2-4 говорить всего труднее как раз тогда, когда молчать стыдно

ГОВОРИТЬ ВСЕГО ТРУДНЕЕ КАК РАЗ ТОГДА, КОГДА МОЛЧАТЬ СТЫДНО

В Ташкенте с трехдневным визитом побывал господин Фреймут Дуве. Это его первое официальное посещение Узбекистана с момента своего избрания в декабре 1997 года на должность Представителя ОБСЕ по свободе средств массовой информации.
Во время пребывания в нашей столице господин Дуве встретился с представителями властных и государственных структур, неправительственных организаций, средств массовой информации.
На семинаре и последующей пресс-конференции с участием Ф.Дуве, кроме представителей СМИ, присутствовали также руководители и сотрудники организаторов - республиканского Центра по изучению прав человека и гуманитарного права (где и состоялась встреча), Ташкентского Бюро ОБСЕ и международного Центра переподготовки журналистов. Вел заседание главный редактор одной из ташкентских газет.
Представляя гостя, он сказал, что господин Фреймут Дуве получил высшее образование в Гамбургском университете. Кроме своего родного немецкого, владеет английским, испанским, итальянским и французским языками. В конце 60-х годов был редактором известного журнала “Stern”. В 70-х годах, будучи одним из главных редакторов издательского дома Rowohlt, опубликовал труды восточно-европейских диссидентов, в частности Вацлава Гавела, а также “Манифест” Mario Soares, направленный против диктатуры в Португалии. С 1975 по 1998 годы Ф.Дуве являлся членом германского парламента, длительное время был в нем председателем подкомитета по культуре и председателем Группы американо-германских отношений в парламентской группе SPD, а с 1995 года - специальным представителем бундестага в Боснии. Его послужной список в ОБСЕ: член германской делегации, член Парламентской Ассамблеи, председатель Генерального комитета по демократии, правам человека и гуманитарным вопросам.
Затем вниманием аудитории завладел господин Фреймут Дуве.
В предисловии к своему выступлению он сказал, что полномочия Представителя ОБСЕ по свободе средств массовой информации осуществляются им в соответствии с мандатом, подписанным 54 государствами-членами ОБСЕ, в том числе и Узбекистаном. Последний момент, подчеркнул господин Дуве, кроме всего остального, означает, что некоторая доля его зарплаты образуется из средств узбекистанских налогоплательщиков, что, в свою очередь, в рамках вверенной ему компетенции налагает на него ответственность и перед ними.
Далее оратор остановился на некоторых из факторов, существенных как для привлечения иностранных инвесторов, так и для здорового, прогрессирующего развития экономики в целом. Это - практическая возможность свободного волеизъявления в обществе, беспрепятственный доступ к информации, прозрачность финансового положения предприятий, обмен необходимыми сведениями между партнерами, в том числе через сеть Интернет. Названные факторы, на взгляд Представителя ОБСЕ по свободе средств массовой информации, не могут игнорироваться какой-либо страной, которая стремится жить в ногу со временем, способна к рациональному прогнозированию и восприятию нарастающей в мире тенденции к взаимопроникновению и взаимозависимости национальных производств, банковских систем и платежных средств.
Что же касается активности в заседании узбекистанских участников, то она характеризуется молчаливостью большинства из них и словоохотливостью тех немногих, кому никак нельзя было остаться в посторонних наблюдателях. Тут вспоминается изречение жившего в XVII столетии Франсуа де Ларошфуко: “Говорить всего труднее как раз тогда, когда стыдно молчать”. Ясно, что при этом и сами трудности и вызывающие их причины в зависимости от ситуации могут быть самыми разными. В данном случае, конечно, можно кивать на регламент встречи: лимитированность отведенного времени наложила на ее итог налет скомканности и незавершенности. Это не могло не вызвать у некоторых из участников чувства некоей неудовлетворенности. Тем более, как выяснилось, временное ограничение исходило не от гостя, а хозяев встречи. Но приведенные слова автора вечно злободневных афоризмов вспомнились не в связи с этим цейтнотом и не в укор молчаливому большинству, а потому, что выступавшим на встрече представителям СМИ не следовало бы злоупотреблять общим временем и терпением и тем самым дать возможность прозвучать другим, возможно, более существенным мнениям. Ибо без них, неозвученных мнений, приходится констатировать: хотя выступления и вопросы озвученные и явились показателем глубокого интереса наших журналистов к затронутым проблемам, но их суждения не пошли дальше разговоров о “плесени”, тогда как говорить стоило бы и о вызывающей ее “сырости”.

Коли уж пришлось упрекнуть коллег, то, думается, надо обосновать это хотя бы одним, но самым выпуклым примером.
Да, да, речь о том тягучем споре, навряд ли уместном для данного заседания.
Оказывается, один редактор некогда процитировал в своей газете изумительное по краткости, емкости, содержательности, меткости и универсальности изречение. На встрече же, о которой речь, редактор другой газеты стал настойчиво внушать первому, что такое цитирование совершенно неприемлемо.
Причем, и тот, и другой имеют в прямом и переносном значениях мужественное лицо, которое они ни при каких обстоятельствах не согласятся потерять. В каком смысле? В том самом, который заложен в изречении, заставившем этих достойных людей, близких друг другу по духу, скрестить шпаги.
"Кто боится потерять голову, тот рискует потерять лицо."
Как здорово сказано, не правда ли?! Афоризм, достойный того, чтобы его отнесли к Собранию Истин Непогрешимых!
Но она, истина, оказывается, не имеет права на существование, потому что когда-то была изречена Геббельсом. Жаль, что не Тамерланом! Тогда на пороге XXI столетия можно было бы нам, жителям Узбекистана, повторять ее и повторять, цитировать и цитировать!
Впрочем, Тамерлана, который эту истину навряд ли мог изречь, спорщики и не поминали. Век XIV-й, судя по тому, как ныне беспрестанно убеждают нас в этом, был веком золотым, во всяком случае для подданных Тамерлана. Там сила заключалась в справедливости. Права каждого бдительно охранялись Верховным Правителем – самым сильным, мудрым и справедливым. А где справедливость, там не может быть места для каких-либо беспокойств не только за свою голову, но и лицо. А значит, и изречений на данную тему просто-напросто не требовалось.
Но окружающий мир еще не был способен понять Мудрого и Справедливого и пошел другим путем. Минуло шесть столетий, и вот почти весь XX-й век характеризуется тем, что прав тот, у кого больше прав. А больше прав у того, кто может присвоить себе права многих и многих, у которых инстинкт такого присвоения отсутствует или рудиментарен. Попробуйте-ка при таком дефиците противостоять инстинкту присвоения, напирающему во всей красе и силе! Тут уж, что называется, не до жиру. Иными словами, черт с ним, с лицом! Пусть отнимают! Лишь бы голову оставили!
Жаль, конечно, что тому изречению не повезло с автором. Плохой он был человек.
Обратимся однако ж еще раз к Ларошфуко.
"Люди никогда не бывают ни безмерно хороши, ни безмерно плохи."
Это верно как для людей великих и известных, так и рядовых, неприметных. Потому-то правители, политики и их приспешники в угоду своим интересам могут запросто манипулировать ярлыками и так называемым общественным мнением. Герои, которые вчера, казалось, были непогрешимыми и преподносились обывательской массе в качестве путеводной звезды, сегодня сбрасываются с пьедестала и зачисляются в сонм изгоев. И напротив, вчерашний злодей сегодня может быть приписан к лику святых. Все зависит оттого, кого оценивают, кто оценивает, для чего и в какой системе координат.
Давайте, положа руку на сердце, спросим себя. Разве то самое изречение, явившееся на встрече с Представителем ОБСЕ яблоком раздора, не является призывом противостоять злу, которое, кажется, будет вечно сопровождать человека в этом мире? Разве оно не призывает к борьбе за справедливость? Разве не велит человеку сохранять лицо даже под угрозой потерять голову? Не возвеличивает тех, кто в столь жестокий век все же способен на такое противостояние и такую борьбу?
В свете изреченной им истины и Геббельс уже не кажется таким абсолютным злодеем, каким нам рисовали его наши наставники и каким его в нашем сознании хотели бы оставить разного рода заказчики, создатели, идеологи и недалекие созерцатели черно-белого изображения истории и современности. Не мудрено: такое изображение и его калькированное восприятие являют собой одно из условий существования систем определенного толка. Те, кто заинтересован в продлении жизни таких систем, уверены, что ум и душу народа, масс, обывателей не следует засорять другими цветами, тонами и полутонами. Так, считают они, легче всем. Правителям легче править, легче отнимать создаваемые людьми материальные блага, легче присваивать себе их права. А массам – легче трудиться, размножаться и забываться в нечастых радостях, в основном личного и семейного характера, а если другого порядка, то нередко мнимых.
Нет, я далек от восторгов в адрес Геббельса и прочих злодеев. Я позволил себе порассуждать лишь с одной целью: хотел привести к тому, о чем спорщики так и не сказали.
Запрет во всех его формах и проявлениях на такое восприятие мира, истории и современности, которое соответствует действительности во всей ее сложности и многообразии, – это один из инструментов, посредством которых в замкнутом, изолированном, недостаточно открытом или бутафорски демократическом обществе управляющие держат управляемых в тех самых “черно-белых” рамках. В обществе же открытом запрет по большому счету существует лишь на ложь, тунеядство, воровство, убийство, дискриминацию, посягательствa на основные свободы человека и другие антиконституционные действия. Сие, конечно же, не означает, что там от всего этого избавлены вовсе. Отнюдь! Но там не запрещают ни Геббельса, ни Мальтуса, ни Ленина. Там люди сами разбираются что к чему. И, видимо, неплохо разбираются: там, в общем-то, благоденствуют и управляющие, и управляемые.
А когда же мы, живущие на другом полюсе, выдавим из себя раба? Когда же те из нас, кто считается людьми пишущими и думающими, добьются того, чтобы их не держали на коротком поводке, что, в свою очередь, позволит им не держать за дурачка ни себя, ни своих читателей?
И все-таки, задаст свой вопрос “черно-белый” читатель, которому до вопросов вышепоставленных, быть может, и нет никакого дела, кто же прав в том самом тягучем споре, надолго похитившем внимание участников встречи?
А правы все! Прав и тот, кто восхитился верностью и неотразимостью изречения и процитировал его в газете без всяких комментариев. Прав и тот, кто возмутился авторством изречения и отсутствием этих самых комментариев. Прав и господин Фреймут Дуве, который в конце концов вмешался в спор и сказал, что можно было бы отыскать немало других, не столь одиозных личностей, высказавшихся в том же духе. Прав и автор настоящих строк, считающий, что кому дано, тот и сам разберется во всех цветах, тонах и полутонах, а кому не дано – так тут уж ничего не поделаешь.
Каждый из мыслящих и пишущих прав со своей колокольни, в своей системе координат. Но только тогда, когда каждый из читателей будет волен выбирать сам, какая система ему больше по зубам, по вкусу, по душе, мы и будем вправе утверждать, что мы – общество людей разумных и свободных, и можем претендовать на достойное будущее.
Кстати, далеко не каждый из нынешних старшеклассников и даже студентов Узбекистана может вразумительно ответить, кем же был Геббельс. Немало и таких, кто и вовсе о нем не слышал. Если не верите – проверьте сами.
Жаль, конечно, что тому изречению не повезло с автором. Но жаль будет неизмеримо больше, если из-за этого авторства в отношениях между двумя рыцарями нашей журналистики возникнет трещина. У нас их, рыцарей, и так – раз, два и обчелся. Да если и они вместо того, чтобы светить вместе, будут гасить друг друга мелкими стычками по поводу, не стоящему сломанных копий, кто же тогда рассеет тьму?
Ну а тому, кому изречение Геббельса дюже понравилось, но он никогда не осмелится его процитировать в печати, могу предложить собственный перефраз.
Кто не боится потерять лицо, тому нетрудно уберечь голову.
Не правда ли, тоже звучит весьма недурственно?
Пожалуйста, отныне можете смело ссылаться на эту истину. Под моим авторством.
Если же кому-то мое имя покажется незначительным, то авторством я готов и поступиться. Давайте, как это принято в некоторых "системах координат", припишем авторство кому-нибудь другому, более весомому и приемлемому лицу. И будем без оглядки повторять этот афоризм и повторять, цитировать и цитировать.
Или в рамках нашей системы о такого рода изречениях, афоризмах и истинах лучше и вовсе не заикаться?
И последнее. После Узбекистана господин Фреймут Дуве посетил Казахстан и Кыргызстан.
7-12.04.1999 г.