Зеркало из ящика Пандоры

    - Понимаешь, она умирает! А я ничего не могу с этим поделать! – я кричал ему в лицо, смахивая бегущие слезы,  - Она умирает, и даже не понимает, что она умирает!
    - Может быть, она все же что-то почувствовала? – спросил он. – Не может быть, чтобы вот так:  умирать и ничего не чувствовать.
    -Да в том-то и дело, что чувствует, но ей все равно. Но мне-то, не все равно! –  казалось, что новый взрыв рыданий задушит меня.
Он налил стакан воды, подал и с сочувствием посмотрел на меня.
    - А я-то чем могу помочь? – спросил он. – Я не врач. Да в таких случаях и врачи бессильны. Если она умирает, а ты ничего не можешь сделать – смирись! Правда в некоторых случаях временно помогает это,  - он полез куда-то под стол и достал бутылку.
    -Понимаешь, она думает, что это все ерунда, все так и должно быть. – После стакана воды я немного отдышался.
Нужно быстро-быстро говорить, - приступы рыданий наваливаются внезапно и не дают не то, что говорит – дышать.
    - Что мне делать? Я не могу допустить, чтобы ее не стало!
    - Ну, и как ты намерен это сделать? – он сел напротив меня, подпер голову кулаком и с любопытством уставился на мое зареванное лицо. – Как? Умереть вместе с ней?
    - Может быть. А может еще раз все ей рассказать? – с надеждой сказал я. – Но она не слышит!  Мы как будто говорим на разных языках!
    - По-моему она все и без тебя знает.
    - Она знает, но она не чувствует, что умирает! А я – знаю и чувствую. Вот здесь, - в голове, - все в порядке. Я себя давно убедил, что это возможно, даже, скорее всего, произойдет, я говорю себе в тысячный раз: так и должно было произойти; рано или поздно, что-то подобное должно было произойти. А, вот тут, - я прижал руку к груди, - Жжет, жжет и жжет! У меня желание воткнуть туда, что-нибудь острое, только, чтобы сразу!
    - Ну, это будет похоже на убийство. Ты готов к нему? Что самоубийство тебя не пугает – это мы знаем! Есть масса способов относительно быстро и безболезненно уйти из жизни. Ты ведь даже пробовал некоторые. Так, не всерьез, - он ехидно подмигнул мне. – Интересно, тогда ты думал о ней? Или только сейчас засвербило?
    -Я не знаю тогда, что на меня нашло, - смущенно пробормотал я,  - Это, знаешь ли, наверное, издержки кризиса среднего возраста: сорок лет; денег нет и т.д.
    - Но ведь это уже было с ней?
    - Дело в том, что тогда мне было очень плохо, наверное, так же плохо. Но тогда она не умирала. Тогда она могла умереть, но не умерла! А сейчас, я чувствую, что происходит такое! Страшное! Неотвратимое! Что я буду делать без нее? Зачем я буду жить! Когда я почувствовал это в первый раз, я даже не понял, я все время говорил себе: «Этого со мной произойти не может, это пусть происходит с кем угодно, но не со мной!».
    - Ты – страус, - он налил себе еще. Вопросительно посмотрел на мою стопку. Я покачал головой.
    - Пусть я страус! Да, я действительно не хотел знать того, что может ей повредить. Но, я не думал, что мне будет так больно! А я всегда боялся боли.
    -Без боли – нет жизни! – глубокомысленно изрек он и, глядя в потолок, опрокинул содержимое стопки в рот.
    - Слушай, ты – идиот или нет, - заорал я. – Причем здесь моя боль и ее жизнь!
    - А с чего ты взял, что они никак не связаны, - удивленно вылупил он глаза. – Тебе же больно именно оттого, что она жива!? Выпей водки Ксанф, утро вечера мудренее. И это - пройдет!
    Я на секунду задумался, слезы подсыхали на щеках, и начинало неприятно стягивать кожу.
    - Значит, если она умрет, боль уйдет вместе с ней?
    - Конечно, и все будет хорошо! – воскликнул он и хлопнул меня по спине. – Как ты не можешь понять, что она не может быть вечно! Ничто не вечно под луной! – противным голосом пропел он, отставив ногу, - Ты думал, состаришься или сопьешься, или сойдешь с ума, а она останется все такой же?
    - Да, а она останется…
    - Чушь! Ей постоянно нужна свежая кровь, или - тю-тю! Ты можешь дать ей свежей крови? Нет? Тогда см. второй вариант! А насчет того, что она останется, - ты пожалуй прав. Только останется не она, а ее труп. Бездыханный, бездушный, холодный! И ты можешь ее оплакивать. Чем не перспектива!
    - Но, я не хочу оплакивать труп! Сейчас-то она жива!
    - Жива, - пьяно кивнул он, - Но если она не нужна тому, кому предназначена, какая же это для нее жизнь! Пусть она будет огромной, как мир, но если она  конкретно не востребована, - для тебя она мертва! По крайней мере  - эта. Кстати, мир не настолько велик! И времени у тебя осталось немного! Как  только ты поймешь, что ее больше нет, как только ты закончишь оплакивать ее, посмотри вокруг, и тогда решай: остаешься ты в этом мире и пробуешь еще раз или покидаешь его навсегда.
    - Если же совершенно серьезно, - продолжал он, постепенно растворяясь последней моей слезой в стакане воды, - Она не умирает никогда. Просто ее, как и настоящих удачи, таланта или гения очень мало в этом мире, и каждый, кого она посещает, считает себя, и только себя, достойнейшим из достойных, ну и, конечно, счастливым. И остается счастливым, даже если она уходит. Не каждого, ох не каждого она посещает, хотя бы однажды! И горе тому, кто пытается ее удержать. Тогда, в первую очередь, она делает плохо именно ему, вот и кажется, что она умирает. Хватит сил терпеть эту муку – терпи! Не хватит – постарайся успокоиться, она и тогда в тебе не умрет. А раз она бессмертна, то подумай еще раз, почему на дне ящика Пандоры должно было остаться терпение? Ну, что, ты успокоился? Тогда я ухожу, не делай такое испуганное лицо! Я - не она, я-то всегда буду рядом, дурачок. Нам-то с тобой друг от друга никуда не деться…

                Январь 2004 г.