Самоубийство

САМОУБИЙСТВО

Ей нравилось злиться. Говорили, что в гневе она изумительно хороша: огненно-рыжие волосы языками пламени трепещут на вздрагивающих от волнения плечах, синие глаза превращаются в холодно-серый лед, колющие больно-больно, кровь приливает к щекам, придавая им сходство со спелыми яблочками.
Она любила красоту. Свою красоту. Только свою. И любила, чтобы ее любили злой. Она всегда затевала ссоры, закатывала скандалы и устраивала сцены, ведь именно в такие моменты ее красота возгоралась, могла жечь и ослеплять.
Ее называли ведьмой, а она, в свою очередь, делала всё, чтобы убедить окружающих в этом. Многие ее ненавидели, другие боялись. Ей хотелось заполнить жизнь только теми минутами, когда она могла видеть страх в чужом взоре. Почему-то это окрыляло ее.
Сегодня она ждала его – новую жертву. Больше всего ей нравилось «пугать» мужчин.  Когда сильный мужчина трусил и  подчинялся ей, она испытывала гораздо большее опьянение, чем алкоголик от ящика самого лучшего терпкого вина… и не только опьянение… это можно назвать оргазмом…
Она прокручивала в голове придуманный сценарий и дрожала в предвкушении надвигающийся злобы. В этот момент девушка походила на готовящуюся к прыжку пантеру.
Звонок в дверь. Она вздрогнула…
Он вошел в комнату и, казалось, заполнил собой все пространство. Как такое может быть? Он подавлял ее значимость… сводил на нет…
Это ее взбесило, и она принялась кричать на него. Уже позабыв сценарий, она заводилась все больше, злилась… - хорошела.  Подскочив к нему, она размахнулась, чтобы ударить,  а потом поцеловать со всей нежностью, какую только можно сыскать на света. Она так делала всегда (тогда ее, действительно, начинали любить злой, импульсивной, бешенной) и делала это сейчас. Но он не ответил на поцелуй. Пораженная девушка отшатнулась. Он отпрянул. В его глазах вовсе не было восхищения, вызванного ее дьявольской красотой. Более того: он морщился от отвращения!
От отвращения!.. Она не пленяла его, не будоражила… не пугала. Какой-то азарт охотника, загоняющего добычу, овладел ею. Она схватила мужчину за грудки, еще раз насильно поцеловала и укусила. Вкус крови застыл на ее устах, хотя она вытерла губы. Вкус ей понравился.
А в нем не было страха.
Она зашептала какие-то ведьминские проклятия, от которых у всех, как правило, начинали шевелиться волосы на голове…
Но страха не было.
Она наотмашь ударила его по лицу. Звон приятно надавил на барабанные перепонки.
Но в нем опять не было страха. Возмущение!
Он оттолкнул ее, швырнув об стену. Боль пронзила затылок. С ней никогда так не обращались! Как ни в чем не бывало, он прошествовал к выходу. Не ретировался, не побежал, а именно прошествовал!!!
Это явилось последней каплей. Сейчас она покажет ему, кто кого должен бояться.
Хладнокровно она взяла нож – огромный, сверкающий новенькой сталью, которым только недавно разделывала мясо для жаркого, - и вскочила ему на спину. Он всем туловищем подался назад, пытаясь сбросить ее, но ведьма цепко повисла на  жертве.
…Страха в нем не было. Что же это? Почему он не боится?
А если вот так?.. И она вонзила куда-то в грудь лезвие, нанеся удар сзади, буквально наощупь. Выдернула.
Что в глазах его?... пока она не может увидеть… Страх? Нет. Изумление и ярость, черт подери!
Ему, наконец, удалось отцепить ее от себя. Недоуменно он воззрился на кровь, обагряющую белую футболку.
Она тоже смотрела. Улыбалась. И он улыбнулся, потому что все еще не был подчинен, сражен, повержен.
Смыть улыбку! Стереть! Нож неожиданно полоснул по щеке. Мужчина схватился за кровоточащую рану. Без страха.
Она снова прыгнула на него и снова нанесла удар. Он осел на пол и охнул.
Боль, но не страх.
- Ну же, испугайся… Я отстану, обещаю, - попросила она.
Он не боялся. Он не умел бояться женщин. Не умел сдаваться.
И она не умела отпускать тех, кто ее не боялся.
…Она добила его яростно, по щекам струились слезы возмущения. Первый раз в жизни ее лед-глаза и волосы-огонь не произвели должного впечатления. Первый раз в жизни ее унизили  в ее злости, а ведь злость – это лучшее, что она имеет, и чем готова делиться с другими.
Не умея черпать силы в чем-то другом, кроме как в своей злобе и собственной красоте, она поняла, что жить больше не сможет. Не сможет, потому что ее уже не боятся… значит, теперь она не будет красивой… Как же можно отказаться от красоты? Лучше уж отказаться от жизни.
А, значит, и от себя?..
Она распахнула окно и взобралась на белый подоконник, на который, стелясь черным туманом, вползала ночь. Ветер бросил ей в лицо мелкие капли дождя и, как показалось, вызов вместе с ними.  Она схватила эту эфемерную перчатку.
Что может быть проще? Просто шагнуть… Полететь в бездну, где липкая смерть костлявой рукой обнимет за плечи…


Не стоит жить, если теряешь смысл жизни. Но смысл жизни потерять нельзя, потому что это – ты. Ни что другое не должно иметь значения. Погибает лишь тот, кто ошибается в себе.
Не ошибись!

25.05.2000