Кто там?

Вечерело. Серо-синее небо и серо-синий, без теней, снег соединялись в одно сумеречной пространство. Темный ствол сосны, несколько осин и лапа ели наискосок в окне – как мертвая икебана. Тишина – до звона в ушах. Ни шороха, ни птичьего писка, ни снежного скрипа, и кажется вдруг, что время остановилось. Осторожно гляжу на часы, не попали ли они под эту магию, но маленькая стрелка, дергаясь, неустанно карабкается вверх и спускается вниз по циферблату. Неотвратимо убегают в прошлое отрубленные его секунды, чистые, не заполненные никакими событиями, кроме моего дыхания и стука сердца.
После дымного города, суеты, поезда и трудной ночной дороги немного жутковато от тишины, и чудится, что должно что-то случиться. Словно резко затормозил после долгого суетливого бега.
Достав из кармана куртки сигареты и зажигалку, я с удовольствием сделал первую затяжку, наполняя легкие дымом. Потом с таким же удовольствием выпустил дым на свободу, образовав вокруг себя туман из замысловатых фигур, которые ежесекундно меняли свою форму, пока полностью не исчезали.
Взглянув в окно напротив, увидел, что на улице уже темно, и икебана в сумеречном свете , которую я видел полчаса назад, полностью погрузилась во мрак ночи. Интересно, почему же ночью темно? В самом деле, хотя ночью наша сторона Земли отвернута от Солнца, есть еще бесчисленные звезды и галактики. И как бы слабо они не светили, яркость их света должна быть бесконечной. Вроде бы да. Вроде бы ночное небо должно быть, мягко говоря, ослепительно ярким. Почему же все-таки ночью темно? Оказывается, по одной из теорий, потому, что у времени есть конец или начало. Но что это такое? Как это понимать? Как бы это ни было, наша Вселенная с ее временем началась в какой-то момент. Стало быть, с этого момента началось также само время. До этого его не было.  Оно возникло вместе с миром. Время, как и пространство, как бы дается нам «в придачу» к миру. С момента рождения мира его время начинает «течь», его пространство расширяется, так же и человек с момента рождения до смерти зависит от бега времени.
Так вот, согласно этой теории, те звезды и галактики, от которых свет уже успел за это время к нам прийти (то есть те, которые не ушли «за край времени»), составляют ничтожную часть всего бесконечно большого числа звезд и галактик во Вселенной. Поэтому и яркость их света вполне конечна. Более того, она ничтожно мала. Поэтому ночью темно. Вот если бы свет распространялся мгновенно, как думал Ньютон и все прочие до Эйнштейна, тогда да – тогда мы должны были бы видеть сразу все звезды и галактики во всей Вселенной, и ночное небо было бы бесконечно ярким. Иначе говоря, стоит поднять свой взор от ничтожного к великому, от наших будней к торжественно-величавому космосу, как тотчас становится очевидным, что чем массивнее такое тело, тем медленней в его окрестностях течет время.
Мои мысли прервал негромкий стук в дверь. Интересно, кто знает, что я здесь. Медленно потушив  сигарету, я босиком пошел к двери. Пол был еще холодный и ноги обжигал холод ненагревшихся досок. Но любопытство было сильнее того времени, чтобы я затратил на обувание. Подойдя к двери, я задал вполне уместный вопрос: - Кто? 
Тишина после стука в дверь ответила мне лишь тихим дыханием моих легких.
-Кто там?
Можно было подумать, что это ветер что-то твердое кинул прямо в дверь. Ничего не оставалось, как отодвинуть засов и открыть жутко скрипевшую дверь.
«Надо бы завтра смазать петли, а то уже проржавели за год»
Это была моя последняя мысль, когда я открыл дверь.
Меня вдруг заволокло сине-фиолетовым туманом и я словно  растаял в его объятьях, ничего не соображая. Попытка сопротивления моего сознания беспамятству закончилась для меня плачевно. Я, словно сдувшийся шар, вдруг обмяк и плавно опустился на крыльцо своего дома.