Частушки Компактная проза

Частушки.
(Из журнала этнографической экспедиции)

Туманным летним  утром мы при содействии помощника старосты деревни  Большие Жуи спустились на рыбацких лодках до деревни Малый Жуёк где нынче вечером должно было состояться народное гуляние и где мы надеялись с блеском завершить нашу экспедицию. На всем протяжении пути мы созерцали тянущийся с одной стороны бесконечный отлогий песчаный берег. С другой крутым обрывом нависала над нашими головами глиняная стена, служившая домом для множества стремительных ласточек.  Туман уже поредел, и мы видели, как высоко в небе эти изящные птахи чертили  замысловатые линии и наполняли утро своим бодрым весёлым щебетом. На дощатой потемневшей от времени пристани нас встречал местный житель весьма колоритной внешности – широкая длинная рубаха его  была расстегнута на груди, а низ её достигал голенищ коротеньких рыжих сапожек, на голове он имел широкополую похожую на спутанную овсяную копну шляпу, из которой то здесь, то там торчали голубенькие венчики васильков. Забегая вперед, сообщу, что человека этого звали Устин. Завидев наши лодки Устин присел на корточки, подхватил лежащие на причале удилища и повернувшись к нам спиной стремглав бросился вверх по осыпающейся глиняной тропинке. Не одолев и половины Устин остановился, хлопнул себя по ноге, резко развернулся и широко разведя руки  большущими широченными шагами пошёл вниз. Там он радушно приветствовал нас, долго обнимал и одаривал каждого троекратным поцелуем. Анечка, наша милая лаборантка привлекла его особенно. Он взял на себя труд нести все её вещи и на всем протяжении пути до селенья щекотал её розовое ушко своими пышными  пшеничными усами. Не стану утруждать внимание читателя подробностями проведенного дня в течении которого мы готовили аппаратуру для записи бесценного материала – русских народных частушек, перейду сразу к событиям вечера.  Как только солнце стало основательно склоняться к закату,  деревня совершенно опустела. Исчез даже сопровождавший нас целый день Устин, и как ни странно вместе с ним исчезла и наша милая Анечка. Мы в растерянности провели около часа на центральной площади селенья представлявшей из себя прямоугольную довольно большую площадку хорошо утрамбованной земли. Вдруг откуда ни возьмись, на дальнем конце улице появилась девица наряженная в пестрый народный костюм. Вскоре мы смогли узнать в ней нашу Анечку. Восторгу всех членов экспедиции не было предела. Не успели мы в полной мере насладиться новым обликом нашей милой лаборантки, как на площади появились несколько дюжих молодцов, принесших с собой топоры и короткие бревнышки. Поверх бревнышек имеющих посредине углубления молодцы уложили доски, и таким образом на площади образовалось достаточно много сидячих мест. Столы на площадь вынесли уже собранными и судя по тому что были они различной длины и высоты приносили их из разных домов селенья. Вместе со столами на площадку стали приходить и селяне. Все они были одеты нарядно, девушки несли охапки полевых цветов, мужчины, плетенные из березовой коры короба и большие в пол человеческого роста бутыли, наполненные прозрачной жидкостью. Мы сидели в стороне рядом с нашим оборудованием и  наблюдали как жители деревни, встречаясь, обменивались поклонами, веселыми возгласами, объятиями и поцелуями. Наконец все уселись за столы куда пригласили и нас. Нам объяснили, что петь частушки начнут чуть позже, приблизительно в середине трапезы, и мы принялись терпеливо ждать. На столах в изобилии были представлены щедрые дары крестьянской земли, мы откушали вместе со всеми, отведали крепкий алкогольный напиток, впрочем, весьма мягкий на вкус. Вдруг рядом с нами очутился Устин, который обнял нас своими длинными руками за плечи и, перекрывая многоголосый гомон, провозгласил: «Ну что робята, да девчата! Порадуем дорогих гостей? Споём им наши, жуевские!?» По столу прокатилась волна раскатистого душевного смеха, часть мужчин и женщин встала из-за стола и образовав полукруг заняла центр площадки. Я мигом вскочил и в одиночку подкатил фонограф поближе к этому полукругу. На середину вышла статная широкобедрая женщина. Подбоченилась, опалила всех огненным взглядом своих очей. Я  почувствовал, что момент настал и опустил иглу фонографа. Крючок покинул ушко пружины, и она стала, медленно распрямляясь вращать диск аппарата, а сельская красавица, набрав полную грудь чистого вечернего воздуха широко и плавно, словно речная волна выплеснула: «На печи лежит тулуп, а под печью валенки! Ни за что не променяю … большой на маленький»!

p.s. После публичного воспроизведения записей сделанных тем вечером в деревне Малый Жуй научный мир предал анафеме членов этнографической частушечной  экспедиции. Большинство из них затерялись в водовороте событий и лет, известны только судьба автора вышеуказанных строк и лаборантки Ани. Первый после революции в Америке растиражировал сделанную в Малом Жуе запись и сколотил на этом немалое состояние, а последняя вернулась в Малый  Жуй и вышла замуж за Устина.