По уши в прошлом

Творческая работа на семинар по
психологии журналистского твор-ва,
господину В.В. Шахиджаняну.

             Кем я вижу себя через пять лет?
                По уши в прошлом.
           На улице зябко, и Она кутается в пальто. Наверное, холодно, или просто по привычке. Я не замечаю.  Входит в знакомую дверь на Нагорной.  Пять этажей вверх, или нет – два. Сначала распечатать материалы, а потом уже отнести их редактору. Легко взбегает по лестнице, лишь на последнем пролете немножко задыхается,  когда много куришь, это все же сказывается.  Заходит в маленькую комнатушку редакции молодежной школьной газеты.  Еще никого нет. Сюда никто не приходит раньше двенадцати, никто кроме нее. На часах десять, она ставит чайник, прибирается на столах.  Смотрит по плану, что ей еще осталось сдать.
В каждый номер она сдает семь-восемь материалов, не считая информашек на 1-2 полосу. Это еще шестьсот рублей к ее трем тысячам оклада. Не много. Но ей больше и не надо.  Она уже забыла, что такое сотовый телефон, денег на нем никогда не бывает, только если она не подсуетится и не положит туда рублей двести в день зарплаты. Живет она уже давно у своего друга на Севастопольской, чьи родители постоянно пропадают в Германии, где работают при посольстве.  Да, пять лет назад она хотела совсем другую жизнь. Тогда была цель, мечты, а потом все распалось в один какой-то миг, мгновение. Секунду, за которую были сказаны слова…

Никогда не считала себя слабой. Но тогда я сломалась. Для меня личная жизнь была залогом всей моей жизни. Любовь. Человек, на которого можно положиться.  Я должна была переехать к нему жить, а он сказал, что он хочет со мной расстаться. Еще через три месяца я ушла из дома. Не могу сказать, что там все было настолько плохо, просто там меня все жалели, а я не люблю этого, не люблю когда мне помогают. С тех пор я живу у своего друга – латентного гея. Это даже хорошо. Два года назад летом мы ездили в Германию к его родителям, я им понравилась, они знают, что их сыну кто-то готовит, убирается в квартире, а наши с ним отношения их не очень-то волнуют. Думаю, они были бы удивлены, узнав, что мы с ним ни разу не спали, и что у меня есть девушка. 
В тот момент вся моя профессиональная жизнь полетела кувырком. Я так и осталась работать в этой дурацкой молодежке, с которой когда-то начинала, даже сил вернуться в захудалую «Акцию» не нашла. А ведь хотела начать писать для глянцевых журналов. Признаться до сих пописываю.  Только не отсылаю. Как-то не хочется все это менять. Привыкла уже. Когда на работе  говорят, что ты банально пишешь и что на большее ты неспособна, сначала пытаешься сопротивляться, а потом надоедает, и ты просто живешь по инерции. Работа до 16.40, потом учеба, потом парочка концертов или пьянок и спать в чужую квартиру. Живу там уже четыре года, а домом назвать это место никак не могу. 
Впрочем, наверное, все могло бы быть иначе, я бы могла найти себе пару-тройку подработок внештатником, вернуться в казенную «Московскую правду» и начать нормально существовать хотя бы в профессиональной сфере. Ведь называли же меня когда-то подающей надежды молодой журналисткой.  Тогда бы сейчас я возможно вышла-таки бы на уровень хороших изданий, а может быть даже и шагнула в так называемую новую журналистику. До журнала  «Другой» мне конечно далековато,  но и попроще что-нибудь сошло. Занялась бы версткой, нашла бы работу, высоко оплачиваемою.  Все было бы отлично. Так нет же, я прозябаю здесь.
Оглядываю комнату. Все те же голые стены - нам так и не разрешили их ничем увешивать - все те же столы и доисторический компьютер. Надоело.
Странно, но сегодня во мне больше решимости, наверное сказывается вчерашняя встреча…  Все-таки я жутко слабый и зависимый человек, пора с этим как-то бороться.
Оставляю материалы, пишу заявление по собственному уходу.
- Алексей, здравствуйте, это Людмила. Вам все еще нужен автор в рубрику «Интим»? Ок. Считайте, что вы его нашли.
Вешаю трубку, накидываю пальто и ухожу, вряд ли я приду сюда за своими вещами, не стоит возвращаться к прошлому, к тому, что тебя так долго держало.