Ирония судьбы, или Мушкетёры наших дней

Со мною - нож, решил я: что ж,
Меня так просто не возьмешь,-
Держитесь, гады! Держитесь, гады!
К чему задаром пропадать,
Ударил первым я тогда,
Ударил первым я тогда-
Так было надо.
(В.С. Высоцкий)

Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями ходим в баню. Пойдём и на этот раз. Возникла традиция в новогоднюю ночь перед тысяча девятьсот девяносто шестым годом. А дело было так. Компания у нас небольшая: Витька Козлов (для нас Витёк, а для врагов Козёл), Севка Бабин, Колька Непапин и я. У Витька на даче шикарная банька с бассейном. Он у нас крутой, новый, так сказать, русский. Сделал бабки в начале девяностых на рэкете. Морда, что два кирпича рядом поставленные. Бугай. Он физкультурный закончил и занимался классической борьбой.

Я безлошадный, за мной Севка заехал на своей старенькой «шестёрке». Севка у нас вечный жених. Ему тридцать пять. Длинноногий, широкоплечий, мордашка смазливая, да ещё и преподом работает в лучшем вузе нашего Тьмутараканьска. Профессор Бабин не пропускает ни одну смазливую дамочку в своей альма матер. Очень давно, ну просто очень (лет пятнадцать) хочет жениться. Но всё выбирает.

Колька ростом пониже всех нас будет, лысина уже намечается, но самый умный, хоть и не учёный. Ум у него практический, не испорченный образованием. Привык своей головой думать и ни на кого не полагаться. Может, и в Чечне поэтому выжил. Только чуть - чуть правую руку осколком гранаты зацепило.

А я, меня Серёгой зовут, самый старый среди нас. Они меня так и кличут «Старый». Работаю сторожем в школе. Да книжки философские почитываю. Очень люблю это дело, а горбатиться на новых хозяев мне не нравится. Влом.

Собрались мы у Витька в девятом часу. У него уже стол накрыт. Мы достали свои припасы и приложили к праздничному столу. В уголочке ёлочка стоит, упакованная по высшему разряду. Знаем мы, кто ёлку наряжал… Снегурочек у Витька   хватает, денег на них он не жалеет. Перед парилкой пропустили по одной рюмашке, чисто символически, закусили грибочками и вперёд!

Первый заход без веников. Хорошо. Благодать. Тишина. Только сверчок где - то за печкой попискивает. У нас на головах одинаковые войлочные шляпы с опущенными краями. Витёк, как хозяин, подливает из ковшика на камни водичку с эвкалиптом и мятой. Анекдоты травим. Он говорит:

-Мужики, а вы знаете, что такое наивность? - Мы внимательно смотрим на него и ждём продолжения.- Это когда дочь думает, что мать целка. А что такое сверхнаивность? Это когда мать думает, что дочь целка.

Мы хохочем.

- А что такое лицемерие? – подхватывает Севка. - Это когда тёща сожрала мясо из миски зятя и говорит ему: кушай сынок! А что такое сверхлицемерие? Это когда зять выбросит тёщу с седьмого этажа, высунется из окна и спросит ласково: куда же вы, мамочка?

Витёк  вышел из парилки первым и случайно глянул на экран (у него камера наружного наблюдения стоит). К даче подъехали два джипа. Из второго вышел парень в чёрной кожаной куртке, нацмен. И, перезаряжая на ходу пистолет, двинулся к воротам дачи.

- Мужики, ко мне «гости». Это чёрные по мою душу. Быстро одевайтесь. Может быть очень горячо. В подвале волыны, Колька знает где. Будьте готовы. Я пока с ними побазарю,- возбуждённо проговорил Витёк, заглянув к нам в парилку.

Мы быстро оделись и спустились в подвал. В зелёном ящике лежали три «калаша», два «макарова», десяток гранат и куча патронов. Пока мы копались с оружием, переговоры закончились тем, что парламентёр выстрелил в овчарку, которая злобно заливалась лаем на непрошеных гостей. Гибель Рекса не оставляла никаких надежд на мирный исход встречи.

- Ребята, они хотят, чтобы я отдал им свою «Мельницу», в центре. В противном случае обещали всех положить… Что делать будем?
- А хрен им в задницу!- хором завопили мы.- Будем отбиваться. Звони своим. Продержимся, пока они не приедут.

Мы заняли позиции в доме с таким расчётом, чтобы видеть всю округу. Дача у Витька  кирпичная трёхэтажная и окна во все стороны. Боевиков было восемь человек.

 Застучали выстрелы. Появились их ненавистные фигуры. Все одинаковые «быки», с бритыми затылками, накаченные. Только главный с пивным брюшком, лет сорока, с седыми висками. Обе стороны открыли огонь. Витёк  успел позвонить  своим. Те обещали подъехать через полчаса. В перестрелке его  ранили  в бедро правой ноги. Колька быстро обработал и забинтовал рану.

Кольцо неумолимо сжималось. Мне удалось из «макарова» уложить двоих нападавших. Я когда - то стрелял в секции из пистолета и неплохо. Колька из автомата ранил одного. Остальные залегли и вели огонь из укрытия.

Один из бандитов, непонятно как, пробрался на дачу и застал нас врасплох. Видно, пока мы возились с раненым, проскочил по его сектору обстрела. Выручил Колька. Он заорал что-то невразумительное и ткнул пальцем выше головы чёрного. Тот повернул голову. И Колька успел выстрелить из пистолета. Падая, хачик успел нажать на спусковой крючок, и очередь прошила Кольку насквозь.

Тут Витёк  вспомнил, что у него есть выход через подвал за пределы дачи. Он его сделал на всякий случай, как хороший шахматист всегда держит шах в запасе: времена – то нынче смутные!
 
- Что же ты сразу не сказал, мудила питерский! – зашипел Севка. – Значит так, сделайте вид, что сдаётесь. А я с гранатами подойду к ним поближе, через подвал, под землёй. Главное, чтобы они вместе собрались.

Севка в армии был десантником и знал, как победить врага малыми силами.
Я сказал по переговорнику, что мы хотим обсудить условия сдачи. Хачики собрались у головной машины и стали о чём -то  горячо совещаться. Тут из - за угла гаража вылетела связка гранат и накрыла всю гоп-компанию. Четыре взрыва слились в один. Остальное было делом техники. Севка в упор расстрелял из автомата оставшихся в живых оглушённых бандитов, приговаривая:

- Что, суки, взяли! Гандоны штопаные! Шантрапа чёрножопая!
Через несколько секунд всё было кончено. На дороге показались огни двух джипов. Стояла тёплая тихая звёздная ночь. Снежинки мягко падали на пушистые сугробы. В это время по радио забили куранты. К месту взрыва подтягивались испуганные любопытные соседи – дачники.
- Да, Сева, ну и парок нынче в баньке у Витька  был, - сказал я, и мы пошли к раненым.

Витёк  с тех пор немного прихрамывает. Из Кольки вытащили три пули, и он носит их на груди в медальоне.

А мы, с тех пор, каждый Новый год вместе. И две тысячи четвёртый тоже отметим!

 А вы бы разве не встречали?!