Женская любовь

- Постой, не уходи! – Поля крикнула эту фразу с последней надеждой на то, что она останется.
- Что ты  хочешь мне сказать? – она обернулась, и посмотрела на Полину.
- Я прошу тебя останься! – Поля схватила ее за руку и заплакала.
- Отпусти меня! – она выдернула ладонь из рук Поли, развернулась и вышла из квартиры.
- Я люблю тебя! – Поля закрыла лицо руками.
Она  прислонилась к стене и от бессилия сползала вниз. Опустились руки. По лицу текла тоска, превращаясь в капли.
Сначала она плакала громко, всхлипывая, но слезы потихоньку высыхали.
- Я люблю тебя…


Как ни странно, но она боялась возвращаться домой. Она боялась  разговоров с мамой по ночам, когда все  уже спят: странные вопросы о личной жизни, работе и такие же странные и расплывчатые ответы.
 Полина   ехала в автобусе, ехала на юг. Домой. Когда не был дома около двух лет, забываешь завтраки с семьей, ночные мечты и  мальчиков из соседнего дома. При мысли о мальчиках  она закрыла глаза и вздохнула. Ей казалось, что она едет не домой, а в чужую жизнь. Словно ее попросили сыграть  еще одну роль. Она не может найти нужных слов, жестов и гримас, чтобы хоть как-то воспроизвести нужные ощущения.

Она решила ничего не говорить родителям. Если надо, то они  узнают позже, когда все проясниться в их отношениях. Полина - худая, почти детского сложения, с короткой прической блондинка - вышла на своей остановке, поправила рюкзак, так нелепо болтавшийся на плече, и  закурила. Она шла по  знакомой дороге, мимо домов, школы, булочной и вошла в знакомую парадную. Все это  было знакомо по памяти, но реально этого не было. Ей казалось, что запахи просто умерли и безвкусно так, как-то бесцветно все вокруг.

Такие встречи очень похожи на фильм - ты видишь все со стороны, движения медленны и  растянуты слова. Мама расплакалась, папа тихо прижал ее к груди и крепко обнял. Казалось, что слов и не надо.
- Ты не можешь себе представить, что мы пережили без тебя. Маленькая моя девочка, наконец, ты вернулась!
- Мама, мне уже 30, я давно не маленькая. Я очень рада, что вернулась, но через неделю я уезжаю. За мной приедут.
- Хорошо, что предупредила, а то, как в прошлый раз…

Она не дослушала, взяла сумку и вошла в свою комнату. Именно здесь все осталось по-прежнему. Словно вчера она вышла отсюда…а сегодня даже звуки за окном те же. Ее кресло и стол у кровати были такими же уютными. Она села, поджав ноги, и стала разбирать рюкзак – документы,  деньги, вещи и фотоальбом. Полина вытащила все фотографии, на которых она была с ней, и сложила их в бумажник – пока их никто не должен видеть.







Она открыла свой заветный ящик, где хранила все секретные письма и фотографии, записки и пленки. Однажды она прятала там  презервативы, которые впервые купила в аптеке.

Она показала только фотографии из театра, с гастролей  и  с Мужчинами. Маме это очень понравилось, и тут она задала вопрос, которого Полина больше всего боялась:
- Поличка, ты уже нашла свою половину? Скоро собираешься замуж?
Полина затянулась, опустила глаза и соврала:
- Да, мама. У меня есть мужчина.
- Девочка, тогда ты должна бросить курить - заботься о своем здоровье ради детей…
- Мама, извини…
Полина подняла голову и прямо посмотрела на мать. Хрупкая, сутулая  женщина. Что она чувствовала к ней? Смотрела, как она отхлебывает чай, оставляя на краю чашки  след губной помады, как  говорит по телефону, прижимая трубку плечом к уху и  кусает губы. Ее  маленькая фигурка  и руки, голова, а потом  и  глаза… Полина почувствовала, что ей ненавистен этот человек, ее просто может стошнить, если еще пять минут посмотрит на нее…

Она выбежала в коридор, потом в подъезд и на улицу. Слезы просто душили ее. Что ей отвечать? Как ей отвечать? «Мама, я никогда не выйду замуж за мужчину!»? Бред! Никто ей не поверит, а если мама с отцом поверят, то  просто забудут о ней. Как все это глупо! Называть человека грубым и бессмысленным словом «лесбиянка», которое имеет  скорее ругательное назначение.
Она никогда не боялась общества, но сейчас ей хотелось каждому заглянуть в глаза и сказать: «Вы не правы, мы любим друг  друга! Какая разница, какого пола твоя половинка, ведь любовь не имеет границ!» Она села на какую-то лавочку и опустила голову. Ей было не жаль себя, ведь она была счастлива, вот только как это объяснить близким... как, не краснея сказать о своей любви  и ненависти.

Вернулась домой и  закрылась в комнате. Когда за окном нельзя было различить предметов, и окна соседних домов засветились, в дверь постучали. Это был папа. Он тихо прошел мимо ее кресла, встал около окна.
- Ты что-то хочешь рассказать?
- Нет, пап, я просто устала, - она отложила книгу и подняла глаза на него.
- Поль, я же вижу, что ты не просто устала, а как-то изменилась. Это не возрастное, а внутри тебя что-то происходит. Ты мечешься, не можешь что-то сказать. Ты влюбилась?
- Ага, влюбилась…- Полина закусила губу и  прямо посмотрела папе в глаза.
- Я уже не малышка, я свободная и взрослая женщина, мне все равно, что вы скажите! – она вскочила на ноги и заплакала.
- Что-то случилось? А? Поль, помнишь, ты могла мне все рассказать,  – он подошел к ней, хотя она пыталась оттолкнуть его.
- Все вы живете в замкнутом мире, вам  меня не понять, да мне и не   надо! Я счастлива и не хочу перед вами отчитываться! Я люблю, и никто не запретит мне быть с…
- Подожди, успокойся…- отец прижал ее груди, поцеловал в макушку, стал гладить по плечам.
Полина успокоилась и, всхлипывая, опустилась в кресло.
Осталась одна. Что делать? Она подняла трубку и  набрала ее номер.
- Да? – ее голос из далекого Питера. В сердце защемило, и слезы потекли  по щекам, смывая все обиды.
- Привет…
- Здравствуй, Поля. Как ты? Ты уже дома? – любимый голос.
- Я очень хочу к тебе. Я так люблю тебя…
- Ты что плачешь? Милая моя, что тебе сказать?
- Помнишь, тогда мы мечтали?
- Мы с тобой обручены… и ты знаешь, я всегда буду с тобой…и мы еще съездим в дальние страны. Да и в близкие тоже, об этом особо. Мы будем смотреть на море, а потом гулять…  Помнишь, дождик и песни? Мы же с тобой одно целое! Не плачь!
- Я не плачу…Я очень сильно тебя люблю, что даже  ловлю кайф от  того, что говорю тебе это.
- Правильно. Мы можем с тобой без страха разойтись на сотни лет, а потом встретиться, и будем  любить также. Мы будем  засыпать, и шептать имена друг друга. Представь, какое это счастье, что мы нашли друг друга и уже можем быть спокойны, нам никто не помешает быть счастливыми.
-
Полина уснула, и чувство счастья не оставляло ее. От любви  болело в груди. Болело так, словно там все выжгло, но это было до смерти приятно.
Сны были спутанные и скомканные, как бывает, когда болеешь, когда видишь плохие и бредовые картины. Ей снился берег моря, какие-то странные рыбы, которые разговаривали  и пили водку. А потом, ей приснилось, что  Светка  прилетела сверху и села на дерево, как птица.


Утро было  свежим и новым,  не было солнца, что очень правилось Полине.
- Мам, завтра  я  уезжаю, - она опустила глаза и стала разглядывать, как сахар тонет  в черноте кофе.
- Как? Так еще и недели не прошло, - она сели около нее и  достала сигарету.
- Мам, ты же не куришь? – это действительно удивило Полину.
- Откуда ты знаешь?  - она усмехнулась, - ты вообще много не знаешь. За эти два года многое изменилось не только у тебя.
- Прости меня, но мне действительно нужно ехать. Меня ждет один человек. Я уже заказала билет.
- Полина, расскажи мне о своей жизни, ведь я даже забыла, что ты любишь, как ты одеваешься. Кстати, это одежда уже не в моде. И все черное…
- Мам, это дорогая одежда, которая нравиться мне.
- Да. Извини, ты уже взрослая. Но эти два-три письма из Питера, когда  я чувствую твои переживания. Несколько строк и  открытка  - вот,что я могу знать о тебе.
- Мама, пойми, у меня все в норме, так я этого хочу. Как я сама позволяю себе жить. Ты знаешь, что я люблю жить в гармонии и беспорядок не для меня.
- Нет. Нет, сейчас ты стала полностью состоять из беспорядка. Это не норма!  Я все знаю…  - мама подкурила сигарету, - ты ничего не знаешь о жизни, ты запуталась. Ты убежала из дома, и считаешь, что все получилось? Один раз обожглась и думаешь, что все такие?
Полина резко вскочила.
- Что ты знаешь?  - она пыталась заглянуть в глаза, разглядеть  что-то, что может все разрушить и убить ее.
- Что ты.. ты … ты не любишь мужчин! – она бросила сигарету и вскочила, отвернулась к окну.
- Мама! Это глупо – Полину трясло, она пыталась сконцентрироваться и  вернуть эти три минуты назад. Какая-то глупая роль, надо переиграть. Почему-то не могу вспомнить текст.
- Давай не будем об этом сейчас. Я видела фотографии, а потом она звонила сюда, когда ты  спала!
- Что? Ты  копалась в моих вещах? Ты …ты? Почему ты не сказала?
Они  стояли друг против друга,  против  самих себя. Километры  и миллионы километров  разделяли их. Секунды молчания, напряжения и ожидания слов.
-  Я уезжаю сегодня же…
- Подожди!
- Что? Что ты хочешь еще сказать?
- Да. Тебе надо уехать. Доченька, я не хотела знать. Теперь уже и сама жалею об этом. Прости меня, –  она хотела обнять ее, но Полина увернулась и бросилась в комнату.
Она захлопнула дверь и остановилась посредине комнаты. Как здесь тесно и стены такие большие, а я…я такая маленькая, все такое черное и большое. И только слезы…слезы до бесконечности, до потери сознания…


Полина позвонила ей, когда  оказалась на вокзале. Вокруг люди, и казалось, что они только и шепчут вслед: она лесбиянка.

Это просто бред. За последние полчаса ушли со слезами десять сигарет, потом немного коньяку в привокзальном баре.
Ее номер долго набирался, пальцы забыли цифры, и она три раза  бросала трубку.
Наконец  соединили, и  длинные гудки  словно разбудили ее.
- Алло.
- Света, это я…
- Поля, почему так поздно? Что-то случилось?
- Да, я выезжаю в Питер через полчаса. Ты будешь дома?
- Конечно, а куда я денусь в час ночи? Я звонила тебе домой…скажи твоя мама все знает?
- Да, а почему ты так решила?  Она сама мне только что сказала.
- Она попросила меня забыть твой номер и тебя. Я сначала опешила, а потом  извинилась и повесила трубку. Хотя  у нее милый голос.
- Ага. Милый…Милая, жди меня.
- Тебя встретить?
- Нет. Я люблю тебя. – она  положила трубку и присела на потрепанный стул в кабинке.
Что делать дальше? Почему-то не хотелось никого видеть, хотелось сидеть в этой темной кабинке и слушать голоса людей в соседних  будках и ловить их эмоции, которые они передавали по проводам.

Та же  дорога, только пленку проворачивают назад. Бесконечное мелькание леса и бесконечное окно. Сидишь и смотришь сквозь стекло -  города, людей и твои мысли. Такое странное чувство,  мысли вообще бесконечны. Хватаешься  за слово, а потом  глубже-глубже, а выхода нет.
Словно она и не ездила домой, ничего не было. Сейчас к себе, в квартиру, где все так спокойно и думать не надо, что будет потом. Какие слова говорить, какой взгляд выбрать, не надо вспоминать, как это все было…как все это началось…

Была осень, желтая и  депрессивная. Неоконченный роман  с бывшим одноклассником  и постоянные скандалы дома. Работа на местном телевидении, курилка на втором этаже и воскресные выходы в свет –всей редакцией в бар. Полина хотела большего и могла большее.

И вот утро, которое  стало просто кармическим. Она проснулась раньше всех, в форточку  влетал морозный воздух и уносил с собой сигаретный дым. Ей было 27 лет, не замужем, с высшим театральным образованием и  безработная. Словно по привычке  Полина  собрала вещи, написала записку маме, затушила сигарету и вышла из квартиры.





Странно, но не было страха. Полина приехала в Питер, как будто там было все готово для ее появления. Сразу ее взяли в театр на замену одной актрисы, готовили премьеру, ей дали главную роль во втором составе.
 Брат того несостоявшегося жениха (одноклассника) помог снять квартиру недалеко от центра, а главное – в ее жизни появилась цель. Теперь, приходя домой, она могла полностью быть с собой. Могла сидеть в кресле, пить чай, думать о завтрашнем дне и планировать будущую неделю – записывать пункты плана на листочек, потом их вычеркивать и про себя гордиться  тем, что ты  сама смогла это сделать. Такое глубокое и приятное одиночество поражало ее. Ей нравилось быть одной в своей квартире, одной спать  и  пить утренний кофе. Ее не волновала проблема «что  и кто скажет».

Выходные она приводила по своему собственному графику – уже в пятницу вечером начинался уикенд, когда некоторые знакомые приглашали в гости. Если не было спектаклей,  то суббота тоже был ее день: валяние на диване, поход на рынок и в магазин,  в кино  и звонки знакомым, иногда можно было позволить себе сходить в клуб. Но для Полины это было как  рождественский подарок, который по ее мнению она должна заработать. Это касалось и материальной и духовной стороны.

Понедельник начинался в воскресенье. Она ехала в театр, даже если   репетиций в тот день не было. Ей нравилось быть в гримерке, когда никого не было. Сидя  у своего зеркала, она читала тексты, что-то придумывала для своего образа  и  писала заметки «на будущее». Когда шли спектакли, Полина любила смотреть их зрительного зала,  что-то подмечать в игре коллег и  слушать комментарии зрителя,  чувствовать волну  его настроения.

Весной она впервые послала открытку маме и отцу. Она просила прощения у них за такое долгое молчание, но обратного адреса не написала. Потом она позвонила им, но в голосе мамы не услышала кричащего беспокойства, и больше не набирала их телефон. В тот вечер Полина долго сидела в темноте, не хотелось включать свет, и казалось, что  кто-то увидит ее беспросветную грусть и  беспомощность. Она впервые заплакала,  в горле застрял какой-то  комок, который хотелось выкричать  во весь голос. Но получались странные глухие звуки, больше похожие на  кашель. Захотелось  молока, Полина пошла на кухню.

Премьера  закончилась в  буфете театра, а потом компания плавно переехала в ближайший  клуб. Никто не чувствовал себя усталым, особенно  Андрей, актер, который беспрерывно приглашал Полю  на танец, словно  в нем что-то сорвалось и он хотел закрепить эту пружинку ритмом.

Полина тоже хотела расслабиться и надолго запомнить этот вечер. Она постоянно курила и пила  какой-то коктейль. После пятого выпитого бокала, ей было все равно как  танцевать и с кем.
Ощущение бесконечной свободы и счастья. Ей захотелось позвонить маме и все ей рассказать. Она оставила своего партнера и вышла в фойе, где был телефон. Холодный воздух ударил в лицо, и  Полина открыла широко глаза, свет  почти ослепил ее.
- Ты, что? – вскрикнул какой-то  парень, которого она нечаянно задела рукой.
- Прости… - ей захотелось выйти на улицу.
Не  почувствовав   мороза, стояла у двери, запрокинув голову вверх и читала  вывеску над дверью  магазина. Она шевелила губами и  вновь и вновь повторяла  неоновые слова, а сама  не осознавала, что с ней происходит. Вдруг вспомнила дом, детство и  так захотелось  тепла. Полина резко дернула головой и ударилась макушкой  о дверь.
- Блин, - потирая ушибленное место, пыталась найти в кармане сигареты.
- Осторожно. Надеюсь не больно, - это сказала высокая девушка, которая пристально смотрела на Полину, прошла мимо и скрылась в клубе.
Пока она не отрывала взгляда от Поли, открыла  дверь, и поток света  озарил ее лицо. Глаза… Глаза…



Полина,  слегка покачиваясь, последовала за ней, и вновь присоединилась к  коллегам. Компания почти разошлась, было уже раннее утро. Полина взяла свою куртку и присела к стойке. Ей не хотелось возвращаться домой сейчас.
Бармен  выполнил ее заказ и отвернулся. А Полина опустила локти  и грустно  положила голову на стойку. Она причмокнула губами и зевнула. Так  лежать  и ничего не хотеть, все забыть  и  ничего не вспоминать.

Она  решила подождать до закрытия, когда начнут сводить мосты. Но  публика постепенно разошлась, и ее потянуло с потоком  нетрезвых  людей на улицу. Она шла по проспекту, слушала чужие разговоры  и прислушивалась к своим мыслям.
- Что ты  со мной сделала, - кто-то вплотную подошел к ней и прошептал на ухо, - не оборачивайся, стой.
Полина послушно остановилась и   холодок прошел по спине. Это был ее голос.
- Ты что, ведьма? – она тяжело дышала, словно на улице было плюс 30.
- Нет, а что? – Поля  хотела обернуться, но ее рука крепко сжимала  полинину талию.
- Я просто не могу избавиться от твоего образа. Ты  приворотила меня… - щелкнула зажигалка, запахло табачным дымом.
- Дай покурить, а то у меня сигареты закончились, - Полине стало наплевать, что может произойти дальше.
- Мальборо. Легкие.
- Давай.
Она обернулась и увидела ее. Та девушка, из бара, которая с глазами.
- Света. А твое имя?
- Полина.
Они стояли посреди улицы, никого не было вокруг. Они курили и говорили.
Вот  так она встретила ее. Вот так они начали быть вместе.

 Полина вышла на вокзале. Череда такси звали своими  желтыми огоньками. Туманно и сыро, но свежесть после дождя  пытала ее сознание вопросом: что дальше? Можно было все пусть на самотек, и  закрыть глаза. Но последнее их расставание…

Они должны были встретиться на их месте: лавочка  у театра, которую до них облюбовали  парковые голуби. Полина еще их окна буфета увидела Свету. По ее  хождению туда-сюда  и жестам она поняла, что будет или взрывная истерика или серьезный разговор. Уже два месяца  они просто терпели друг друга, все было на срыве. Но обе молчали, словно  любое слово могла лавиной разрушить все. Да и что было разрушать, если  смотрели друг на друга, как будто что-то знали, но боялись сказать.
Полина спустилась по ступенькам и натянула улыбку на бледные губы.
- Ты просто ужасно выглядишь с этой твоей улыбкой, - Света  стояла и плакала.
Она казалась такой маленькой и обиженной. Полина обречено вздохнула и обняла ее.
- Прости, я уже боюсь к тебе подходить.
- Полинка, я так больше не могу. Я жду тебя уже два часа, все придумываю, что сказать. А когда увидела тебя, то все слова забыла.
- Давай поедем домой, я так соскучилась по тебе, я так тебя люблю.
- Нет, я не могу.
Полина взметнула взгляд и  снова спрятала его в воротник куртки.
Присели на лавочку. Молчание. Она была первой:
- Мы должны расстаться. На неделю. На семь дней.

И вечером Полина уехала домой. Где можно было спрятаться, ждать ее звонка и скрываться от ее глаз.

Утром  Полина  не могла открыть глаза, хорошо спалось, и так хотелось остаться в этом мире снов и тепла. Но будильник звал, посылая в мир свои резкие сигналы руководства временем. Она встала и подошла к окну, шел мелкий противный дождик, но зато не было этого северного солнца. Машины и люди  двигались туда-сюда, торопились и останавливались, чтобы  поменять свою  траекторию  пути в этом хаосе города.
Телефон звякнул и  затих. Полина обернулась и посмотрела на синюю коробочку, она знала, что это было Света, и ожидала этого звонка. Он не заставил долго ждать, и телефон разразился  очередью  звяков.
- Да. – Полина долго размышляла, отвечать или нет.
- Ты?  Ты что молчишь… Уже  10, а ты еще не позвонила. Как ты?
- Отлично, - сухо ответила Поля, удостоверившись в своем решении, которое пришло ей во сне.
-  Я приеду к тебе, и поговорим. Я сейчас в своей старой квартире…
- Хорошо… - Полина бросила трубку и расплакалась, она знала, что в этой квартире живет тот, кто все расставил на свои места. Там живет мужчина.

Она решила держать себя в руках. Но как можно было спокойной, чувствуя ее близость, и видеть ее глаза.  Умылась, надела  любимый свитер и сварила кофе. В холодильнике был йогурт, но Полина решила, что после всего она пойдет в Макдональс и съест самый большой бургер. Только бы поскорей все закончилось.

Она приехала через полчаса, сверкающая и свежая ворвалась в квартиру.
- Привет. – Полина сухо пригласила ее пройти.
- Здравствуй, - Света хотела поцеловать ее.
- Прекрати, - что-то закололо в самом сердце, предательски  защипали глаза.

Они прошли в комнату, где сели напротив друг друга. Света закурила и предложила сигарету ей, но Полина отказалась. Словно не хотела брать что-либо из ЕЕ рук, прикасаться  к ЕЕ миру.  На столе стояла чашка с черным кофе, издавая магический аромат  трагедии.
- Поля, нам давно нужно было поговорить, скорее даже выговориться. Слушай и ничего не отвечай. Я очень волнуюсь…
- Пожалуйста, прекрати, мы знаем друг друга не первый день.
- Когда я тебя встретила, это было как …как взрыв, как удар! Эти полгода, что мы узнавали себя и друг друга, познавали новые ощущения – это было  важно и неповторимо. Но… для меня сейчас все это просто не выносимо. Я люблю тебя, - она ни разу не затянулась, а сигарета сгорала, оставляя след пепла на столе, - боже, как я люблю тебя. Но пойми, Поля, это слишком много для меня. И потом, мне стало казаться, что наши отношения похожи на  карамель. Еще чуть-чуть огня и мы сгорим, будет пахнуть горелым сахаром. Мы безумно нужны друг другу, мы любим и хотим… Но я не выдержу это еще даже месяц. Пока тебя не было, да и  задолго до твоего побега я все решала, думала, вычисляла… - Света замолчала и опустила голову.
- Что молчишь? Ты что ничего не хочешь сказать, ты принимаешь все, что я сказала?
- А что ты хотела? Чтобы я разрыдалась, стала  просить и умолять? – Полина вскочила, и действительно из ее глаз предательски потекли слезы, она вытирала из рукавом.
- Не кричи на меня! – Света тоже встала с кресла и прямо уставилась на Полину.
- Я люблю тебя, ты единственная моя надежда и любовь, думаешь, просто все это было пережить. Я отказалась от своей жизни, променяла ее на нашу с тобой, а ты просто пресытилась. Да, я впервые ощутила тебя, такие чувства, а ты нет? – она резко замолчала, - не смотри на меня так, как тогда…
- Как? – ее любимая, стояла сейчас напротив, и ничего не говорило в ее глазах о любви, это был вызов. Полина видела, что  все разбито не просто вдребезги, на большие острые стеклянные куски, которые могут убить.
- Ты говорила, что мы обручены…
- Да, мы обручены…но не здесь, мы остались в прошлом. Мы это не сейчас, а еще вчера. Сегодня есть ты и я.

Полина сели снова и начала плакать, как ребенок. Она не могла смотреть на нее, следить за каждым ее движением.
- Мне  пора, я опаздываю. Может, еще увидимся. Я позвоню?
- Это ты во всем виновата, ты меня втянула в эти хрупкие отношения. Я поверила тебе, я бросила ради тебя все, а ты ничего не принесла в наши отношения. Ты даже воспоминания о мужчинах не оставляла за порогом моего дома.
- Послушай меня внимательно и запомни. Я люблю тебя, но не хочу! Я не говорю, что  ухожу к нему навсегда. Мы с тобой – это как поездка в Африку: хочется  побывать, но жить там никогда не будешь…
Света накинула пальто, взяла ключи и направилась к двери.
- Постой, не уходи! – Поля крикнула эту фразу с последней надеждой на то, что она останется.
- Что ты  хочешь мне сказать? – она обернулась, и посмотрела на Полину.
- Я прошу тебя, останься! – Поля схватила ее за руку и заплакала.
- Отпусти меня! – она выдернула ладонь из рук Поли, развернулась и вышла из квартиры.
- Я люблю тебя! – Поля закрыла лицо руками.
Она  прислонилась к стене и от бессилия сползала вниз. Опустились руки. По лицу текла тоска, превращаясь в капли.
Сначала она плакала громко, всхлипывая, но слезы потихоньку высыхали.
- Я люблю тебя…

Чашка с кофе сиротливо отражалась в стекле стола. На  ободке  итальянского фарфора остался  красный поцелуй ЕЕ помады. Полина долго смотрела на это раздражающе яркое пятно. Потом  она поднялась с пола, взяла в руки чашку и осторожно слизнула ЕЕ последний след в этой квартире.