Сказ о Северной страже

Легенда – это сплетня,
возведенная в степень эпоса.
Георгий Милляр


Давно это было. Так давно, что даже нынешние старики про те события только по рассказам  своих дедов знают. А тем их деды сказывали. Ну и приврали, конечно, малость, не без этого. Так, для красоты. Но я расскажу вам, как оно на самом деле было…

Эли, говорят, с детства был непутевым альвом, а это что-нибудь да значит! Северные альвы – они все непутевые. Но Эли был непутевым даже по тамошним меркам.
Тогда как нормальные альвята ходят неспешно и вразвалочку, вес набирают, Эли постоянно бегал, а однажды даже влез на дерево, с которого его потом снимали всей деревней. Беспокойным рос Эли. В школу ли, со школы ли, просто на прогулке – Эли то поспешал, то вообще бегом перемещался. Ну куда это годится?! Поначалу родители Эли относились к причудам сына просто, по-альвийски - не обращали внимания. Авось, вырастет – поумнеет. А так, пусть бегает, ноги крепче будут. Мы, альвы, все упитанные, так что крепкие ноги нам жизненно необходимы. Даже северным альвам, которые всего лишь раскормленные, в отличие от нас, южных, совсем расплывшихся. Это потому, что северные все такие беспокойные, двигаются чересчур много. А движение, оно первый враг массе. Да. Ну а как тут много не двигаться, если поселились на севере, где и урожаи-то всего два раза в год… Потому и говорю, непутевые эти северные. А уж Эли, тот вообще бегал без всякой пользы. Вот и получилось, что вырос он даже не раскормленным, а всего лишь упитанным.
Вырос, школу закончил, пришло время о будущем подумать. В смысле, как бы так работать, чтобы не работать. Лучше всего, конечно, было бы поступить в столичный университет и выучиться на философа. Это, значит, лежать в тенечке, пить эль и размышлять о чем-нибудь не обременительном. Иногда в расслабленную голову философа забредала какая-нибудь дельная мысль, и тут надо было не сплоховать и сразу записать ее, пока эта самая мысль не осознала, куда она попала и не смоталась куда подальше. Некоторые особо ловкие философы умудрялись за год насшибать так мыслей на целую книгу и становились знаменитостями. Но Эли не захотел стать философом.
Едва завершились торжества в честь его совершеннолетия, как Эли объявил, что он хочет повидать мир. Как следует отметив это знаменательное решение, Эли также заявил, что для осуществления своей мечты он готов стать матросом на океанском паруснике. Родные и друзья, понятное дело, пытались его отговорить, но Эли был непреклонен. Быстро собравшись всего за каких-то три недели, Эли отбыл на побережье, в старинный эльфийский город Сильвердаль. Испокон веков солнечные эльфы оправлялись из этой прекрасной гавани в свои дальние морские странствия. Однако Эли они с собой не взяли. Капитаны долго и красиво, как это принято у эльфов, извинялись, но говорили, что не построен еще корабль, который сможет вместить запас еды для одного альва на целый рейс. Пошутили вроде. Дурацкие у них шутки, надо сказать.
Вообще-то, эльфы нам, альвам, дальними родственниками приходятся, только они это почему-то признавать не хотят. А ведь когда-то одним народом были. Конечно, мы больше и упитаннее их, так а кто в этом виноват? Эльфы же день-деньской пляшут да по лесам своим шастают. Столько двигаясь, где ж тут объем нарастить?! А то, что кожа у нас синяя, так что с того? Вот орки, к примеру, зеленые. А демоны на дальнем юге так вообще краснокожие. У моря живем, потому и синие!
Ах да, Эли… Эли, как говорится, получил от ворот поворот. Расстроился, знамо дело. Но долго убиваться не стал. Перекусил в портовой таверне, поболтал с моряками, быстро осмотрел город, и отбыл восвояси по Большому Северному тракту. Проходя через небольшую деревушку, где мирно уживались несколько десятков людей и подгорных гномов, Эли, понятное дело, завернул в трактир и увидел там на стене большой, написанный маслом, плакат вербовщиков с завлекающей надписью: «вступай в армию – посмотришь мир». Эли за обедом хорошенько обдумал эту идею. Мысль ему понравилась и следующим утром он прямиком отправился к легату человеческого легиона, что был расквартирован поблизости в ожидании пополнения и приказа о передислокации. Легат явно был удивлен, но лично принял Эли и поговорил с ним. В легион, правда, не взял, с военной прямотой заявив Эли, что не годен он пока что для тяжелой строевой службы.
- Но, - по-доброму продолжил старый солдат, видя, как расстроен Эли своей непригодностью для службы воинской. – Ты мог бы поступить дома в городскую стражу. Получишь там необходимые навыки, поймешь, что такое военная служба, а уж там посмотрим.
Эли сердечно поблагодарил легата и решил последовать доброму совету. Вернулся домой, чему все несказанно рады были, и, не дожидаясь окончания торжеств в честь его возвращения, прямо на банкете обратился со своей просьбой к капитану городской стражи, который ему двоюродным дядей приходился. Однако и тут Эли чуть было постигла неудача.
Поначалу капитан не хотел брать Эли в городскую стражу. Не то, чтобы Эли ему чем-то не нравился, нет. Но к стражникам альвы предъявляли очень серьезные требования. Во-первых, стражник должен иметь солидный вид, чтобы внушать уважение. А также должен быть он хорошо упитан, чтобы мог в одиночку закрыть собой дверной проем так, чтобы самый ушлый эльф не проскочил. Да и вообще, что это за стражник, которого легче обойти, чем перепрыгнуть?! Но Эли так просто сдаваться не собирался, засел с лучшими друзьями в местном трактире и всего через месяц вышел оттуда нормальным раскормленным членом общества. Капитан очень усердие его оценил и сразу принял Эли в стражу.
А родители Эли по такому случаю сразу два пира закатили. Во-первых, сын, наконец-то, за ум взялся, что, несомненно, заслуживало всяческого поощрения. Потом опять же в стражу вступил, а значит, не просто членом общества, а уважаемым членом общества Эли стал.

Да, вот так оно все и начиналось. Эли торжественно был принят в стражу города Грампа, что в двух шагах от родной деревни Эли, и начал премудрости службы постигать. Днем окрестности патрулировал, ночью, когда очередь его подходила, в дозорной башне спал, по утрам с другими новобранцами с оружием упражнялся, а вечером в трактире отъедался, чтобы объем поддерживать на должном уровне.
Традиционным оружием альвов всегда был цеп. Если кто не знает, палка такая метра два длиной, а на конце, на крепкой цепи шар висит металлический с шипами острыми. Очень альвы это оружие уважают, потому как позволяет оно наносить врагу немалый ущерб без особых усилий. Единственная неприятность с этими цепами – сложное это оружие. Сноровки и умения оно требует, а в неумелых руках еще неизвестно, для кого цеп опасней будет. Многие новички себе не раз по лбу учебным цепом съездили, пока не наловчились с ним управляться. Но Эли с детства ловким альвом был, тут его непутевость на пользу пошла, и с цепом управляться быстро навострился, да так, что не каждый бывалый стражник смог бы. Все за него очень радовались. И на годовщину службы от имени магистрата подарили офицеры стражи нашему Эли расписной щит. А щиты у альвов большие и прямоугольные, чтобы можно их было на землю ставить, а не держать в руках, зазря себя в бою утруждая. Расписать красками такой объем, да не только снаружи, но и изнутри – это труд не малый.
А чуть позже и судьба Эли подарок преподнесла. Хотя я бы сказал: подарочек.

Ехал в ту пору через Грамп один высокий чин, альв по имени Орлок. Главным он тогда в нашем, южном, столичном магистрате был. Столица у нас уже тогда одна была, но магистратов по традиции двое оставалось. Никому не обидно, и, опять же, необременительных рабочих мест больше будет. Да вот понесла нелегкая Орлока рудники на севере проинспектировать, что гномам за ненадобностью в аренду сдавали. И вот по пути напали на
Орлока разбойники. Стражники Орлока, понятное дело, разбойников поколотили, да по окрестностям разогнали. Однако и сами стражи поранены были, пришлось их к знахарю на излечение определить, а без охраны не по чину Орлоку путешествовать. Вот и обратился он по-свойски в магистрат Грампа, не дадут ли ему пару-тройку стражей до рудников дойти? Вначале отказать ему хотели вежливо, это ж надо – в такую даль троих снарядить. Одних припасов сколько надо. Но потом про странности Эли вспомнили и решили все-таки навстречу пойти. Сразу и дело доброе сделано будет, и Эли вдоволь напутешествуется и  угомонится.
По такому случаю произвели Эли в сержанты и поручили двух бойцов с собой выбрать. И с этими бойцами проводить Орлока до рудников, а потом назад возвернуться.
Эли к новому назначению серьезно подошел. Начал, как положено, с большого пира в честь повышения по службе; потом малый банкет – задание отметить, а уж там и в дорогу стал собираться. Но уж собирался он быстро, не по-альвийски прямо. Всего за неделю управился.
В спутники Эли выбрал себе Мака, бывалого стражника, что немало времени в походах провел, а потому весьма ценен своими знаниями мог оказаться. Также взял Эли с собой Дилму, девушку красивую, но с характером. Редкое то явление, когда женщина в страже служит, но Дилме с детства палец в рот не клади. Непутевая, прямо как Эли была. Подходящая пара для нашего Эли.
И вот собрались они, поклажу на телегу погрузили, двумя ездовыми ящерами запряженную, да в путь выступили. Вначале по Большому Северному тракту шли, а потом на дорогу попроще свернули. Конечно, и по Большому Северному тракту можно было до рудников дойти, только крюк пришлось бы большой делать. Зато идти спокойнее. Но Эли, непутевый, напрямик их повел тропами лесными, через горы да буераки. А знаете ли вы, какие они там, где никогда не ступит нога нормального альва?! Телега еле проходила, я уж и не говорю про заботы иного рода.
Однажды увязалась за нашими путешественниками волков стая, но напасть так и не рискнула. А как-то вечером, когда они неосмотрительно заночевали близ болота, из вечерних сумерек выползла к костру крупная зеленая мракобяка. Разинула все три голодные мерзопасти и зашипела. Хорошо Мак, солдат бывалый, он в походе даже спал с оружием. И пришелся удар его аккурат по левой мерзопасти. Дико зашипела тогда мракобяка и Мак проснулся окончательно. И Эли от шума проснулся да сходу и вдарил цепом по правой мерзопасти. А среднюю мерзопасть Дилма поразила, она в тот вечер дозорной была и потому крепче других спала. Забилась в грязи мракобяка да и издохла. И такой смрад от трупа ее пошел, что пришлось нашим альвам без ночевки в путь-дорогу немедля двинуться.
А в другой раз, при переходе через особо бурную реку, течение телегу перевернуло-таки и все припасы в воде оказались. Кое-что сразу вода унесла, кое-что промокло сверх меры и в негодность пришло. Намаялись альвы поклажу спасать, а уж телегу так вытащить и не удалось. Пришлось погрузить остатки припасов на ящеров. А восполнить запасы в той глуши не представлялось возможным и пришлось нашим путешественникам до конца пути на всего лишь четырехразовое питание перейти да от перекусов в пути отказаться. Похудели альвы, погрустнели. Даже Эли как-то притих.

Так, с приключениями большими и малыми, добрались они до рудников.
Границы рудников были отмечены невысокой каменной грядой, в которой искусные гномы врата железные установили, узорами руническими украшенные. Гномы, на страже стоявшие, с большим уважением Орлока встретили,  но за ворота не пустили, денег потребовали. Аж две монеты серебром. Страшно возмутился тогда Орлок.
- Да что же это такое?! – кричал он. – Ведь это же наши рудники! Мы их вам всего лишь в аренду сдали.
- Рудники ваши, - согласно кивали бородатые гномы. – А стража наша. Мы же вам платим за рудники, и, заметьте, исправно платим. Вот и вам надлежит заплатить, если дальше пройти хотите.
Долго бы Орлок с ними препирался, но неожиданно Мак подтвердил справедливость притязаний гномов. Много времени провел он в походах и знал, что подорожный сбор – дело обычное. Причем взимается он отнюдь не только при входе в город, как наивно полагают многие горожане, дальше городских ворот не путешествующие, а вообще везде, где удастся проход перегородить да ворота поставить. Хотя как попало ворота тоже ставить смысла нет, если путешественников мало будет, то и сбор окажется невелик, а страже платить каждый месяц надо. Но уж если укрепление где надо возвести по стратегической надобности, так там завсегда подорожный сбор взимается – и казна пополняется, и солдаты при деле.
Смирился Орлок со вздохом тяжким и заплатил требуемую сумму. Гномы тотчас врата открыли и раскланялись приветливо. Оно и понятно, за пару монет и раскланяться не грех.
Вышел навстречу Орлоку старший над шахтерами и приступили они к инспекции рудников. Начали, как положено, с инспекции пива, каковым шахтеров поят в тавернах по окончании дня рабочего,  да так на этом пункте и зависли. Миссия же Эли на этом выполнена была. Когда обратно Орлок соберется, его уже свои стражи сопровождать будут, которые к тому времени поправиться должны да на рудники прибыть.
Так что решили наши стражи осмотреть местные достопримечательности, каковыми три трактира почитались, да восвояси возвращаться.
Там, в одном из трактиров, Мак и спросил у гнома-стражника:
- Слышь, я одного не понял – а к чему вся эта фортификация?
- А ты не в курсе? – удивился тот. – Прошлой зимой Сгоревшую крепость опять орки спалили, так что теперь северная граница открыта. А не ровен час, орков орда пожалует либо гоблинов. Или великаны с гор спустятся. Вот то-то и оно…
Мак понимающе кивнул. А Эли затылок почесал и тут мысль его умная посетила. Нет, надо было ему все-таки философом стать…
А мысль была следующая. Поскольку прошел слух, что открыта граница северная, то немало желающих пересечь ее беспошлинно найдется. Сгоревшая крепость же контролирует единственный перевал, по которому Северные горы перейти можно существу, полеты не освоившему. И нет сейчас у Сгоревшей крепости хозяина. А, значит, можно занять ее спокойно и собственностью альвийских магистратов объявить. Подремонтировать, понятное дело, крепость придется, главное – ворота навесить. Но уж потом знай сиди себе да деньги собирай.
Поделился Эли планом с Маком и Дилмой, те подумали-подумали и согласились. То есть думал-то в основном Мак, а Дилма и так во всем с Эли соглашалась. Так что следующим утром Мак закупил припасы для похода да инструменты, для фортификационных работ необходимые, и выступили альвы по узкой дороге, что в Северные горы вела.
В гору идти, да еще с поклажей – нелегкое дело оказалось, потому часто останавливались они отдохнуть да силы подкрепить. Восемь дней в пути – и вот впервые ступили стражи альвийские во двор Сгоревшей крепости. Конечно, было у крепости совсем другое название, красивое и благородное, но столько раз ее захватывали и сжигали завоеватели да освободители всех мастей, которые походом через Северные горы ходили, что теперь ее называли не иначе как Сгоревшей крепостью. Вот и сейчас лежала крепость в руинах, а следы копоти на камнях отмечали, где буйствовало пламя.
Эли и Мак руины те тщательно осмотрели, место подходящее под навесом каменным нашли и за пару дней трактир там выстроили, чтобы в процессе работ восстановительных питаться как полагается. Дилма торжественно загасила костер под временным навесом и вступила во владение трактиром, а Эли и Мак продолжили крепостью заниматься. Откопали в снегу железные створки ворот, побитые да ободранные последними победителями. Эли кузницу под навесом наладил и ворота в приличный вид привел, а Мак тем временем столбы каменные от копоти отчистил, да башенку дозорную подремонтировал. Потом совместными усилиями повесили Эли и Мак ворота на место, засов массивный к ним приладили и, устав от забот, отдыху предались.
Три дня отдыхали они и плоды трудов своих созерцали с восхищением, а там и первые жертвы появились.
Небольшой караван гоблинов-купцов спустился с перевала и в недоумении полном замер перед вратами свежими. Забор альвы сложить не успели, но проход в том месте  был столь узок, что ворота и так перекрывали его почти целиком. Выждав паузу психологическую, чтобы дать гоблинам свыкнуться с мыслью печальной, Эли поднялся на башенку, что над воротами возвышалась.
- Привет, купцы! – крикнул Эли.
- Здорово, служба, - нестройно отозвались гоблины. – Отворяй ворота, чего смотришь?
Эли смерил гоблинов невозмутимым взглядом.
- Проход отныне здесь платный.
- А то мы не поняли, - буркнул караванщик. - Сразу, как только ворота эти увидели… Эх, кругом поборы.
Заворчали гоблины недовольно, но караванщик рявкнул на них и все заткнулись.
- Не волнуйся, служивый, деньги есть. Отворяй.
Эли кивнул и махнул рукой Маку.
- Открывай, Мак.
Мак дернул примерзший засов, ругнулся и рванул изо всей силы. Засов лязгнул. Створки ворот навстречу гоблинам распахнулись. Те прикрикнули на волков ездовых, заскрипели полозья, зазвенели колокольчики и караван втянулся во двор крепости. Мак аккуратно ворота за ними запер, а Эли с башенки спустился с караванщиком рассчитаться. И тут ужасная мысль поразила Эли. За хлопотами он так и не выяснил, сколько денег с каравана брать полагается. На его счастье, караванщик бывалый попался, без разговоров одиннадцать серебряных монет отсчитал.
А гоблины тем временем крепость рассматривали.
- Надо же, и трактир уже отстроили, - обрадовано заметил кто-то.
- Альвы… - глубокомысленно отозвался караванщик. – Они завсегда с еды начинают.
- А то как же, - согласился Эли. – Суп горячий, пиво холодное, кабан жареный, эль по вкусу. Прошу к столу.
Довольные гоблины пристроили на ночь волков своих под навесом, да в трактир завалились. А там камин пылает, да так жарко, что шубы теплые гоблины поскидывали да за большим столом собрались, что Дилма уже накрыть успела. А уж готовила она – пальчики оближешь. Гоблины уплетали за обе щеки да мастерство ее нахваливали. Потом, правда, поднабравшись эля, трое из них скандалить начали, но Эли и Мак их быстро угомонили. А с первыми лучами солнца отбыл караван под вой волков и звон бубенчиков.
А через два дня караван был уже на рудниках.
- Привет, купцы! – приветствовали их гномы-караульные. – Что нового в мире?
- Здорово, служба! – отзывались гоблины. – А что нового может быть в этом мире? Вот Сгоревшую крепость в очередной раз отстроили. Альвы на этот раз.
- Да ну?! – удивлялись гномы.
- Точно, - ответствовали гоблины. – Вон Хрюн там уже успел поскандалить и в морду получить.
Все посмеялись над незадачливым Хрюном и караван пошел дальше.

Зима в горах – скучное время. Новостей мало. Так что разговоры о том, как альвы гоблинов в Сгоревшей крепости побили, недели две на рудниках звучали, обрастая все новыми и новыми подробностями. Гномы, они любят поболтать за кружечкой пива.
Потом на одной шахте паровой лифт накрылся и гномы о нем стали судачить, но за день до того проходил мимо рудников бард эльфийский, что в заснеженных горах утерянное вдохновение обрести пытался. Прослышал он про то, как отряд альвийских стражей большущую банду гоблинов близ Сгоревшей крепости отделал и тем же вечером песнь сочинил, о том, как воины альвийские армию гоблинов в горах побили. Так понравилась красивая песня гномам, что, с согласия барда, записали они слова да знаки нотные на бумагу чертежную и родственникам, гномам подгорным, с первой же почтой отправили. И так хороша песня была, что лучшие барды гномов ее самому Подгорному королю исполнить не постеснялись.
А в ту пору гостил у гномов великий посол императорский, Максимус, и был он на пир королевский приглашен. Там и услышал он песню эту. Конечно, после двухнедельного пира, а меньше гномы не пируют, мало что вспомнить мог он, но Максимус не зря лучшим послом считался. Из малейших деталей он полную картину составить мог. И вот уже полетела с голубем почтовым в столицу депеша, что отстроена Сгоревшая крепость. Охраняется она дружиной лучших альвийских витязей, что намедни полчища гоблинов под стенами ее разбили. Очень заинтересовала история эта Императора и послал он шпионов лучших в пещеры гоблинские. Потрясенные вернулись шпионы. Нет больше царства гоблинов. Лишь гоблины мертвые да оружие поломанное в пещерах валяются. А живых никого шпионы не встретили, видать свирепы в бою альвийские витязи.
Восхитился тогда Император и тотчас повелел учредить в горах Северную стражу из альвов и жалование им достойное за службу положить, а крепость порушенную за казенный счет по последнему слову фортификационной науки обустроить. Очень альвам императорская идея приглянулась. Многие тогда в Северную стражу вступили. Особливо когда беспокойный Эли, вот же неугомонный, нашел неподалеку от крепости долину с горячими ключами, где лето круглый год было. Город там вырос со временем. Хотели его именем Эли назвать, но Эли поскромничал, отказался, и город Горячим ключом нарекли.

Ах да, гоблины. А что гоблины? Они тоже слухи любят. И как дошла до них весть, что альвы в горах их армию побили, так пересудам конца не было. А верховный гоблин аж почернел от злости. Это ж надо, кто-то тайком от него армию снарядил да в поход отправил! И спросил он строго с старейшин кланов – кто? Но все только головами мотают да друг на дружку сказывают. Много тогда слов обидных сказано было. А гоблины – народ злопамятный. И началась тогда драка великая, клан на клан вышел. 
Лишь два клана, что поумнее оказались, в недра земли по подземным ходам ушли. Смекнул тогда Верховный гоблин, что те, кто свалил и есть главные виновники. И все с ним согласились. Распри свои до поры, до времени отложили да за беглецами в поход ушли. Так и не стало гоблинов в северных горах.
А Северная стража существует и поныне.