Охота

Стоял февраль. Снега было мало, но птицы предпочитали кормиться у людского жилья. Они с утра занимали свои посты на яблонях и сливах и следили, пока кто-нибудь из хозяев окрестных домов не выкинет хлебные крошки и всякие съедобные обрезки. Едва это происходило, огромные стаи птиц слетались полакомиться. Естественно, такое пиршество привлекало и кошек. Мой огород входил в охотничьи угодья рыжей соседской киски. Я не знала, какое имя ей дал пьяница-хозяин, и называла её Красулей. Красуля часто пыталась подкрасться к птицам. Преимущественно это были вороны, реже сороки или воробьи. При появлении кошки птицы, обычно, разлетались, и рыжая охотница, конечно, расстроившись по этому поводу, принималась копаться в обрезках, доедая то, что не успели склевать птицы.
Но однажды вороны решили проучить разбойницу. При её появлении они не улетели, как раньше прочь, а расселись на нижних ветках яблони и принялись громко каркать, дразня Красуху.
Глупая кошка, облизнувшись, полезла на дерево, ведь добыча так близка. Птицы, не переставая каркать, перебрались на ветки повыше. Кошка, не отчаиваясь, продолжала восхождение. Ворон это, похоже, забавляло. Они, немного посовещавшись, снова стали зазывать кошку наверх. Наконец отважная Красуля оказалась на макушке яблони. Несколько раз чуть не свалившись вниз, она замерла на самых тонких ветках, способных выдержать её немалый вес. Птицы, сидя на кончиках веточек, с издевкой потешались над бедной киской. Красуха, глядя на ворон почти с ненавистью, громко мяукала. Похоже, ей было страшно на такой высоте. А птички манили. Мясо! Тёплое, ещё живое! Воронятина! Мяуууууууу!...   А недоступно.
Ещё немного поиздевавшись над кошкой, птицы вспорхнули и шумной стаей полетели искать пропитание на других огородах. Красуля тоскливо провожала их глазами. Если б только она умела летать! Она б показала птичкам, как смеяться над ней!