Первое купание

Как любит говорить Учитель, "ничто не предвещало беды". Я собиралась на Амату. Рюкзака не было, была только здоровая сумка с вещами, которую во все стороны распирал Вовкин спас. По Каугури была найдена Валерина гидра, которая всем хороша, но почему-то не имеет лап и оттопыривается у горла. Тогда меня это не насторожило, а зря...
Приехали, надули лодки, закатали меня в гидру, то есть на всю одежду надели резиновые штаны, резиновую же кофту и, за неимением оригинального резинового пояса, перевязали верёвочкой. На ноги в шерстяных носках были надеты старые кеды. А на всё это сверху - спас. Чувствуешь себя так, как будто тебя в снежную бабу закатали.
Отплытие. Солнышко светит, ветра особого нет, да и река не пугает. В прошлый мой поход с высоты катамарана она не выглядела сколько-нибудь серьезной или, тем паче, страшной: ну, волны, ну, ветки, ну, упавшие деревья. Не боись, объедем. Не объехали.
Первый участок прошли нормально и остановились рядом с Учителем на берегу, прямо перед небольшой бухточкой. Вода завихрялась перед упавшим деревом, образуя противоток. А нам из этой бухточки выходить... Я не думала тогда, что устала, что руки могут не слушаться, а весло станет таким тяжёлым. Но на третьем заходе поняла, что еще чуть-чуть, и я навсегда останусь в этой бухточке немым укором для тех, кто всё-таки из неё вышел. А мне еще возьми и скажи, что если я взялась грести, то нужно грести. Я, естественно, обиделась. Я, естественно, стала махать веслом изо всех сил, чтобы доказать, что ... да просто, чтобы доказать. А упрямство на реке наказуемо.
Перед следующим поворотом прямо над водой низко нависло дерево, ветки его почти касались волн. И я, вся в себе, гребу прямо на него. В последний момент понимая, что мы под ним не проходим, отворачиваю нос лодки, и, оказавшись на чистой воде, перевожу дух. Но тут всё начинает крениться, нос лодки, еще мгновение назад стоявший параллельно водной глади, начал задираться к небу. И я вместе с ним. Оказывается, что мой маневр отправил нашу корму прямиком под дерево, и всё бы ничего, но спас Роберта оказался прижат веткой. И эта ветка вдавливает корму лодки под воду. Я помню, как пыталась всем весом налечь на нос нашей "Аматы", но то ли вес был недостаточно велик, то ли просто не судьба, но вот уже нос взмыл в воздух, и я, плавно отделившись от него, плюхнулась в воду неподалёку. Во время недолгого полёта я каким-то хитрым образом выронила весло.
Первой моей мыслью в воде была: "Господи, по Амате на лодке с одним веслом... Неет!". Весло спокойно плыло по реке рядом со мной, но немного впереди. Мне подумалось, что догнать его будет не так уж сложно, и даже с моими не ахти какими навыками в плавании. Спас держал исправно, и за свою жизнь я не волновалась. За Робчика тоже, так как я видела, что его постигла та же участь, что и меня, и его голова торчит из воды неподалёку. Я уже направилась за веслом, когда на моих ногах повисла какая-то тяжесть.
- Робчик! - повернувшись, заключила я.
А он начал толкать (или тянуть?) меня к берегу, как большую неповоротливую баржу. Я пыталась объяснить, что всё хорошо, что за меня не надо переживать, а весло уйдет, утонет, и мы его никогда больше не увидим... А он всё равно толкал и толкал меня к берегу. Плюнув на всё и решив, что жизнь - не шоколад, я попыталась втянуть себя на берег. Ага. Не тут-то было.
Гидра, предназначение которой было сохранить меня в сухости и тепле, наполнилась водой по самую шею. В воде это не мешало, но вылезти на скользкий берег, на 20-30 сантиметров отвесно поднимающийся из воды и плотно заросший кустами, показалось мне нереальным.
Мы вылезли из кустов, и из-за поворота к нам вышли Учитель и Шурка.
- Тебе надо переодеться? - участливо поинтересовались они.
- У меня есть. Потом, - неопределённо отмахнулась я, - на стоянке...
Они странно переглянулись, но ничего не сказали. Я была похожа на бурдюк, наполненный водой, старательно завязанная гидра держала воду. Вода булькала и переливалась вокруг меня, в ней плавала моя одежда, она, уже нагревшаяся моим теплом, теперь отдавала это тепло мне. В общем, воду выливать не хотелось.
- Ну, как ты, поплывёшь? - спросил Учитель.
- Да всё нормально, куда я денусь? - ответила я.
То весло, которое я потеряла, всё-таки унесло течением, или оно утонуло. Всё остальное поймали Учитель с Шурой. Запасных вёсел не было. Мне пришлось сидеть в ямке на носу лодки без весла.
Становилось холодно, меня потихоньку начинало трясти.
- Слушай, Робчик, стоянка скоро? - отбивая дробь зубами, спросила я.
- Да, вроде. А что там?
- Автобус там! Я переодеться хочу, во мне вода булькает!!
- Полинка, ты что, автобус на конечной нас ждёт!
У меня аж оборвалось всё внутри. От долгого сидения тело онемело так, что шевелиться я уже не могла, было просто больно.
А впереди завал, и обнос. Я не помню, как я вывалилась из лодки, факт в том, что я осталась лежать на льду в полной уверенности, что встать мне не светит. Робчик заставлял меня шевелиться, делать зарядку. Кое-как я разогнулась и мы потащили лодку в обнос.
Я очень не хочу рассказывать, каким был наш путь до "Мышеловки". Мне стыдно. Когда я поняла, что автобуса не будет, я начала приближаться к тому состоянию, которое иногда называют невменяемым. Правильно называют, между прочим. Проще говоря, у меня началась истерика. То есть, слёзы, смех, желание замёрзнуть насмерть и остаться здесь навсегда. В "Мышеловку" я, естественно, не пошла, уступив своё место мужчине с веслом. А перед "Мышеловкой" было вот что.
Двое мужиков с похмелья сидели на берегу и варили в котелке чай (читай - чефир). Оказывается, они навернулись еще вчера и остались на реке ночевать. Когда они рассмотрели во мне девушку, то очень умилились и даже предложили мне чаю. Он был чудовищно горький, но горячий, и это был его плюс. Над котелком с чаем сушились носки. Мои и, кажется, чьи-то еще. Неловкое движение и вот, носок уже вылавливают из котелка. Выжимают ТУДА ЖЕ, и предлагают мне еще кружечку. Я беру. А почему бы и нет, собственно?
По прибытии на последнюю стоянку Учитель с Сергеем подзывают меня к себе и протягивают фляжку с водкой. Я отхлёбываю. Не чувствую вкуса. Протягивают бидон с обжигающим кофе.
- Запей!
Я покорно запиваю. Голова плывёт, и я уже на автомате бреду в автобус.
Для меня Амата кончилась.