Ступени

    Мне хотелось умереть. Потому что все было не так: не то время, не тот год, пустая комната. Я оказалась в приторной жаре лета, в которой уже была год назад. В отеле, который я никогда не видела, в комнате с узкими высокими дверьми и пустыми окнами. Было лето. Лето - это единственное, что я знала, просто увидев его в окно. Было лето, и мне надо было сделать что-то, найти кого-то. Или вообще ничего не надо было делать.
    Я ходила по пустым улицам, заполненным людьми. Вокруг было столько зеленых листьев, что терялись стены зданий. А потом я узнала в одном из них отель, в котором я жила год назад. Старые грязно-белые стены разрезали зеленый мир с основательностью ледокола. А во дворе, да, там же должны быть несколько бассейнов, в которых я так весело проводила время. Голубая вода, и блестки солнца, и обнаженная кожа... Но главное – комната, моя комната. В ней есть что-то, что поможет мне сейчас. Я пробралась туда, но она была пуста, пуста, как весь отель, бывший совсем не тем, чем казался. Я не знала, куда деть себя в этой пустой комнате, отдаленно знакомой. Вот кресло, в котором было удобно отдыхать длинными скучными днями, вот легкие светлые занавески, повисшие сейчас задохнувшимися тенями окна, вот мое забытое отражение в потемневшем зеркале на стене...
Тогда мне и захотелось умереть. Ведь все оказалось не так, в комнате не осталось никаких разгадок, а я потерялась. Меня не встретил тот, кто объяснил бы происходящее, кто отвел бы меня к себе. Я осталась одна, а найденная зеленая бархотка-ошейник с готовностью обвилась вокруг моей шеи, закрепив кончик привязанного шнурка к люстре. Раздвинув тела занавесок, я шагнула вниз, но оказалась вдруг на дорожке, уводящей прочь от отеля, к морю. Я шла, ожидая, когда же закончится короткая ленточка поводка, когда будет рывок, и все остановится. Но море было все ближе, а отель неспешно двигался за мной, выдерживая расстояние в слабо натянутый поводок. Немножко не хватало воздуха, но море было уже близко, а в воду здание далеко уйти не могло.
Двое пытались отговорить меня, а я не понимала, как можно сейчас остановиться. Ведь отель уже не остановить, а теплая, пахнущая подгнившими водорослями, вода потихоньку касается ступней, забираясь все выше...

   Водой тяжело дышать, она забирает все мысли, все чувства, лишь море, зачем я пошла в него, лишь затягивающий мягкий страшный песок, лишь облегающая, жмущаяся к ногам ткань длинного платья...


   Есть женщина, которая нас любит, но как же она строга! Она заставляет нас множество раз выполнять упражнения, от которых болит тело, остаются красные рты ран и черные ожоги. Она говорит, что так надо, а иногда вообще ничего не объясняет.
   А нас осталось немного, около десяти, иногда некоторые пропадают, не выдержав  задания. Исчезают, упав на пол в большой светлой комнате, в которой мы проводим почти все время, с окнами во всю стену, через которые видно только свет. Больно, но наказывает она гораздо больнее.
Мы любим и ненавидим ее, а недавно я вспомнила, что это – моя мать. Но она никогда этого не показывает, и никто больше не знает, да и мне иногда кажется, что она давно умерла.
   Мы почти не говорим друг с другом, о чем говорить, если мы даже не помним ничего до этой комнаты и этой женщины. У нас нет времени, чтобы вспоминать, или думать, или чего-то хотеть. Мы живем марионетками, провожая одинаковые дни.
Однажды, лишь один раз, я смогла подойти к этой женщине, и обнять ее, прокричав ей: «Мама, мама!». Прижаться к ее красивому телу, поцеловать строгое лицо и белые руки, а потом она пропала... И вот уже две недели мы, все вместе, идем за ней, спускаясь все ниже и ниже по темной лестнице здания с этажами-лабиринтами, здания, неуловимо похожего на отель, который я где-то видела... И почти на каждом пролете, на очередной площадке нас встречают фантомы, и нас становится все меньше и меньше... Вчера одна из нас осталась картинкой на ступенях, зачеркнутой десятком длинных стрел. Сегодня один из нас (а осталось всего трое или четверо) встретил своего двойника и тоже остался на черных ступенях. Завтра, кажется, придет моя очередь...
Осталось еще множество непройденных ступеней, но нас слишком мало... и мы теряем силы, думая о том, что наша мучительница, наша королева, наша мечта так и останется где-то внизу, в мире без света, а мы даже не увидим ее в последний раз...