Гуманность без обмана, или спорный взгляд в будущее

                (по пьесе Горького «На дне»)


«…Следуя правде жизни, поэт не мог                наделить своего героя всем, что носил в своей душе, а если бы он сделал это – Печорин был бы неправдив».

М. Горький в статье о М.Ю. Лермонтове.




Можно сказать, что пьеса Горького «На дне»– одно их тех произведений, которые вызывали, и будут вызывать многочисленные споры. Она была написана более восьмидесяти лет назад, и поскольку за этот отрезок времени в обществе произошли значительные социально-политические изменения, толкование пьесы «На дне» сегодня, и в дни, когда она была признана ярко выраженным революционным произведением, практически лозунгом партии, радикально противоположны.
Когда знаменитая пьеса Горького, которого называли «буревестником революции», увидела свет, главным в ней, под влиянием идеологических догм, посчитали противостояние Сатина и Луки, их своеобразный моральный спор, результатом которого является заклеймение Луки как «лгуна и обманщика».
   Как мы помним, Лука появляется в ночлежке не в самом начале пьесы, и пытается своими словами вселить в ее обитателей надежду, веру во что-то светлое, лучшее, чем их «сегодня». Анне он врет о том, что после смерти ее ждет что-то хорошее, Пеплу обещает свободную жизнь в Сибири, Актеру – лечебницу, где его спасут от пьянства. Лука утешает людей. Думаю, Лука – тонкий психолог, ведь к каждому он находил правильный подход, в каждого умел вселить надежду. Но образ Луки, проповедующего доброе отношение друг к другу, милосердие, воспринимался отрицательно. Считалось,  что поведение Луки и самый его образ  ложны и недопустимы для «нового человека», ведь они не только  они препятствуют борьбе против классового врага, но и проповедуют примиренчество!  О, каким тяжким грехом это было!
    Противоположностью Луке является Сатин. Именно он говорит: "Ложь - религия рабов и хозяев... Правда - бог свободного человека!". Эта фраза в то время стала девизом для многих  людей-борцов за «светлое общество». Монолог Сатина даже учили в школах.
   Сейчас, с вершины приобретенного опыта прошлых поколений, мы уже не удивляемся тому, что многие философские идеи этого произведения были упрощены ровно настолько, чтобы они могли восприниматься, как революционные, и понимание его было однобоким.  Например, Горький, под невидимым давлением общей обстановки  того времени, написал  киносценарий "По пути на дно", где он представил Луку, как кулака, низкого, «пошлого» человека. Конечно, не мне, и возможно, немногим из нас, людей, принадлежащих  совершенно другой эпохе, судить об этом произведении, но кто знает о нем сейчас? А много ли есть людей, не читавших или хотя бы не знающих о пьесе «На дне»?
В сороковые годы девятнадцатого века, во времена «натуральной школы» Белинского, это произведение было бы отнесено к жанру социально-психологического романа. Во времена соцреализма это было сатирой, это было злободневно, в конце концов, это было партийно! Сегодня же  непредвзятый читатель, внимательно знакомясь с пьесой «На дне», воспринимает ее в первую очередь как  социально-философскую драму, рассматривающую проблему ЧЕЛОВЕКА(попутно можем задуматься о том, что рано или поздно все возвращается на круги своя, ведь современное толкование очень близко к толкованию «натуральной школы»!). Итак, во-первых необходимо рассмотреть вопрос о «бывших людях» и «маленьких людях», который также поднимали  в своих произведениях Гоголь, Достоевский, Чехов и многие другие русские писатели. Как выжить людям жизненного «дна»? Сам Горький писал: «Все в этом произведении – бывшие». Действительно, мы видим бывшего  рабочего, бывшего свободного человека, но страшнее всего – «бывшего человека». Однако у  всех них есть выбор, такой же, как и у  супругов Орловых в одноименном произведении. Можно остаться на «дне», как поступил Григорий. А можно бороться, стремиться, пытаться измениться, как это сделала Марфа. И если «маленький человек» Чехова был сформировавшейся личностью, он не мог уже «подняться», то каждый из ночлежников, горьковских «маленьких людей», имел выбор. Но все ли предпочли пойти по сложному пути вверх? Нет. И это – одна из идей пьесы «На дне».
Другой ее аспект – человеческая мораль. В произведении есть множество самых типажей, и наше отношение к каждому из них строится особенным образом, словно мы видим не литературных героев, а живых людей. И, как и в своем реальном мире, кого-то мы сразу выделяем, кто-то нам нравится, кто-то вызывает ненависть, иной просто раздражает. Мы видим, как каждый из них по-разному относится к своей сложившейся жизни. Можно сказать, что в противовес доминировавшей идее времен написания «На дне» «Человек – кузнец своего счастья», сегодня мы противопоставляем ее оборотную сторону, «Человек человеку волк». И, если во времена Горького в жителях ночлежки видели опустившихся людей, сложивших руки, которые были сами виноваты в своих бедах, то сегодня  мы воспринимаем их по-другому. Во многом это просто несчастные люди, которых сломало общество. Конечно, в этом есть и их вина, ведь корень всего лежит в душе человека, и можно, перефразировав один из постулатов  социалистов-утопистов, сказать: «Измени себя, и мир вокруг тебя изменится». Но, как говорил еще Маркс, люди неотделимы от общества, и оно имеет страшную силу, которая, будучи направленной против человека, крушит его устремления в мелкие осколки. Поэтому наши симпатии притягиваются именно к тем, кто сумел в такой обстановке не ожесточиться. Так, несчастный Актер вызывает жалость, а жестокая Василиса – почти ненависть. Сила горьковского произведения именно в том, что он сумел метко расставить эмоциональные акценты, показать нам, кто из его героев сумел сохранить в себе хоть каплю человечности, любви к ближнему (например, Наташа), а кто нет, ведь именно это может сказать нам, кто в этом произведении просто «бывший», а кто – «бывший человек».
Но, наверное, самое главное в этом произведении  - именно СПОР о человеке, не пресловутый спор Сатина и Луки, хотя фактически мы имеем именно его, а спор автора с самим собой, спор о том, каким должен быть настоящий Человек.
Современники говорили, что в характере самого Горького было много от Луки. Заметим, что образ Луки гораздо более сложен, чем кажется на первый взгляд. Он не просто жалеет человека, безразлично утешая его и забывая об этом. Нет, он как бы проповедует добро, учит ему обитателей ночлежки. Давайте задумаемся над тем, плохо ли давать человеку надежду, вселять в него веру  в то, что все может измениться, если он сам того захочет? Если бы этот вопрос был задан лично мне , я бы сказала: «Нет. В этом нет ничего плохого». Ведь испокон веков говорилось: «Вера спасает человека». Неужели проступок Луки в том, что он давал несчастным надежду? Да и проступок ли это вообще? Ведь даже сам Сатин, провозгласитель партийного лозунга «Человек… - это звучит гордо!», говорил о Луке: Он врал.… Но это только из жалости к вам". Получается,  Сатин понимал,  что своими словами Лука действительно что-то меняет в душах ночлежников, творит «деятельное» добро. Возможно, что автор хотел донести до нас именно эту мысль: возможна ложь во имя спасения. Тем более, если подумать, Лука не был «лгуном и обманщиком», ведь, действительно, существовала лечебница для алкоголиков, и можно было вольно жить в Сибири. А тот факт, что жизни на небесах нет, никем не опровергнут, и считался ложным лишь потому, что социализм пропагандировал отрицание церкви и атеизм. Получается, что Лука  не врал? Да! Он просто был добр к людям. Как мы знаем, в тот период творчества, к которому относится пьеса «На дне», Горький увлекался идеей «Сверхчеловека» Ницше.  И я думаю, что именно эти качества -  умение сочувствовать, проявить настоящую, не показную доброту, милосердие – считал автор одними из важнейших качеств Настоящего Человека. В этом произведении он во многом полемизировал сам с собой, а возможно, даже с партийными устоями, защищая столь яростно отвергаемый принцип гуманизма.
Однако нельзя также и вешать на Луку ярлык «хорошего во всем» героя. Есть в его поведении и темные, неприглядные стороны: вспомним, например, когда именно он покинул ночлежку. Тогда, когда разразившаяся свара могла привлечь внимание полиции, что навлекло бы на беспаспортного Луку сильные неприятности. А в ситуации с Актером нельзя не указать на то, что именно он, Лука, был косвенным виновником смерти несчастного. Возможно, если бы не Лука, так и жил бы Актер своей странной, неполной жизнью, ущербной, но все-таки жил бы! Лука дал ему веру, за которую Актер стал цепляться. Но с уходом божьего странника  вера меркнет, и Актер, не выдержав вновь свалившегося на его плечи гнета, кончает жизнь самоубийством. Как расценить такое поведение Луки? В одной стороны – милосердное, с другой же – практически подлое. Конечно, не он убил Актера,  но он  не мог не предвидеть, что повлечет за собой его уход. Поэтому и о Луке мы тоже можем сказать, что это неоднозначный, спорный герой. И в его образе  мы снова встречаем отголоски дискуссии  о Человеке…
Наверное, разбирая на уроке литературы в школе «Песню о Соколе», все мы торопливым, по-детски угловатым почерком, записывали такую фразу: «Сокол и Уж – столкновение двух человеческих моралей».  В равной степени это изречение можно применить практически к любому произведению Горького(вспомним, например, рассказы  «Челкаш», «Старуха Изергиль», «Супруги Орловы») и,  конечно же, к пьесе «На дне». В ней поднимается спор о Человеке, а правильнее сказать, что она  сама и есть спор, столкновение человеческих моралей.
Прочитав «На дне», невозможно не задуматься над тем, что как ни удивительно, как ни странно об этом думать, но все же мы счастливы. Потому как нам предоставлено неоспоримое право выбора: кем быть. Мы можем решать, по какому пути пойти: быть ли «маленьким человеком» Чехова, «новым» или «особенным человеком» Чернышевского, «Сверхчеловеком» Ницше, или одним из  «бывших людей» Горького. А, быть может, кем-то совершенно другим. У нас, как и у горьковских героев, есть выбор, задуматься над которым нам помогает именно его спор о Человеке в пьесе «На дне».