Гениальность и сексуальность

Тот, кто увлекшись какой-нибудь идеей хотя бы раз задал себе вопрос: «А может быть, я – гений?» и ответил “Да”, подтвердил тем самым свою причастность гениальности и связанной с ней сексуальности. С этой минуты он пропал. Он уже не жилец на этом свете, а сексуальный маньяк. Его не узнают окружающие:
— Мама, на Райку вроде похожа, а вроде нет. Нос длиннее и щеки такие худые. Она или не она? Нет, не она.
— Почему ты так думаешь?
— У Раи лицо круглое, нос короче, и никогда она такой желтой не была.
Смерть, конечно, сильно меняет внешность человека, но иногда удивляешься на похоронах, насколько мертвец не похож на живого человека, а гений - на нормального.
Гениальность как и смерть, застает человека врасплох. Упавшее на голову Ньютона яблоко навсегда лишило его жизни: глаза загорелись нездоровым блеском он стал маньяком своей теории. Маньяки - на редкость целеустремленные люди. Они способны выслеживать свою жертву (идею или теорию) годами, выходят же на охоту, как правило, ночью, под покровом темноты. Но и днем времени зря не теряют: собирают необходимый материал и точат инструменты в беседах с умными людьми. Они владеют всеми возможными и невозможными знаниями о повадках жертвы, об особенностях ее среды обитания. (Ямб, хорей, амфибрахий - это все от зубов и не только от зубов отскакивает). Они четко прослеживают весь ее путь от дома и на работу, с работы домой. Она им снится ночами, готовенькая, голенькая, препарированная по всем правилам анатомического искусства. В этом виде они обожают ее.
Вы спросите, бывают ли непризнанные гении. Отвечу: этого не может быть никогда. Маньяк все равно доберется до своей жертвы, чего бы это ему не стоило, а о жертве все равно расскажут средства массовой информации и признают маньяка маньяком. Правда, личность каждого маньяка установить не всегда удается, но какое-то имя у него все равно будет: Джек Потрошитель, Шекспир, Медведев. Условно даже аналогии с реальными людьми приведут: Льюис Кэрролл, Шекспир, Бахтин.
Жизнь маньяка для него самого не имеет смысла отдельно от его жертвы и мыслей о ней. Он может ползти за ней по карнизам, прыгать по крышам высотных домов, он может сутками не двигаясь лежать в сточной канаве, надеясь на встречу. Он может стать кем угодно, чтобы подойти к своей жертве вплотную: ее другом, подругой, соседом, соседкой, старой нянькой, младшим братом, сестрой (как родной, так и двоюродной), а некоторые умудряются прикидываться папой и мамой. Короче, всякий, задавшийся однажды вопросом собственной гениальности, пропал как отец и как мать своего семейства, дисквалифицировался как муж и как жена, умер для общества любителей пива и Союза писателей России. Он - всего лишь тень своей потенциальной жертвы. Отныне вся его жизнь без остатка принадлежит ей одной, даже если она о семи головах, осьми лицах, пятнадцати фамилиях и при дюжине мужей. Он пропал просто. Он с жадностью читает этот текст и знает, что здесь каждое слово - о нем. Привет, коллега!