сарра

                Сара.   

   Ирландия - остров по российским меркам никакой. Со всех сторон вода – с запада тихий океан, с востока ирландское море. Что удивительно для российского глаза, видеть пальмы. Возникает ощущение Ялты.
 Темпл хаус - своеобразный дом отдыха в центре Ирландии.  Добраться  можно машиной, автобусом, но Сергей предпочел поезд.  Он любил мягкое постукивание колес, уют кресла, аромат кофе с молоком. Разложив карту Ирландии на столе, отмечал города и стации, мимо которых проезжал, и думал, что  совершает странную и ненужную вещь – едет на два дня в сельскую дыру отдыхать.
   Его уговорили коллеги по работе, после недели трудных переговоров с упрямо-рыжими ирландцами. Результат был успешный, и поездка стала своеобразной наградой. Окончательно он согласился, когда услышал, что там нет радио, газет, телевидения, только луга, овцы и камин.
  На станции Сергея встретил  хозяин, человек лет сорока, худощавый, лицом и одеждой слегка поношенный. Ехали они минут тридцать на стареньком Мерседесе.  Хозяин, из вежливости, спросил, как гость доехал, как дела в России, погода в Дублине и, не вникая в ответы, привычной скороговоркой рассказал  –  три дочки, дом по наследству, экономическое чудо, ирландцы возвращаются на родину, много новых домов.
Сергей переспросил об экономическом чуде, но хозяин ничего вразумительного не ответил.  Сергей подумал,  наверное, это правильно, если знаешь,  почему происходит чудо,  это уже не чудо, а статистика.
     Въехали в ворота по песчаной дороге мимо большого, ухоженного сада и остановились около старинного,  двухэтажного дома с  круглыми эркерами, завершавшимися наверху башенками. Середина крыши тоже была украшена башенкой, и над ней развивался флаг с гербом хозяина. Белый цвет стен и оконных переплетов делал дом молодым и радостным.
 Номер, приготовленный для Сергея, оказался большой спальней с пристроенной ванной комнатой. Стены  в розовых обоях с цветочками, розовый потолок. Небольшой изящный камин, с полкой, вырезанной из тяжелого темного дерева и зеркалом, обрамленным  своеобразной деревянной этажеркой  с двумя симметричными полочками по бокам и одной над  зеркалом, на которых находились розового и кофейного цвета вазы из стекла и фарфора.
 Около камина стояли два кресла с розовой полосатой обивкой, протертой в некоторых местах, сквозь которые выглядывала ватная внутренность.
   Добрую часть  комнаты занимала кровать, с балдахином,  сделанная из черного металла и украшенная белыми стальными шарами и желтыми вставками из латуни.
 Особую пространственную устойчивость комнате придавали прикроватные раскладывающиеся  столики, тумбочка с умывальными принадлежностями -   фаянсовыми тазом и кувшином  темного цвета, круглый стол, трехзеркальное трюмо с угловыми полочками, скрипучий узкодверчатый шкаф.
   Сергей сел в кресло. Большое окно открывало панораму зеленых лугов,  деревьев, покрытых молодой весенней зеленью и  одиноких домов. Тишина и покой окутали Сергея. Он с наслаждением вытянул ноги, подумал, что может  просидеть так все два дня.
 Зашел хозяин и предложил легкий обед. Сергей спустился в столовую. Единственными звуками во время обеда были шелест салфетки и переливы чая.  После обеда, он решил прогуляться.  Хозяин выдал  специальную карту с маршрутами. Прикинув, что первый займет часа четыре, Сергей решил  пройти по короткому, двухчасовому. Пройдя красивый и ухоженный сад, и решив, что завтра обязательно изучит его, он вышел из ворот усадьбы. Через несколько минут он догнал женщину, приветливо помахавшую ему.
   Наверное,  тоже постоялец, подумал Сергей, обгоняя ее, и отвечая  вежливым поклоном.
    Спустя какое-то время, он обнаружил, что женщина  не отстает от него. Он ускорился, но  настойчивые шаги были рядом.
   - Вот вредная ирландская тетка, и чего пристала, как на машине. Он не любил,  когда чья-нибудь машина не отставая и не обгоняя, следовала за ним. Это раздражало больше гаишников. После нескольких попыток оторваться от преследовательницы он услышал ее просьбу подождать.
 Сергей остановился. Дама, практически уже бежавшая за ним, догнала его, протянула руку: Давайте знакомиться, Сара из Дан Лери. Я вас видела в Темпл хаусе, я тоже там отдыхаю.
Он пожал ее руку: Очень приятно, Сергей, из Москвы.
Маленькая  теплая ладонь Сары впорхнула в его ладонь, задержалась на доли мгновения и выпорхнула на свободу. Завораживающее у нее рукопожатие – подумал Сергей, хочется ее ладонь еще пожать, словно она играет, просит задержать, поймать ее руку,  но одновременно все делает, чтобы этого не случилось.
  Сара указала на дорогу: Вы извините меня за настойчивое преследование, но я без карты  боюсь заблудиться. Правда и с картой и компасом я тоже могу потеряться на соседней улице.
  Сергею ничего не оставалось, как предложить свою помощь:  Я выбрал короткую дорогу и рассчитываю к обеду быть у нашего гостеприимного хозяина.
 Сара согласно кивнула головой: Хорошо, что к обеду. Чем дольше не видишь и не слышишь отдыхающих дам, тем больше понимаешь лечебное свойство тишины.
   - Не очень вы любите своих подруг по отдыху.
- Кто же любит себе подобных, несчастно-одиноких женщин, под видом покоя и тишины ищущих случайные радости.
Сергей, удивленный откровенностью попутчицы, с интересом посмотрел на нее:  По вашему и их виду не скажешь, что вы несчастны, и тем более ищите случайные радости.
- Я одинокая женщина достаточно давно, чтобы  понять и умом и сердцем – одиночество - это несчастье. Не смотрите на меня с таким сожалением, у  меня большая семья, дети, внуки, с ними много хлопот. Но после смерти мужа я одинока, даже когда дом полон гостей. И чем шумнее и веселее в доме, тем более холодно и одиноко мне.
- Очень жаль, что у вас бывают такие печальные дни.
 Дни? - Сара пожала плечами – Годы, а иногда кажется и вся жизнь.
 Ирландия создана для длительных прогулок. Серый асфальт дорог тянется вдоль одноэтажных  неярких домов,  хозяйственных построек для скота, техники, сена. Под низким серым небом местность выглядит  угрюмой и однообразной, с редкими холмами и деревьями, с неровными линиями каменных  и кустовых ограждений вдоль пастбищ.
   Но когда сквозь разрывы в темных быстро бегущих облаках блеснет луч солнца, земля преображается, и вы неожиданно оказываетесь в окружении изумрудных пастбищ с белоснежными овцами. Дома, казавшиеся однообразной серой архитектурной жвачкой,  сверкают, как рождественские игрушки,  большими окнами, красной кирпичной кладкой, или желтыми и белыми  стенами. И безрадостный кустарник вдоль дороги в ярком солнечном свете оказывается насыщенным темно-зеленой жизнью вереском.
    И в жизни, однообразной, ежедневной необходим луч света, чтобы мы вновь обрели надежду, веру в себя, окружающих  и обстоятельства. Доброе слово, улыбка, дружеское пожатие руки -  и ваша жизнь пусть на мгновение становится сказкой, в которой нет сомнения, тяжелых раздумий, печали, предательства,  в которой изумрудные лужайки и холмы и вовсе не пугливые зайцы, иногда перебегающие дорогу. На другой стороне,  они останавливаются и смотрят в след идущим.  Похоже,  случайные путешественники их подкармливают.
  Сара достала кусочек булки и бросила зайцу. Тот неуклюже подбежал, понюхал и начал есть, вздрагивая ушами. Дорога вела  под арку разрушенного временем моста, моста из ниоткуда в никуда.
 Также неожиданно, как и появился,  луч солнца закрывается облаками и вокруг  опять темные пастбища, перемежающиеся болотами и холмами, темные деревья. Начавшийся  дождь  задержал путешественников под мостом.
    Сергей стоял под мостом, и у него нарастало ощущение, что все это  было в его жизни – Женщина, с лицом состарившейся мадонны - карие глаза с длинными ресницами,  четко очерченные красивые губы, неожиданно белозубая улыбка, то появляющиеся, то исчезающие морщинки вокруг глаз; старые камни моста, серая стена воды, бегущая  собака. Собака поджала хвост, опустила уши, спасаясь от бьющих струй воды. Сергей закрыл глаза. Он словно попал в пространство без времени, без движения, без размера - нулевая точка,  ощущение невесомости и тоски одновременно. Он открыл глаза. На него тревожно смотрела Сара: Вам плохо?
- Я вдруг почувствовал под этим мостом  космическую пустоту, и это меня смутило.
-  Сара кивнула головой: Пустоту? Космическую? Вам действительно плохо, но это плохо где-то в России, да?
Неожиданно для себя Олег ответил откровенно и прямо: Вы говорили об одиночестве и затронули больную для меня тему. Я  всегда оставляю свои проблемы в Москве. В командировках люди, дела отвлекают. А сейчас, в этом месте что-то вернуло меня в момент смерти жены. Я тогда оказался в точке ноль  - все сначала и ничего вновь.
 Сара взяла его под руку: Пойдемте, Сергей из точки ноль. Дождь кончился, скоро появится солнце. Пойдемте!
Она с силой потянула его из-под арки моста. Шли молча. Сергею нравилась ее сдержанность на слова.
   Водители редко проезжающих  машин  приветствовали их  взмахом открытой ладони. Они отвечали. Хорошее упражнение на вежливость и гостеприимство.
    Путешествие затянулось, и они вернулись незадолго до  ужина. Расставаясь, они договорились встретиться в гостиной через час.
   Сергей сбросил куртку и  с удовольствием устроился в розовом кресле с рюмкой коньяку. За окном, безмолвный пейзаж погружался в темноту. Даже подготовка к ужину в доме не проявлялась никакими звуками. Тихо, акварельно залаяла хозяйская собака на  пробежавшего  зайца.
   Сергей вспомнил прогулку, неожиданную откровенность с малознакомой женщиной: - Действительно, есть люди, которым доверяешь сразу, не задумываясь. Тем более она очень интересная, и наверное в молодости ни одного мужика с ума свела.
   Коньяк незаметно отдавал  легкий хмель и тепло.
- Хорошо, что приехал.  Я первый раз за многие годы чувствую равновесие ума и сердца.
 Он посмотрел на часы. Пора собираться.  Сергей надел темный костюм ( с благодарностью вспомнил своего помощника, практически силой заставившего взять костюм, рубашки и галстуки). Сергей планировал ужинать в номере, а теперь костюм был кстати. Спустился вниз, в гостиную, сел к потрескивающему дровами камину, полистал книгу о замках Ирландии  и задремал.
 Сара торопилась. Она хотела придти раньше Сергея в гостиную. Она знала, как эффектна в  кресле около камина. Ей хотелось произвести на Сергея впечатление в вечернем наряде.
Одевалась и нервничала. Все, что она отбирала перед поездкой, ей решительно не нравилось – то короткое, то длинное, то темное, то слишком яркое, сумочка, туфли – все было не так. Вещи летали по комнате и вновь примерялись, пока она не решила одеться обычно, как на домашний праздничный ужин.
 В гостиной, увидев дремлющего Сергея,  тихо присела напротив.
   Несколько минут она сидела не шелохнувшись, боясь вспугнуть случайный сон. Морщины, глубоко избороздившие лоб, резко очертившие носогубные складки, во сне разгладились  и лицо Сергея, в мерцающем свете камина казалось молодым - седые густые волосы, аккуратно подстриженные и зачесанные назад открывали высокий лоб, прямой, крупный нос, властные губы, сильный, гладко выбритый подбородок. Сара смотрела на спящего  русского мужчину, которого узнала несколько часов назад, а ей казалось, что она знает его лицо, его спокойно лежащие на книге  руки  долгие годы.
 Сергей  почувствовал  взгляд Сары, но глаза не открыл.
    Потрескивание огня в камине, незнакомый аромат духов, взгляд женщины на твоем лице – не холодный, не заискивающий – он чувствовал – взгляд добрый и нежный, он несколько минут сидел не шелохнувшись. Сара начала уставать держать тело в  напряженном бездвижении. Наконец он открыл глаза.
  Сара улыбнулась: Я готова сопровождать вас на ужин.
   Она была удивительно хороша в белой шелковой блузке, черных брюках. Правда, для женщины ее возраста Сергей предпочел бы более низкий каблук, не такую блестящую кожу на сумочке и туфлях. В другой ситуации,  он  посчитал бы неуместными и золотую цепь, пропущенную под воротником блузки и большую золотую пряжку на поясном ремне. Но излишние с его точки зрения детали на ней были хороши, создавая вокруг Сары легкое свечение. Она словно излучала мягкий  свет. Да, именно, не отражала свет притушенной люстры, горящих свечей и  камина, а сама создавала свет.
 Сергей предложил ей руку. Проходя мимо зеркала, он мельком посмотрел на себя. Невысокий, старый мужчина рядом со стройной красивой женщиной. –Паршивец, ты что же, решил пофлиртовать в 65 лет, а то и влюбится.
Сара заметила его взгляд: - Сергей, вы потрясающе выглядите и как бы критично  себя не оценивали  должны знать, вы нравитесь женщинам.
- Спасибо, Сара, мне комплиментов не говорили даже в двадцать лет. Но я  предпочел бы нравиться не всем женщинам, а одной -  вам.
- Интересно, как быстро совпали наши предпочтения - тихо ответила Сара, когда они заходили столовую. 
 Два свободных места оказались с торцов большого стола, накрытого на двенадцать персон. Сергей проводил Сару к ее месту, помог сесть. Она поблагодарила  кивком головы и проводила его глазами, пока он шел к своему месту и спокойно усаживался. Очень по-домашнему и уверенно - отметила Сара. Вся процедура сопровождалась молчаливо-настороженным вниманием остальных участниц ужина, за столом кроме Сергея, все  были женщины.
  С Сарой женщины были знакомы, а вот мужчина не был им представлен. Со слов  хозяйки они знали - он из России. Перед приходом опоздавших, они живо обсуждали, кем мог он быть по профессии. И сошлись, судя по его строгой одежде, и благообразному виду, что он священник. 
    Сергей, расправляя салфетку на коленях, огляделся - его окружали такие непохожие на русских и одновременно такие типичные русские женщины. Они были не похожи, манерой одеваться, сидеть за столом, украшениями, но добротой глаз, незнанием, куда деть руки за столом и сомнительным макияжем очень напоминали  русских дам. И типажи похожи – Саре настойчиво предлагает  салат Домохозяйка, Сергея беззастенчиво разглядывает Начальница, мило улыбается всем сразу и ему отдельно Очаровашка, а в глухом черном платье  сидит Философ.
   Он привстал: « Меня зовут Сергей, я из Москвы, всем приятного вечера» и посмотрел на продолжающую его рассматривать Начальницу.
 Та, завершив осмотр русского и, видимо, оставшись довольна, деланно тихо спросила:  Сергей, чем вы занимаетесь?
   Он помолчал, наблюдая, как  дамы  не прекращая разговор между собой, качнулись в его сторону, чтобы расслышать ответ и громко, приглашая к разговору всех, ответил: 
- Я специалист в области разговорного жанра.
Очаровашка подхватила его тон: Вы учитель или комик?
- Бинго ! И то и другое. Я дипломат.
- Как интересно !- одновременно выдохнули  дамы. Такое синхронное говорение всех рассмешило. Сара тоже рассмеялась.
- И чем вы занимаетесь в Ирландии ? – спросила она.
Сергей  посмотрел на нее. Их разделял длинный стол, горящие свечи, цветы, взгляды женщин, а ему казалось, что они рядом.
Он ответил: Гуляю по лугам в обществе красивой женщины.
О, как это романтично – откликнулась Философ, а кто эта красивая женщина, это  метафора, да? Вы говорите о нашей замечательной стране Ирландии? Как  красиво и романтично. Гулять по полям Ирландии в обществе самой Ирландии. Правда,  очень красиво?! – обратилась Философ ко всем.
   Но  дамы не были столь восторженны. Они переглянулись и многозначительно посмотрели на Сару. В их глазах мелькнул огонек злорадства и зависти одновременно. Злорадства – потому что ирландским дамам следует быть поразборчивей, а зависти –  все - таки мужчина, и надо признать видный мужчина. 
  Сара встретила их взгляды спокойно. Конечно, они ее задели, но к ее удивлению, они вызвали у нее лишь легкое  сожаление, что женщины могут так неодобрительно смотреть на ту, которой мужчина оказал внимание.
Сара не вникала в разговор за столом,  отпивала небольшими глотками вино, кусочек за кусочком жевала сочную телятину. Она  заметила, что целую вечность не ела с таким аппетитом, и что давно  ей не было так приятно наблюдать, как-то же самое делает  мужчина. Она видела и слышала только Сергея. К ней обращались соседки, она отвечала, наверное, невпопад, потому что они переглядывались и непонимающе улыбались. Сергей  шутил, вызвал  восторг дам  рассказами о России, мафии и балете.  Но молчаливый разговор глаз, движений, улыбок, они вели только друг с другом. И с каждой минутой разговор становился  откровенней и ярче.
 Сергей поднял бокал: У меня тост. Дамы шумно приветствовали его. –
 Сергей говорил, как подросток,  не поднимая глаз от своих чуть дрожавших от нежданного волнения  рук: За долгий путь по полям жизни я собрал удивительный букет – в нем цветы счастья, печали, предательства, мудрости.  Я думал, что собрал  свой букет и его место в гербарии. Но сегодня в нем появился цветок надежды. И он превратил мой гербарий в цветущий букет.
   Ночью Сергей не мог заснуть, смотрел в черный  безмолвный космос окна, думал о прошедшем дне: Я, потрепанный жизнью, очень продвинутый в годах мужчина влюбился. Желательно взять себя в руки, признав происходящее ошибкой природы и старческим маразмом. Меня засмеют все местные тетки, не говоря о моих коллегах. Завтра пройду мимо Сары, холодно улыбнусь и все забудется, как далекий ирландский сон… И будет совсем глупо. Надо принять этот подарок судьбы,  как данность и вести себя по мужски не прячась от собственных чувств и не смущаясь окружающих. Все таки он решил завтра попытаться спрятаться от своих чувств.
Сон унес его в странный мир бегущей по дороге мокрой собаки и огромных, экранных глаз Сары.
 Сара не спала. Она смотрела в  темный пустынный космос, перебирая мысленно  слова Сергея, как цветные камешки, складывала из них разные фразы, но  каждый раз получалось одно  –признание. Русский мужчина красиво и таинственно признался , что влюбился  и это признание зажгло в ее сердце огонек счастья.
                ***
   В облаке млечного пути вспыхнула новая звезда любви – это  встретились убегающие в сон  взгляды Сары и Сергея. Можно наверное придумать жизнь, придумать себе дело, придумать семью и жить в этом придуманном мире, обманывая себя и близких. Но любовь и звезды не придумаешь и не обманешь. Либо вы подчиняетесь им и ломаете окружающий вас мир, либо вы становитесь рабом обстоятельств, и убивая в себе любовь, остаетесь в одиночестве привычной оболочки.
Я не знаю, какой путь изберет Сергей, только хочу чтобы сон и покой прохладной ирландской ночи дали ему верный путь к новой звезде.
                ***
   Утро было солнечным.  Сергей решил вести себя рационально, как он посчитал правильно и для себя и для Сары. На завтрак он пришел одним из первых, Сары не было. Услышав за столом, что все собираются в поход по длинному маршруту, он ушел гулять в сад.
  Центральная аллея сада начиналась двумя лаврами, подстриженными под пирамиды, далее, аллею обрамляли маленькие туевые пирамиды. В центре аллеи, на площадке стояли солнечные часы с надписью: Сделаны в Лимреке, в 1765 году, тогда же и установлены. Часы показывали  девять часов . Повернув по аллее направо, он попал в цветение магнолий, подходил к каждой магнолии читал малознакомые латинские названия, удивляясь разнообразию и красоте цветов магнолии.
 Весна, солнце, теплый морской ветер наполняли сад радостью новой жизни. Весь ночной рационализм Сергея растворился, исчез в цветах магнолий. 
  - Напрасно я пытаюсь выдать желаемое за действительное. Мне же хочется сейчас идти рядом с Сарой, говорить с ней, держать ее за руку, ощущать ее дыхание. А вместо этого, я как одинокий павиан хожу и препарирую глазами экзотические цветы. Дурак, старый закомплексованный дурак. Он резко повернулся… и увидел на левой аллее, под огромной ливанской  сосной  Сару.
  Она казалось маленькой и беззащитной рядом с природной мощью дерева. Как вчера, на  прогулке она первая протянула ему руку.  Меня зовут Сара, и вы вчера сказали несколько очень важных для меня слов, но сегодня утром забыли об этом. Вы испугались своей вчерашней искренности?
   Сергей вновь ощутил необычность, мимолетность ее рукопожатия: Простите меня. Я действительно испугался своих чувств. Мне казалось  ненормальным влюбляться в шестьдесят пять. Я гулял по саду и вдруг понял, что вся эта неземная красота без вас мне не интересна, что я занимаюсь обманом, пытаюсь спрятаться от самого себя.
  Сара взяла его под руку: Интересно,  русские мужчины действительно столь нерешительны? Своеобразная смесь Достоевского и Толстого!
  Сергей улыбнулся:  А все  ирландские женщины столь смелые и прямые в общении с мужчинами?
 Сара покачала головой: Что вы, эта смелость сводит меня с ума, я не узнаю себя. Но мне кажется, если бы я не пришла, мы бы уже никогда не встретились.
- Вы правы, если бы вы не пришли, я бы уже никогда к вам не подошел. Постеснялся бы собственных чувств - ответил Сергей- Удивляюсь своей мнительности, абсолютно не мой характер. Обычно я иду к цели прямо и настойчиво.
 Они медленно шли по дорожке парка, наполненного ароматом свежескошенной травы, цветущей вишни, магнолии. Белый флаг с перекрещенными красными полосами и черными лилиями плыл над домом в мягких волнах теплого солнечного ветра.
  - Посмотрите – Сара показала на молодой ливанский кедр. – Мудрый садовник. Один кедр мощный, великий, но он уже стар, и на замену ему посажено молодое дерево.  И оно будет развиваться под сенью мудрости и опыта. А потом старое дерево уберут, но только тогда, когда новое разовьется столь же мощно.
   Молодой кедр, словно услышав слова, качнулся вершиной в их сторону.
 Смотрите, Сара, он вас услышал и ответил вам. – сказал Сергей –  Пойдемте, я приметил дерево из России и мне кажется оно тоже хочет поговорить.
   Они прошли чинару, только выпустившую  листочки из набухших почек. Под чинарой стояла белая чугунная скамья, грязная и нечищеная после зимних холодов. От чинары начиналась короткая дубовая аллея, которая переходила в китайский сад, растворявшийся  в  цветении сакуры.
 Сара и Сергей положили руки на чинару.
Привет, чинара – начал Сергей -  Как живется? Сколько вам лет? -  и  кивнул Саре, предлагая  вступить в игру.
 Сара, стараясь придать словам ритм движения ветвей чинары, ответила: Я не очень молода, живу  шестьдесят лет на этой благословенной земле и мне очень  нравиться. За мной ухаживают, на меня приходят полюбоваться. Конечно, у меня тоже были несчастья. Я перенесла несколько ураганов, один чуть не стал для меня смертельным, разрушив мою половину, но я выжила. Видишь, на поляне молодые деревья - пять моих внуков резвятся там. Я жду правнуков. В них мое счастье, моя жизнь.
  Только в них? – спросил Сергей. – Но ведь вы можете и должны любить и быть любимой. Это так просто – быть счастливой.
Я думаю, – ответила Сара – деревья могут разговаривать на ты.   
- Договорились - Сергей кивнул, в знак согласия.
-  Но ты лучше поговори  с  дубом, – продолжала Сара имитировать речь чинары.- Его привезли из России, и он до сих пор тоскует по своей родине.
   Недалеко от чинары стоял кавказский дуб.
Сара и Сергей подошли к нему и  положили ладони на кору дуба, теперь Сара положила свои ладони сверху ладоней Сергея.
 Сергей заговорил на русском  языке. Сара была заворожена мелодией незнакомого языка.
Серге й  приблизил свое лицо к ее: Дуб рассказывает очень грустные истории, тебе перевести? Сара кивнула.
  Он так и не выучил английский, - продолжил Сергей.  Я его спросил « Как дела?» Он сначала растерялся. Последний раз он слышал русскую речь много лет назад. Мимо прошли два господина, говорили на русском, но они  не посмотрели  на него, не поприветствовали своего земляка.
 Он растет в этом саду с малолетства.  С ним было много беспокойства  -долго болел после переезда из России,  не мог привыкнуть к чужой земле.  Когда его провожали,  то родители гордились, что он уезжает в сытый и спокойный мир. Но после стольких лет ему кажется, что этот мир бесполезный и никчемный. Выверенная красота сада, собранная со всего света, пугает его своей законченностью. Это роскошь увядания, говорит он и скучает по России.    Я не поверил ему, что можно столько лет тосковать по родине. Он обиделся на меня, ты видела, как он шумел ветвями.
- Не сердись на меня, Сергей, -  Сара убрала руки с его ладоней и встала рядом с ним, - но мне кажется, когда не надо беспокоится о хлебе насущном, о ежедневной жизни, когда все служит тебе, то можно выбрать и такое дело, как тоска по Родине.
Сергей повернулся к Саре, улыбнулся - Сара, это вечная ошибка не русских. Водка и тоска по родине, это не наша слабость, это наша сила. Нас за любовь к родине и водке уважать надо. Потому что и то и другое – очень горькие вещи, и даются нам тяжко- и продолжил -
Сара, ты не устала от болтовни русского дуба.
  - Нет, Сережа, ваш странный и волнующий разговор мне кажется реальным. Но ты не рассказал своему другу, самого главного, о сегодняшней жизни.
   -Я думаю- ответил Сергей - он помнит  не многое, но самое главное- солнце и жар лета, снег зимы, кабаны хрустящие мамиными желудями. Жизнь такой и осталась. Солнце, палящее летом, и яркое радостное зимой, огромные леса, глубокие  озера, медленные реки. И кабаны также бегают, и роются в корнях дубов.
  Сергей похлопал по стволу дуба: До свидания, друг, я обязательно передам привет от тебя.
  Сара тоже прикоснулась к дубу: Долгой  жизни, дружок, в следующий раз я обязательно скажу тебе по-русски « Привет».
    На следующее утро заканчивался  нечаянный отпуск Сергея. У Сары было оплачено еще несколько дней, но она отказалась от них. Она пригласила Сергея  в гости, в Дан Лери. Он, не по-русски, легко и с благодарностью согласился.
   Когда они укладывали вещи в багажник ее машины, все постояльцы с интересом наблюдали за ними. Им был странен и непонятен  пожилой роман ирландки и русского. Ничего, думала, Сара, мне тоже это странно и непонятно, но при этом я счастлива, как ребенок.
 Сара вела машину недолго. Сергей заменил ее,  считая, что вести машину должен мужчина.  Он вел машину спокойно, движения его были точны. И ее машина, вечная капризница –то дорога не та, то знаки не там стоят, то бензин ей нужен в самом неподходящем месте – тоже стала послушной и не прыгала по неожиданным выбоинам и не рвала тормоза на поворотах. Даже машине требуется твердая мужская рука, подумала Сара.
   Серая лента дороги, низкие облака неслись им на встречу, иногда казалось, что машина вот-вот растворится в этих облаках. Сара рассказывала о местах, мимо которых проезжали. Рассказывала путано, она плохо знала историю и  удивлялась, когда Сергей несколькими деталями дополнял и выстраивал ее рассказ в точное историческое событие.
- Ты знаешь историю Ирландии лучше меня.
- Мне нравится твоя страна. Она похожа на Россию скромностью и тихой красотой. 
Сара заснула. Очнулась она только в Дан -Лери. Сергей также спокойно вел машину, хотя трафик был напряженным.
 - Сара, показывай путь к  дому.
 - Это очень легко, все время по набережной, за доки, и на горе увидите большой желтый дом.
Желтый ?- Удивился Сергей - Почему такой веселый цвет?
- Он был белым, серым, красным, в общем, он был разным, но мне не нравилось. Особенно в зимние дни, когда серое небо, море, деревья и дом  серый. Иногда даже заходить не хотелось. Как-то я очень увлеклась желтыми тюльпанами. Не знаю, почему, наверное, период в жизни был такой, желтый. Сам цвет мне не очень нравиться, а в тюльпанах – не могу глаз оторвать. Поэтому и дом покрасила в желтый цвет и назвала его « Желтый тюльпан».
Действительно, Сергей увидел указатель с этим названием.
- Очень необычно – сказал Сергей, поворачивая машину на подъем, в гору – в России мы называем желтыми дома для людей, воспринимающих наш мир иначе.
- Сара рассмеялась – Как точно, дом действительно станет на время приютом для нас – сумасшедших.
    Сергей устроился в спальне наверху. Когда он переоделся и спустился в низ, Сара уже приготовила кофе. Они сели на открытой террасе.
Отсюда была видна вся дублинская бухта, дальний и ближний маяки, портовый мол, по которому бесконечной вереницей бегали и прогуливались местные жители. Разноцветные паруса яхт скользили по бухте. Из глубины моря постепенно приближался  паром из Европы.
  -  Ты давно живешь здесь? – спросил Сергей
- Мы построили дом в первый год нашей семейной жизни, в 55 году. Было тяжело,  влезли в долги, но муж хотел иметь свой дом, и я его поддерживала, как могла. Очень многое мы делали сами. Потом много раз его переделывали, достраивали спальни, террасу. Я люблю мой дом.
-  Мне тоже он понравился. Настоящий семейный очаг.
- Да, дети и внуки любят сюда приезжать. Правда, в последние годы они приезжают редко - бизнес, деньги, а чаще лень. Меня это пугает, в них Сережа, Они перестают думать о родителях, о своих детях. Им некогда позвонить, заехать, а я не верю, в их «некогда». Просто становятся  ленивыми.
- Сара, с моими детьми те же проблемы. Звонят редко, заезжают только по праздникам, да и то на секунду. Чмокнут в щеку, сунут подарок и опять в гонку за жизнью. Я смотрю на это спокойно – изменить их нельзя, а нравоучениями можно жизнь всем испортить и прежде всего, самому себе.
Сергей попросил еще кофе, Сара вышла на кухню.
Забавно, как в жизни – подумал Сергей-  они строили в 55 собственный  дом, а я получил в этот год с женой комнату в общежитии МИДа на Вражке и был счастлив. Они десять лет прожили в своем доме, а я только в 65 получил однокомнатную квартиру в Черемушках. Сара живет здесь сорок пять лет, и дом стал частью ее жизни, а я сменил десятки казенных квартир, и где мой дом, где мое пристанище?
Сара принесла кофе и забеспокоилась, увидев погрустневшее лицо Сергея: Тебе что-то не нравится?
- Сара, это следы житейской мудрости проступили. Вспомнил, сколько квартир сменил за то время, что ты свой дом обустраивала.
А где ты живешь в Москве? – спросила Сара.
- В основном на даче. У меня большой, уютный дом. Хороший сад, я его люблю и ухаживаю за ним, как за ребенком. Самое замечательное в саду – дуб. Говорят, ему триста лет, и он очень похож на тот, что мы видели в Темпл-хаусе.
Сергей встал: С твоего разрешения пройдусь  по парку.
На склоне, вокруг дома, среди камней и валунов,  был разбит  небольшой парк. Хозяева не тронули каменные валуны и глыбы, не выравнивали склон. Они только заполнили пространства между ними изумрудной травой, красными и желтыми тюльпанами и каким-то чудом вырастили яблони и вишни. Деревья цвели и сбрасывали розово-белые лепестки цветов на камни, траву, тюльпаны.
    Сергей шел  по мягким травяным дорожкам парка и думал, что все  в бесконечном покое и движении и в такие мгновения сам  становишься вечностью. Сергей пытался принять решение, но оно ускользало от него, растворялась в доводах разума, но он опять возвращался к главному для себя вопросу, имеет ли он право говорить Саре о своих чувствах, или это малодушие, и самое правильное – промолчать. Вечность, воистину когда сталкиваешься с ней, понимаешь всю никчемность слов и рассуждений « так надо». Кому надо, мне, Саре, богу? Нам так не надо. Надо так, как подсказывает сердце.
Он вернулся на террасу и сел напротив Сары.
 - Нам предстоит завтра расстаться, большая вероятность, что навсегда. Таковы правила игры  нашей жизни. Но я скажу сейчас самые важные слова в моей жизни. Ты можешь ничего не говорить после них, мне важно, чтобы ты их услышала. Мне важно, чтобы я их произнес. Тем более что произносит их достаточно пожилой человек всего после двух дней знакомства.
   Я люблю тебя, Сара. Я люблю тебя. Я утомительно долго искал тебя и нашел. Я благодарю создателя, что хоть на два дня, но он позволил нам встретиться.
Сара резко отвернулась. Сергею показалось, что она обиделась на его словами. Но она прятала от него слезы. Несколько  минут молча пыталась собраться, не расплакаться и не говорить дребезжащим голосом. Но она не справилась, и уже и не хотела справляться со своими чувствами. Она посмотрела на Сергея, взяла его за руку:
- Я и не мечтала вновь услышать слова любви. Я думала - любовь прошлое моей жизни. Я люблю тебя Сережа. Я думаю мы сошли с ума, мы наверное не понимаем, о чем мы говорим, но я люблю тебя.
Сергей целовал ее губы, волосы: Ты даже не знаешь, какая ты красивая. Если бы всевышний разрешил мне быть рядом с тобой? Почему так поздно. Почему?
Сара отвечала на его поцелуи и тоже твердила: Почему?
                ***
Как мы любим задавать себе вопросы, особенно, когда на них не существует ответов. Нет ответа и на вопрос Сергея и Сары, его не существует. Почему? Почему так поздно? Но если они встретились, значит это уже не поздно. Почему столько обстоятельств разделяет нас, не дают нам быть вместе? Почему? Потому что так проще и спокойнее, сослаться на судьбу и потерять свою любовь. Почему? Можно придумать еще сотни вопросов и сотни ответов, умных и объективных, но все они разбиваются одним поцелуем влюбленных. Если ты действительно любишь, не задавай вопросов, целуйся. Почему? Не знаю.
                ***
  Потом из винилового Чайковского, морского ветра и лепестков тюльпанов возник танец.   Первые движения были путанными, они не понимали друг друга. Сара пыталась вести сама, но постепенно движения выстроились в плавный, захватывающий своей легкостью вальс. Крылья  танца вынесли их в сад. Казалось, они танцуют вместе всю жизнь, так уверенно он вел ее, и так нежно и покорно она повторяла его движения. У нее закружилась голова, и они сели на скамейку.
    Зажглись маяки, усилился ветер, облака над морем изменяли его цвет  от глубокого бирюзового  до стального. Последние яхты спешили на стоянку, покидая море, оставляя его ветру и заблудшим душам. А ветер срывал с волн  белые накидки и играл с ними, пока они не растворялись в воздухе или не падали на берег.
Сара положила голову на плечо Сергея, он обнял ее за плечи, крепко прижав к себе.
   Сара много лет не танцевала. Последний раза это было на вечеринке школьных учителей, сорок лет назад. Школа арендовала бар и ресторан в лучшем отеле города. Она танцевала с мужем почти весь вечер, а потом он затерялся. Ее пригласил на танец директор, затем его помощник. Танцуя и улыбаясь на шутки партнеров, она почувствовала тревогу из-за долгого отсутствия мужа. Она начала искать его в  холле, на улице, но его не было. В окне номера гостиницы она  случайно увидела силуэты целующихся мужчины и женщины. Это был ее муж и учительница из их школы. Сара сразу  уехала. Муж вернулся поздно, удивлялся, что она так рано ушла с вечеринки. Было здорово, а он ее потерял. Да к тому же оказался без машины. Но все нормально, учительница химии  добросила. Она никогда и никому не говорила об увиденном в том вечер.  Но с этого времени их семейная жизнь для нее превратилась в ежедневное исполнение обязанностей, долга перед детьми и семьей. Она не сопротивлялась течению жизни, воспитанная в истинной вере, в почитании бога, родителей и семьи, она считала, что муж дан свыше, и не ей осуждать его. Бог знает, что делает. И вот, сейчас, танцуя с Сергеем, она с перерывом в сорок лет ощутила радость и пьянящее чувство единого движения  мужского и женского тела.
  Сара взяла  руку Сергея и, словно гадая, начала водить кончиками пальцев по  линиям его ладони,  по выделяющимся под кожей венам, опадавшим под ее пальцами а потом вновь наполнявшимися кровью.
- У тебя  сильные руки. Я давно не ощущала такой легкости и уверенности, с тех пор как муж, перестал быть для меня мужчиной и защитой, а стал просто долгом перед детьми и жизнью.
 Становилось прохладно. Они зашли в дом. Тепло вина и камина согрело их. Сара сбросила туфли и устроилась в кресло с ногами. Он укутал ее пледом, сел на пол, рядом с креслом.
Сара  прикоснулась к его седым волосам, начала перебирать их, погладила его ухо, провела кончиками пальцев по бровям, носу, губам.  –Мы были бы великолепной парой лет сорок назад, даже двадцать лет. А сейчас, со стороны, мы очень смешные и наивные.
Сергей откинул голову в ее ладони - Влюбленная пара всегда смотрится смешно и наивно. И называется это счастливый вид. Я познакомился со своей будущей женой на вечеринке в общежитии университета. Пригласил на танец, затем на следующий и не отходил от нее до конца вечера. Оказалось, что она москвичка, пришла на вечер с подружкой, студенткой нашего факультета. А потом ураган страсти– он смел из нашей жизни все, что не касалось нас обоих. Наверное, в те дни мы выглядели ненормальными, но мы были счастливы. Через два дня мы расписались, сыграли студенческую свадьбу, через девять месяцев у нас родился сын. Так и потекла наша семейная жизнь. Жена потом часто вспоминала нашу стремительную свадьбу. Говорила, что по житейским правилам надо было проверить свои чувства. А я отвечал, что это полная глупость. Любовь не терпит испытаний, она слишком нежный цветок для испытаний временем, расстоянием и недомолвками. Любовь понимает только ласку, нежность и открытость сердца. Мы прожили с женой счастливую жизнь. Покинула она меня внезапно. Смертельную болезнь она почувствовала давно, не жаловалась на все усиливающиеся боли, но в больницу не обращалась. Только в последние месяцы я заметил  неладное, отвел к врачам. Диагноз поставили сразу, сказали, что жить осталось не долго. Я пытался скрыть от нее это, а она, спокойно глядя мне в глаза, сказала, что знает смертельную обреченность диагноза и просит не  устраивать трагедии. Просто, пришел ее черед. Так я узнал горе, а после ее ухода – одиночество и тоску.
Сергей замолчал. Он встал, подбросил в камин брикеты, пытаясь успокоиться, выпил вина. Сара наблюдала за ним, и думала,  как любима и счастлива была женщина, если мужчина, при воспоминании о ней плачет.
      Вечер незаметно перешел в глубокую ночь. Большие окна террасы впустили в дом звезды и черное небо. Свет луны блуждал и переливался в шелке штор. Тревожный красный сигнал самолета улетал в глубокий космос.
   Они сидели около камина, и Сара рассказывала Сергею то, что лежало в самых глубинах ее памяти, и куда она никого никогда не пускала.
- Медовый месяц мы с мужем провели на Кипре. Однажды ночью была страшная гроза. Мы вышли на маленький балкон, утомленные любовью, обнаженные, счастливые. Ветер и дождь были сильными, но теплыми, будто с неба текло молоко. Над морем  сверкали молнии, они  оглушительно разрывали небо. Но нам не было страшно. Мы были вдвоем, мы были полны счастья и надежд. В какой-то миг я почувствовала, что за нами наблюдают. Одно из окон соседнего отеля  было открыто, и в его темноте белела голова. Я пригляделась. На меня смотрела старая женщина. Боже, как она на нас смотрела. Она желала нам добра и одновременно она тосковала по своей молодости. Она смотрела как человек, неожиданно осознавший, что круг замкнулся. Я прижалась к мужу, и мы еще долго стояли под дождем и ее одиноким взглядом. Сейчас мне кажется, что это была я. Понимаешь, что я тогда видела себя сегодняшнюю. Мы потом проходили мимо этого отеля. Оказалось, что это не отель, а дом для слепых стариков из Англии.
   
               Нечаянные каникулы Сергея закончились. Он улетал в Москву через Копенгаген.  Его сердце, уставшее от потерь и одиночества, взорвалось любовью к Саре. Пусть они больше не встретятся, он смирится с этим. Но для их любви, душевной близости расстояния  не важны. Будут долгие письма, будет шепот в пластмассу телефона. Пусть так, но он любит и любим.
  Так он думал, так он уговаривал себя когда, прощаясь, обнимал и целовал ее,  когда смотрел сквозь слезы на исчезающую в желтых тюльпанах Сару, так он думал по пути в аэропорт,  даже когда садился в самолет, он еще гордился своим спокойствием и победой долга и понимания реальностей их  жизни.
     Но когда самолет оторвался от земли, когда Дублин растворился в серых морских волнах, от его рациональности и правильных рассуждений не осталось  ничего. Он почувствовал острую боль в сердце. Он принял лекарство, но привычного облегчения не наступило, он хотел принять еще одну таблетку, но вдруг понял, болит не сердце. Болит  душа. Она не понимала, не хотела принимать глупые  и никчемные слова о расстоянии, о возрасте, о разных странах и традициях. Она знала, что это чушь, чепуха, слова глупцов.
  В Копенгагене у него была короткая пересадка. Он позвонил Саре. Она долго не отвечала. Он  собирался положить трубку, когда услышал сначала быстрое дыхание, а потом  голос Сары.
 - Я ждала твоего звонка. Бежала к телефону из сада, подрезала розы, пересаживала тюльпаны. Ты  в  Москве?
- Нет,  в Копенгагене, самолет через полчаса. Сара, я не смогу без тебя жить. Я не могу без тебя, без твоего голоса, без твоих глаз, без твоих рук-  он заметил, что трубка в его руке стала мокрой, он провел рукой по глазам – боже, да я плачу. Сергей отвернулся, чтобы никто не видел его слез. -  Сара  я умру вдали от тебя, а с тобой я проживу  сто лет, и даже не замечу, что они прошли. Сара, я люблю тебя!
- Сережа, я тебя тоже люблю. Я не могу говорить, у меня слезы текут, подожди, я...я  сейчас успокоюсь. Я тебя люблю. Сережа, ты слышишь, я люблю тебя каждой клеточкой тела, каждой частицей души. Но нам суждено только помнить нашу любовь, и согревать остатки дней воспоминаниями о ней. Мы ничего не можем сделать. Ты же это понимаешь лучше меня. Слишком многое нас разделяет. Я благодарю небеса за встречу с тобой, даже зная, что они обрекают меня на горе разлуки с любимым.  Доброй дороги, Сережа.
Она бросила трубку. Сергей это понял, услышав, как болезненно резко зазвучал прерывистый сигнал.
  Объявили посадку. Он медленно шел к выходу - Зачем мы встретились, если боимся своих чувств, зачем слова о любви, если после них  можно спокойно улететь, если ради любви я не могу сделать самого просто, быть рядом с любимым человеком.
  Его отвлекла от мыслей улыбающаяся дама за стойкой: Ваш билет, пожалуйста, вы последний пассажир.
 Сергей поискал билет по карманам, посмотрел на даму- А собственно я не лечу, я провожаю. Я только что проводил своего друга Сергея в Москву. Кстати, где я могу купить билет до Дублина?
Дама холодно улыбнулась, не очень понимая слова Сергея, объяснила, где билетный офис и закрыла дверь.
     Утро после отъезда Сергея было невозможно длинным. После его звонка Сара в сад не вернулась. Бессмысленно ходила по дому, механически перекладывая вещи.
  Села на диван, включила телевизор, смотрела неспешное течение жизни Индокитая. Молодой вьетнамец везет копну сена. Дорога среди полей. Два велосипедиста в бамбуковых конусах. Вдоль забора двигается голова парня, наверное, он курит, над головой поднимается дым.
 Она смотрела и думала: Сергей уже сел в самолет, и он его уносит от меня, уносит насовсем. Невозможно больно и одиноко. Я не выдержу больше одиночества, я сойду с ума без Сергея. Он сказал, что там, в России, долго без меня не проживет... В России жизнь наверное такая же неспешная и простая… Я поеду к нему. 
Фильм продолжался. Женщина и мальчик вяжут бамбуковые шляпы. Женщина старая в очках, без зубов. Относят шляпы перекупщице. Получают деньги. Праздник в деревне. Алюминиевый чайник с деревянной ручкой идет по кругу.
  Озеро и длинные, словно нарисованные китайской тушью лодки. Женщины в лодке играют в карты на деньги. Деньги закреплены заколками к волосам. Все зыбкое, прерывистое, как и музыка, волнами набегающая из ниоткуда.
 Сара выключила телевизор и позвонила подруге. Та была своеобразной женщиной. Сара знала, если подруга хвалит что-то, необходимо этого остерегаться, а если ругает, да еще с присущей ей напористостью, значит стоит на это обратить внимание. Подруга выслушала ее. Даже дыхание ее не было слышно, так потрясло ее сказанное Сарой. Подруга переспросила: Ты влюбилась в русского мужчину и собираешься лететь в Москву?! Ты сумасшедшая! Я срочно звоню твоему психоаналитику! Я не знаю, что это за мужчина, да меня это и не волнует, но я твердо знаю - из России ничего хорошего не жди.
- Я сама считаю это полным сумасшествием, но я решила- жизнь моя, и я должна ее остатки прожить так, как я хочу, как я ее чувствую, а не так как  она представляется окружающим и обстоятельствам. Будущие секунды, минуты, дни, года я хочу быть с любимым человеком. Мы просто любим друг друга.
-  -Сара, просто на птичьем дворе бывает. Я настойчиво тебе советую поговорить с врачом, или детьми. Они наставят тебя на путь истинны. Ничего не делай, я мчусь к тебе!
 Сара, недослушав, положила трубку и тут же набрала службу заказа билетов. Через два часа она была в аэропорту.
  Прилетела в Копенгаген. Самолет в Москву был утром следующего дня. Она выбрала недорогую гостиницу в Центре города. Несколько часов гуляла по Копенгагену. Она бывала здесь давно, очень давно с мужем и детьми. Копенгаген похорошел с тех пор. Королевская  Опера в цветах,  забегаловки вдоль каналов, широкие прогулочные лодки. Также шумно и весело в уличных кафе. Она зашла в бар на корабле, заказала красного вина. На другом берегу канала играл мексиканский оркестр, молодые ребята распевали под него песни и пытались танцевать, но никак не могли попасть в  ритм. Двое парней сели на край канала, и начали мочиться в воду. Они с громким хохотом трясли своими трубами и разбрызгивали желтые  струи. Один из них заметил ее насмешливый взгляд, покраснел, показал на нее своему напарнику. Парни прекратили и развели руками в знак извинения. Ее это позабавило. За парнями наблюдало все кафе, а извинялись они  только перед ней. Странно, но ее не возмутило их поведение, она только подумала, что это достаточно удобно, не надо парням после пива никуда бегать, и наверное они, их отцы и деды проделывали это тысячи раз без всякого стеснения.
 Ужинала она в ресторане гостиницы. Висячие сады, высокий стеклянный потолок, естественная вежливость официанта покорили ее. Она долго выбирала вино и горячее, обсуждая с официантом все мелочи приготовления того или иного блюда. Тщательно просмотрела несколько бутылок вина, выбрала подходящее под настроение и еду. Официант легким поклоном одобрил ее выбор. После  заказа, она осмотрела зал.
Посетителей было немного. Семья японцев, плохо понимающих  английский, пожилая чета датчан. Спиной к ней сидел, судя по прямой посадке, англичанин.
 К десерту в ресторане остался  англичанин. Она обратила на него внимание,  он за весь вечер не произнес ни единого слова.
 Она поднимала чашку чая, когда англичанин встал и  повернулся лицом – перед ней был Сергей.
 Из ресторана вышла пожилая супружеская пара, наверное, туристы, таких тысячи блуждает по старым улицам Копенгагена. Была одна необычность, они смотрели друг на друга, как только что отправившиеся в свадебное путешествие молодожены. Ну и что, бывают ведь супружеские пары, сохраняющие влюбленность и молодость на всю жизнь. Наверное, это и была такая пара.