Страсть к неведомому. Часть I

               
Часть I

Глава I
       
        Комнату, освещенную ярко-белесыми лучами недавно вставшего солнца, наполнял нестиханный гомон неутихамирившихся в разговорах одноклассников. Все с той же трепетностью постукивала по невымытой, облаченной в меловые разводы, доске рука учителя. Она ловко, скользко отчерчивала буквы, после чего они принимали вид изведанной темы.
        На улице же, по размытым от дождевых потоков дорогам, покрапывал еще не исчерпавший свои потоки мелкий дождь. Землю застилал, словно разлитое молоко, густой туман. Он обволакивал собою мощеные, высокие здания, распростирался по широченным улицам, был встречен в каждом дворе. Через его плотную массу, словно отточенные мечи, рассекались новоявившиеся с приходом рассвета лучи. Деревья, очутившись на белом полотнище, казались вкопанными в сырую мглу величавыми статуями. Они то возвышались небольшими сонмищами, то рассекались пеленой затянутого тумана и ко всему прочему были подобны на плоскую шахматную доску.
        Спустя некоторое время наступила тишина. Учитель делал заметки в школьном журнале, перелистывая, заполненные чернилами листы, после чего он привстал, отодвинул от громоздкого стола свой излюбленный мягкий стул и, переступив порог возвышенности над учительской партой, заговорил. В классе зазвучал чистый, исполненный приказностью грубый голос. Все сидящие за партами внимали ему и без лихих помыслов незадачливо перешептывались. Никто не осмеливался даже пошевельнуться под натугой его злобного, и, как многим казалось, громогласного рычания. Многие недолюбливали его за нрав, принципиальность и за лишнюю надоедливость. Он был ни столько мягок, как тверд и придирчив. Неведомо чем учитель напускал на них свои не излюбленность и коварство, без чего не могло не обойтись, по мнению учащихся, на его уроках. Быть может сам предмет был неуместен для ученических душ (а это была именно биология) и, соотнося свою брезгливость с учителем, они рождали в нем бушующую злобу, уж сколько раз вырывавшуюся на неслушающих ребятишек, явно оглушенных от порывного гнева. Поэтому нежелающие попасть под горячую руку учителя они усмеренно помалкивали, лишь изредка повышающийся гомон враз перерубался его же вскриком. 
        Был задан очередной вопрос, но в классе не возвысилась ни одна из рук, лишь после того, как учитель (а его звали Константин Федорович) по слогам произнес недавно задававшийся вопрос снова, наконец-таки был поднята рука, явно желавшего смерти чудака. Но по невыразительному взгляду можно было судить о его равнодушии к окружающему. Неприглядный и осмысленный он облокотился обеими руками за края отлакированной парты и без особых затруднений ответил на предложенный вопрос. Но, предаваясь воспоминаниям, он помнил, что не был отпущен просто так, без «мучений». Мальчуган выравнивался и снова прикланивался к своей парте, измученный задаваемыми вопросами от досадного Константина Федоровича, пытающегося вылить свою горячность на весь коллектив, выбрав из него достойного смельчака. Им оказался парень, неподатливый всяческим угрозам с какой бы то ни было стороны, именующий себя Игорем. Его волосы были взлохмаченными, немного вьющимися. Талые глаза оказались непроглядными, в которых угадывалась некая мудреность. Под таким взором каждый мог сломиться и, как оказалось, такого желания ни у кого не было. Черты его лица были непростыми, всячески неоднообразными: немного выдававшийся вперед лоб, румяные щеки, чуть округлившееся лицо, задорно приободряющая улыбка, волнистые, чуть выпуклые губы, и ровный, держащий себя выше всего остального нос. Соразмерный нрав и складный говор речи дал внять даже Константину Федоровичу о его рассудительности и волеизъявленности, собственно, за что он и стал уважать Игоря, уж конечно всячески пытаясь не показывать это. Мускулистое пружинистое тело было навязчивым отпором от наспевающих перебранок и в то же время становилось притягательным для женского пола. Он был не особо приглядным в коллективе, но оставался при этом довольно почтенным среди окружавших его людей.   
        После долгих расспросов, Константин Федорович, наверняка довольный результатами опроса, велел Игорю садиться. Он грохнулся на поджидавший его стул и осмотрелся. Его взору предстал класс, обволакиваемый до нынешней минуты напряженностью. Она властвовала в каждом из одноклассников Игоря. Повелевая своими мыслями, он острым взглядом прошелся по кабинету. Парень ловил взгляды оторопелых товарищей, но несколько этому не смущался или не предавал никакого значения. В классе продолжался невъемливый и злорадный урок биологии. Игорь же, скинув с себя тяжесть ученической доли, больше не прислушивался к речам учителя и, тем паче не пытался угодить ему. Он лишь подперся своей изогнутой рукой и немного развернулся вправо. Безмолвно взирая на приглядную ему девушку, Игорь в оцепенении следил за ее движениями. Скрестив обе руки между собой, она уложила на их свое очаровательное личико. На тонкие плечи ниспадали рыжие, недавно покрашенные, длинные волосы. Она машинально постукивала по столу коротко обрезанными ноготками, а ее взор был обращен на обрамленную исписанную крышку стола. Нечто не ясно выражавшееся в ее очертаниях придавало ей низвергнувшуюся суровость. «Откуда же ей было взяться?» – задал сам себе вопрос Игорь. Но не вдавшись в невразумения, он продолжал довольствоваться повадками полюбившейся ему девушки. Как только ей надоело всматриваться в «бесплотную бездну», она, немного приподнявшись на гибких руках, повернула ныне облокоченную голову немного вбок. Игорь словил ее мимолетный взгляд и в ответ на него сумел лишь улыбнуться. Он заметил в ее зеленых, словно два светящихся огонька, глазах пустоту, безлюбие ко всему окружающему и невесть откуда взявшуюся тревогу. Невъемлимая оторопелость и втиснутая неясность влилась тотчас в Игоря. Он хотел попытаться разъяснить ту горечь, которая заставила милую девушку опечалиться. Но нет, его лишь хватало на беспрепятственный взор  и милостивую улыбку, бесследно исчезнувшую сразу же после ее умопомрачительного взора.
        Раздался тонкий щелчок упавшей и невесть куда покатившейся ручки. Игорь видел, как неловким движением руки, она – полюбившаяся ему красавица с рыжими покрашенными волосами, сидевшая по его правую руку, скинула на пол бескорыстную ручку. Похоже, она и не пыталась поднять ее, а только ворочала головой, разбрасывая густые, расплетшиеся волосы в разные стороны.
- Аня! – раздался около уха, воззвавший ее голос. – Это случаем не твоя? – провозгласил Игорь, указывая на поднятую в руке иссиня-черную ручку. Анина голова метнулась в сторону и воззрилась на Игоря не то с изумлением, не то с отрывистым не озвученным вопросом.
- Ах, да! – воскликнула она, еще раз осматриваясь вокруг себя. – Действительно моя. Я даже и не заметила. Спасибо!
        Игорь некоторое время пребывал в изумлении, ибо сейчас перед ним была не огорченная и тем более не требующая успокоения, а жизнерадостная и с всегдашней улыбкой на лице, как ее многие называли, Анюта. По выражению ее лица никогда нельзя было с предельной точностью определить ее настроение и внешнюю восприимчивость. Она была воистину загадочным и неподатливым к разногласиям человеком. Наверняка это не оставило Игоря равнодушным. Вот в чем собственно мораль и суть.
        Что-то гулко прохрипело внутри коридора, и с лязгом захлопнувшие учебники слушатели ринулись к уже открытой двери кабинета. Оставив с открытым ртом произносящего задания на дом Константина Федоровича, они уже скрылись за главным выходом школы. Ух, и попадет же этим неуседливым ребятишкам от него!

Глава II

        Предвечерний сумрак, нависший над пологом развернувшегося города, с обескураживающей быстротой сменился звездной беспросветной ночью. С конструктивной последовательностью они (звезды) замаячили на колышущемся небосводе, словно тень невообразимо огромных гор отразилась на его невидимых контурах. Лишь одна луна сглаживала их незримые очертания. Она довольно четко вырисовывалась на фоне просветлевшего неба и источала вместе с небесными порождениями пламенный, собранный в клубок застывший свет.
        Игорь проснулся от безмолвно касающегося его, пущенного лунным бликом, лучика просвета. Он приоткрыл глаза, но наскоро появившаяся резь от лунных бликов, заставила его тут же опустить веки, загромождающие прорыв свечения. Несколькими минутами позже, Игорь лежал в раздумьях, уже привыкший к источаемому светоносному лучу. В нем тут же проснулась мысль о вспомнившейся Ане, которая пробудила в Игоре бессознательно увлекаемого человека в неизведанные чувства. Они взывали в испещряющую бездну таинственного, посягаемые приятным влечением. Игорь уже представлял себя вместе с Аней в лоне полыхающих обескураживающих помыслов. То, о чем он задумывался, казалось немыслимым и недостижимым, но некоторые его задумки вполне располагали своими предначертаниями.
        Игорь знал ее давно. Еще с младенческих незапамятных лет, водимые под ручку своих родителей, они посещали тот устроенный детский коллектив, где под дружный гул своих сверстников прятались друг от друга и перевоплощались эмоциями незатейливых игр. Время шло, и те неустанные детские забавы оставались в прошлом, а светлое будущее не нарекало ничего особенного. Тихая и мирная жизнь протекала своим плавным чередом. Все свои ученические годы они проводили вместе, но Игорь за все это время знал ее всего лишь как одноклассницу и не совсем близкую подругу. Те короткие мгновения, прожитие ребятишками предавались забвению, становились затуманенными воспоминания, а время неумолимо летело, словно взгромоздившееся на крылья неведомого. Коротким и мгновенным оказался тот промежуток времени, называемый детством, уступив свое место подростковому освоению. В это время Игорь и обратил внимание на простодушную девчонку, с еще не изменившимися повадками. Но что дело до них, ведь сама душа указала именно на нее, а не на другую. 
        Игорь попытался вспомнить все, что когда-то связывало или казалось приятным с Аней. Этих мгновений оказалось немного, но все же достаточно для того, чтобы еще раз осмыслить правоту своего выбора. Окажется он верным или будет отвергнут, этого не знал и он сам. Оставалось лишь думать и догадываться.      
        Что-то громыхнуло в переплетении низкого неба, и коротким отрывистым всплеском полыхнула молния. Начинался мелкий затяжной дождь. С ним же погасли и раздумья Игоря. В его комнате стало слышно отрывистое мертвое сопение.

Глава III

- Стой! – послышался отрывистый звонкий голос за  спиной у мертвенно плетущегося на занятия Игоря.
        Тот не охотливо обернулся и в знакомой быстрой походке узнал своего давнишнего товарища, так же медленно шедшего в школу. Дима был коротко остриженным беззаботливым пареньком, который все свое время тратил на однообразные прогулки с друзьями и не представлял собой особо чуждую личность, но все же Игорь уделял ему свое некоторое время, ведь они были знакомы, почитай, уже девять лет. 
- Привет! – послышалось из уст только что подошедшего Димы. – Ты знаешь, что всему классу нужно будет найти информацию по биологии, редкостно встречающуюся в наших, мало наделенных книгами библиотеках?
- Определенно знаю! – усмехнулся Игорь. – И мало того, уже почти доделал эту работу, - еще раз на его лице отразилась невыразительная улыбка.
- Я также не в стороне. Просто у тетки оказалось достаточно информации на предложенную мне тему и я, конечно же, этому несказанно обрадовался, зная нелегкий характер нашего «излюбленного» учителя.
- Что ж, я рад за тебя! – никудышно промолвил Игорь, занятый своими мыслями.
- А в классе по поводу биологии творится полная суматоха, - все не унимался Дима. – Все боятся Константина Федоровича и, безусловно, хотят хоть в чем-то угодить ему. Наверняка он подсунул нам специально такие работы, предварительно зная, что  не выполненных работ, будет куда больше чем выполненных. Соответственно будет и повод погорячиться. Вот где пакостный затейщик и кровопийца Константин Федорович! Наши ведь целый переполох устроили: оббежали все закоулки, лавки, библиотеки – и все понапрасну! Ходят теперь огорченные и мертвенно-бледные, - высказался Дима.
-  Собственно из-за чего? – отрывисто произнес Игорь и немного призадумавшись, продолжил. – Я вообще не понимаю тех людей, которые раздувают из мухи слона. Не нашли материал – ну, и пропади он пропадом! Все начали считать этого Константина Федоровича за некого бога, который, по мнению многих, должен руководить ими. Он просто хочет позабавиться. Он видит, как все трясутся перед ничем, и, конечно же, тех, кто так поступает он, безусловно, ставит в низшие авторитеты, считая их тупоголовыми отморозками. Так, собственно, и есть. Тех, кто может счесть его нагоняемый страх за простодушный юмор, может оставаться при своем непоколебимом мнении, если таковое имеется. Случись так, что я не нашел бы материала, сидел бы как усмиренная муха и глазом не моргнул бы. Ну все, довольно этих разговоров ни о чем. Не хочу возвращаться больше к этой теме, думаю, ты найдешь достаточно собеседников в нашем пугливом классе.
        Весь оставшийся путь они прошли в молчании. Разговор навел Игоря на потрясающую мысль, прями-таки осенившую его. Что если Аня, как и многие из одноклассников, не сумели найти материал, а Игорь, имея огромную домашнюю библиотеку, оставленную в доме у бабушки, сможет без особых трудностей и с превеликим удовольствием делать так нужную для нее работу по биологии. 
        Он мгновенно оставил позади несколько дверных проемов нижних классов и, миновав два лестничных пролета, оказался у нужного кабинета. Игорь сразу же отыскал своим взглядом вытонченную фигуру задумавшейся Ани. Сидя на раскачивающемся стуле, она делала непроизвольные движения, отталкиваясь от громоздкого стола. Их взгляды сошлись. Игорь почувствовал приятную дрожь внутри самого себя и тихо колышущуюся ветвь удовлетворения. Аня тут же заулыбалась и, оттолкнувшись очередной раз, ловко отвела взгляд в другую сторону.  Несколько шагов и вот он уже стоит подле безмолвной девицы, которая уткнулась всепоглащяющим на него взором. «С чего бы это начать?», - подумал тотчас Игорь, но, собравшись с мыслями, заговорил:
- Привет! Как дела? – кратко обмолвился Игорь.
- Здравствуй! Дела как обычно: не хорошо и не плохо, даже немного лучше, - ответила на вопрос Аня и тут же продолжила. –  Ты ведь не спроста остановился возле меня, да?
- С чего ты взяла?
- Ты со мной не всегда-то и здороваешься, а тут еще и спрашиваешь все ли у меня в порядке. Ко всему прочему и остановился. Давай вылаживай, что там у тебя! – промолвила Аня все с той же радостной улыбкой на лице.
- Я заметил, что в классе творится суматоха насчет невыполнения работы по биологии, а я ведь имею нужные книги из многочисленной библиотеки, оставленной у моей бабушки после переезда. Так вот я захотел помочь людям в выполнении задания, так как свою работу почти доделал, а ничегонеделанием  заниматься не совсем-то и хочется.
- Понятно, - растянула это слово Аня! – Если я тебя этим обрадую, то скажу, что мне действительно нужна эта работа и ты, несомненно, попал в точку. Но задам тебе, если позволишь, может быть, неуместный вопрос, но все же.
-   Конечно, - немедля с ответом сказал Игорь, а Аня, получив утвердительный кивок с его стороны, продолжила:
- Почему ты спросил об этом именно меня, а не кого-либо другого? Если не хочешь, можешь не отвечать, это твое право, но мне просто интересно.
- Да нет, я отвечу, ведь тут нет ничего скрытного. Ты единственная, кто не вызывает у меня всеобщего отвращения в этом классе, и, тем паче ты блещешь неотъемлемой симпатией. Удовлетворена ответом?
- Сейчас я не могу тебе сказать удовлетворена я или нет, я просто немного поражена твоими словами. Ты напрямик все так выпалил – мне понравилось!
- Я полностью уверен, что эти слова ты восприняла не всерьез!
- Как я понимаю, ты чего-то хочешь добиться от меня?
- Давай поговорим об этом не сейчас, во всяком случае, не здесь.
- Я согласна. А что по поводу биологии? Когда тебе будет не трудно передать мне материал? – красноречиво пополнив свои слова нисходящей улыбкой, Аня задала свой очередной вопрос.
- Давай я облегчу твою задачу и всю работу выполню за тебя. Сойдет?
- Ну зачем ты себя нагромождаешь чужими проблемами? Я и сама в силах сделать все, что от меня потребуется, но только при наличии материала.
- Успокойся, я вовсе не нагромождаюсь и выполню все без особых затруднений. Тебе не помешает также и хорошо оформленная работа, чему будет содействовать непосредственное мое участие. Не пытайся возражать. Порешили?
-  Спасибо, - единственное, что смогла вымолвить в тот час Аня, поразмыслив, что сказать просто да или хорошо будет не совсем-таки корректно.
        У обрадованного Игоря тут же отхлынули всяческие переживания, волновавшие его до произошедшего. Он сел на свое обыденное место, переполненный нахлынувшими эмоциями – первый шаг остался позади.

IV глава
       
        Медленно спускающаяся каменистая дорога вела Игоря в давнишнюю обиталище. По обе руки стояли былые неухоженные домины, казавшиеся вросшими в затверделую землю. Чередовавшиеся крыши домов были где-нигде проломаны, оставшиеся заборы склонились к ближним деревьям. Однако из них (домов) доносились все еще слышимые переголоски, а затопленные печи выталкивали наружу густые столбы вырывавшегося ввысь дыма.         
        Печальными и заунылыми выглядели эти места, но воспоминания о них хранили лишь доброе и просветное.
        Всецело пожирая взглядом, памятные закоулки и лишенные чистоты дворы, Игорь приближался к достопамятному дому, где были проведены его все годы жизни. Еще пару шагов и его рука нащупывает цепкий холодный крючок, туго натянутый на овально-обрамленное круглое отверстие. Коротким движением руки Игорь отворяет наглухо закрытую калитку и тут же внутри двора раздается привычный лай дружелюбной дворняги. Она встречает Игоря отрывистыми взмахами хвоста и пытается облизать его крепкие руки. Он невольно отмахивается и его взор приковывает к себе расположенная посреди двора цветущая сирень. Подошедший к ней Игорь, отломил небольшую тростинку, и резкий, особо притягательный запах ударил ему в голову. Если бы его не окликнула, отворившая входные двери бабуля, он простоял бы там еще неведомо сколько.
        Игорь, не сумевший освободиться от преобладающего над ним запаха сирени, потрепал концы трепещущей тростинки и взгромоздил их за ухо.
        Внутри старого дома был слышен запах вареной еды. Бабуля всегда могла накормить чем-нибудь особо вкусным, что делало Игоря безудержным к подобным трапезам. Он с превеликим удовольствием осушил несколько испробовавших блюд, после чего стал осматривать, затонувший в мирной тишине, видавший виды дом. Тихое безмерное спокойствие овладевало Игорем при виде опрятных комнат, заточенных в четерехстенчатое неприступие. Все оставалось на своих прежних местах, но что-то непонятно изменившееся меняло обличье всего дома. Тут властвовала полная отчужденность и никем не нарушаемая тишина. Изредка она взрывалась громкими окликами бабушки. Больше ничего не смело беспокоить господствующее безмолвие, поселившееся в доме.
        По левую руку от входа, в прихожей, развернувшись в полукруге, мостился мягкий уголок. Он служил добрую службу завсегдатаям пустых разговоров. Посреди же громоздился четырехугольный, небольшой столик. Но он создавал только лишний барьер при передвижении в комнате. Кто пребывал там долгое время, постоянно спотыкался об него и перекидывал в разные стороны. Да уж, «нужная вещичка». На подоконниках распускало свою раскидистую листву превеликое множество различных цветов. На стене весел четырехугольный кусок металла, правда, на нем неровной выпуклостью вырисовывался трехмачтовый корабль, пребывание которого не сразу-то и заметишь. Раньше же там висела картина, нарисованная самим Игорем, но ее решили заменить ненужным куском металла, покинув картину в сарае покрываться сыплющимся один на другой слой пыли.
        Справа от прихожей находилась вытянутая в прямоугольник с неровным полом кухня. Там постоянно постукивали блюденные инструменты, а с плиты беспрерывной цепочкой валил пар. Сбоку, около стены, находилось обогревающее устройство, помещенное в квадратное углубление. Потеряв ориентацию в расположении вещей можно было ненароком опрокинуться в него, и, споткнувшись о порог неловко громыхнуться. Изогнутый неровностями, пол пригибался под любым весом. Чередующийся углублениями и возвышенностями он частично напоминал разъезд на болотной дороге. Таковой выдавала себя кухня.
        Если пробить стену над железным изображением, а можно прямо в нем, то попадем в следующую прихожую. Она всегда оставалась нейтральной и лишь соединяла последующие комнаты, пребывая в темной пустоши, бездействии и невнятном отрешении. Единственное, чем привлекало это место, так это нахождением в угловом закутке давно заброшенной лестничной подъемности. Даже не в самой лестнице выявлялась эта привлекательность, а в том, куда она вела. Гармоничной цепочкой извивалась и плелась в саму неизвестность лестничная подъемность. С частыми пробоинами, наполовину оторванная, она все же еще могла использоваться в корыстных целях. Игорь раньше никогда ее не замечал, так как блудливые осмотры никогда не проводил, к тому же она была с изобретательностью прикрыта многочисленными ухищрениями. Но Игорь по счастливой случайности все-таки наткнулся на лестницу. Теперь оставалась только разузнать, куда же она ведет. Долго не думая, Игорь вскинул ногу на одну из лестничных пластин. Стоило ему ступить на ее основание, как  она, точно слепленная из вязкого материала, разлетелась по камешкам. Игорю ничего не оставалось, как тихо выругаться; осмотревшись по сторонам, он снова двинулся вверх, но с предельной осторожностью, проверяя каждый пролет. Так он миновал довольно долгое по его меркам расстояние. Вокруг уже ничего не было видно: черная бездна со всех сторон. Но ничего страшащего в ней не обнаруживалось. Игорь пробирался до тех пор, пока не уткнулся головой в нечто твердое и сыроватое. Он провел рукой по какой-то холодной и зыбкой крышке, а в ее середине нащупал нечто подобное на замок. «Без света не обойтись», - подумал Игорь. С этими словами он вернулся наземь, прям-таки съехав по лестничным уступам, словно с горки на санях. Обзаведясь двумя пачками спичек, парень двинулся снова «в гору», укрывшись в ловких ухищрениях. Он уже изрядно наловчился карабкаться по растрескавшимся пролетам и вскоре оказался на том самом месте, где нащупал подобие замка. Истратив десяток спичек, Игорь удостоверился в том, что это действительно был замок, вот только устарелый и покрывшийся ржавчиной он открылся без участия ключа – одним лишь усердием вспотевшего Игоря. Тут же, без предупреждения, ринулась вниз обломавшаяся крышка, с трудом державшаяся в засевших гнездах. Юноша, чтобы не наделать шуму, быстро сообразил что к чему и ловким взмахом руки остановил катящуюся вниз оторванную крышку. Сверху повеяло свежим воздухом; в бывалый сумрак ворвался слепящий свет. Довольно долгое время Игорь привыкал к хоть не очень яркому, но все же свету. После, вскинув оборвавшуюся ненужность поверх овальной прорези, он повис на руках и резким движением метнулся вверх. Спустя мгновение юноша пребывал в изумлении. Где-то в отдалении, среди покрытых в паутине окаймленных стен, точно вскинутая вверх ослепительная шашка, вырисовывалось небольшое окошко. Поверх его, на надвигающем сверху потолке, покачивалась со стороны в сторону давно бездействующая лампадка. По углам валялся ненужный хлам. Через многочисленные щели завывал гулкий ветер. Круглое окно было устроено таким образом, что пополудни солнце ровно попадало в него и вся комнатушка осветлялась подобающим образом. Но свет этот был тусклым, своеобразным, которого Игорь доселе никогда не видывал. Он теплил душу и согревал сердце.
        Все выглядело куда более загадочным и изумительным, ничего лишнего и безобразного не проглядывалось. Но чтобы все выглядело идеальным, предстояла трудоемкая работа в комнатушке. У Игоря по неведомым обстоятельствам легло к этому сердце. Он хотел устроить комнату таким образом, чтобы в ней воцарила непоколебимая гармоничность.
        Игорь еще раз окинул взглядом наливающуюся светом отчужденность, присел на корточки, взял овальную крышку и затворил ею блистательную находку. С особой осторожностью он вернулся внутрь дома, попрощался с бабушкой и немедля  покинул обиталище, проводимый дружелюбной дворнягой.
        У Игоря вдруг всплыла в памяти привлекательная Аня, и он почему-то подумал, что обустройка комнатушки не обойдется без ее участия.

Продолжение следует...