Когда выпадет первый снег...

Когда выпадет первый снег, я умру... Разорвусь сверхновой на
миллиарды разноцветных осколков, искр, драже-монпасье,
конфетти и всякой прочей вкусной яркой чепухи. Лопну и
рассыплюсь по стерильно-реанимационной, хрустящей под ногами
простыне, на радость и удивление соседской сопливой шпане, --
нате вот, кушайте, играйтесь, ничего не жаль. Сегодня праздник
Первой Белой Холодной Гадости - ну, и празднуйте себе на
здоровье, а меня увольте. Я больше уважаю яркие насыщенные
краски -- сурик, свежая бронза, золото, на худой конец
сгодится и тучный свинец... Но чтобы я полюбил эту манную
крупу, этот пенопласт, эту белую мерзость... Не дождетесь. Не
дождетесь, милостивые государи, да-с!

Кто пьян? Это я-то? Ха-ха три раза! Или даже четыре! Вот здесь
то Вы, батенька, и не угадали. Попали, можно сказать, пальцем
в землю. Или куда там, неважно... Давно уже не употребляю,
лет, эдак, сто пятьдесят. Плюс-минус полвека. Как раз после
окончания Отечественной войны двенадцатого года... Сколько
тогда с Давыдовым мы шампанского перепробовали, настоящего,
французского, как покутили... Нет, конечно, алягер ком алягер
ком. И потом, само собой, как только какая-нибудь заварушка,
от своих фронтовых ста грамм я никогда не отказывался. Но это
чистейшая необходимость на войне, а вот так покутить, как с
Денисом, уже не удавалось...

А что это вы, дражайший, глазки так выпучили? Глядите, еще и
удар хватит... Нет, бесценный мой, за здоровьем следить надо,
лелеять. Пробежечки по утрам, обливания... Гантельки неплохо
бы приобрести, гирьку, очень полезно для общего мышечного
тонуса. Мне-то уже поздновато, у стариков другие занятия --
вспомнить побольше, для потомков сохранить, если не мы, то кто
же историю создавать будет... Она ведь, история-то, вот такими
артритными трясущимися руками пишется, не какими-то там
учеными умниками в институтах. Ученые только испоганить и
могут, извратить, белое в черное перекрасить, или и того хуже,
во что-нибудь нежно-фиолетовое...

Господи, ну не идут Вам глаза блюдцами. Приходите в себя,
милейший, приходите. Да, конечно, конец двадцатого века,
скорости, стрессы... Но надо же как-то справляться! Вот и
славненько, Вы уже и сказать что-то пытаетесь, правда, пока
что неубедительно получается, неразборчиво... еще раз
попробуйте... А погромче? Стариковские уши, знаете ли... А еще
погромче? Ага, теперь понятно. Так Вас возраст мой смутил, или
общее психическое состояние? Здоров, батенька, здоров, аки
вьюноша невинный, здоров! И справка вот где-то в кармане
завалялась, вытерлась, правда на сгибах, но подпись и печать
вполне читаются... Здоров и очень неплохо себя чувствую.
Но когда выпадет первый снег, я умру... Я уже давно себе
обещаю, но все дела какие-то неотложные находятся: то мемуары
незакончены, то прапраправнуки просят подождать, недообщались.
Все откладываю... Но теперь уж точно, когда выпадет первый
снег... Да и какой он первый? Сколько я уж этого белого
недоразумения перевидал, надоело... Надоело!

Ну что ж, прощайте. Не обижайтесь на старика, за болтовню его.
Хотелось поговорить с кем-нибудь до первого снега...

Брест. ноя.1998