Пакистан

               

                1 
                Три дня в Карачи

Слава Богу, долетели мы благополучно, хоть и на ужасном самолёте: это была какая-то старая модель с пропеллерами, так что даже страшно было лететь. Во время полёта самолёт постоянно то терял, то набирал высоту, ни минуты не летел ровно, стоял ужасный гул, и моё самочувствие было просто ужасным; сильно укачивало, кружилась голова и тошнота была моим постоянным спутником, а от сильной слабости не было сил поднять голову от спинки кресла, так что просмотр светящихся огоньков внизу давался мне с большим трудом. Было непонятно, как у стюардесс хватало сил ходить по самолёту, а у пассажиров- кушать и пить, тогда как я не могла пошевелиться и все мои внутренности как бы поднимались вверх. Я попробовала попить немного воды, но это мне не помогло, а только усилило и без того сильную тошноту. После часа полёта мне казалось, что я не смогу долететь живой, и оставшиеся три часа я героически боролась с собой и обстоятельствами.
При этом у меня на руках была маленькая доченька, которая чувствовала себя не намного лучше меня, так что приходилось ещё успокаивать её, кормить грудью и усыплять.
По прилёте в Карачи я еле держалась на ногах, так плохо я редко когда себя чувствовала. Слава Богу, что муж сам тащил все чемоданы и сумки, и ему помогал парень, с которым он познакомился в аэропорту перед вылетом.
Выйдя из самолёта, мы сели в автобус и доехали до аэропорта Карачи. Потом- первые шаги по земле Пакистана и вход в главное здание аэропорта.
И первое отличие от моей страны- прямо у входа – множество ковриков для чтения намаза, где любой желающий может совершить молитву.
Это меня приятно удивило. Паспортный контроль мы прошли быстро и без проблем, получили багаж и вышли на улицу.
Я знала, что Карачи- один из самых лучших и больших городов Пакистана, поэтому не удивилась красивому и современному виду, открывшемуся передо мной; большие новые здания, ровные заасфальтированные дороги, подстриженные зелёные газоны, цветущие деревья, высокие пальмы, чистота, порядок- всё, как в лучших городах так называемого «Цивилизованного мира». 
Вокруг ходило множество людей в камиз-шалвар (пакистанских костюмах), даже работники аэропорта ходили в них, и это меня радовало, потому что я люблю эту красивую одежду.
Почему-то у нас существует стереотип, что все женщины в Пакистане носят чёрную паранджу, и корреспонденты всегда снимают на видеокамеры именно таких женщин, но, в действительности, это не так.
Такие женщины попадаются кое-где на улицах, но подавляющее большинство ходят в камиз-шалвар с дупатой(платком) на олове, не закрывая лица, и наряды их очень красивые и разнообразные, нельзя встретить двух женщин в абсолютно одинаковых костюмах.
И ещё один стереотип из новостей- по улицам ходят одни бородатые мужики, а женщин нет совсем, так как им запрещено выходить из дома. На самом же деле на улицах много как мужчин, так и женщин, которые ходят совершенно свободно.
Так вот, в аэропорту было много людей, и большинство из них посматривали в мою сторону, и, хотя я тоже была одета в камиз-шалвар, но моя светлая кожа, зелёные глаза и светло-каштановые волосы, выглядывающие из-под дупаты, выдавали меня. Кроме того, я не знала языка и с дочкой и мужем всё время разговаривала по-русски. Когда мы вышли на улицу, то к нам подошёл невысокий человек с тёмно-коричневой кожей и предложил ехать с ним. Это был водитель Мунафа, большого бизнесмена из Карачи, шефа моего мужа.
Мунаф пригласил нас к себе в гости, когда узнал, что мы переезжаем жить из Кыргызстана в Пакистан.
Мы должны будем провести три дня в Карачи, и это здорово; я давно хотела посмотреть этот город.
Мы сели в красивую чёрную иномарку с кожаным салоном и поехали по широкой  дороге. В Пакистане всё шиворот-навыворот: и руль у машин с правой стороны, и движение левостороннее. Непривычно поначалу.
А первое, что меня поразило а дороге – это автобусы. Таких я ещё никогда не видела. Ни один не похож на другой, все расписанные яркими картинками в стиле народного лубка, разукрашенные тонкими металлическими пластинками с выдавленными на них узорами,  увешанные цепями, разноцветными тряпочками и мишурой, а на крышах некоторых из них установлены ряды круглых окошечек с рисунками. Автобусы сверкают на солнце, как ёлочные игрушки, резво бегают по дорогам, а люди ездят не только внутри, но иногда и снаружи, держась за железные поручни у двери или сзади.
Оказалось также, что и грузовики здесь под стать автобусам, так же разукрашены, даже самые большие. Ещё один распространённый вид транспорта- мотоциклы, их почти столько же, сколько легковых автомобилей, тогда как в Бишкеке трудно увидеть хотя бы один мотоцикл в день.  Люди едут на своих двухколёсных друзьях целыми семьями, несмотря на большое движение.  Кое-где у дороги стоят люди в белой форме- это транспортная полиция, по-нашему ГАИ, они регулируют движение, и, что удивительно, никого не останавливают, даже машины с маленькими датьми на передних сиденьях.
В некоторых местах стоят машины с пулемётами на крыше и люди в беретах и зелёной форме рядом. Это рейнджеры, охраняющие общественный порядок.  Акмаль, мой муж, сказал, что есть ещё обычная полиция в чёрной форме и армейские люди в бежевой, но я их ни разу не видела.
В это время мы проезжали мимо большого места, огороженного забором с колючей проволокой вверху- ВВС Пакистана, а впереди стояли несколько самолётов старых моделей на постаментах- первые ласточки, с которых начиналась история воздухоплавания страны.
Было замечательное, свежее, солнечное утро. Из осени я прилетела в  ясное лето, словно повернув время вспять. Машина шла ровно и быстро, лёгкий ветерок дул в окно, и настроение было весёлым и праздничным. Красивые многоэтажные дома, спокойные, неспешно идущие люди, яркие рекламные щиты в европейском стиле- создавали впечатление нереальности, словно я попала внутрь какого-то фильма, продолжаю смотреть его, и всё это происходит не со мной.
Наконец, наша машина подъехала к новой элитной многоэтажке. Шофёр распорядился, чтобы наш багаж подняли наверх, а сам  провёл нас через железные решётчатые ворота с двумя охранниками по бокам, в большой двор, с четырёх сторон которого стояли одинаковые высотные дома.
Мы вошли в один из подъездов, и на современном лифте с лифтёром и кондиционером, поднялись на девятый этаж.
В квартире нас встретила жена Мунафа Наиля, большеглазая, спокойная, на вид лет тридцати, а значит, моложе своего мужа на 10-15 лет.
Зайдя в квартиру, я сначала подумала, что это офис- пол в гостиной был выложен серым мрамором, и весь интерьер выдержан в серебристо-серых тонах. Как оказалось, это и была квартира Мунафа. Отделка была такой, которую у нас называют «Евроремонт»: т.е. при её создании были использованы современные, дорогие и модные материалы и технологии. В этом здании у Мунафа было две таких квартиры в разных подъездах, на 9 и 13 этажах, одна- его жильё, а вторая использовалась в качестве офиса и для приёма гостей. Обе состояли из четырёх комнат с вентиляторами в каждой и кондиционерами, двух ванн и туалетов.
Слегка перекусив в компании Наили, мы отправились отдыхать в квартиру для гостей, которую предоставили в наше полное распоряжение, договорившись встретиться на том же месте в 16-00.
Мы взяли ключи, поднялись на 13 этаж и осмотрели свои апартаменты. В трёх комнатах пол был выложен плиткой, в четвёртой был настелен ковролин, везде стены и потолки были зашпаклёваны «под яйцо» и покрашены в приятные светлые тона.
В спальне стояла большая кровать посередине, в углу- цветной телевизор, видеомагнитофон, телефон, в дальней стене была дверь, ведущая в ванную комнату, состоящую из туалета, раковины и душа. При включении света автоматически включалась вытяжка, удаляющая плохой воздух.
Также ещё была гостиная, небольшая комната-офис с ванной и туалетом, большая комната-офис с огромным «домашним кинотеатром» во всю стену, и современная кухня. Багаж наш был уже здесь, в холодильнике стояли пакеты с соком и минеральная вода, и мы сразу же хорошо расположились и как следует выспались.
В назначенное время баби (так называют жену брата или друга) повела нас в одно из многочисленных кафе фаст фуд, где мы плотно пообедали, а моя доченька Алина наигралась на специальной детской площадке под потолком с разноцветными пластмассовыми шариками.
Потом пришёл с работы Мунаф, и мы вместе с ним поехали кататься по городу, в этот раз уже на белой иномарке. Всего у Мунафа четыре машины и четыре водителя, и он может выбирать тот автомобиль, который захочет в данный момент.
По широкой дороге мы поехали к морю. Вдоль побережья тянулись ступенчатые террасы, вымощенные тротуарной плиткой, и стояли многочисленные деревянные скамейки со спинками, сидя на которых, можно предаваться созерцанию волн.  Уже стемнело, но зажглись фонари и осветили всё вокруг. Мы сели на одну из скамеек. Прохладный солоноватый ветер дул с моря- чёрного, движущегося; ровные невысокие волны с ослепительно-белой пеной накатывали на песчаный берег, небольшие облачка пара то и дело поднимались с их поверхности, и пролетавшие птицы купались в свете фонарей.  Безмятежность, покой, умиротворение- вот чувства, оставленные нам морем в этот вечер.
Утром следующего дня баби сделала яичницу-глазунью. В их семье было традицией готовить на завтрак это блюдо, а обедать и ужинать- в кафе или ресторанах. И с нашим приездом они также не стали изменять данной традиции. Вообще, мне очень понравился распорядок их дня. Баба не работала, занималась только собой, готовила яичницу по утрам и кое-когда обед, а все дела по хозяйству делала прислуга. Прекрасно, когда каждодневная пустая рутина не отвлекает от более важных и интересных дел, да и кушать в кафе намного лучше. Я всегда стремилась к такому образу жизни, и мне, Инша Алла, может быть, это  когда-нибудь удастся.
Я вышла на балкон и осмотрела окрестности. Это был тихий район без обычных улиц- базаров, многолюдия и шума. Высотные дома стояли рядом, внизу торговцы продавали овощи с лотков на колёсах, большие цветущие деревья шелестели листвой, море вдалеке блестело на солнце, и везде, до самого горизонта, простирался город. В ясном высоком небе кружили коршуны. Один из них облюбовал себе место на нашем кондиционере и постоянно сидел там, а голуби прятались с другой стороны квартиры на длинном балконе для прогулок.
И в голову мне постоянно приходила одна мысль: «Неужели мы уже в Пакистане?!»
После небольшого отдыха и приезда Мунафа, все отправились обедать в кафе, а потом поехали в парк развлечений. Аттракционы оказались точно такими же, как в Бишкеке. Покатавшись на некоторых из них, мы проехались по городу и поехали ужинать в необычное кафе. Видимо, оно было построено совсем недавно. Это был настоящий древний восточный замок, окружённый широкой стеной с коридором для стражи наверху. Там тоже стояли столики и сидели люди. Стена была высокой, и замка не было видно снаружи. У входа стоял восточный богатырь в боевом облачении и приветствовал посетителей. Во дворе взору предстала превосходная картина: всё вокруг было построено из красного кирпича, а внутри замка горел свет, и мозаика у входной двери сверкала разноцветным орнаментом и кусочками зеркал. По периметру стен горели факелы, а посреди двора стояла кирпичная крытая постройка с восточными ажурными фонарями, в центре которой повара готовили превосходные блюда и выкладывали их на большие подносы вокруг. Любой человек платил только за вход, и мог сам накладывать себе с подносов любые блюда в любом количестве. Я взяла себе суп-крем из курицы, лепёшки-роти, раков в тесте, перепёлок в кляре, оранжевую сладость из манки , манговый сок и мороженое с орехами. Всё было восхитительно, и я еле справилась со своей порцией.
В этот вечер было много посетителей, и у двух детей был день рождения. Родители заказали для них необычное поздравление. Стражи замка в костюмах восточных воинов подходили к столу, обнажали мечи, поднимали их вверх, громкими голосами выкрикивали поздравления и подносили юбиляру торт.
Вокруг стола ходил клоун в красном костюме и пёстрой, леопардового цвета, шапке, худой и медлительный. Мне он не понравился, на лице его был белый грим, вокруг глаз- чёрный, нос- ярко-красный, и такого же цвета полосы на щеках- как герой фильма ужасов. Алина его очень испугалась. В Бишкеке бабушка постоянно пугала её Ермошкой, который играет на гармошке и собирает маленьких детей в мешок. Алинка  его боялась, но не знала, как он выглядит. А тут как раз клоун подвернулся. Когда он проходил мимо, дочка прижималась к спинке стула, делала большие глаза, тыкала в него пальцем и толстым голосом кричала: «У-у-у! У-у-у!».  У меня возникла идея придать Ермошке образ, и я сказала: «Смотри, это и есть Ермошка!». Тогда малышка вместо «У-у-у!» стала кричать: «Мошка, Мошка!»- так она выговаривала это имя. Это было так забавно, что мы каждый раз от души смеялись. Официанты, убирающие посуду, заметили такой детский страх и сказали клоуну, чтобы он ходил с другой стороны постройки, подальше от нас. Но дочка стала выслеживать его и вдалеке, ждать , когда он промелькнёт, чтобы в очередной раз крикнуть: «Мошка! Мошка!». Хорошо покушав и отдохнув, мы собрались уходить. На выходе всем дали по листочку, в который были завёрнуты какие-то пряности, всё это нужно было съесть, что я и сделала. Вкус оказался ужасным, особенно у листочка, но ничего нельзя было поделать, пришлось терпеть. Но, всё равно, после кафе осталось впечатление, что я побывала в настоящей восточной сказке.
На следующий день Мунаф показывал нам свои бизнес-офисы. Главный офис был трёхэтажным новым зданием, на каждом этаже которого была своя специфика работы. Везде царил «евроремонт». Сейчас в Пакистане мода на стеклянные столы. Такие были у Мунафа и в офисе, и  дома. В главном офисе делались компьютерные программы, приносившие значительную часть дохода. Здесь было много компьютеров и персонала. Так как в Пакистане очень жарко, то без кондиционеров не обойтись, особенно летом. И они были везде, и в машинах Мунафа в том числе, так что жара никогда не чувствовалась. Потом мы осмотрели другой офис, где компания занимала один из этажей большого здания, и где у Мунафа был любимый кабинет. Там же, в столовой, мы неплохо перекусили. В этом здании был интересный гараж для машин, где автомобиль поднимается вверх, как по серпантину. У Мунафа там было место на четвёртом этаже. Потом он показал нам обменное бюро, где менялась самая разная валюта, при этом использовались компьютеры. Таких обменок у компании в городе было пять, и ещё много по всей стране. В общем, очень даже неплохой бизнес.
Потом мы отправились домой. Каждый раз, когда останавливаешься на светофоре, в стёкла стучат люди в бедной одежде, с детьми на руках, на костылях и т.д. Это не настоящие нищие, а профессиональные, что-то вроде касты, цыгане. Они кочуют по стране, расставляя шатры и занимаясь сбором милостыни. Очень навязчивые и довольные жизнью, так что жалеть их не стоит. Точно такие же есть и в Кыргызстане, это цыгане-люля, кочующие по всей Средней Азии. Таким я никогда не подаю милостыню, потому что они обманщики и нахлебники.
Прошёл день, и вечером мы с баби отправились на базар купить мне пакистанский костюм (камиз, шалвар и дупата вместе здесь коротко называют «сут»). Базар был точно такой же, как в Бишкеке, и товары те же, только дешевле. Такое разнообразие пакистанских костюмов, что глаза разбегаются. Я решила купить готовый, но здесь бывает и множество обшитых вышивкой, но ещё не скроенных и не сшитых , бывает и просто материал. Но, чаще всего, продают именно обшитые, но не скроенные костюмы, и никогда не продают просто так, а уже в комплекте: камиз, шалвар и дупата. Такое я увидела впервые. Мы много ходили по базару и решили купить лёгкий костюм. Я выбрала сут тёмно-синего цвета с бело-голубой вышивкой, очень красивый. Мы прошлись по улицам, тоже представляющим собой базары, и выпили свежего гранатового сока. Здесь на улицах стоят продавцы, прямо на глазах покупателей выжимающие соковыжималками сок из понравившихся тем фруктов. Я выбрала гранат, и сок был бы очень вкусным, не натолкай туда продавец кучу пряностей. Пить было невозможно, и я едва осилила половину. Кстати, и соки, и коктейли здесь подают большими стаканами, в один такой входят два-три наших, а цены меньше.  Сзади продавцов стоят шаткие скамейки, на которых можно посидеть и спокойно попить сок- всё для удобства покупателя! Когда мы сели на одной из таких скамеек, рядом с нами встала девушка в чёрной парандже с закрытым лицом, так, что только глаза были видны, она тоже заказала гранатовый сок. Я подумала: «Интересно, а как она будет пить?»- и потихоньку смотрела на неё. Здесь всем дают стаканы с трубочкой, и девушка взяла такой стакан, затащила к себе под балахон и выпила через трубочку, не открывая лица. «Вот это мастер!»- подумала я.
Вообще, в большинстве своём, в городах пакистанцы- красивые люди, очень приятно просто смотреть на них, причём, больше красивых мужчин, чем женщин. Красивые черты лица, большие глазки, сладкий голос, все такие скромненькие, хорошенькие- глаз радуется. Но тем приезжим, кто решит посмотреть на них, , советую делать это очень осторожно, задерживать взгляд на человеке не дольше секунды, и особенно не смотреть в глаза больше одного мгновения, иначе могут оказаться правдивыми истории об исщипанных людях и неприятных инцидентах, в более тяжёлых случаях можно и по шее получить. И главное, не надо одевать короткую одежду и ходить без платка. Всё это я знала заранее, поэтому проблем у меня не возникало. Я успевала рассмотреть человека за секунду, иногда за 2-3 коротких взгляда через промежутки времени, опускала глаза и одевала сут, как делала это всегда и у себя на родине, так что даже бабушка иногда ругалась: « Такая жара, а она с длинными рукавами и в платке!» Но мне просто очень нравится такая одежда, нравилась всегда, я находила одежду мусульман очень красивой ещё до знакомства с мужем, так что мысли и слова некоторых: «Бедняжка! Это муж заставляет тебя так одеваться?!»- нельзя ко мне отнести. Если я не хочу что-то одевать, то меня не заставить, только под страхом смерти. И, хотя муж не требовал от меня одеваться именно так, я делала это, заказывала костюмы знакомым мужа из Пакистана и шила сама вместе с бабушкой. В Бишкеке все на меня смотрели с удивлением, как на белую ворону, а некоторые кричали: «Хари Кришна!», что меня особенно раздражало, так как это исламская одежда, ничего общего с многобожием не имеющая. Просто эти люди насмотрелись индийских фильмов и всё перепутали. У нас в стране мусульманки носят широкий хиджаб и платок, а в Пакистане так никто не одевается: или сут, или паранджа.
Не знаю, кому как, а мне хождение по улицам Карачи доставило большое удовольствие.
А весь следующий день мы провели в сборах и паковании чемоданов- в 18-50 у нас был самолёт до Мултана, большого города в 100 км. От деревни Акмаля. Там нас должен был встретить старший брат мужа Афзал. Попрощавшись с хозяевами, мы сели в маленький микроавтобусМунафа вместе с двумя провожающими слугами, и поехали в аэропорт. На этот раз мы зашли в верхнюю его часть. Муж вёз на тележке чемоданы, а я боролась с капризничавшей Алинкой. По дороге нас много раз обыскали, открыли некоторые чемоданы, сделали отметки в билетах, и мы отправились по широкому коридору с бегущими дорожками на посадку. Коридор плавно перешёл в другой, поуже и гудящий, отделанный в бежевых тонах. «Что это за гул?»- подумала я, и вскоре поняла его причину. Оказывается, коридор заканчивался прямо в дверях самолёта, и мы шагнули внутрь прямо из аэропорта.
Этот самолёт был не то, что та развалина, на которой мы прилетели в Пакистан. Там спинки кресел качались, ремни безопасности не работали, было ужасно тесно, и, чтобы посмотреть в иллюминатор, надо было нагибаться вперёд и в бок, а здесь было светло, просторно, удобно, иллюминаторы располагались совсем рядом, и всё было новым и современным. Салон был очень похож на ту-154, а что это был за самолёт, я не знаю, может быть, Боинг, но мне он очень понравился. Мы быстро и легко взлетели, летели ровно, без шума. Я смотрела в окно и с аппетитом съела всё, что давали стюардессы. Уже стемнело, когда мы взлетели, и Карачи открылся нам во всём своём великолепии: сначала можно было рассмотреть отдельные дома, а потом стало видно только множество разноцветных огоньков, неподвижных и двигающихся. Летели мы ровно час, а пролетели расстояние, на преодоление которого автомобилю понадобилось бы 18 часов. Когда заходили на посадку, я увидела, что Мултан тоже большой город, а когда самолёт садился, можно было заглянуть в некоторые дома и даже рассмотреть обстановку внутри. Итак, мы в Мултане. Посмотрим, что будет дальше.


                2               
               

                Деревня


               
Мы получили багаж и вышли на улицу. У выхода из аэорпорта нас ждал старший брат мужа Афзал. Я сразу узнала его, так как раньше видела на фотографии. Это был мужчина сорока лет с добрым лицом, спокойный и уверенный в себе. Я подумала: «Интересно, а как они будут встречать друг друга?» Рядом какой-то старичок уже встретил своего сына, он обнимал его и плакал. Но Афзал плакать не стал, он просто обнял своего братика, кивнул мне в знак приветствия, и всем, включая Алинку, подарил по букету цветов, а мне в придачу ещё и золотое кольцо. Мы сели в машину и поехали домой, в деревню.
По пути нам предстояло проехать через часть Мултана, Вехари, небольшой городок, и Люден- совсем маленький городок неподалёку от деревни. Мултан мы проехали быстро, так что я не смогла рассмотреть его как следует. Но и то, что я увидела, мне не особенно приглянулось, тем более после Карачи: небольшие старые дома, совсем мало деревьев типичные для Пакистана улицы-базары. Где на первых этажах домов расположены магазинчики, а на вторых живут хозяева этих магазинов.  Было темно, но везде горел свет и торговля шла полным ходом.
Потом мы выехали на широкую главную дорогу и поехали в сторону Вехари.
В темноте вокруг ничего не было видно, и свет фар освещал только дорогу и деревья по бокам от неё, и это было так похоже на Кыргызстан, что можно было представить, что мы с мужем снова едем в Кант, маленький городок невдалеке от столицы, как делали это много раз; дорога ровная, машина быстро едет, и скоро мы зайдём в кафе, будем сидеть там, кушать, слушать русскую музыку и болтать обо всём и ни о чём.
Всё так же, но, тем не менее, что-то не так: и деревья меньше, и очертания их другие, а, самое главное, воздух совсем не тот. У меня на родине воздух чистый, прозрачный, с запахом свежести и горных трав, дышать им- одно наслаждение. А здесь воздух какой-то пыльный, тяжёлый для моих лёгких, и везде стоит какой-то неприятный запах, в некоторых местах особенно сильный. Я не могла понять его причину. Как оказалось позднее, так пахнет вода, особенно на рисовых полях.  Кроме того, в оросительные каналы стекает канализация, а на полях разбрасывают навоз как удобрение. Вот такой запах и заходил в окна нашей машины, потому что везде вокруг были поля.
Муж болтал с братом, а я сидела и смотрела в окно.  Деревья проносились мимо, куски каких-то глиняных оград, маленькие станции с довольными сидящими и торгующими людьми, мысли витали в воздухе, растворялись, сменяли одна другую, и там, в темноте, на полях, вставали тёмные духи предков, молчащие, пахнущие землёй и водой, ставшие одним целым с этими местами, парили низко над землёй и смотрели нам вслед.
Вот мы уже проехали Вехари, потом Люден, тёмные и спящие, и свернули к деревне. Около  дома дорога была не заасфальтирована и шла как бы по пыльным холмам. Мы проехали мимо каких-то глиняных заборов и остановились у деревянных ворот. Акмаль сказал: «Они нас тут давно ждут. Хорошо, что мы приехали ночью, а то бы вся округа собралась.»
Он помог мне выйти из машины, и нас тут же окружила большая толпа народа: ,множество детей, очень бедно одетые люди, и все ужасно глазели на нас. «Человек сто, не меньше!»- подумала я.  Когда мы  направились к воротам, они пошли рядом с нами, так что мы оказались окружены плотным кольцом людей. Потом все начали нас приветствовать. Акмаль говорил, что у них принято, чтобы  при встрече старшие ложили руку на голову. Каждый говорил мне: «ассаламу Алейкум!». «Валейкум Ассалам!»- отвечала я .  Уже несколко женщин подожили мне руку на голову, а я не могла понять- кто же из них мама Акмаля? старшие ложили руку на голову. Каждый говорил мне: «ассаламу Алейкум!». «Валейкум Ассалам!»- отвечала я .  Уже несколько женщин положили мне руку на голову, а я не могла понять- кто же из них мама Акмаля? О тут подошла женщина, выглядевшая лучше остальных. «Это моя мама!»- сказал муж. Потом подошли и поздоровались сестра и сноха, но я тут же потеряла их в толпе. Мы вошли на большой освещённый двор, и мама одела нам на шеи цветочные гирлянды, совсем как в индийских фильмах.  Во дворе были расставлены  в круг деревянные кровати с плетёным из верёвок верхом. На одну из них посадили нас,  а на остальные расселись люди, те же, кому не хватило места, стояли сзади.  И все непрерывно на нас смотрели.  Акмаль говорил мне, что у них не бывает таких светлых девушек, как я, тем более, я иностранка, и что все будут с любопытством на нас смотреть. Но к такому тёплому и многолюдному приёму я не была готова и даже растерялась.  «Очень хорошо, что я не знаю их языка»- подумала я.  Мы сидели прямо напротив дома, и у меня была возможность его рассмотреть. Я ожидала увидеть какую-нибудь развалюху, но это было не так.  Дом был очень красивый, построенный в стиле индийского замка, недавно побеленный и покрашенный, с изящными ажурными вставками. В честь нашего приезда на него была повешена разноцветная иллюминация.
Мы сидели, как жених и невеста на свадьбе, и все присутствующие молчали.
Зато наша маленькая Алинка чувствовала себя, как рыба в воде. Соскочив с моих рук на землю, она бегала от одной группы людей к другой и криками выражала свой восторг. Особенно ей понравился худой рыжеватый мальчик лет 12-13. Она подбегала к нему, указывала на него пальцем и громко кричала: «Дядя! Дядя!». Как выяснилось позже, это был племянник Акмаля Афтаб. Алинка радовалась всеобщему вниманию к ней, и каждый её крик и движение сопровождались громким смехом всей толпы. Я подумала: «Интересно, а как хозяева будут их всех угощать? Тут надо десять столов с едой поставить.» Но столов видно не было. Я сказала об этом мужу, благо, мы могли говорить в любое время о чём угодно по-русски, и муж ответил, что угощение не предусмотрено, так как это люди из деревни и округи, пришедшие на нас посмотреть, а здесь не принято угощать каждого гостя.
Я
Подумала: «Вот и хорошо! Во-первых, они быстрее разойдутся и дадут нам отдыхать, а во-вторых, на такую ораву еды не напасёшься, сразу съедят годовой запас».
Через некоторое время все, к моей радости, разошлись, и я, наконец-то разобралась с помощью мужа, кто же принадлежит  к его семье.
Первым делом он познакомил меня со своими родителями. Папа Наваз и мама Манзур Илахи, приятные симпатичные старики. В лице мамы мужа я с первых мгновений ожидала увидеть властную свекровь во всех её проявлениях, а папа представлялся мне суровым тираном, диктующим распорядок дома и не допускающим никакого свободомыслия.
На такое представление наложили свой отпечаток и многочисленные страшные рассказы людей на родине об ужасных обычаях в семьях мусульман. Доходили эти рассказы да такой степени, что младшая невестка используется как рабыня, не имеющая никаких прав, а только обязанности работать, как осёл, с утра до вечера, и вынуждаемая есть объедки и мыть ноги родителям мужа. Кроме того, постоянно рассказывались байки о том, что принцип восточных семей- жена брата(сына)-моя жена.
Но в глазах родственников я никакой кровожадности не заметила. А родители мужа вообще были милейшими старичками.
Близких родственников было много, так что я даже по началу их путала  и забывала имена. Но, всё же, попробую их всех описать.
Старший брат мужа- Афзал, который встречал нас в аэропорту. Акмаль попросил звать его бхай Афзал, что означает «уважаемый старший брат Афзал», и я всегда его так и звала. Его жена- наша сноха, высокая горбоносая женщина с худым лицом. Её зовут Амира, а все называют её просто баби.  У этой пары есть пять детей , три мальчика и две девочки. Я пока не буду их всех перечислять, потому что это поначалу бесполезно. Я сразу вспоминаю, как впервые принялась читать древнегреческую мифологию, где были перечислены родственные связи богов. С первого раза я почти вообще ничего не запомнила, со второго- немного больше, а потом пришлось рисовать схемы для запоминания имён, и кто кому родственник. Так и здесь то же самое, и даже более запутанно, так как повсеместно принято жениться на родственниках, например, на двоюродных сёстрах, и выходить замуж за двоюродных или троюродных братьев, обмениваться дочерьми между домами и т.д. Так что здесь вся округа- родственники.
Итак, саамы старший брат- Афзал, потом идёт сестра Бахт Илахи, у которой трое детей- два мальчика и девочка. Она мне понравилась- такая симпатичная, спокойная.
После неё по старшинству идёт мой муж Акмаль, а потом- два брата помладше- Аршад и Амджад, оба ещё не женаты. Аршад- вылитый Гришка Мелехов из «Тихого Дона», а Амджад очень сильно похож на моего мужа в 16 лет, только немного лопоухий. (но, всё-таки, весьма симпатичненький).
После знакомства нас отвели в нашу комнату. Домашние очень постарались и сделали в ней капитальный ремонт: побелили стены в светло-зелёный цвет, покрасили двери,  окно, постелили ковролин, установили новый большой вентилятор, сделали канализацию, водопровод, туалетную комнату, как в квартире, и поставили большую двуспальную кровать с прекрасными новыми матрасами. Ни у кого во всей округе не было такой комнаты!  «Жить можно»- подумала я.   
 Особенно мне понравилась кровать. Комната была маленькой, и та занимала её почти всю. Здесь было достаточно места для всех троих- то, что надо!
Мы хорошо выспались, а на следующее утро осмотрели дом.  Перед нашей комнатой  была прихожая, тоже отданная нам. Здесь стояли диван и два кресла, того же стиля, что и кровать. Своеобразная комната для отдыха и приёма гостей.
Сам дом был не квадратный, а прямоугольный, и в середине располагалась большая комната. Где жил старший брат со всей своей семьёй. Здесь стояли 7 кроватей.  «Прямо как в больничной палате или советском общежитии»,- подумала я.  Над кроватями, посреди самой длинной стены, напротив входа, располагалась узкая полка, на которой красовалась разнообразная посуда, поставленная на специальную вышитую скатёрку. В уголке стоял стол.
Здесь везде используются деревянные расписные кровати с плетёным верхом. На них удобно лежать и сидеть, так что они хороши и в качестве стульев.  На улице всегда стоит несколько таких кроватей. Хочешь- сиди, хочешь- лежи, благо, всегда много всяких матрасиков и подушечек.  Наверху дома была терраса с перилами небольшая надстройка с одной комнатой, в которой жили Аршад и Амджад.
Остальные члены семьи жили в  кирпичной не отштукатуренной постройке с дырками вместо окон и бетонным полом.
Двор был большой и квадратный, наполовину бетонный, наполовину земляной, где ходили козы, куры и кролики, для которых в земле было вырыто специальное жильё. Двор окружал кирпичный забор, сразу за которым стояла маленькая мечеть, откуда через громкоговоритель 5 раз в сутки читался азан –призыв к молитве.
Посреди двора был расположен навес с тростниковой крышей, под которым можно было отдыхать в жаркую погоду.
Вскоре пришла группа женщин, которые хотели на меня посмотреть. Пришлось сесть перед ними, а они сидели и  пялились на меня. Потом дали Алинке деньги и ушли. Потом пришли ещё женщины, и ещё, и все давали деньги за просмотр. Наверное. Понимали, что незваный гость- хуже татарина.  «Кто это такие?»- спросила я мужа. Он ответил: «Это женщины, которые тебя ещё не видели. Их никто не приглашал, поэтому они несут деньги. Это у нас такая традиция- дают деньги за то, чтобы в первый раз увидеть лицо новой жены родственника. Такие люди будут идти 3-4 дня, и всё.»  Ну, тогда можно потерпеть. Но это не прекратилось ни через три, ни через четыре, ни через семь дней. Приходили целыми семьями. И я вынуждена была выходить к ним и  сидеть рядом, а они все, как один, пялились на меня.  В основном, это были чёрные, тощие, как палки, беззубые старухи и старики, лишь иногда приходили молодые женщины, ненамного превосходящие по красоте старух. Раньше  я видела таких по телевизору и удивлялась, как они ещё так хорошо двигаются, а теперь увидела это воочию.
Вообще,  здесь, почему-то, все люди выглядят старше своих лет, зачастую лет на 10-15, а то и 20.
Так вот, на второй день эти незваные гости начали меня раздражать, на третий- сильно раздражать, на 4-й достали, а с пятого дня достали в конец,  , так, что я стала приходить в бешенство при известии о том, что пришли очередные старухи и надо выходить к ним., причём, они могли прийти в любое время и им не могли отказать. Они спокойно могли запереться ко мне в комнату, если я не успевала выйти к ним. Но последней каплей стал случай, когда я только что проснулась, была не одета, только начала приводить себя в порядок, и тут постучала сноха, попросила обезболивающую таблетку, а вслед за ней в открытую дверь проскользнула какая-то незнакомая деваха, встала рядом и уставилась на меня. Такого вторжения в своё личное пространство вынести я уже не могла.  И девушка эта переполнила чашу моего терпения. Я вскочила с кровати и в ярости закричала по-русски: «Это что ещё такое?!!!». Сноха, видимо,  по моему тону и выражению лица поняла, о чём идёт речь, и выпроводила виновницу на улицу. Вскоре пришёл муж, и я сказала ему всё, что думаю по этому поводу:
« Они что, не понимают, что существует неприкосновенность частной жизни?! Что нельзя запираться в чужую спальню, как к себе домой, не спросив разрешения, когда человек только что встал и даже умыться ещё не успел?! А если бы тут у меня нижнее бельё по всей комнате валялось, или я голая была. Они так же пялились бы?! ИХ, видно, вообще здесь ничему не  учат!» Муж со мной согласился и поговорил по этому поводу с домашними.  Они стали контролировать гостей, и подобные случаи прекратились. Но, где-то, примерно, через месяц, в гости приехала какая-то дальняя родственница. В тот же вечер мы с мужем сидели в нашей прихожей. И вот, сидим мы, сидим, как вдруг, открывается дверь, и приезжая девушка входит с довольным выражением лица, следует, как будто, мимо меня, а сзади идёт сноха.  «Точно,  в нашу комнату направляется!»- подумала я, молниеносно вскочила с дивана, закрыла дверь спальни на защёлку и, мило улыбаясь, сказала: «Садитесь!»- указывая на диван. Акмаль говорит: «Не надо было так делать!» А я в ответ: «Не надо по чужим комнатам ходить без разрешения!».
Девушка села так скромно на диван, а я подумала радостно: «Ну что, облом?!»  И вижу, что её ужасно хочется в комнату залезть, посмотреть, как мы там живём, чтобы было о чём потом с бабами лясы поточить.
На следующее утро, только Акмаль за порог- эта девушка уже у кровати стоит! Я, конечно же, сразу её выставила с помощью сестры. Вот такая вот борьба за право на личную жизнь.
Но тут принято, почему-то, показывать комнаты, тем более, что такой, как у нас, ни у кого нет, и это предмет гордости домашних. Но частная жизнь есть частная жизнь, это для меня важно.
А наши домашние, я уверена- самые хорошие люди. Они воспитанные и чрезвычайно доброжелательные. Они полюбили меня, и все, до самого маленького ребёнка, относились к нам с уважением и теплотой. Я впервые увидела таких добрых, мягких, открытых людей. Они приняли меня такой, какая я есть, не упрекнули ни разу ни в чём и не играли ролей, а тоже были такими, как они есть на самом деле. Ни одни из моих родственников, кроме бабушки, разумеется, и некоторых друзей, не относились ко мне так хорошо. А эти люди общались со мной настолько тепло, без тени фальши или грубости, что я просто не могла не полюбить их. И мне всё время хочется сделать для них что-то приятное. Многим людям из моих соотечественников стоит к них поучиться.
Вскоре после приезда нас пригласили в гости. У наших машина пока сломана, поэтому они иногда берут авто на прокат. Вечером к воротам подъехала груда металлолома, непонятно было, как она ещё может передвигаться, мы сели на неё и поехали к родственникам в соседнюю деревню. То, что я там увидела, привело меня в шок: глиняный дом с земляным полом, где нет никакой разницы между улицей и домом, комната полна старых кроватей, некрашеных и потрескавшихся, ставни на окнах без стёкол, покосившиеся, не крашеные, ужасно старые.
А наш дом окружён со всех сторон домами, в которых условия просто ужасающие: земляные полы, нет окон, пыль, грязь, женщины готовят пищу прямо на земле и жарят её на кострах. Мухи роятся кругом, дым стоит коромыслом, туалетов нет нигде, все жители ходят по нужде на близлежащие поля. О правилах гигиены никто от роду не слышал. Я всегда думала: «Чем ходить к соседям и платить деньги за просмотр,  лучше бы купили цемент и хотя бы зацементировали пол в доме». Одежды у всех такие грязные, что не видно, какого они цвета. Это и не удивительно, ведь женщины стирают бельё в сточных канавах, таких чёрных, что кажется, будто по ним течёт грязь, а не вода. Я даже смотреть не могу на такой процесс стирки. Слава Богу, что у наших есть свой источник воды, стиральная машина и все условия!
 А вот  вокруг грязь, темнота и невежество, а ведь на дворе 21 век! Я думаю, что уклад жизни этих людей не изменится никогда. Такая беспросветная бедность, а, между тем, в семьях полно детей, о вопросах планирования семьи никто никогда не слышал. Единственные метод контрацепции- аборт, хотя он здесь запрещён. Выяснилось, что все женщины «предохраняются» таким способом. И аборты делают зачастую не врачи, а какие-нибудь умельцы- самоучки. Роды принимают безграмотные повитухи, на дому, в грязи, «как бог на душу положит».
Все люди здесь больные, худые, как палки, как скелеты. У многих туберкулёз, полно больных кишечными инфекциями, у 98% женщин анемия, у всех поголовно- гиповитаминоз. Организмы их ослаблены частыми болезнями и родами, поэтому и дети рождаются слабыми, многие умирают. Когда мы приехали, дети умирали у соседей чуть ли не каждую неделю, сейчас стало прохладнее, кишечных инфекций стало меньше, и количество смертей сократилось. Вся эта ситуация похожа на ситуацию в моей стране, я знала её, но не видела, так как никогда не заезжала в аулы. А тут я столкнулась с этим лицом к лицу. Я с ужасом жду лета, когда будет бешеное количество мух, кишечных инфекций, и того, чего я боюсь больше всего- малярии. Тогда нам несдобровать! Обязательно что-нибудь подцепим!
Слава Богу, что мы с мужем врачи и знаем, что надо делать.
Сейчас я уже привыкла, и многое мне кажется не таким устрашающим, как в начале. А, главное, у нас в доме условия хорошие.