Вместе

Я любила его, долго и нежно. Я вдыхала аромат его волос, тонула в них и забывала обо всем на свете. Он любил меня, крепко прижимал к себе и шептал, чуть покусывая мое ухо: «Я тебя никогда не отдам». Да. Никогда. Именно. Никогда, а не «никому». Никогда звучит лучше, особенно, когда оно говорит его губами. Мы слушали музыку, спрятавшись вдвоем под темно-зеленым пледом. Лишь пятки были на свободе, но они не мерзли. Они были вдвоем. Мы слушали музыку. Он кусал меня за ухо, а я купалась в его волосах. Он целовал меня. До сих пор помню, как он поцеловал меня в первый раз. Я обнимала его за плечи, прикасалась щекой к его губам, к скулам, я плакала от боли, что не могу его поцеловать. Мы не можем этого сделать. Нельзя. Но вот я прикоснулась губами к маленькой родинке у него на шее, поднимаясь выше, я засмеялась – было щекотно, приятно и еще что-то в этом новом для меня ощущении – никогда раньше я не прикасалась к еле заметной щетине на его подбородке. У отца она похожа на наждачку. А у него… Вы знаете, иногда трава бывает колючей, нежно и мягко-колючей…у него было то же. Моя ресница упала вниз вместе с слезой. Мои губы поднимались выше. Он дрожал. Он тоже понимал, что нельзя. Но что-то внутри нас кричало: надо. Нельзя и надо. Когда любишь, не обращаешь внимания ни на то, ни на другое. Мои губы прикоснулись к его. Больно. Приятно. Все внутри растворилось. Все вокруг растворились. Был он. Была я. Были наши губы. Робость, осторожность, боязнь что-то испортить…и в то же время счастье, слившееся со страстью, настойчивость. Наш разум боялся, а чувства давно все решили. За нас. Да нас никто и не спрашивал. Мы были вместе. И сейчас, под пледом, слушая музыку, тесно прижавшись, как потерянные дети, с наивностью и стыдливостью в глазах, мы вспоминали наш поцелуй. Наш долгий, вечный поцелуй. Я никогда не думала, что может быть такое, я не могла такого подумать. Он украдкой целовал мои ладони, а я делала вид, что сержусь. Я заплетала ему косички и тут же расплетала. Пусть коса будет только у меня. Мы любили друг друга. Мы любим. Все также мы сидим под тонким пледом, но нам тепло. Все также я пробегаю пальцами по колючей травке на его подбородке. Все также он целует мои глаза, шею, губы… Но на самом деле, все совсем не так, каждый раз – как последний, как единственный, непохожий на все остальные. А ресницы все катятся в слезах по моим щекам: вдруг это все оборвется? Я не хочу. Я не смогу. Он тоже. Мы вместе.