3-2 у одних на плече неизменный кетмень, у других

У ОДНИХ НА ПЛЕЧЕ – НЕИЗМЕННЫЙ КЕТМЕНЬ,
У ДРУГИХ – "ЗОЛОТОЕ" ПЕРО

Привелось мне во второй половине февраля с.г. выступить на семинаре в одном из областных центров Узбекистана с обзором материалов республиканских газет, касающихся сегодняшних реформ в сельскохозяйственном производстве.
Давненько не бывал воочию на собраниях в глубинке. Потому-то, спозаранку выехав из столицы и попав прямо на последнее заседание трехдневного семинара, и дал промашку. Один из моих слушателей выразил общую оценку: “Почему вы говорили на русском языке? Я ничего не понял”. И это было правдой. Государственный язык, оказывается, стал в областях предпочтительным средством для публичного выражения своих мыслей и восприятия мнения другого человека. Что ж, урок на будущее.
В последующие дни, продолжая думать о теме и сути своего обзора на семинаре, я пришел к мысли, а не разослать ли текст выступления по редакциям помянутых в нем газет. Однако сразу же возникло возражение: там ведь тоже не поймут. Пусть и по другим причинам.
Затем явилась еще более безумная идея. Почему бы не попытаться опубликовать свое выступление? Ведь мне, гражданину Республики Узбекистан, право иметь свое мнение и право его обнародовать гарантируются Конституцией и другими законами страны. Только тут же засвербило сомнение: навряд ли найдется у нас такое издание, которое отважится выпустить в свет критику главных газет республики.
Так и есть – не нашлось. Не смог я "пристроить" ни первую статью, построенную на непосредственном обзоре газет, ни вторую, втрое меньшую по объему, в которой была показана лишь самое ситуация в сегодняшней прессе Узбекистана.
Между тем обзор и вытекающие из него размышления и выводы, озвученные мною на семинаре и изложенные в статьях, как мне кажется, представляют определенный интерес для аудитории более широкой, чем слушатели семинара вкупе с несколькими сотрудниками нескольких газет и двух информационных агентств, прочитавшими предложенные им материалы. Для нее, для аудитории подготовленной и неравнодушной, я и предлагаю нижеследующую статью – третью, объединенную.

Газет сейчас в Ташкенте издается необъятное количество. Объять необъятное, как известно, невозможно. Да мы и не будем пытаться. Мы ограничим свою задачу материалами текущего года самых массовых, самых известных, самых старых газет страны. Но сразу оговоримся, что одно из намеченных изданий – молодежная газета “Туркистон” с тех пор, когда она обрела это название, отказавшись от старого “Ёш ленинчи” (молодой ленинец), оказывается, стала в основном газетой развлекательных и интимных вопросов. Так что в ней интересующих нас материалов я не нашел.
Что же касается других газет, то материалы в них, как и полагалось у нас всегда, разные – хвалебные, победные, проблемные, сдержанно критические, дежурные, сыроватые, отшлифованные, довольно интересные, совсем неинтересные. Но скажу сразу: трудно по ним составить цельной, ясной картины.
К разряду дежурных я бы отнес материалы “Народного слова”, регулярно появляющиеся под рубрикой “Сельскохозяйственное обозрение”. Их автору, конечно, трудно отказать в умении жонглировать словесными клише, а также в связях с властными структурами, где он, видимо, берет свои факты и цифры. Но, если честно, кому какая польза, скажем, от такого шаблонного перла, выработанного асами газетной эквилибристики еще в советское время (небольшие терминологические вариации принципиального значения не имеют): “За счет широкого внедрения новых форм и методов хозяйствования осуществляется реструктуризация прежних колхозов и совхозов в дехканские, ширкатные и фермерские хозяйства. Земледельцы, почувствовав себя истинными хозяевами земли, с неподдельным энтузиазмом стремятся работать лучше. А это значит, есть надежда на то, что сельские труженики достигнут увеличения урожайности и повышения качества своей продукции” (здесь и ниже разрядка моя. – Нурбек). Так заканчивается сельхозобозрение под заголовком “Последние приготовления к весенним полевым работам ведут земледельцы республики” (“НС”, №37, 22.02.2000).
Это им, штампующим такие "агитки" журналистам, нужен энтузиазм, хотя бы поддельный. Труд же селян уже давно зиждется не на энтузиазме, не на чувствах, а на рационально-крестьянском, сугубо материальном интересе.
Кстати, корреспондентам “НС”, видимо, вообще свойственно уповать на чувства земледельцев. Вот бригадир Асалхон Расулова из хозяйства “Намуна” Алтынкульского района почувствовала себя хозяином и взяла на круг свыше 40 ц хлопка-сырца с гектара. А в хозяйстве имени Бабура Балыкчинского района хозяином себя не почувствовали, и дела там обстоят неважно. Об этом можно прочесть в первополосном материале из Андижанской области “Если дехканин любит землю” (“НС”, №36, 19.02.2000).
А вот собкор “НС” по Навоийской области свой в общем-то неплохой материал, несущий в себе критические замечания, заканчивает, извините, чисто по-женски (или, если более угодно, по-детски): “Такая ситуация. Может быть, она изменится в лучшую сторону после того, как указанные нами лица внимательней прежнего прочтут раздел третий доклада президента на первой сессии Олий Мажлиса второго созыва?” (“НС”, №27, 08.02.2000).
О, если бы все зависело от внимательного прочитывания! Тогда можно было бы собрать “указанных лиц” (областные руководители Госимущества, Бизнес-фонда, Палаты предпринимателей, да и в сторону исполнительной власти – хокимията сделан намек), проследить, чтобы они "прочли внимательней прежнего", и в три недели приблизить свое весьма отдаленное будущее. Хотя бы в отдельно взятом для того регионе.
Хочу вкратце остановиться на двух материалах газеты “Халк сузи”.
“Пайчилик ва ширкат. Бундан дехкон кандай наф курмокда?” (“Складчина и ширкат. Какую от этого пользу видит дехканин?”) (“ХС”, №22, 01.02.2000). Материал в целом хвалебный в адрес ширкатного хозяйства имени Абдували Муминова Уйчинского района. Работа на паевой основе вывела хозяйство на передовые рубежи в хлопководстве. А вот в зерноводстве дело чуть было не дало осечку. Из 55 пайщиков-зерноводов 50 не выполнили главного условия договора: сдали не по 48 ц с га, а по 41. За это с них взыскали по 17 тысяч сумов неустоек. А у 48 пайщиков отобрали землю. Мол, знать бы надо заранее, кому можно доверить землю, а кому – нет.
Но у меня эти факты вызвали множество вопросов. Почему зерноводы сдали не по 48 ц, а по 41? Не смогли или посчитали, что выгоднее штраф заплатить, но кое-что "зажать"? А с другой стороны, все ли свои обязательства перед пайщиками выполнило хозяйство? И вообще, все ли тут нормально в плане социальной и правовой защиты тружеников? И почему в смысле недоимок у 50 пайщиков такое единообразие? Договорились что ли?
Второй материал мне, критически настроенному человеку, понравился. Он опубликован на первой странице газеты “Халк сузи” под заголовком “Уволидан куркмайсизми?” (№35, 18.02.2000). Материал имеет подзаголовок: “Олтинсойда яшнаб турган галлазорга … плуг солинди.” То есть “Не боитесь ли греха? В Алтынсае зеленеющая нива зерновых пущена … под плуг.”
Вот фабула материала. Водохранилище “Дегрез” в Сурхандарьинской области граничит с колхозом имени Улугбека Алтынсайского района. Прибрежные земли хокимиятом области переданы в ведение управления водного хозяйства Шурчинского района. С последним арендаторы Исомиддин Нурматов и Баходир Мамадалиев заключили договор и на 2,4 га посеяли пшеницу. По воле председателя колхоза имени Улугбека Аллаверды Тухташева, зеленое поле будущего хлеба, а также труды и затраты фермеров, при помощи плуга смешали с землей. Мол, наша она, земля, алтынсайская, и не позволим распоряжаться ею через нашу голову.
В связи с этой историей встает масса вопросов. Почти все из них поставлены или обозначены в статье. Чья же это земля? Можно ли ее вообще в соответствии с законом и нормативами использовать для земледелия? Как быть с охранной зоной водохранилища? Что скажут экологи? Почему за использование этой земли не платится налогов? Разве действия раиса не являются грехом? Как его действия выглядят в свете постановления Кабинета Министров об усилении борьбы с потравами посевов? Кто возместит моральный и материальный ущерб труженикам?
Как бы там ни было, ясно одно: самодурство таких руководителей – что палка в колеса, а правовая незащищенность тружеников – налицо.
Прежде, чем перейти к другой газете, хочу остановиться на обиде в адрес руководителей Джизакской области, высказанной в “Халк сузи” (№33, 16.02.2000) под заголовком “Пальто ва … кавуш” (пальто и калоша) и псевдоподписью Тотли Суз (сладкоречивый). В заметке-реплике говорится о том, насколько неприветливо и некультурно в отношении столичных корреспондентов вели себя постовые милиционеры и младший персонал областного хокимията. При некоторой комичности ситуации, в которую авторы ставят себя сами, все-таки нельзя не согласиться с прозвучавшей в заметке мыслью: если уж с нами, столичными журналистами с красными удостоверениями, обходятся в хокимияте столь холодно и безразлично, то об участи рядовых посетителей-просителей остается только сожалеть. Впрочем, меня больше обеспокоило в этой заметке другое. Получается, что до сих пор главная газета страны, рупор парламента и правительства, единственное ежедневное издание, не имеет в Джизакской области своего собкора. Если это так, то, видимо, и в этом, кроме всего остального, следует искать причины того, что этот регион очень слабо освещается на страницах газет “Халк сузи”-“Народное слово”.
А вот у газеты “Узбекистон овози” в Джизаке есть корреспондент. Кстати, прежнее название этой газеты – “Совет Узбекистони”, а ранее того – “Кизил Узбекистон”. “Совет Узбекистони” сменила "шапку", но так и осталась партийной (КПУ – НДПУ). То есть тут разошлись ее дорожки со своей "сводной сестрой" – прежней “Правдой Востока”, которая некогда после недолгого пребывания в роли независимого издания стала правительственной. Но, сохранив в немалой степени свой прежний, квалифицированный коллектив, “Узбекистон овози” выгодно отличается от изданий других партий, порожденных на путях независимости страны стремлением ее руководства к созданию гражданского общества, построению демократического, правового государства, – газет “Адолат”, “Фидокор”, “Ватан тараккиёти”, “Миллий тикланиш”.
Итак, “Узбекистон овози”, материал “Мулк шакли узгарди, аммо…” (“Форма собственности изменилась, но…”, №17 от 8.02.2000). Материал вполне критический. На примере арендно-ширкатного хозяйства имени Акмаля Икрамова из Пахтакорского района корреспондент показывает, что изменение формы собственности, если таковое производится лишь в виде смены вывески, для пользы дела служить никак не может. Уставный фонд хозяйства (более семи с половиной млн. сумов) в мае прошлого года был разделен между пайщиками (их более 250). Но от этого воз не тронулся с места, что видно по весьма скромным итогам года. Естественно, в материале назван и руководитель хозяйства – Нарзулла Кушбоков.
Конечно, больше других газет к проблемам села и сельхозпроизводства обращается газета “Кишлок хаёти” (сельская жизнь, в прежней транскрипции – “Кишлок хакикати”, сельская правда). Видимо, и сельские труженики чаще всего со своими проблемами обращаются именно в эту газету. Более того, “Кишлок хаёти”, пожалуй, единственное издание, журналисты которой, как это было принято в прежние времена, продолжают разбираться на местах с жалобами читателей, а также отводят много места на своих страницах их высказываниям в виде писем и заметок. Все это создает своеобразное лицо газеты. Кроме того, “Кишлок хаёти” отличается от других изданий своей версткой: как правило, 3-4 материала начинаются на первой странице, а заканчиваются на второй-третьей страницах. С одной стороны, такая подача материалов, вроде бы, увеличивает броскость ударных статей, но, как мне показалось, с другой – создает для чтения определенные неудобства.
Коли уж мы заговорили про "лицо", то следует подчеркнуть, что внешний вид и внутреннее содержание, которые в совокупности и составляют облик газеты, в немалой степени определяются редакционными традициями.
О том, насколько сильны традиции, складывавшиеся десятилетиями, особенно хорошо видно по материалам газеты “Правда Востока”. Недаром она и название свое не изменила. И не удивительно: что может быть для всех времен и народов лучше правды?!
В самых строгих правилах классических традиций “Правды Востока” выдержана статья по Турткульскому району Каракалпакстана под заголовком “Неутешительные итоги” (№2, 04.01.2000). Четкая, сухая манера повествования. Цифры. Примеры передовых и отсталых хозяйств. Причины неутешительных итогов в целом по району. И вывод, вложенный в уста труженика Муратбая Какабаева из колхоза имени Абажана Дурдиева: другого выхода нет, надо взять землю и организовать фермерское хозяйство.
Статью можно без изменений и сокращений вставить в доклад руководителя на совещании актива района или республики. В ней практически нет изъянов. Кроме одного: читать ее не очень интересно.
Для ради полноты картины следует признать, что в материалах “Правды Востока” можно заметить и влияние новой волны сотрудников, склонных к довольно размашистой манере письма, что теперь, видимо, пресекается не столь строго, как прежде. Новые веяния можно было бы и приветствовать, если бы не встречающиеся в "новых" материалах огрехи чисто языкового характера, которые почему-то нет-нет, да проскакивают сквозь редакторско-корректорское сито.
Размышляя над классическим стилем, в той или иной степени свойственным всем нашим газетам, но наиболее выпукло выступающим в материалах “Правды Востока” и до сих пор являющимся для ее "золотых перьев" предметом особой гордости, я пришел к следующей мыслям.
Классический стиль – наследие советского периода нашей истории. Стиль некогда являлся, можно сказать, воплощением в журналистике литературного метода социалистического реализма. Ясное дело, что он претендовал на адекватное изображение действительности, но, как мы хорошо усвоили в годы горбачевской перестройки, нередко служил целям, весьма далеким от целей истинного, критического реализма. А потому давайте определим этот стиль как квазиреалистический.
Квазиреализм, повторюсь, до сих пор свойствен всем газетам Узбекистана. Показателем квазиреалистичности его прессы может служить хотя бы такой факт, что газетные штампы, используемые ныне так же безоглядно, как и прежде, иногда столь чужеродны предмету, о котором идет речь, что становится даже как-то неловко за журналиста. Например: “Повязав белым платком лоб, с неизменным кетменем на плече поливальщик (Худайберды Абдуназаров из ширкатного хозяйства в Сурхандарье. – Нурбек) выходит на хлопковую плантацию с зарей и возвращается к полуночи” Это – из материала “Незаменимый кетмень?” (“Голос Узбекистана”, №3, 21.01.2000). Вот бы хоть раз дать газетчикам испытать то, что они, ничтоже сумняшеся, приписывают в своих опусах своим героям! Да, поливальщик нередко выходит с зарей. Да, может и заполночь быть в поле. Ведь первая заповедь поливальщика, известная на селе даже ребенку, гласит: делай свое дело, когда раскаленное светило находится не над головой, а под ногами (по другую сторону земного шара). А от утренней зари до полуночи быть постоянно в поле – этого никто не выдержит, да это для дела и не нужно.
Квазиреалистическая пресса в газетной журналистике Узбекистана продолжает держать монополию. Ее издания существуют не сами по себе, а образуют "дерево": единый "ствол" – свод писаных и неписаных законов, а также циркуляров для служебного пользования, с негласным приоритетом двух последних факторов; идущие от "ствола" ответвления – это газеты, которые дальше "ветвятся" статьями, заметками, сообщениями; а "корни" – это материально-техническая база издательского производства и реализаторского дела. Каждый день трудами журналистов, редакторов, корректоров, компьютерщиков, полиграфистов и распространителей перед читателями предстает новое "дерево". Но его ствол из-за фактического доминирования своей "теневой" сущности не является живым организмом, а представляет собой лишь искусственный остов, на который в редакциях насаживаются столь же искусственные, неживые "ветви". По-другому и быть не может. Не может мертвый ствол дать зеленеющих побегов. Умелые, гибкие, бойкие газетчики так выделывают свои изделия, что на "дереве" они могут быть приняты за живые. Но ведь в том-то и дело, в том-то и беда, что они – не живые! И отдельные исключения, вызываемые очередным "сигналом сверху", положения не спасают. Это все равно, что прививать живой черенок на ветвь отсохшего дерева.
Самая большая беда, которую несет в себе "дерево" прессы с искусственным остовом заключается в том, что в ее материалах человек чаще всего смахивает на куклу, марионетку, а его жизнь и дело предстают либо до смешного упрощенными, либо донельзя выхолощенными, либо весьма далекими от действительности. Бывает, что все три "достоинства" встречаются в одной статье. Это – не безобидные шалости или недомыслие, а тяжкий грех, который в данной сфере человеческой деятельности – журналистике недопустим и непростителен. Такой грех – опиум для народа и истории: советский период – тому свидетельство. Не можешь не грешить, не можешь исправиться – смени журналистское амплуа, пиши не про людей, их жизнь и дела, а, скажем, про погоду или поведение пингвинов в естественной среде обитания.
Не меньшая беда заключается и в драматичности судеб людей, не желающих писать ничего другого, кроме живых материалов. Им невозможно удержаться в штате сотрудников. Их статьи, если только они не попадают в унисон с "сигналом сверху", обычно не прикрепляются ни к какому из "ответвлений", а представляют собой былинки, которые сами по себе. Со всеми печальными последствиями. В первую очередь для авторов. А в конечном счете – для общества, для государства. Ибо без них, людей, не желающих писать ничего другого, кроме живых материалов, невозможно вдохнуть в "ствол" прессы жизнь, сделать его живым организмом, без чего общество не может иметь четкой, ясной, реалистичной картины происходящих в нем процессов, в том числе касающихся реформирования экономики, и все это является фактором отнюдь не положительным. Более того, без подлинно реалистичной, живой прессы государство не может ни стать, ни оставаться по-настоящему демократическим, правовым.
О том, насколько ситуация в СМИ является для нас актуальной и насущной, сказал президент Узбекистана Ислам Каримов в своем докладе на I сессии парламента – Олий Мажлиса II созыва (январь 2000 г.):
"Еще и еще раз хочу подчеркнуть, что в нашем обществе средства массовой информации должны стать независимой, реальной четвертой властью, наиболее действенным инструментом реализации политических прав и свобод граждан. И прежде всего права свободно выражать свое мнение, получать информацию, активно участвовать в обсуждении важнейших проектов государственного и общественного строительства."
Для того, чтобы наша пресса стала соответствовать формуле, четко выраженной главой государства, необходимо, как мне видится, вести работу в двух направлениях: во-первых, задействовать процесс оживления остова действующей прессы и предоставления большей свободы ее отраслевым, партийным и негосударственным изданиям; во-вторых, создавать такие газеты общего характера, пусть поначалу и единичные, которые, издаваясь на узбекском и русском языках, могли бы существовать независимо от каких бы то ни было "стволов", имели бы возможность беспрепятственно и без купюр выпускать в свет свои материалы. Для успешности второго направления – создания и функционирования подлинно независимых изданий – нужно, чтобы в их "колеса" никому не было позволено вставлять палки. А для этого требуется одно: неукоснительное соблюдение и неотвратимая действенность законов, которые у нас вполне созвучны нормам цивилизованного мира, но практика их применения оставляет желать много лучшего. Вопрос же о финансовых средствах, необходимых для издания независимой газеты, как это ни парадоксально, решить гораздо легче. Их можно было бы собрать, исходя из разновидностей той же самой складчины, при помощи которой сейчас идет экономическая реформа на селе. Что же касается журналистов, умеющих каждый материал пропускать через себя (это – одно из условий живого, реалистичного творчества), то и они нашлись бы. Только для всего этого нужно, чтобы люди – и пишущие, и читающие, и финансирующие – в самом деле поверили, что живая пресса, альтернативная действующей, квазиреалистической, вполне может существовать.
Могут они поверить или нет? Не знаю. Но знаю, что труднейшую работу по созданию живой прессы начинать нужно. И – пока еще здравствуют люди зрелого возраста, которые глубоко понимают необходимость живой прессы, – задача эта вполне выполнима. Если не они, то после них пройдет немало времени, пока История не совершит своего очередного витка, а умы и сердца, ныне еще юные, не одолеют соответствующую дистанцию проб и ошибок, потерь и находок и не дойдут в своем понимании данного вопроса до требуемых глубин.
P.S. (postscriptum, вернее, postseminarium). Можно еще долго говорить о том, что за 3 дня было вычитано и выписано мной из газет. Но навряд ли я испытал бы такое удовлетворение от своего корпения, разбора статей, возникшими от этого мыслями и ощущениями, какое пришло ко мне от стихотворения в несколько строк, на которое я наткнулся в “Узбекистон овози” (№22, 19.02.2000). Вот оно.
Дунёнинг ярмини сайр этди углон,
Келиб отасидан суради ажрим:
- Чин дуст тополмадим нега, отажон?!
 Ота эса жим.
 Яна дунё кезди чарчамай углон,
 Яна отасидан суради ажрим:
- Вафо тополмадим нега, отажон?!
 Ота хамон жим.
- Нега саволимга бермайсиз жавоб?!
 Углон турар эди нолакар, хакир.
 Ота жавоб килди ух тортиб шу тоб:
- Сен хам бор нарсани ахтар-да, ахир!…
 Абдулла Орипов. Скиталец. К счастью, признанный властями. Настоящий поэт. К нашей чести – наш современник. Ради мимолетной встречи с его творчеством, какую случай подарил мне нежданно-негаданно, не жалко не только 3 дней, но и 3 лет жизни.
 Быть может, не все могут в полной мере оценить строки, прозвучавшие на языке оригинала. Им я попытаюсь помочь своим слабым переложением шедевра на русский язык.
 Полмира сын дорогами прошел
 И пред отцом стоит он, как проситель:
- Скажите, почему я друга не нашел?
 Смолчал родитель.
 Вновь сын в края далекие ушел,
 И вновь вернулся в отчую обитель:
- Скажите, почему я верной не нашел?
 И снова нем родитель.
- Но почему молчите вы в ответ?! –
 Изрек души скитальческой носитель.
- К чему искать, чего в помине нет? –
Вздохнул родитель.
Смирись, о человек, со своей участью в этом не лучшем из миров. Не ищи в нем ни настоящего друга, ни верной подруги, а значит, ни добра, ни справедливости. Дело, которое тебе по душе, реализация своих способностей – вот самое большее, на что ты можешь надеяться. И пусть сбудутся эти твои надежды. И тогда ты будешь вполне счастлив.
Но как быть человеку, если он – не торговец, не земледелец, не скотник, не птичник, не чиновник, а журналист, который вроде бы призван не только искать, но и бороться за добро и справедливость в этом мире?
Довольны ли своей судьбой те из пишущей братии, кто по долгу службы тянет лямку квазиреалистической прессы? Как умудряются семьи большинства из них сводить концы с концами, если газета держит своего служителя за подневольного, отнимает все его силы и время и кормит, соответственно, как раба? Счастливы ли хотя бы те из профессионалов, кто сумел выбиться в "золотые перья"? Сомнительно. Видимо, в наших условиях в любой сфере деятельности, в том числе и в журналистике, чтобы считаться состоявшимся человеком, надо вовремя перескочить из исполнителей в руководители. И чем выше залетишь – тем лучше.
А что делать человеку, думающему, неравнодушному, не хуже "золотых перьев" владеющему письменным словом, измеряющему ценность своей жизни не высотой "залета", а правдой и силой своих статей? И которому из-за необоримого желания писать только живые материалы приходится быть в условиях монополии квазиреалистической прессы кем угодно, но только не журналистом? Стоят ли его почти беспрерывные мытарства по жизни и тревоги его близких за него тех часов, которые он проживает, когда он все-таки пишет и чувствует, что не изменяет самому себе? Кто услышит его? Кто прочтет? Кругом флажки запретов и ограничений…
21.02.-11.03.2000 г.