- Все в порядке, я за тобой слежу, - послышался спокойный голос, - красный 4, у тебя мессер на хвосте, уходи, - неожиданно выпалил он. Виола увеличила скорость и полетела сквозь облака, внезапно прогремела очередь резких звуков, ее самолет тряхнуло.
- Красный 3, меня обстреливают, - кричала Виола.
- Красный 4, делай вираж, уходи из-под обстрела, - беспокойно ответил ведомый. Виола надавила на штурвал и резко спикировала вверх, и теперь только она увидела своего преследователя, он был как на ладони. Немецкий истребитель еще не успел сообразить, где она, и у Виолы было время для неожиданной атаки.
- Красный 3, мессер у меня прямо по курсу.
- Красный 4, чего ты думаешь, уничтожить его.
Тут, наконец, Виола решилась, она спикировала чуть левее и приметила, куда наносить удар. Затем резко двинулась к противнику и подойдя в упор, открыла огонь, через минуту в отсеке горючего вражеского мессера вспыхнул огонь, и самолет стал падать. Виола завершила свое дело еще одной чередой выстрелов и последним, что она увидела, была свастика, утопающая в огне.