Призрак свободы

И вот что интересно. Когда жизнь трещит по швам, когда ты понимаешь, что вагонетка твоей неуправляемой жизни, что несется от пика удовольствия в бездну страданий, как раз находится в этой яме («обычный человек все воспринимает как благословение или проклятие»), когда боишься наступления вечера, потому что знаешь, что будешь лежать в постели без сна, а завтра на работу, а дремать ты начнешь только в 6 утра, а вставать в 8, а ты долго-долго лежал и молился и читал мантры или делал что-то еще, чтобы дух твой (в который ты не веришь, воин-неудачник) стал сильнее эмоций (при этом вставал курить каждые десять минут)... но ты потом вспоминаешь о тех бутылках виски, что у тебя лежат в холодильнике и ворочаешься и думаешь, что может налить немного, чтобы расслабиться и заснуть но ты чувствуешь себя почти алкоголиком, который использует свое страдание, чтобы напиться, но все равно после долгих сомнений наливаешь полстакана того, что осталось на дне бутылки (любимый мною и героями Мураками «Катти Сарк» был выпит на этот страшный новый год)... потом понимаешь, что тебе мало и ты наливаешь еще «Чивас Ригал» который гораздо вкуснее «Знаменитой Куропатки»... [через несколько минут до тебя доходит, что уже много и решительно идешь отправлять все это в унитаз, потом старательно и с некоторым облегчением промываешь желудок теплой водой из-под крана... блюешь бесчисленное количество раз]
А еще, когда ты куришь, выпуская дым в окно форточки на кухни, ты видишь двух людей во дворе соседнего дома, они подходят к стоящей у бордюра Ауди, один наклоняется за машиной под капотом, второй неторопливо уходит, ты стоишь, смотришь, думаешь, что, может, это тебе показалось, но, выглянув окно комнаты, ты видишь второго, ожидающего в кустах, и ты понимаешь, что сейчас они угонят эту машину и кричишь страшным голосом в форточку: «Оставь машину в покое, милиция уже выехала!», и они вместе срываются и убегают в темноту, а ты ложишься снова, думаю, что, может быть, сделал хорошее дело. Но это греет совсем недолго.
И ты на следующее утро собираешься с силами и делаешь телефонный звонок, чтобы прямо задать вопрос своему сопернику (который появился совсем недавно в твоей почти трехлетней гонке за одной и той же женщиной) «скажи, ты уже спишь с ней или только собираешься» и он говорит «уже» (он такой, «я возьму свое, там где я увижу свое»), а потом сидишь, сидишь и чувствуешь себя воздушным шариком, который и до этого готов был сдуться, такой забытый кем-то на подоконнике после прошедшего несколько дней назад праздника,  а теперь из него взяли и просто выпустили воздух... и когда ты после этого берешь стакан с кофе, выходишь на крыльцо офиса, прикуриваешь одну сигарету от другой, ветер дует и стаканчик с кофе, уже почти пустой, готов опрокинуться и забрызгать твои туфли и джинсы (больше на 2-3 размера, я и сейчас не худой, видимо, я тогда ужасно выглядел). И ты смотришь в хмурое небо и даже та мысль, которая тебе когда-то помогала в других ситуациях, что когда на небе не видно солнца за облаками, оно все равно где-то есть, там высоко и все равно готово светит и светит, достаточно только подняться выше облаков. Эта мысль пришла неожиданно во время одного из многочисленных полетов в командировки, не раз я крутил ее в голове и делился с кем-то, но... для меня, наверное, она работала вхолостую. Но ты продолжаешь смотреть, смотреть... и начинаешь думать другую, странную, почти извращенную мысль (самое извращенное, что ты где-то в глубине желаешь им счастья и это почти тебя огорчает, почему-то ты считаешь это слабостью а не великодушием), что свобода стала чуть ближе к тебе, может ты к ней не приблизился, но вот он, этот мир, эти высокие бездушные стены авиационного КБ имени Яковлева, этот гадкий полурастаявший снег на крыльце и на твоих ботинках, стаканчик кофе, автостоянка, люди, идущие внутрь и наружу здания, наверное в редакцию «Новых известий», что выше нашего офиса этажом («я сейчас пишу репортаж о катастрофе на шахте «Сибирской», говорит девочка по телефону, стоя с сигаретой между этажами, да, кажется, шахта так называлась), нет, все таки ты сам погиб в своей персональной шахте привязанностей и ни фига ты не стал ближе к свободе, ты просто увидел ее призрак, призрак того, что она существует, пока только для кого-то другого, но... «каждый раз, когда я падаю вниз лицом, я становлюсь ближе к цели»...
Я не знаю, как я буду дальше жить. Может быть, уеду из этого города, или, все-таки буду бороться и продолжу ходить в эту группу, где мы все занимались йогой. А может быть, это будет Индия или Америка. Не знаю... Свободный человек в свободном мире?